Тебе лучше уйти, Рик. Она отломала ещё несколько веток, но на их месте тут же выросли новые. Беги-то на мельницу, расскажи обо всём мастеру Патрику. Может, он успеет-то
Элмерик нервно усмехнулся. Отложив в сторону палку (та в мгновение ока покрылась листьями, как будто всегда здесь и росла), бард обеими руками пригладил полные репейника кудри и помассировал лобтак ему лучше думалось. Признаваться, что он и сам заблудился, было стыднохорош герой-спаситель, нечего сказать! Но он решил, что не станет скрывать от девушки правду.
Слушай, до заката осталось не больше часа, и всё равно я не успею выбраться из леса. Тем более я сам понятия не имею, куда идти.
От этих слов на душе вдруг заметно полегчало. Словно он тащил с собой тяжёлый камень и вдруг выбросил. Розмари же в ответ рассмеялась хриплым надсадным смехом, но ей, конечно же, было отнюдь не весело.
Тогда нам остаётся-то лишь уповать на чудо, пробормотала она, сложив руки, как для молитвы.
5.
Вы только посмотрите! с противоположной стороны озера вдруг раздался знакомый насмешливый голос. Здорово же вы влипли, неудачники!
Джеримэйн? Ты один? А где Мартин с Орсоном? Вы нашли Келликейт? Элмерик невольно подался вперёд.
Он обрадовался появлению недруга, хотя понимал, что радость эта, возможно, преждевременная. Однако в тот же миг корешок, высунувшийся из озера, обвил щиколотку барда, но Элмерик сбросил его, отступив на шаг. Он попытался растоптать наглеца, но подлое растение оказалось намного проворнее и успело убраться под воду.
Где остальные, понятия не имеюони давно отстали, фыркнул Джеримэйн, непринуждённо опираясь спиной на кривую берёзку, росшую на берегу. А знаете, по-моему, эти ребята из озера жрать хотят, а вы им тут вроде разносолов.
А то без тебя мы не заметили! огрызнулся Элмерик.
Он попытался было отвоевать у болота свою палку, но напрасно: она уже пустила корни. Джеримэйн, сложив руки на груди, с усмешкой наблюдал за его усилиями, а потом вдруг протянул:
Ла-а-адно, так уж и быть, попробую вам помочь. Он достал из сапога нож.
Не верь-то ему так с-с-сразу! Розмари зашипела от боли, вытаскивая из ладони впившийся шип. Вдруг это вовсе не он, а морок какой-то? Бесыони-то мастера притворства
Тогда это очень глупые бесы. Элмерик глянул на Джеримэйна с вызовом, и тот не остался в долгу; теперь они смотрели друг на друга, будто проверяя, кто первым не выдержит и отведёт взгляд. Чтобы заманить нас в трясину, стоило бы создать образ человека, которому мы хоть немного доверяем. Но я, пожалуй, проверю
Валяй, неохотно согласился Джерри, почесав в затылке рукоятью ножа. Проверяй, раз такой умный.
Судя по мокрым пятнам и прилипшей к штанам грязи, на пути к озеру он не раз уже успел провалиться в болото: одна из старых заплат оторвалась, оголив колено; на лбу и шее виднелись многочисленные следы от укусов мошкары.
Напомни: что ты сказал, когда впервые меня увидел?
Что ты будешь спать у двери. И вышло по-моему. Джеримэйн усмехнулся, засунув большой палец за ремень с латунной пряжкой. Видишь, я никогда не бросаю слов на ветер!
Элмерик закатил глаза: его недруг был совершенно неисправим.
Ладно, верю. И как ты собираешься нам помочь? Есть идеи?
Теперь бард надеялся, что Джерри не просто решил похвастаться. Потому что иначе он оказался бы ещё худшим негодяем, чем о нём думали прежде. Нельзя давать ложную надежду тем, кто находится на краю гибели
Попробуем добраться до кокона вместе сразу с двух сторон, предложил Джерри. Я отвлеку бесов заклятием безопасного пути, пока ты будешь идти. Если, конечно, не струсишь
А вот это уже был вызов!
Придумаешь тоже! фыркнул Элмерик, доставая флейту. Я и без твоей помощи справлюсь. Давай-ка наперегонкикто первым доберётся до Розмари?
Джеримэйн лениво кивнул, но его глаза уже загорелись азартом. Девушка с сомнением посмотрела на них обоих и, прислонившись лбом к прутьям своей клетки, выдохнула:
Вот идиоты-то!
Но соперников было уже не остановить.
Приложив серебряную флейту к губам, Элмерик заиграл зачарованную мелодию и ступил на скользкую корягу, сплошь покрытую водорослями. Из воды высунулся всё тот же узловатый корешок. Он попытался обвить ногу барда под коленом, но, заслышав музыку, замер в нерешительности, а потом быстро скрылся в глубине, забрав с собой и корягу. Элмерик едва успел прыгнуть на следующую кочку, как к нему опять потянулись два зелёных стебля. Продвигаться приходилось осторожно. Варианта вернуться назад тем же путём не было. В любое мгновение он рисковал упасть в мутные тёмные воды, жаждавшие добычи. Прекратить играть на флейте означало бы верную смерть. Вскоре бард понял, что соревнование ему никак не выиграть. Живым бы остатьсяи то хорошо!
Джеримэйн же прошёл по тинистой поверхности озера, наоборот, спокойно и уверенно. Он вытер нож о штанину, подышал на лезвие так, чтобы то запотело, и начертил на нём пальцем какой-то символ. Затем повернул нож рукоятью вперёд и выписал прямо перед собой в воздухе несколько фэд огамамагического алфавита, которым издревле пользовались смертные волшебники. Это была не дикая магия, а разрешённое колдовство, однако впечатляло оно ничуть не меньше. Фэды засияли, постепенно растворяясь и осыпаясь золотыми искрами по краям. Болотные огоньки, казалось, даже потускнели от зависти. Стоило краям заклинания немного расплыться, Джерри тут же подновлял черты знакови ни один хищный корень не мог проникнуть сквозь невидимую колдовскую преграду. Болотные бесы было потянули к нему свои бледные руки, но обожглись и, ворча, уползли на глубину. Он добрался до середины озера первым, просунул руку внутрь клети, и Розмари отчаянно вцепилась в его ладонь.
Элмерик, подоспевший спустя несколько минут, ухватился за кокон с другой стороны. И как раз вовремя: путеводное заклятие окончательно рассеялось, и островок, на котором они стояли, дрогнул под ногами, собираясь уйти на дно.
Быстрее залазьте наверх-то! выкрикнула Розмари, выпуская руку Джеримэйна.
Оба спасителя (один с флейтой за поясом, другой с ножом в зубах) немедленно последовали её совету.
Они успели в последний миг: островок погрузился в воду, оставив вместо себя лишь несколько крупных пузырей на поверхности, один из которых напоследок плюнул болотной тиной Элмерику прямо в лицо. Бард наспех утёрся рукавом рубахи и, тяжело дыша, вскарабкался как можно выше. Под их весом кокон опустился, став ещё на несколько дюймов ближе к воде. Толстый стебель угрожающе затрещал, но выдержал. Знак Соколов на щеке отозвался неприятным жжениембудто крапивой по лицу полоснули. Элмерик едва успел перевести дух, как в голову закралась ужасная мысль, заставившая его подпрыгнуть на месте и ещё сильнее раскачать кокон:
Брендалин же была с тобой! Где она?!
Буйное воображение Элмерика уже нарисовало картину страшной гибели девушки, но Розмари, скорчив недовольную мину, поспешила его успокоить:
Ой, ну всё в порядке с твоей фиалкой-то По крайней мере, было несколько часов назад, когда мы разошлись в разные стороны-то.
Вы поссорились? первым догадался Джеримэйн.
Он устроился в сплетении ветвей, широко расставив ноги. Элмерик, вынужденный ютиться на меньшей части кокона, ткнул его кулаком в бок, намекая, что неплохо было бы подвинуться, но Джерри даже ухом не повёл.
Она наговорила мне кучу всякого-то и убежала, наябедничала Розмари, щелчком сбивая с плеча мелкую гусеницу. А я-то всего лишь спросила, будет ли она искать-то Келликейт или травки свои рвать. Кстати, участвовать в поисках она и не собиралась-то!
Как это? удивился Элмерик. От постоянной качки его начинало мутить, и он старался не смотреть вниз. Ты, наверное, что-то путаешь, Роз.
Ничё я не путаю-то! Она прямо так-то и сказала: дескать, нет мне дела-то до этой вашей кошки драной, ищите-то её сами! А я еймол, не говори так! Вдруг сама пропадёшь-тохорошо ли тебе будет, коли тебя никто спасать не станет-то? А она такая фыркнула, что вона Рик-то станет, куда он денется! Ну а дальше-то слово за словопоцапались мы и разбежались-то.
Элмерик не мог сдержать улыбку: выходит, Брендалин верила в него. А значит, и он будет верить в неё.
Думаю, у неё были причины так поступить! заявил он.
Бард выпрямил спину, хотя, сидя на коконе, это было не так просто сделать. Он уже напредставлял себя рыцарем в сияющих доспехах, защищающим прекрасную даму. Вот только защищать её приходилось от другой дамы, что несколько смущало. Элмерик решил, что Розмари наверняка была груба, вот Брендалин и не выдержала. Некоторым низкорождённым стоило бы поучиться манерам. Но вслух он этого, конечно, говорить не стал.
Розмари уже было открыла рот, чтобы возразить, но тут её перебил Джеримэйн:
Да ну к бесам вашу Брендалин! Потом разберётесь. Лучше подумайте, как нам достать эту глупую бабочку из кокона и самим не застрять!
Сам иди ты к бесам-то! Розмари обиделась на «глупую бабочку». Вона они как раз недалече поджидают.
Внизу что-то булькнуло. Сквозь мутную толщу воды Элмерик отчётливо увидел подёрнутые белёсой плёнкой немигающие глаза. Бесы всё ещё не решались напасть, но уже в открытую следили за жертвами. Они таращили выпуклые глаза, покрытые белёсой плёнкой, играли длинными когтями, облизывали бледные губы тонким языком и щерили зубастые пасти. Любая ошибка могла стать роковой. Как и промедление.
Что, если ты будешь резать корни с ветками ножом, а я сыграю на флейте? предложил Элмерик. Он злился, что Джерри посмел говорить о леди с пренебрежением, но сейчас было не время ссориться. Я придумал, как можно улучшить мелодию от сорняков.
Хм ну давай попробуем. Джерри перехватил нож и продел кисть сквозь верёвку (Элмерик только сейчас заметил столь удобную мелочь), привязанную к рукояти, для надёжности.
Я тоже подсоблю-то, чем смогу, шмыгнула носом Розмари. Не думайте-то, я не совсем беспомощная-то!
Она оторвала ещё несколько побегов, но на их месте, словно насмехаясь над её усилиями, тут же появились новые. На некоторых старых стеблях Элмерик заметил не только черешки оборванных листьев, но и даже следы зубов. На ладонях у девушки набухали волдыри, губы потрескались, а в уголке рта из ссадины сочилась кровь.
Бард хотел было заметить, что её усилия совершенно напрасны и лучше бы ей не губить зря руки, но Розмари сложила оторванные листочки крест-накрест и что-то зашептала. Элмерик подумал, что мог недооценить девушку: она наверняка знала какое-то тайное колдовство, иначе для чего бы её взяли к Соколам? Уж явно не на кухне помогать
Джеримэйн ловко орудовал ножом, срезая стебли. Их сок оказался ядовитым, и вскоре его руки тоже покрылись волдырями, но Джерри не жаловалсялишь скрипел зубами и затейливо ругался, отчего все прочие краснели. Музыка замедляла скорость, с которой росли хищные растения, но, увы, она не могла совсем остановить их. Отрезанные побеги, пускай не сразу, но всё же начинали ветвиться; замершие почки лопались, и из них появлялись свежие листки. Розмари не отставала от товарищей, даже превзошла их обоих: корешки, которых касалась девушка, покрывались жёлтыми пятнами, засыхали и отваливались, однако новые не вырастали. Это была самая настоящая дикая магия! Элмерик заметил неприкрытую зависть в глазах Джеримэйна и усмехнулся. Втроём они почти расчистили путь на волю, когда Розмари вдруг выронила из рук сложенные листки.
Я передохну немножко, слабым голосом сказала она, прикрывая глаза. Вы же управитесь пока без меня-то?
Эй, Роз, не вздумай спать! Джеримэйн просунул руку в кокон и принялся трясти её за плечо. Без тебя нам крышка!
Да не сплю я! Девушка отпихнула его руку, но глаза открыть даже не подумала. Просто притомилась-то. С порчей-то всегда так, тяжко это
Вот оно чтопорча! Элмерик брезгливо скривил губы и едва не взял фальшивую ноту. Тех, кто занимался наведением болезней, издавна презирали другие чародеи. Нехорошее это дело, дурное. И поговаривали, что самому колдуну сотворённое зло возвращалось сторицей Розмари не увидела его гримасу но, видимо, почувствовала напряжение и решила объяснить:
Это называется мучнистая роса и жёлтая сухотка. Так ведьмы заставляют рожь и ячмень хворать-то, а садовые деревья-тосохнуть и сбрасывать недозревшие плоды. Сильная ведьма может загубить весь урожай на корню. Чтобы скот-то уморить, схожие наговоры творят. Моя матушка-то была сильной ведьмой и могла такую ядрёную порчу навести, что не всякий учёный чародей сымет-то. А я ни-ни! Только если очень надо-то.
Так вот она какая, деревенская магияпробормотал Джерри. Я слышал, она похожа на дикую, но для низкорождённых.
Если он и хотел кого обидеть, то ему не удалось: в его речи слишком уж явно сквозило восхищение. Розмари, почувствовав нотки одобрения в голосе, расцвела, даже несмотря на болезненную бледность.
А ты думал, она только эльфам даётся-то? хмыкнула она. Да деревенские-то бабы вовсю балуются-то дикой магией. А уж если в верный день наговор читать, то и любая городская дурочка-то управится.
Ты имеешь в виду лунный день? с восторгом уточнил Джеримэйн, свешиваясь с кокона.
Ага. И место тоже важно. Одни упрочают волшбу, а другие, наоборот, сводят на нет. Все знахарки-то это знают.
Вам не кажется, что сейчас не время устраивать встречу любителей запретной магии? пробурчал Элмерик, отрываясь от игры на флейте.
А ты лучше заткнись и играй, посоветовал Джеримэйн, скаля зубы. Смотри, вон те почки опять как бешеные полезли.
Сам бы поиграл! огрызнулся бард. У меня уже губы онемели.
Да пробовал я. Джерри нарочито широко развёл руками и едва не свалился в воду, но вовремя успел уцепиться за ветку. Не вышло. Слуха, говорят, нет. Не быть мне площадным комедиантом.
От твоей мрачной рожи люди бы шарахались! не удержался Элмерик, удивлённый неожиданным признанием. Ну сам посуди: какой из тебя комедиант?
Вот я и говорю: никакой, неожиданно легко согласился Джерри, подтягиваясь на ветках. А на подмостках и без меня хватает шпаны бесталанной
Элмерик решил не принимать это на свой счёт. Себе он цену знал: как-никак целых пять лет зарабатывал на жизнь игрой на арфе и флейте. На его пути встречались и более выдающиеся музыканты, у которых и поучиться не грех, но безголосых неумех было гораздо больше.
В тишине, лишь изредка нарушаемой всплесками болотной воды, они продолжали войну с буйной растительностью ещё около получаса, пока все трое окончательно не выбились из сил. Похвастаться было особо нечем: за всё время железом и колдовством им удалось прорубить в коконе совсем небольшую прореху. Окажись пленницей болотных бесов не пышка Розмари, а хрупкая Келликейтвозможно, это и сработало бы. Но девушка, попытавшись выбраться, почти сразу же застряла. Зацепившись за сучок, рукав ярко-оранжевого платья предательски затрещал, рубашка съехала с плеча сильнее, чем следовало бы, и Элмерик, покраснев, поспешил отвернуться.
Бросьте, я не пролезу-то! Розмари отпрянула, и кокон снова немного просел. Уходите! Вы ещё можете вскарабкаться-то по стеблю и добраться-то до твёрдой земли. Только ветки смотрите, чтоб покрепче были-то.
Речь её звучала медленнее, будто бы девушка с трудом подбирала нужные слова. Элмерик только сейчас разглядел и с ужасом осознал, что проклятые стебли всё это время не просто держали Розмари в плену. Они прокалывали кожу шипами, вытягивая кровь, а вместе с нейи саму жизнь. Девушка смогла продержаться дольше, чем любой другой на её месте, но теперь силы Розмари были на исходе.
Джеримэйн, вооружённый ножом, ещё боролся, обрубая побеги лозы-упыря. Но всё было зря: на месте срезанных стеблей тут же вырастали новые. В лесу совсем стемнело, наступившая ночь лишила силы чародейскую музыку, но Элмерик продолжал играть на флейте. Он делал это лишь потому, что боялся разрыдаться от безысходности, если вдруг перестанет.
Дело дрянь. Наверное, нам отсюда не выбратьсяДжерри сказал это очень спокойным тоном, каким прежде говорила и Розмари.
Девушка уже не слышала егоона погрузилась в беспробудный сон. Было видно, что Розмари ещё дышит, но её дыхание становилось всё более прерывистым. Под глазами залегли глубокие тени, на висках проступили жилы, а потрескавшиеся губы посинели.