Мы впятером прошли через многое, хотя Чендлер обычно был нашим куратором и контактным лицом, а не работал в поле.
Никто из них не улыбался.
Я мог узнать боевой настрой, когда его видел.
Гарри, подумал я про себя. Эти дети могли тут оказаться, чтобы навредить тебе.
Я сидел в машине ещё мгновение, пока двигатель щёлкал. Затем я сказал:
- На будущее, вам, ребята, возможно стоит искать переход. Или может быть взрослого, который переведёт вас за ручку.
- Нам нужно поговорить, Гарри, - сказал Рамирес. - Есть минутка?
Я посмотрел на него и затем задумался.
- Как ты наложил отслеживающее заклинание?
- Правое запястье, - ответил он.
Я взглянул на него, затем поднял правую руку и присмотрелся. Мне пришлось поворачивать руку вокруг большого пальца до тех пор, пока она не оказалась почти полностью повёрнутой от меня, чтобы заметить точку чёрных чернил на внешней стороне моего запястья.
Рамирес поднял правую руку и пошевелил мизинцем, где на коже виднелась точно такое же пятнышко чернил.
- Вау, - сказал я ровным тоном. - Не доверяешь мне с самого начала, хах?
Он пожал плечами.
- Я довольно ясно выразил свои намерения, - сказал он. - Если ты не хочешь, чтобы другие считали тебя ненадёжным, чувак, может не стоит делать тёмные дела в тёмные времена с тёмными людьми. - Он кивнул назад в сторону Шато. - Ну же, Гарри. Это мы. Упрости всё. Поговори со мной.
- Может быть ты не знаешь про мои взаимоотношения со всем простым, - сказал я. Я взглянул на Рамиреса. Затем на остальных. - Привет, ребята. Что происходит?
Йошимо взглянула на меня со своим самурайским выражением лица. Дикий Билл поднял подбородок в почти бессознательном жесте признательности. Чендлер закатил глаза и вышел вперёд, потянув свою руку, и сказал с идеальным Оксфордским акцентом:
- Гарри, рад тебя видеть, мужик.
Рамирес и остальные напряглись, когда Чендлер вышел на их линию огня - термин, который среди чародеев мог быть особенно буквальным. Я воспользовался возможность выйти из Монстромобиля и посмотрел на его протянутую руку со скептически поднятой бровью.
Кобальтово-голубые глаза Чендлера блеснули, и он поднял руку, показывая мне свои пальцы. Я внимательно осмотрел их, затем обменялся с Чендлером сердечным рукопожатием, глянув на Ремиреса поверх на голову более низкого, чем я, человека.
- Как продвигается диссертация? - спросил я его.
- Порочно политически, - сказал он, улыбнувшись. - История такая сложная штука на Континенте.
- Думаю, большинство людей не может просто пойти и поговорить с теми, кто жил во то время, - сказал я.
- Точно. Сводит с ума, - сказал Чендлер. - Мне жаль, что мы делаем это, Гарри. Но ты должен признать, старина, что у тебя был чертовски странный день. Ну или так может показаться со стороны.
Я ответил добродушно нахмурившись и плохо воспроизводя его акцент:
- О, правда? И как же, если ты не возражаешь, что я спрашиваю?
Улыбка Чендлера не дрогнула. Но каким-то образом стала похожей на каменную.
- Никто не может быть настолько лицемерным, Дрезден. Зимняя Леди предоставляет тебе квартиру в посольстве свартальвов. Вскоре после этого, известный агент Лары Рейт и твой частый союзник проникает внутрь каким-то образом и пытается убить Этри. Через несколько часов, ты наносишь визит второй половинке убийцы, а затем встречаешься с мисс Рейт.
- Гм, - сказал я. - Конечно, я имею в виду, когда ты представил всё так, я вижу, как это могло показаться немного подозрительным.
- У меня на родине существует древняя традиция изворотливого мышления, - сказал Чендлер. - Возможно, это сделало меня циничным и жестоким, но это выглядит для меня так, словно в этих событиях присутствует беспокоящее число связей. Это заставляет меня задуматься, был ли ты полностью честен с нами.
Я поднял запястье так, чтобы было видно пятно черных чернил, нанесенных Рамиресом.
- Ты собираешься читать мне лекцию о том, как быть открытым и честным? И, серьезно, чернила, после всего того, что было в последний раз с настоящим предателем в Совете? О чем вы думали?
Чендлер выгнул бровь. Он бросил взгляд через плечо на Рамиреса и сказал:
- Верное замечание. - Он шагнул ближе и понизил голос. - Но всё равно, Дрезден. Это чертовски странно. Возможно сейчас подходящее время "сровняться" с нами, говоря по простому.
Мгновение я изучал лицо Чендлера, затем посмотрел на остальных Стражей.
- Как вы решали, кто будет хорошим копом? - тихо спросил я их. - Камень, ножницы, бумага?
- Не будь дураком, - ответил Чендлер. - Будучи академиком, я постоянно сталкиваюсь с темпераментными потенциальными психами. Я был очевидным выбором. И мы тянули соломинку.
- Псих, да? - спросил я.
- Тут есть определённые вопросы о том сколько твоей воли всё ещё принадлежит тебе, да, - откровенно сказал Чендлер.
- Я сам по себе, более-менее, - ответил я.
- Да, что ж, ты бы так думал бы, не так ли? - сказал Чендлер с кривой улыбкой. - Ты видишь наше затруднительное положение. Чтобы здесь не разворачивалось, мы это не совсем понимаем. И в наших интересах узнать как можно больше.
То как он это сказал, было чем-то новым. Он не использовал слово "мы" инклюзивно, типа, мы все здесь друзья. Он использовал это слово как исключающий термин. Мы, все мы, не ты.
Он имел ввиду меня как кого-то не из Белого Совета. Его яркие голубые глаза смотрели прямо на меня почти умоляюще, когда он это говорил, желая, чтобы я понял сообщение. Я увидел огонёк узнавания в его глазах, когда он увидел, как я перевариваю то, что он на самом деле сказал: учти, Гарри, Белый Совет теперь рассматривает тебя как угрозу.
Это голосование не сулило мне ничего хорошего.
- Понимаю, - сказал я, поспешно отводя взгляд от его глаз. Я слегка кивнул Чендлеру в знак благодарности, и он приподнял брови в знак признательности. - Слушайте, вам, ребята, не о чем беспокоиться. Вы сказали мне, что хотите, чтобы я поддерживал связь с Зимними. Хорошо. Я поддерживаю связь. Мэб сказала мне присматривать за Ларой, - технически я более-менее не лгал, - и я пошёл поговорить с ней.
Рамирес кивнул.
- Что ты обнаружил?
- Она сказала, что не имеет понятия о том, почему он это сделал, - сказал я. - Прямо сейчас похоже, что она хочет отречься от него перед народами Соглашения.
- И ты веришь ей? - спросил Рамирес.
- Нет причин не верить, - ответил я.
Йошимо прошипела:
- Вампирам нельзя доверять.
Интенсивность этих слов была, ох, действительно угрожающей.
- Я не доверяю вампиру, - сказал я ей. - Я доверяю своему разуму. Лара Рейт всегда полностью поддерживала Соглашение. Эти мирные переговоры станут для них важным испытанием. Она не стала бы раскачивать лодку прямо перед их началом.
- Если только у неё нет далеко идущих планов и это часть них. - сказал Рамирес. Он взглянул на Йошимо и кивнул.
Йошимо посмотрела на меня, нахмурилась и начала что-то говорить. Дикий Билл положил руку ей на плечо. Она оглянулась на него, на её лице промелькнуло заметное напряжение, но затем оно снова разгладилось, как маска. Затем она подошла ко мне, с пустыми руками, и остановилась в паре футов напротив. Я понял, что напрягся.
Как только я это сделал, появились пушки Йошимо и Дикого Билла, они не указывали точно на меня, пальцы не касались спусковых крючков, но стволы были всего на расстоянии шага от моей груди и с такого расстояния профессионалы не промахнулись бы.
- Полегче, - сказал Чендлер, его голос был ужасно спокойным и мягким. - Полегче, ребята. Давайте не делать из этого того, чем это не является.
- Какого чёрта здесь происходит, народ? - спросил я.
- Мы пытаемся помочь тебе, Гарри, - сказал Рамирес, голос как камень. - Но ты, чёрт возьми, не упрощаешь дело.
- Ставя на меня трекер? - спросил я гораздо более мягко, чем я чувствовал в этот момент. - Останавливая мою машину? Направляя на меня оружие? У тебя чертовски странное представление о том, как выглядит помощь, Карлос.
- Мы должны знать, что ты не скомпроментирован, - сказал Чендлер всё тем же успокаивающим тоном. - Дрезден, будь разумным. Последний раз, когда с членом совета, работающим на твоём уровне, что-то пошло не так, он связал главу Стражей заклинанием, передал неизмеримое количество разведданных нашим врагам, что привело к десяткам тысяч смертей, и призвал злодея, который чуть не стёр большую часть Белого Совета.
- Ты думаешь, я новый Пибоди, - прорычал я.
- Я думаю, все здесь хотят показать Совету, что это не так, - сказал Чендлер. Он беспомощно поднял руки. - Мы живём в неспокойное время и играем с очень высокими ставками, Гарри.
- Мы друзья, - сказал я.
- Так позволь нам быть твоими друзьями, - умоляюще сказал Чендлер.
- Йошимо просто собирает улики, - сказал Рамирес. - Она не собирается ранить тебя.
Я сжал челюсть несколько раз.
Последний раз, когда я сталкивался с таким количеством Стражей, был когда они пришли арестовать меня после смерти Джастина ДюМорна. Мне было шестнадцать. Я помню насколько кошмарными были эти мрачные спартанские фигуры.
И те люди не прошли через войну, как эти ребята. Сражаться как безумные против безжалостной Красной Коллегии, всегда отступая, изо всех сил пытаясь выжить, и наконец переломить ситуацию к долгому безобразному тупиковому состоянию. Возможно я смотрел на самую опытную и опасную команду Стражей на планете.
Я знал их.
Они знали меня.
Битва между нами была бы быстрая и грязная, и никто из нас не играл бы честно и не пропускал бы удары. Я научил их действовать лучше, чем это.
- Имейте в виду, - сказал я очень тихим голосом, - что любое заклинание, которые вы накладываете на меня, вы так же накладываете на левую руку Мэб и её персонального палача. Если это будет неудачный удар, она может принять это близко к сердцу. Она может даже рассердиться.
Несколько секунда после этого, вы могли слышать дыхание деревьев. Дикий Билл и Чендлер переглянулись.
- Сделай это, - сказал Рамирес.
Йошимо опустила свою винтовку так, чтобы она повисла на ремне. Затем подняла руки, сделала ими несколько резких движений и пробормотала что-то, прозвучавшее низко и резко. Как я и ожидал, вокруг меня повеял ветерок в такт движениям её рук, и затем порыв ветра вернулся к Йошимо. Она сделала ещё несколько точных геометрических движений руками, и воздух вокруг неё замерцал искрами красного и оранжевого света. Йошимо мгновение изучала мерцание и нахмурилась, затем ударила рукой по воздуху, заканчивая заклинание. Она отвернулась от меня.
- Ну, - спросил Рамирес.
- Он был по меньше мере с одним сексуальным партнёром за последние несколько часов, - сказала Йошимо. Её голос казался мягким и спокойным, но за ним угадывался ядовитый, кипящий гнев.
И, как только я осознал, что они делают, мой собственный гнев начал опасно нарастать. Совет совал свой нос в мои дела всю мою сознательную жизнь. Не стоило его совать ещё и сюда. Моё сердце начало биться чаще.
- Кто это был? - спросил меня Рамирес тяжёлым голосом.
- Наглость, - прорычал я.
- Это была Лара? - надавил он. Его челюсть словно окаменела. - Гарри, она добралась до тебя?
Мои пальцы сжали посох так, что дерево затрещало.
- Ты переходишь проклятую черту, Карлос.
- Гарри, - начал Чендлер умиротворяющим тоном. Он потянулся и дружески положил руку мне на плечо.
Я стряхнул её.
Чендлер зашипел и убрал руку, держа её близко к телу.
- Мы должны знать, Дрезден, - сказал Рамирес. - С кем ты спал сегодня ночью?
- Из-за того, что твоя сексуальная жизнь - полная катастрофа, не переноси на меня это дерьмо, - прорычал я.
Лицо Карлоса побледнело, но его выражение лица не изменилось.
- Верю. Кто?
- Я внезапно вспомнил, почему у меня проблемы с властями, - сказал я. - Иди на хрен, Рамирес. И скажи тому, кто приказал тебе это сделать, перестать толочь воду в ступе.
- Мне приказала это сделать капитан Люччо, - тихо сказал Рамирес. - Она всё ещё твой друг. И она тоже хочет тебе помочь.
- Мне не нужна помощь такого рода, - сказал я. - Предполагается, что мы на одной стороне.
- Так и есть, - решительно сказал Чендлер. Затем его лицо изменилось. - Если только... мы не на одной, полагаю.
- Каждое слово, которое я вам сказал - правдиво, - огрызнулся я. Или по крайне мере не лживо. - С меня достаточно дерьма от Белого Совета для одной ночи.
- Гарри, давай проясним всё вместе с капитаном, - сказал Чендлер. - Вернись в Эдинбург с нами. Поговорим об это, да?
Это было рациональное предложение и оно было абсолютно неприемлемо, потому что у Томаса не было столько времени, чтобы я провёл целый день на враждебном разборе полётов в Эдинбурге. Такие штуки основательны и утомительны. Возможно, я проходил через них раз или два.
Это не оставляло мне выбора.
- Я говорил, - ответил я. - Вы не слушали. Проблема с вашей стороны. - я взглянул на Рамиреса. - У меня много работы. Уйди с дороги. Или арестуй меня. - Я опустил на землю мой посох и тряхнул браслетом с щитами, чтобы всё прояснить. - Если ты сможешь.
Стало по-настоящему тихо. Никто не поднимал на меня глаз, всё внимание было приковано в Рамиресу.
Он медленно выдохнул. Затем сказал, - Боже мой, Гарри, ты собираешься ничего упрощать, правда?
- Из нас двоих, - сказал я, - кто здесь определённо оскорбил другого? Ты подозреваешь, что я мог что-то натворить. И ты определённо оскорбил меня, пытаясь это выяснить. И ты сделал это первым.
- Мы оба делали вещи, которые предпочли бы не делать, как Стражи, - ответил он. - Это наша работа. - Он тряхнул головой и, тяжело опираясь на трость, похромал с дороги. - Завтра в шесть вечера совещание по вопросам безопасности в "Четырёх Сезонах" перед встречей. Мы зарегистрированы под именем МакКоя.
Я наклонил голову и сузил глаза: - Я всё ещё в команде, а?
- Держи друзей близко, - сказал Рамирес.
Я вытолкнул дыхание в пародии на смешон и повернулся обратно к Монстромобилю.
- Гарри, - окликнул Рамирес.
Я остановился, не оборачиваясь к нему.
- Я надеюсь, что я не прав, - сказал он. - Я надеюсь, что мне придётся извиниться перед тобой позже. Боже, я буду рад сделать это. Пожалуйста, поверь, что по крайне мере это правда.
В эту секунду я не чувствовал ничего, кроме усталости.
Тайны - тяжёлые, тяжёлые штуки. Носите с собой слишком много слишком долго, и их вес сломает вам жизнь.
Я хотел сказать всем прогуляться, поговорить с Рамиресом наедине, и рассказать ему всё. Карлос был хорошим человеком. Он поступил бы правильно. Но профессиональная паранойя Белого Совета делала это невозможным. Чёрт, если они думали, что я обратился против них, они рассмотрят тот факт, что я хочу поговорить с Рамиресом наедине, как доказательство того , что я пытаюсь изолировать Рамиреса, чтобы обернуть и его. Другие Стражи может даже не дадут нам поговорить. И даже если бы мы поговорили, если Карлос действительно думает, что я превратился в чью-то марионетку, он мог бы поговорить со мной и доложить обо всём, что бы сказал Совету в попытке выяснить, какую дезинформацию я попытался им скормить. Если бы он знал, что я собираюсь освободить Томаса, у него была отличная причина задержать меня, чтобы предотвратить инцидент, который может быстро вырваться из-под контроля.
Страх - это тюрьма. Но когда вы объединяете его с секретами, он становится особенно ядовитым, злобным. Это изолирует нас друг от друга, мы не способны слышать друг друга ясно.
- Ты, - сказал я бесцветным голосом. - Извинишься.
Затем я сел в машину и снова поехал.
Один.
Глава 16
Я был усталым и больным, и это означало, что я не форме для работы, для которой важно внимание к деталям, но я не знак, как ещё поступить.
К чёрту всё это. Если я должен сделать всё один, я это сделаю.
Я начал планировать наперёд.
Так что, поев фастфуда, я остановился на станции дальнобойщиков на шоссе и принял душ. Я тщательно споласкивался так долго, пока не убедился что отслеживающее заклинание Рамиреса больше не действует на меня. Я так же оттёр чернильное пятно вместе с парой слоёв кожи, чтобы он не смог наложить это заклинание снова. Когда это было сделано, я сделал несколько покупок и отправился обратно.
Мне нужно было немного уединения, так что я выбрал случайное направление подальше от людей, а затем начал следовать за своими инстинктами, пока не остался чертовски уверен, что никто не преследует меня физически. Я оказался в государственном парке Иллинойс Бич, когда небо на востоке стало тёмно-синим после нескольких часов полной темноты. Он был примерно в семи милях от берега озера Мичиган, и состоял в основном гальки, дюн и болот с низкими кустами и иногда более высокими деревьями. Я нашёл парковку около церкви недалеко от парка, взял свои вещи и направился внутрь. Парк должен был открыться только после рассвета, так что я посматривал, нет ли поблизости рейнджеров или других любителей путаться под ногами Здесь работали настоящие профессионалы.
Что было к лучшему, ведь когда ты призываешь могущественное создание из другого измерения, на тебе лежит большая ответственность.
Прежде всего, вы приводите кого-то могущественного и опасного в наш мир. Не имеет значения, пытаетесь вы призвать ангела, или позвать одного из Падших, вы должны принять это во внимание. Даже доброжелательные существа могут вас убить, даже не осознавая, что происходит, пока не станет слишком.поздно. Злобные создания, конечно же попытаются вас убить. Поэтому местоположение очень важно, если вы хотите хотя бы шанс убежать от этого, прежде всего. Если вы сможете найти место, которое каким-то образом перекликается с сущностью существа, которого вы призываете, это даст вам небольшое преимущество, и вы затратите меньше энергии, проводя его в наш мир.
Далее, сдерживание. В соответствии с первым пунктом, вам нужно каким-то образом убедиться что та штука, которую вы призвали, не выйдет и не начнёт делать всё, что ей заблагорассудится. Большинство тварей просто уйдут, превратив всё это путешествие в никуда в пустую трату времени.
И наконец, мотивация. Создания из-за пределов мира смертных обычно не работают бесплатно. После того, как вы уговорите их оставить вас, либо убить прямо сейчас, вам потребуется что-то, чтобы подсластить пилюлю.
Я нашёл идеальную точку, когда прошёл весь путь пушком и достиг берега озера. Свет менялся, обещая приближающийся рассвет, но на самом деле ещё не стало светлее. Я оказался у начала песчано-галечного пляжа, который резко пересекался с густыми деревьями. У основания самого большого дерева лежали обломки явно незаконного дома на дереве, который кто-то построил десять или двадцать лет назад. Я все еще мог найти то, что осталось от планок, которые были прибиты к стволу дерева, образуя импровизированную лестницу.
Идеально.
Я поставил сумку с вещами на землю и начал раскладывать их по кругу, который нарисовал посохом на песчаной почве. В верхней части круга стояла штормовая свеча и журнал с изображением самой странной поп-певицы, работавшей в то времяона была одета в наряд, сделанный в основном из старых шин, и который был не слишком теплым. рядом со следующей свечой стояла банка холодного "Доктора Пеппера". Я открыл ее и прислушался, как она шипит от давления, а затем потрескивает в предрассветной тишине, восторженно пузырясь. Рядом с другой свечой я положил арбузную шипучку в пластиковой обертке. Я открыл обертку, оставив на ней похожую на драгоценный камень конфету, и воздух наполнился ее сладким ароматом и острым ароматом искусственного арбуза.
Рядом со следующей свечой лежал лист грубой наждачной бумаги, неровной стороной вверх. Я положил на него руку и медленно провел ладонью по камешкам и клею, чувствуя, как они мягко царапает мою кожу. А рядом с пятой и последней свечой стояла банка "Нутеллы".
Я дважды проверил расположение ингредиентов, убедился, что круг замкнулся, а затем наклонился и коснулся его одним пальцем и направил свою волю. Энергия закружилась вокруг круга в песке и сразу же поднялась невидимым занавесом, закрывая землю внутри него, отрезая внутреннюю часть круга от мира смертных за изолирующим барьером.
Затем я закрыл глаза, очистил мысли и начал шептать имя.
- Маргарет Кэтрин Аманда Карпентер, - ритмично пропел я, - я зову тебя.
Свечи мерцали и плясали, хотя ветра не было. Их цвета начали смещаться и меняться, казалось бы, случайным образом, по всему спектру.
- Маргарет Кэтрин Аманда Карпентер, - прошептал я, - ты мне нужна.
Позади меня деревья взорвались движением, и я вздрогнул и обернулся. Стая стервятников, потревоженных после вечернего отдыха, взмыла в воздух, хлопая крыльями в миниатюрном грохоте. Им потребовалось несколько секунд, чтобы освободиться, а затем они исчезли в темноте воздуха, оставив после себя дрожь и несколько падающих черных перьев.
Я глубоко вздохнул и собрала всю свою волю в кулак. - Маргарет Кэтрин Аманда Карентер, - сказал я громче и тверже. Нам нужно поговорить. Ну же, Молли.
При третьем названии энергия хлынула из меня в круг. Свечи там вспыхнули дождем искр в дюжине цветов, и мне пришлось моргнуть и отвести взгляд.
Когда я оглянулся в круге силы стояла самая молодая королева фейри.
Молли Карпентер была высокой молодой женщиной, и когда я смотрел на нее, то всегда думал о мечах и ножах. Она стала очень худой, живя на улицах и сражаясь с вторжениями фоморов, еще тогда, когда я был почти мертв, и хотя ее положение улучшилось, очевидно, ее диета не изменилась. ее скулы выглядели так, как будто TSA будет нервничать, позволяя ей сесть в самолет, и эта худоба распространялась на ее шею, создавая тени, которые были немного слишком глубокими и резкими. Ее голубые глаза всегда были прекрасны, но были ли они чуть более раскосыми, чем раньше, или это был просто искусный макияж?
Зимняя Леди была одета в серый деловой костюм с невысокими каблуками и стояла, отставив бедро в сторону и опершись на него кулаком. Ее серебристо-белые волосы были заплетены в тщательно уложенную косу, которая плотно прилегала к голове, и ни одна прядь не выбивалась наружу. Выражение ее лица было озадаченным, и она держала тлеющий сотовый телефон в одной руке.
Она посмотрела на телефон, вздохнула и бросила бесполезный хлам на землю.
- Привет, Молли, - сказал я.
- Гарри, - сказала она. - Именно по этой причине у меня есть телефон.
Это деловой разговор, - сказал я тихим, низким голосом. - Рыцаря с Дамой.
Молли медленно вдохнула. Я . . . о. Я вижу.
Ситуация становится напряженной, - сказал я. - Стражи решили, что я представляю угрозу. За мной следят, и сейчас они делают какие-то дрянные технические странности с мобильными телефонами. Нельзя было рисковать и звонить, чтобы исключить участие Рамиреса.
При упоминании о Стражах по лицу Молли пробежала уродливая тень. Она покачала головой, положила руки на живот и сказала: Это самое странное чувство-быть призванным.
- Похоже, так оно и есть, - сказал я. - Я прошу прощения за доставленные неудобства.
Зимняя Леди посмотрела на меня несколько секунд, прежде чем произнести голосом Молли: - извинения приняты. Она оглядела круг, рассматривая предметы, задействованные в призыве, и быстро набросилась на банку с Нутеллой. - Ага! Платеж. Теперь мы в расчете.- Она открыла банку, схватила кольцо и надела его на указательный палец левой руки. Затем она окунула кольцо в воду и закрыла глаза, слизывая с него конфету. - О Боже, - сказала она. Я не ела уже полтора дня.
- Адские колокола, Падаван, - сказал я. - Нутелла и кукурузный сироп, вероятно, не самая подходящая еда для начала.
- Наверное, нет - согласилась она и зачерпнула еще большую порцию. Ты собираешься выпустить меня из круга или как?
- Честно говоря, - сказал я, - мне немного любопытно, сможешь ли ты сделать это сама. Я имею в виду, что ты все еще человек. Этот круг не сможет удержать Молли.
- Она подняла брови. - Гарри, если хочешь, можешь пустить меня на щепки. Мне станет лучше. Теперь ты бессмертен, помнишь? Она подняла руку и потянулась, чтобы коснуться плоскости круга. Кончик ее пальца расплющился, как будто был прижат к совершенно прозрачному стеклу. Я человек. Но эта мантия не похожа на твою. Это на порядок сложнее. Это не то, что ты надеваешь, как плащ. Теперь все это проходит через меня. Перемешивается.- Она печально покачала головой. Я думаю, что могла бы покинуть этот кругно не без того, чтобы не оставить большую часть себя. Что бы ни осталось, этого не будет . . . точно. Найди кого-нибудь другого, с кем можно поэкспериментировать.
Холодное чувство распространилось по мне, начиная прямо за пряжкой ремня.
Потому что этот круг не должен был удержать Молли.
Это означало, что то существо, которое разговаривает со мной . . . все было не так, как я помнил. Молли приняла мантию Зимней леди и стала чем-то, что больше не было человеком. Она имела дело с силами, которые я в буквальном смысле не мог понять. Это давление могло изменить ее облик, превратить во что-то другое, что-то опасное.
И я подумал, что Рамирес, должно быть, именно так и думает обо мне.
Молли определенно стала кем-то более темным и опасным.
Но она все еще была Молли. Все та же девушка, которую я встретил много лет назад, все та же молодая женщина, которую я тренировал, все та же женщина, которая сражалась на моей стороне слишком много раз, чтобы можно было легко сосчитать. Инстинкты подсказывали мне, что ее следует опасаться. И мои инстинкты были правы.
Но люди-это часто не односторонни. Теперь Молли была очень красивым и очень опасным монстром. Но она также была Падаваном. А еще она была моим другом.
Я наклонился и разорвал круг рукой, выпустив его энергию обратно во Вселенную с неслышным хлопком.
Молли выдохнула и спокойно вышла из круга. Она долго смотрела на меня и сказала: Боже, ты выглядишь усталым.
Я наклонил голову и неожиданно улыбнулся. Ты имеешь в виду "старым".
- Выветренный, - возразила она. - Как Арагорн.
Я рассмеялся в ответ. Как волшебник, я мог ожидать трех столетий и перемен. А может, и больше. Мне оставалось еще десять лет и перемены, прежде чем мое тело начнет привыкать к тому, как оно будет выглядеть большую часть моей жизни. - Хочешь узнать секрет?
Конечно.
Только молодые думают, что быть названным старым-это оскорбление, - сказал я, все еще улыбаясь. Я тот, кто я есть, независимо от того, как это называется. Никто не может изменить это, независимо от того, как его называют. И в основном означает, что меня еще ничего не убило.
Молли одарила меня легкой горькой улыбкой. - Одна вещь помогла.
Я просил тебя помочь мне с этим, - сказал я сурово. Тебе пришлось сделать чертовски трудный выбор, и ты выбрала верность своему другу. Я никогда этого не забуду, Молли.
Я тоже, - тихо сказала она.
Я поджал губы. Нет вины, подобной вине волшебника, потому что нет высокомерия, подобного высокомерию волшебника. Мы привыкли к тому, что у нас так много власти, так много возможностей что-то изменить, что мы также склонны считать, что все, что происходит, также является нашей ответственностью. Добавьте несколько кусочков человеческой порядочности, когда вы действительно беспокоитесь о результатах своих действий для других, и вы закончите с большим количеством сожалений.
Потому что это трудно, это очень, очень трудно, на самом деле чертовски почти невозможно, применять силу власть без каких-либо неожиданных последствий. Не имеет значения, что это за силамагия, мускулы, политический пост, электричество, моральный авторитет. Используйте любую из них, и вы обнаружите, что в результате происходят вещи, которых вы не ожидали.
Когда эти последствия-перегоревшая лампочка, ничего страшного.
Но иногда страдают люди. Иногда они даже умирают. Иногда невинные. Иногда друзья.
Молли, вероятно, не собиралась прощать себя за то, что её помощь едва не закончилось самоубийством. Там было много отрицательные последствий, во всех мыслимых масштабах. В этом было очень мало вины Молли, прямо или косвенно, но она была движущей силой в этой действии, и она, вероятно, чувствовала себя по крайней мере так же плохо, как и я, и я был намного больше в центре событий.
И, будучи волшебником, я чувствовал себя чертовски виноватым за то, что втянул ее в это. У меня не было особого выбора, если я хотел спасти жизнь своей дочери, но хотя цена была достойной, ее все равно нужно было заплатитьи Молли выложила холодные, твердые наличные.
Она была настолько холодная и жесткая, что МЭБ даже выбрала ее в качестве новой зимней Леди.
Внезапно я подумал, что, возможно, был недостаточно строг к себе. Я имею в виду, черт возьми, по крайней мере, когда я стал зимним рыцарем, я сделал выбор. Я был загнан в угол, и все мои варианты были отстойными, но я, по крайней мере, выторговал свою сделку у Мэб.
С Молли никто не советовался, а политика Мэб в отношении любого несогласия была кристально ясна: смириться с этим или умереть.
Конечно, для таких заядлых диссидентов, как я, это создавало довольно простую контрполитику, когда я уставал от дерьма Мэб: Согласись с этим или убей меня. У Мэб было много чего, но нерациональности среди этого не было, и пока было легче смириться со мной, чем заменить меня, мы достигли состояния равновесия. Я предположил, что Молли пришла к такому же решению.
Я положил руку ей на плечо, слегка сжал и снова улыбнулся. Эй. Это было тяжело для всех. Но мы прошли через это. И получив все эти шрамы мы должны были чему то научиться, верно?
Я не уверена, что эта логика работает, - сказала она, криво улыбнувшись мне.
Я думаю об этом как об идиотской версии оптимизма, - сказал я. Я посмотрел на светлеющее небо. - Насколько ты осведомлена о текущих событиях?
Она тоже посмотрела в ту сторону. Я работаю в Восточной России уже две недели, - сказала она. Я чертовски занята.
- Хорошо, - сказал я и рассказал ей о последних событиях. Всё. За исключением Баттерса, Энди и Марси, потому что Баттерс попросил меня и потому что я сам не знал, что об этом думать.