Мист бросила несколько нервный взгляд на труп.
Может, сжечь его? Ну, или закопать, неуверенно предложила она, ну, чтобы не нашли. И лучше прямо сейчас, а то знаю я вас, оставите его тут на ночьспать.
Конечно, оставим тут, на автомате съерничал Вейларис. Не прогоним же мы бедный маленький трупик ночевать в лес? Ему там будет, может, страшно. Его там, может, даже съедят.
А тут будет страшно мне! возмутилась девушка.
Но зато никого не съедят, невозмутимо отозвался Торрен, поддерживая немного истерический обмен любезностями.
Я его унесу подальше и прикопаю, явно пожалев Мист, предложил Гронс. Если вы с ним закончили.
А мы с ним закончили?
А что бы ты хотел с ним сделать?
Мародерствовать не будем, твердо сказал Торрен. А то они мне потом снятся. Отдай, мол, режик. Отдай, мол, цацку.
Ты просто нервный, пожал плечами Вейларис и поднялся. Уноси тогда, Гронс.
Гронс у нас гробовщик прям, Торрен, крякнув, поднялся на ноги и пошел к костру, а их проводник, немыслимо для человека выгнувшись, потащил труп Скарабея прочь. Голова незадачливого наемника моталась на бессильной шее возле плеча Гронса, и Мист на мгновение показалось, что его глаза светятся сквозь закрытые веки.
Девушка зябко встряхнулась.
Холодно? Торрен глянул на нее, отвлекаясь от попытки соорудить постель.
Не многовато ли трупов для одного похода?
Да не, нормально, Вейларис подсел к костру рядом с ней. Вот мы как-то один могильник разрывали, вот там было даааа.
Мист беззлобно толкнула его локтем под ребро.
Гронс вернулся не скоро: они успели поесть и обеспокоиться к тому моменту, когда он бесшумно изник из теней и, усевшись рядом с ними, наконец потянул руку за своей миской.
Плохо тут, сказал он, немного пожевав. Кто-то следит, а откудане пойму.
Это как это? насторожился Вейларис. Заметил что?
Нет. Просто чую. Вроде и тихо, не ходит никто, но взгляд на мне. И на вас всех, описал свои ощущения Гронс.
Как до ветру ходим, тоже подглядывают? осведомился Торрен с умным видом, извлекая свой меч и точильный камень, и принимаясь за работу. Слышь, Мист? Зырят на тебя! Хотя, чего там зырить.
За это не поручусь, без тени шутки прокомментировал следопыт. Это старое ощущение, с трудом подобрал слово он.
Старое? в каком смысле, старое? На нас старик смотрит? не понял Вейларис.
Старый извращенец какой-то? оживился Торрен.
За это не поручусь, повторил Гронс и добавил, неохотно. Кесен маэрос.
Но это невозможно, Мист рефлекторно выпрямилась, вытягивая шею, от чего стала похожа на несуразного птенца. При всем уважении, эр-Эландиль.
Иан дие. Но я не знаю, как иначе. Не нашел следов.
Вот и все надежды на спокойную ночь, вздохнул Вейларис. Лады. Отдыхать все равно надо. А завтра все найдем, разграбим и свалим из этих непонятных мест. А то, даже не трупов многовато, а дури всякой пепельной. Давайте отдыхать.
Но, кажется, это никому толком не удалось в эту ночь. Пережевывая так и так слова Гронса, не спала Мист, пытаясь понять, что же за странности творились вокруг. Тяжело, чутко спал Торрен, не выпуская из рук ножны с мечом. Ворочался с боку на бок Вейларис, которому совесть, все-таки мешала, несмотря ни на что. Ближе к утру, когда была стража Гронса, тот встал со своего места так, словно и не спал вовсе, и, сев спиной к скорее тлеющему, чем горящему костру, уставился в предрассветный туман. Мист встала тоже, устав мучаться, села рядом.
Следопыт некоторое время оставался неподвижным, а потом стал рыться за пазухой, видимо, ища трубку. Но вместо трубки он достал что-то другое: небольшой деревянный чехол, разложив который, стал составлять из деталей флейту. Мист скосила глаза, изнывая от любопытства, но старалась не пялиться уж слишком. Гронс же, составив инструмент, поднес его к губам и долго едва-едва касался его губами и дыханием, словно вспоминая или спрашивая разрешения у себя самого.
Волшебное зеркало смотрело на них, прячась в туманах, и старое волшебство шевелилось где-то недалеко или, может, в душе, которую разбередило первое за много лет обращение по имени. Что полузабытое, стертое снова теплилось, вызывая к жизни мелодию и того самого, настоящего ард-Гроннена эр-Эландиля Аинэ, которого никто не узнал бы в следопыте Гронсе.
Он прижал к губам флейту и заиграл. Тихая, неуверенная, прерывистая мелодия постепенно окрепла и прозрачной дымной струей потекла вокруг их бивуака, смешиваясь с туманом.
Мист слушала, как зачарованная, пытаясь запомнить каждую ноту, и Торрен приподнялся на локте, а Вейларис продолжал лежать и смотреть в светлеющее небо, пока звучали переливы незнакомой, нездешней музыки.
Они текли и текли вокруг, пока туман не начал рассеиваться, и солнце не показало свой край над миром. Тогда Гронс отнял от губ флейту и начал осторожно складывать, а его слушатели встрепенулись, как от волшебного сна.
Этоможет, эльфы не едят детей? неуверенно предположил Торрен.
Едят, ответил следопыт. Но, прежде, чем Торрен успел сообразить, добавил. детей птиц, детей зверей. Людей почему-то не едим, его руки, смуглые от загара, серые от грязи, покрытые ссадинам и царапинами, любовно погладили футляр.
Мист благоговейно наблюдала за его действиями, словно за торжественным ритуалом. Почему-то сейчас Гронс казался ей куда более эльфом, чем раньше, словно какая-то неуловимая другая струна в нем стронулась, заставив его звенеть немного по другому. Впрочем, может быть, дело было не в струнах и не во флейтах, и не в чарующей грустной мелодиипросто Мист знала теперь его лучше. Или вообще, в принципе, хоть немного знала. Может быть, когда их путешествие закончится, она сможет поговорить с ним побольше? Расспросить про эльфов и их быт, про легенды, которые они почти не доверяли книгам и записям, полагаясь на свою безукоризненную нечеловеческую память.
Эй, хватит мечтать, Мист "Не Зови Меня" Ле Илант, подтолкнул ее в плечо уже поднявшийся со своего лежбища Вейларис. Даже если ты мечтаешь о наших сокровищах, лучше не мечтать, а добывать. Давай, давай, шевелись, пора за славой и богатством.
Давай того, ограничимся богатством, озабоченно попросил Торрен, деловито сворачивая их лагерь.
А как же слава? фанфары, торжественные чествования, девушки, бросающие в воздух.ээ.шляпки?
Обойдусь. А нынче слава она такаячуть что, и голову на плаху, проворчал Торрен. Особливо так за наши безумные дела. Чумная слава!
Мист поежилась. Определение вышло самым что ни на есть страшненьким.
В итоге долгой и невеселой прогулки по скалам, местами практически отвесным, компания путешественников все же достигла небольшой площадки возле вершины нужного близнеца, несмотря на многочисленные попытки Мист взлететь вниз.
Некоторое время постояли на пронизывающем ветру, созерцая просторы равнин и предгорий. После чего Вейларис изобразил светский поклон, приглашая Мист к обследованию территории.
Я, конечно, ничего тут не вижу, но я не Мист Ле Илант, знаток имен и слов, мастер эльфийской речи и эльфийских загадок.
Мист посмотрела на него своим лучшим учительским взглядом.
Иногда мне кажется, медленно сказала она. Что в нашу тёплую компанию затесался безнадёжнейший меднолобнейший идиот. Пальцами показывать не буду.
Потому что показывать пальцем в себя неудобно? невинно уточнил Вейларис.
Мист страдальчески вздохнула и полезла в сумку за картой и своими заметками. Некоторое время на площадке раздавался только голос ветра, тихое недовольное бормотание Мист и шепот Вейлариса и Торрена, обсуждающих какую-то мировую проблему.
Итак, девушка в сотый раз сверилась с компасом. Это туда.
А конкретней?
Ммм Иди сюда, Виль. Да-да. Встань здесь Поверни голову. Ничего не замечаешь?
Вейларис хотел было сказать, что нет, ничего не видно, кроме дурацких каменных склонов, как, словно по волшебству, среди завалов породы на площадке пониже, чем они стояли, нарисовались ступеньки, которых совершенно точно не было секунду назад. Видимо, их маскировка между естественными уступами была настолько умелой, что увидеть их можно было только под определенным углом. И именно такой угол обзора и был от почти-вершины более высокого из близнецов. Сама же башня, видимо, пряталась где-то между ними.
Клянусь своим мечом, которого у меня никогда не было. Лестница?
Именно. Так что подумай теперь поскорее о том, как мы будем туда слезать. Лично у меня уже сил никаких нет, посетовала Мист.
Несмотря на то, что они были уверены, что лестница там, все таки, есть, все они были немного оглушены когда в самом деле, спустившись, смогли поставить ноги на ее ступеньки. Она была узкойна одного человека, не разминуться. Зато удобно оборонятьтак сказал Торрен, оценив ее изгибы и размеры. Тут можно было почти бесконечно отступать, отбивая атаки превосходящих сил. Но и подниматься пришлось почти бесконечно: Мист казалось, что она целую вечность снова и снова поднимает ноги, втаскивая себя на очередную ступеньку, видя перед собой только колышущийся плащ Виля. Даже разговаривать было невозможно, порывы ветра легко уносили в сторону любые слова.
В нескольких местах ступеньки осыпались, и тут Торрен и Гронс оба помогали ей перебираться, страхуя и оберегая, хотя, по хорошему, главное она уже сделала, указала господам приключенцам путь в Башню.
А потом, сразу после последнего провала, очень коварного и неприятного, они внезапно оказались на небольшой, продуваемой всеми ветрами площадке, никакого хода с которой не было.
Кажется, они действительно пришли. Перед ними возвышалась черная громада, на первый взгляд неотличимая от остального темного камня вокруг: никаких стыков, никаких окон, никаких следов рукотворности. Только приглядевшись можно было разглядеть очертания дверитонкую трещину в монолите, более темную, чем мрак неведения. Мист задумчиво поколупала ее ногтем и пришла к мнению, что ногтем это не открыть.
И что теперь? со своей лучшей имитацией неувядающего энтузиазма спросил Торрен.
Что теперь, повторил ответил Вейларис. Теперь Ле Илант покажет какой-нибудь волшебный трюк или иначе проявит свое тайное колдовское могущество. Она же великая волшебница на самом деле, ты, что, не знал?
И они дружно заржали под неодобрительным взглядом Гронса, который, впрочем, тут же резко отвернулся, уставившись куда-то в небо.
Что там? тут же встрепенулся Торрен, чувствительный к любой опасности и ее сигналам.
Что-то приближается, сказал Гронс и обнажил оружие, кружа возле кромки площадки.
Вейларис чертыхнулся и стал снаряжать арбалет.
Мист, ты там побыстрее колдуй, посоветовал он, становясь рядом с Гронсом и вглядываясь в небо.
Засохни, плесень, посоветовала ему девушка, вспоминая, что же конкретно было про башню без выхода в обеих историях: и про святого Амайрила, и в Похождениях мага. Этот элемент фигурировал и там, и там, и Мист, признаться, изначально считала его метафорическимно вот поди ж ты, оказался, кажется, вполне географическим.
Ага, вспомнила Мист, и, закрыв глаза, принялась шарить по поверхности каменной двери. Если вход был всего-навсего невидим, то он должен был быть ощутим.
Пару раз она оступилась и пару раз ударилась, и, кажется, даже выругалась, абсолютно игнорируя события внешнего для себя мира. В конце концов она все-таки ухватилась за невидимую, но вполне реальную на ощупь ручку. Правда, располагалась она не во вполне удобном местене склонная к особой вежливости девушка охарактеризовала бы это объемным словом "задница". Она потянулано ничего не произошло, видимо, за столько веков дверь просто-напросто заклинило. Или там был какой-то замок, а это было уже хуже.
Ох, ты ж дым и пепел, услышала она голос Вейлариса, полный изумления. Гронс, ты видишь то, что я вижу? Эй?
Гарденне, выдохнул Гронс и закричал. Прочь, прочь, в укрытие!
Ааа, дым и пепел, это ж что такое, возопил Торрен, бросаясь к узкому ходу лестницы. Воздух засвистел, и, когда Вейларис глянул между отрогами, скручиваясь за ними, он ясно увидел куда более отчетливо огромные крылья, огромную голову и чудовищную пасть. И все это летело к ним, вернеек Мист, стоящей на коленях перед каменной стеной и словно бы яростно тянущей ее на себя.
Миииист! рявкнул Торрен, пытаясь вскочить, но Гронс оттолкнул его, опрокинув, и рванул чуть ли не прямо перед пастью дракона вперед. Дверь, наконец, поддалась, и Мист, не удержавшись, не рассчитав усилие, удачно завалилась на бок. Металлические когти шкрябнули по камню. Гронс, проскочив между крылом и стеной, резко толкнул поднявшуюся на ноги и ничего не соображающую Мист в полный мрак открывшегося хода, но сам не смог увернуться, и челюсти сомкнулись на нем.
Гронс! крикнул Вейларис, но этот зов канул во тьме, потому что в этот миг Мист Ле Илант вошла в башню.
Мист Ле Илант вошла
Мист Ле Илант
Мист
нашел он приют в горах, в горной башне, и обратился разумом к Эйну, и творил молитву во имя прощения заблудших душ. И чтобы не было искушений и вмешательств, замкнул светлый Эйн двери той башни, и дверей там не стало. Так было
Житие святого Амайрила, 4
хоть смирился с его победой рилантар, устрашенный явленным могуществом, но ар-Маэрэ, зная, что не рады ему при дворе, удалился в далекую башню. Была она на горах неотличимо схожих, и зачаровал он вход так, чтобы не выйти и самому, и никому, чтоб не отвлекаться от учения многодумного, изучения книг и записей того ар-Маэрэ, что был раньше. Всем известно в этом мире, что и в тот миг уже был ар-Маэрэ более велик, чем побежденный им, но знаний он не пропускал. И тогда
Интере ас ар-Маэрэ, 4
Что-то изменилось. Грянул беззвучный гром, но Мист не обратила на него внимания, двигаясь вперед медленно, словно муха в меду, пробиваясь сквозь мгновение, растянутое на вечность. Но и вечности она не заметила, тоже.
И Мист Илант вошла в Башню
И Мист Ле Илант вошла
И Мист Ле Илант
И Мист
И
Мист тряхнула головой, отгоняя непрошеные видения, закрыла и открыла глаза, настраивая глаза на подземное особое зрение, и обернулась: тяжёлой каменной двери не существовало с этой стороны, никаких трещин, никакой ручки, сплошной камень. И не слышно было ничего тоже.
Гронс! попробовала крикнуть она и стукнула по камню. Виль! Тор!
Глухие удары даже не отзывались эхом, и Мист, рассадив руку, прижала ее к груди. Кажется, дорога назад закрыта?.. Получается, маг в самом деле зачаровал дверь так, чтобы она не выпускала никого, чтобы не выйти самому раньше времени? Обе легенды были правы? Но что оставалось делать?
Мист еще раз осмотрела и ощупала стену, но нетникакой удачи, она была сплошной и на взгляд, и на ощупь, словно никакой двери тут не было, словно ей все показалось. И никаких звуков снаружи не доносилось тоже.
И что было делать?
Они все явно были в беде в тот момент, когда она открыла дверь: она успела разглядеть что-то огромное и страшное, услышать крики, почувствовать страх и панику своих спутников. Но сейчас она заперта, отделена от них: остается только искать выход, и тогдатогда пытаться понять, что именно случилось и искать их.
Мист огляделась: она была в тупике, но дальше из него шел коридор, заворачивая буквально через несколько шагов. Мист потерла рассаженную руку и двинулась туда. За поворотом оказалось начало крутой винтовой лестницы без перил. Ее продолжение терялось за изгибом, и насколько высокой она была, можно было только догадываться.
Тяжко движенье к свету знаний, процитировала Мист в попытке себя приободрить, и встала на первую ступеньку, проверяя ее на устойчивость. Но вновь к невежествулегко. Пускаясь в путь без оправданий, с собой мы мужество зовем.
Она двигалась и двигалась вверх, методично, ступенька за ступенькой. Основание лестницы скрылось за поворотом сразу же, и остались только ступеньки и каменные стены, отполированные чьими-то руками. Иногда Мист даже не понимала, двигается она или нет, настолько однообразным было все вокруг. Как там ребята, интересно? Они шумели, когда она открывала дверьничего там не стряслось?..
Темновато тут, милая, правда? спросила у самой себя Мист.
Правда, темновато, охотно ответил внезапно какой-то женский голос.
Мист едва не скатилась с лестницы от неожиданности. Вздрогнула, дернулась, прижалась спиной к камню, дергая головой.
Кто здесь? оригинально спросила она, озираясь
Я, ответило ей дуновение дыхания, но больше ничего не было. Ты же сама со мной заговорила, попеняло дыхание ей немного обиженно