Ты прав, выдавила она через силу. Ты прав, да. Эльдар ее действительно любит. Любит и не отдаст без борьбы.
Рудин посмотрел на нее, как на лишенную разума. Вопросительно поднял правую бровь. Крылья за его спиной дрогнули и величаво развернулись во всю ширь, легко скользнув по воде кончиками перьевбелые, с тонкими росчерками позолоты. От них веяло сонной прохладой, той самой, которая копится в тени и безмолвии старых заброшенных кладбищ, где тишину нарушают только пляски фей да шаги ветра.
Дурочка, ласково сказал Рудин. Разве я о ней говорю?
Лицо Лизы исказила горькая некрасивая усмешка.
А о ком? Неужели обо мне?
Рудин осанисто повел крылатыми плечами, и серебряные пластины доспехов с мелодичным шуршанием рассыпались в воздухе, оставив владыку в тонком алом одеянии. Лизе казалось, что Рудин с ног до головы залит кровью.
Конечно, ответил он так, словно речь шла о таких элементарных вещах, которые даже стыдно обсуждать в приличном обществе. Думаешь, зачем я приволок тебя сюда? Кадеса я проучу за упрямство, он заслужил хорошую взбучку. А тебя предложу на обмен
Шершавые ледяные пальцы пробежались по ее ключицам, скользнули ниже, к грудив этом движении не было ничего, имеющего хоть какое-то отношение к желанию: так патологоанатом мог бы прикасаться к трупу, намечая, где начать разрез. Так могла бы прикасаться смерть, чтобы отторгнуть душу от тела.
Будь умницей, негромко сказал Рудин, и свечение, наполнявшее шрамы на его левой щеке, медленно угасло. Лизе казалось, что мокрая ткань платья высыхает под его прикосновениямивысыхает и рассыпается. Прах к праху, пепел к пеплу. Я не люблю убивать напрасно.
Русалка может обходиться без воды всего пять часов. Потом ее ждет смерть, хоть и быстрая, но мучительная. Лиза, которая трезво оценивала свою судьбу не партнера, но заложницы, просила Рудина только об одном: не лишать ее воды. Она сделает для него все возможное и невозможное, но ради тысячи богов, пусть он не лишает ее живительной влаги.
Государь согласился. Когда, по выражению Рудина, «небольшой отряд»размерами с армию какого-нибудь европейского государствавыдвинулся в поход на замок Кадеса, охранники Лизы, здоровенные латные мордовороты, везли серебряные фляги с водой, притороченные к седлам. Лиза, едва не падавшая из седлавсе-таки верховая езда, тем более, на таком грозном и норовистом животном, как жеребец из государевой конюшни, никогда не входила в список ее достоинстведва заметно улыбалась. Весь этот жалкий торг проигравшего служил одной-единственной цели: использовать воду в нужный момент, когда сражение достигнет точки, в которой обитателям замка понадобится удар из засады. Маленькое боевое заклинание способно было превратить воду в некое подобие греческого огня, а уж распылить полыхающий неугасимый дождь над рыцарями Рудина было проще простого.
Отряд пересек границу земель Кадеса ранним утром, еще даже не развиднелось, лишь на востоке стыдливо зарумянилась полоса рассвета. Земля гулко дрожала под тяжелыми копытами коней, клочья тумана, пропитанные серебряными искрами, в страхе расползались в стороны, и мелкие духи, исконные обитатели этих мест, спешили уткнуться в землю и закрыть головы, когда на них падала огромная крылатая тень, что была чернее ночи.
Владыка летел забрать своесебе.
Замок Кадеса выглядел так, словно кто-то снял с плеч и швырнул на ветер тонкую кружевную шаль, а она, вместо того, чтобы поплыть по воздуху, застыла причудливыми извивами бесчисленных башен и башенок, мостиков и балконов. Облитые золотом рассвета стены казались хрупкими, бумажными, не приспособленными к войнеэто действительно было жилище мудреца и философа.
И даже двуглавый дракон, прихотливо извивающийся на румянце неба, не казался чужеродным на этом полотне. Глядя на него, Лиза ощутила легкое прикосновение к вискам, быстро оформившееся в слова, зазвучавшие в голове:
«Все хорошо? Ты готова?»
«Любовь тоже сила», отстраненно подумала Лизатак, чтобы дракон ни в коем случае не уловил ее мыслии откликнулась:
«Все хорошо. Я готова».
Дракон взревел.
Глава 11
Кадес долго вел Катю и угрюмого Эльдара по бесконечным коридорам. Они то осторожно спускались по лестницам, покрытым красно-золотыми коврами, то пересекали огромные гулкие залы с темными погашенными каминами и батальными полотнами на стенах, то оказывались в крошечных комнатках без мебели, где идти приходилось, согнувшись в три погибели, чтобы не зацепить головой потолок и витые лампы. Откуда-то доносилась музыкакто-то играл на клавесине, раз за разом повторяя незамысловатый мотивклекот птиц, запах чего-то, похожего на цветыхотя Катя подумала, что его источник может не иметь никакого отношения к цветам. Однажды где-то за стеной грозно взревел хищник, наверняка, огромный и голодный. Одним словом, обиталище Кадеса оказалось весьма экзотическим и достаточно беспокойным. Когда, в конце концов, их путь закончился в лаборатории, Катя невольно вздохнула с облегчением.
Большая лаборатория, до потолка забитая и заставленная книгами, ларцами, сундуками и коробками всех размеров, горами бумажных свитков, скелетами неизвестных животных, чучелами птиц, бабочками в стеклянных ящиках, темными портретами на стенах, чертежами и рисунками, банками и баночками, наполненными разноцветными жидкостями, действительно производила впечатление. Припадая на правую ногу, Кадес прошел в самый конец помещения и с усилием надавил на не заметный сразу рычагповинуясь ему, книжный шкаф с разномастными фолиантами легко отодвинулся в сторону, и навстречу Кате и Эльдару бесшумно выплыла огромная прозрачная капсула. Там, погруженный в бледно-зеленую жидкость неподвижно висел второй Кадестакой же маленький и пухлый. Глаза его были закрыты: он то ли еще не ожил, то ли спокойно спал.
Как зачарованная, Катя приблизилась к капсуле. Впечатление неподвижности оказалось ошибочным: сейчас Катя видела, что пальцы Кадеса-второго едва заметно шевелились, безволосая грудь тихонько поднималась и опускалась, а глазные яблоки за тонкими, почти прозрачными веками быстро двигались то влево, то вправогомункул смотрел сон. Длинные волосы колыхались в жидкости, словно водоросли, волнуемые течением. Ассоциация с утопленником была настолько явственной, что Катя невольно сморщилась и отошла в сторону.
Вы создали его сами? сухо осведомился Эльдар. Кадес довольно кивнул, и тогда Эльдар решил снизойти до похвалы:Право же, это колоссальное достижение. Аплодирую стоя.
Тело без души есть труп, как вам известно, откликнулся Кадес, и Эльдар сурово посмотрел в его сторону, словно ученый отпустил в его адрес небольшую, но очень неприятную шпильку. Кадес мягко похлопал себя по груди и продолжал:А душа скоро покинет это печальное пристанище и отправится на новое место жительства.
Он взял с низенького круглого столика пухлый исписанный блокнот, что-то уточнил в своих заметках и приблизился к капсуле. Катя с интересом смотрела, как Кадес пристально изучает цвет жидкости, должно быть, анализируя состояние своего нового пристанища.
Ваша книга успела наплодить сорок эндор, холодно сообщил Эльдар. Зачем так много?
Кадес пожал плечами.
Рано или поздно одна из них попала бы сюда. Я просто увеличил свои шансы надеюсь, вы не будете обвинять умирающего в том, что он хочет получить исцеление.
Все, кроме Кати, погибли, сказал Эльдар. Подтекст был ясен: девушка спаслась только благодаря мне, а ты имеешь наглость утверждать, что я ее не люблю.
Как жаль, как жаль, спокойно откликнулся Кадес, и было понятно, что судьба уничтоженных эндор волнует его примерно так же, как прошлогодний снег. Право, я не ожидал этого Но ведь невозможно приготовить омлет, не разбив яиц и не нарезав ветчины.
Цель оправдывает средства, глухо произнес Эльдар. Кадес отложил свой блокнот, довольно посмотрел на гомункулавидимо, все шло так, как запланированои, дотронувшись до руки Кати, промолвил:
Итак, дорогая моя, слушайте. Я провел слишком много времени вдали от моего медицинского аппарата и думаю, что в течение пары часов моя нынешняя оболочка придет в полную негодность. Как, я полагаю, вам известно, душа покинет тело с последним вздохом, но некоторое время останется привязанной к своему прежнему вместилищу. Ваша задачапристально наблюдать за выходом души и, как только она окажется на свободе, незамедлительно перехватить ее и поместить в новое тело.
Катя кивнула. Поставленная задача практически ничем не отличалась от того, чем ей приходилось заниматься каждый день в лаборатории Знаменского.
Это потребует от вас большой отваги, продолжал Кадес. Не знаю, как обстоят дела в вашем мире, но здесь вокруг умирающего тела начинают кружить хищные даймонии, душееды, невидимые людскому взору. Они жаждут ухватить душу и растерзать ее. Вам понадобится вся ваша смелость, чтобы противостоять им, но я уверен, что вы справитесь.
Я помогу, произнес Эльдар, но Кадес тотчас же вскинул руку, приказывая ему молчать.
Любое постороннее вмешательство разрушит обряд, с несвойственной ему жесткостью сказал Кадес. Даймонии пожрут душу, а эндора в лучшем случае лишится рассудка, а в худшем тоже станет их жертвой. Уверяю, вам лучше остаться среди зрителей, друг мой. Что скажете, Катя?
Несколько минут Катя молчала, задумчиво глядя на висящего в капсуле Кадеса-второго и не видя его. В голове не было ни единой мыслитолько звонкая пустота, как при гриппе.
Да, я согласна. Я хочу домой, пора закончить со всем этим, сказала она, когда тяжелое молчание стало почти физически ощутимым. Кадес торжествующе улыбнулся, словно и не ожидал другого ответа. Эти даймонии могут как-то навредить мне, или они охотятся только за вашей душой?
Пока вы не боитесь, они не сделают вам ничего плохого, уверенно отчеканил Кадес.
Хорошо, кивнула Катя. Я постараюсь не бояться.
Эльдар взял ее за рукуприкосновение отдалось легким ударом тока. Перед внутренним взором мелькнули наряженная новогодняя елка в питерской квартире, пустая бутылка коньяка, плед, сброшенный на полмелькнули и погасли, словно их и не было.
Вы говорите, что осталась пара часов, негромко произнес Эльдар, не глядя на Кадеса. Дайте нам четверть часа, я должен поговорить с Катей.
Кадес понимающе кивнул.
О, разумеется, разумеется, торопливо заговорил он. Я пойду готовиться к обряду, а сюда скоро придут мои слугизаймутся подготовкой госпожи эндоры. Как раз четверть часа, да
Когда Кадес, заметно покачиваясь, вышел из лаборатории мелкими семенящими шажками, Катя отступила к шкафу, набитому бутылями с мутным содержимым и тихо произнесла:
Эльдар, не говори ничего. Не надо.
Эльдар задумчиво сжал переносицуэтот жест был настолько полон какой-то глухой обреченности, что Катя едва сдержала стон.
Я все-таки скажу, промолвил он. Послушай Все не так, как видит наш хозяин. Далеко не так. Я люблю тебя, Кать. Эти полгода я только тем и занимаюсь, что доказываю это делами. Не слушай Кадеса, не верь ему.
Он хотел было сказать еще что-то, убедить, подобрать единственно правильные слова, чтобы любые, даже мельчайшие сомнения навеки покинули Катюно посмотрел на нее и осекся. Протянув руку, Катя дотронулась до оскаленных драконьих пастей на браслете и сказала:
Даже если я лишусь магии?
Эльдар закрыл глаза, словно взгляд в сторону Кати причинял ему жестокую боль.
Я полюбил тебя, когда в тебе не было ни капли магии, откликнулся он. И буду любить, что бы ни случилось. Какой бы ты ни стала, каким бы я ни был
Катя с замиранием сердца ждала, что душа дрогнет, радостно раскрываясь ему навстречу, но этого не произошло. Высокий, коротко подстриженный человек в темном плаще, в который превратился его дорогой костюм, был для нее чужим, абсолютно чужим, и Катя не знала, как это получилось, да и не хотела знать. Корочка льда, охватившая ее сердце в обеденном зале, когда Кадес сказал неприятную правду, а Эльдар не стал ее оспаривать, становилась все больше, наливалась студеной водой, как слезами.
Прости, прошептала Катя и не услышала своего голоса. Слезы заструились по щекам, но их она не почувствовала тоже. Эльдар, я не знаю, что со мной такое. Прости.
Он взял ее руки в свои и осторожнотак, едва дыша, смотрят на бабочку, опустившуюся на плечоприкоснулся к пальцам губами.
Сделай то, о чем просит Кадес, негромко произнес Эльдар. А потом мы отправимся домой, и ты выйдешь за меня замуж.
Катя ахнулаона ожидала всего, чего угодно, но не того, что Эльдар сделает ей предложение в другом мире, в алхимической лаборатории, за пять минут до прихода молчаливых людей с щупальцами под носами, которые выкатят капсулу с гомункулом и поведут Катю туда, где ей предстоит защитить душу Кадеса от незримых, но от этого не менее опасных чудовищ. Она шмыгнула носом и улыбнулась: улыбка получилась тихой и жалкой.
Странное место и время для предложения руки и сердца, промолвила Катя. Эльдар осторожно стер слезинку с ее щеки и сказал:
Почему бы и нет? Жизнь завела нас в сердце другого мира, а в нашем за нами охотится самый могущественный и опасный маг страны. По-моему, попросить любимую девушку стать любимой женойсамое нормальное, что я могу сделать. Ты согласна?
Да, выдохнула Катя и удивилась тому, с какой легкостью дала ответ. Да, я согласна.
Ей хотелось сказать Эльдару так много, но на язык и сердце словно положили печать, и Катя поняла, что больше не сможет сказать ни словада и не нужно, она уже дала ответ на главный вопрос в своей жизни.
Зашуршали, открываясь, двери. В лабораторию вошли слуги.
Когда синяя круглая чашка неба наклонилась, выплескивая розово-золотистое варево заката и открывая унизанные звездами стенки, обитатели замка собрались на смотровой стене, там, откуда открывался удивительный вид на небольшое круглое озеро. По берегам зажглись низенькие фонари, поставленные прямо в траву: сидевшие внутри, за матовыми стеклами, кхаадли недовольно потрескивали крылышками и ворчали. Им хотелось на волю, туда, где девушки, облаченные в светлые прямые платья, опускали венки на неподвижную вечернюю воду. В венках вспыхивали свечи, словно звезды открывали сонные глазаповинуясь незатейливой огненной магии, венки отплывали от своих хозяек и неторопливо скользили по озеру туда, где из воды поднимался огромный плоский камень.
Две богато украшенные погребальные ладьи уже стояли у причала. В одну из них осторожно погрузили носилки с телом Кадесахозяин замка был еще жив, но Катя, сидевшая в соседней ладье, имела все основания полагать, что агония не за горами: осунувшееся лицо Кадеса заострилось, приобрело неприятный восковой цвет и покрылось крупными каплями пота. С трудом повернув голову, Кадес уловил взгляд эндоры, и его тонкие высохшие губы дрогнули в улыбке. Катя скорее догадалась, чем услышала, что он едва слышно промолвил:
Все будет хорошо
Полуобнаженные гребцы, чьи смуглые тела были расписаны ритуальными рисунками, спрыгнули в ладьи и неслышно погрузили весла в воду. Медленно и осторожно ладьи покинули причал и двинулись в сторону камнявенки на озере соединились в огненные дорожки, указывающие путь, а девушки затянули негромкую печальную песню. Тихие горестные звуки полетели над озером, и откуда-то издалека, словно откликаясь на зов, послышалось хлопанье бесчисленных крыльев. Услышав его, Кадес содрогнулся, и Катя поняла, что это даймонии снялись с насиженных мест и ринулись туда, где душа готовилась покинуть тело.
Вздохнув, Катя запустила руку в складки белого церемониального платья, в которое ее облачили перед обрядом, и вынула крошечный пузырек темного стекла. Тугую пробку пришлось вытягивать зубамигустая жидкость в пузырьке, вылившаяся на язык, остро пахла травами и еще чем-то знакомым, но названия этого чего-то Катя не могла припомнить, как ни старалась. Она зажмурилась и проглотила содержимое пузырька. Пустая склянка выпала из ее безвольно разжавшейся ладони в воду и бесшумно ушла на дно.
На бархатном синем фоне ночи замок казался сейчас двухмерным, плоским, вырезанным из бумаги. Катя знала, что в этот момент на нее смотрят сотни глаз, но не видела никого из зрителей. Ночь была теплой, летней, мягкой, но Кате казалось, что ее вытолкнули в зимнюю метельную тьму. Выпитое раскатывалось по телу студеной волнойвскоре Катю тряс такой озноб, что гребец был вынужден сильнее работать веслами, чтобы удержать ладью на плаву. Катя с трудом вцепилась в борта ладьи, изо всех сил стараясь не свалиться в воду, но озноб вскоре иссяк, вытек ледяной водой из кувшина, и огоньки на венках замигали, рассыпаясь пригоршнями золотистых искр.