К огню.
Рядом с каминной решеткой стояла скамеечка. Низкая, но удобная. Дженнет села. Огонь тотчас вспыхнул ярче, согревая ее приятным теплом. Девушка протянула к нему ладони. Только сейчас она сообразила, что в комнате было все-таки холодно, кроме того, в полете, несмотря на плащ рыцаря, она продрогла от встречного ветра и сейчас нуждалась в том, чтобы согреться. Блаженное тепло проникло в тело, и проснувшийся желудок отозвался на это бурчанием.
Ты устала, это был не вопрос, а утверждение. И голодна.
Извините, прошептала Дженнет. Я не нарочно.
Конечно, не нарочно! Когда ела последний раз?
Дженнет подумала. Если считать время по солнцу, то прошло уже два дня. С того момента, как она оказалась в волшебной стране, у нее во рту не было ни крошки. Хотя
Боярышник у Озера, вспомнила она.
Смелая
Дженнет прикусила губу. Как объяснить обладателю неведомого голоса, что ей просто очень надо было задержаться в волшебной стране ради Роланда! А всем известно, что есть лишь один способ остаться тут надолгоэто съесть немного здешней пищи. Вода из ручья не считаласьведь его исток был в Англии, и вода в нем текла обычная.
Возьми на столе. Хлеб и фрукты.
Стол оказался у нее за спиной, наполовину скрытый массивным камином. На простом деревянном блюде лежали большая гроздь винограда и несколько лепешек, пахнущих тмином и корицей. Там же стоял кувшин, в котором было что-то белое. Молоко?
Есть хотелось ужасно, но Дженнет в самый последний момент заколебалась. А что, еслиуже протянув руку, она отдернула ее от лепешек и услышала сухой надтреснутый смех.
Ешь. Не бойся. Не отравлено!
Этот смех окончательно дорисовал в воображении девушки образ обитательницы этой комнаты. Старая согбенная годами ведьма. Или не согбенная, а лишь сутулая, но все равно старая, седая, худая и почти наверняка уродливая. Дженнет по-новому оглядела комнату, подмечая мелкие детали. На полу был набросан мелкий мусор, на камине даже в полутьме была заметна пыль, все вещи были старыми и ветхими. Наверняка, обитательница этой комнаты знавала и лучшие временастульчик, на который присела Дженнет, мог в прошлом стоять и в королевском дворце. Так и видишь, как на него у ног юной королевы присел мальчик-паж и играет на лютне. Паж вырос, королева состарилась и утратила красоту. И лишь этот стульчик напоминает ей о прошлом. Наверное, ей тяжело здесь, в этой одинокой башне на краю света? Может быть, поэтому она и скрывает свое лицо? Стесняется показаться на глаза такой старой
Лепешки оказались сухими. Пить странную жидкость, похожую на молоко, Дженнет отказалась, зато виноград съела весь. Он немного утолил и голод, и жажду.
Ты устала, опять послышался голос. Отдохни. Вон там.
У стены с противоположной стороны камина стояло низкое ложе, на котором были набросаны шкуры. Грубая постель так и манила прилечь, и Дженнет некоторое время боролась с собой. Но, решив покориться судьбе, все-таки прилегла, закуталась в шкуры с головой и почти сразу уснула под треск пламени и крики морских птиц.
Ты проснулась.
Не открывая глаз, Дженнет нахмурилась. Она уже некоторое время лежала без сна, силясь собрать воедино свои мысли и успокоить чувства. Сердце колотилось, как бешеное. Этот странный сон
Открой глаза. Не бойся. И не вздумай притворяться. Я тебя чувствую.
Это был тот самый голос, принадлежавший старой ведьме. Дженнет мигом вспомнила все, что было накануне. Голос раздавался ближе, буквально в двух шагах, и девушка подумала, что наконец-то сможет взглянуть в лицо его обладательнице. Собрав волю в кулак и приготовившись увидеть уродливую старуху, она распахнула веки.
Вот так. Уже лучше.
Дженнет приподнялась на локте, осматриваясь. На первый взгляд, ничего не изменилось. Да и на второй тожевсе также пылал огонь, и дневной свет был таким же тусклым, вечерним. И птицы кричали также. И в комнате все вещи оставались на местах. Разве что, пока она спала, чьи-то руки стянули с нее верхнее платье и разложили его на том изящном стульчике у камина.
У котла, скрестив руки на груди, стояла молодая женщина в простом темном платье со странными рукавамиони плотно облегали руки до локтя и были из разноцветных кружев. Платье не было подпоясано, но на груди была приколота брошка, на которой на цепочках разной длины висели пара ключей, какая-то странная пластинка и несколько металлических фигурок. Длинные темные волосы тяжелой копной лежали на плечах женщины, спускаясь на спину, словно плащ. Бледное лицо с тонкими чертами, раскосые глаза, маленький рот. Она когда-то была красива, но скорбные складки и тени под глазами старили ее.
Не бойся.
Дженнет вздрогнула. Это был тот самый голос, который, как думала девушка, принадлежал старой ведьме.
Удивлена? женщина криво улыбнулась. Не ожидала?
Девушка робко кивнула.
Конечно, я могла бы поразить тебя и представить все это в другом свете. Например, вот так!
Женщина махнула правой рукой, и комната преобразилась. Вместо закопченной темной комнатыпросторная зала с высокими потолками, залитая ярким утренним светом. В распахнутые большие окна льется звонкое пение птиц и шелест листвы. Вместо запаха пыли, дыма и травароматы цветов и свежего хлеба. Вместо сундуков и старого котлаизящные столы и стулья, шкафы с дорогой посудой и шпалеры из красного дерева. Вместо ложа со шкурамиширокая постель под бархатным пологом с грудами мягких подушек. А вместо молодой женщины перед удивленной девушкой предстала старухата самая, из ее фантазий.
Так лучше? голос ее не изменился совсем.
Дженнет заколебалась, не зная, что сказать.
Ты ожидала этого? Все мы чего-то ждем от жизни и обижаемся, когда она не оправдывает наших ожиданий. Но все этоиллюзия. В ней нет смысла. Сначала я хотела, чтобы ты увидела все это. А потом
Она махнула левой рукой, и все стало как прежде.
Потом я подумалакакой в этом смысл? Все должно быть подчинено определенной цели, а если цель отнятьВот если бы ты внезапно узнала, что твой Роланд умер?
А вы откуда знаете? встрепенулась Дженнет. И кто вы?
Когда-то меня звали Айфе, женщина посмотрела в сторону окошка. И я была королевой Кто я теперь? Забытая всеми узница, потерявшая не только свободу, но и большую часть своей силы, а теперь еще и смысл жизниА тебя зовут Дженнет. Ты пришла к нам из иного мира. Твоего жениха Роланда украла королева Мэбилон, чтобы сделать своим королем, а потом использовать в своих целях.
Да, девушка выбралась из постели, торопливо бросилась к своему платью, набросив его на себя. Пока она спала, его вычистили, даже подшили подол. Но откуда вы знаете?
Я давно следила за тобой и за Мэб.
Голос Айфе дрогнул, и Дженнет вздрогнула тожестолько в нем было ненависти и горечи.
Вы ненавидите ее? вынырнув из недр платья, поинтересовалась девушка.
Ненавистьнемного не то чувство, которое я испытываю, Айфе приблизилась и несколькими скупыми движениями, как опытная горничная, помогла девушке поправить платье и подтянуть шнуровку. Она разрушила мою жизнь. Мэбилон, Ледяная Королева, верховная королева наших земель. Есть и другие короли и королевы
Леди Росмерту, пробормотала Дженнет, вспомнив.
Росмерту сама по себе. Она не из нашего племени. Онапоследняя из истинных детей Богини Дану. Она ни во что не вмешивается, ибо от нее зависит, будут ли цвести цветы, распускаться листья на деревьях и сменятся ли вовремя времена года. Она не стала тебе помогать. Но точно также она не поможет никому. Даже Мэбилон, нашей верховной королеве. Мы можем перегрызть друг другу глоткиона и пальцем не пошевелит, чтобы остановить кровопролитие и лишь подождет, пока закончится война, чтобы оценить масштабы разрушений и сколько всего надо восстанавливать. Наши распри ей безразличны.
Дженнет вспомнила разговор с леди Росмерту и кивнула.
Ее не тронет ничье горе, пока не заденут ее, продолжала Айфе. Онапоследняя из детей Матери Дану и могла бы обратиться к ней, но не станет делать это по чьей-либо просьбе.
А вы? рискнула спросить Дженнет. Вы бы могли
Воззвать к Матери Дану? Могла бы, если бы мои силы были при мне, вздохнула Айфе. Но даже будучи в зените славы, я все равно была слабее Мэбилон. Хотя мы с нею не совсем чужие. Мысестры. Хоть и не родные. Она заслужила прозвище Ледяной Королевы, а меня когда-то звали Летней.
Королевой Мая? переспросила девушка.
Удивлена? взгляд Айфе потеплел.
Не может быть! То есть, я хотела сказать Неужели Королева Маяэто вы?
Это было так давно, отмахнулась хозяйка дома. В мире смертных этого никто уже не помнит. Не сохранилось даже анналов. Но в нашем мире должна быть лишь одна верховная королева или верховный король. Все остальные должны ей или ему подчиняться.
Дженнет вспомнила двух братьев-королей и кивнула.
И Мэбилон возжелала стать верховной. Яне подчинилась. Мнеи кланяться моей сестре? Айфе гордо расправила плечи. Глаза ее загорелись таким огнем, что девушка невольно попятилась. Преображение было внезапным. Только что перед нею стояла молодая женщина с печалью усталости во взореи вдруг на ее месте оказалась статная властная дама. Силой веяло от каждой черточки ее прекрасного лица. Она внушала страх, почтение, любовь ни один король, ни одна королева людей не могла бы сравниться с нею. Дженнет, которая видела короля Георга лишь в день своего представления ко двору, неожиданно для себя присела в глубоком книксене, склоняя голову:
Ваше величество
Пустое.
Голос разрушил чары. Снова перед оторопевшей девушкой стояла женщина ненамного ее постарше. Только на сей раз яснее была видна печать усталости и скрытой боли.
Кто я теперь? она покачала головой, рассеянным жестом поправила волосы, и стало заметно, что у ее платья вовсе нет рукавов. А странные кружевные узорыэто рисунок прямо на коже. Дженнет никогда в жизни не видела и не слышала ни о чем подобном и по-глупому вытаращилась на них. Но рассмотреть не получилосьАйфе плотно обхватила себя руками за плечи, скрывая узоры.
Кто я? она горько усмехнулась. Несчастная узница, лишенная большей части своих сил. Потерявшая свое королевстводаже то, что мне было выделено изначально. У меня не осталось подданныхони либо погибли, либо преклонили колена перед Мэбилон. Немногие нашли приют у других королей, а кто-то вовсе покинул волшебную страну в незапамятные времена за много веков до твоего рождения У меня осталась лишь горстка верных мне рыцарей и, как я недавно еще думала, мои дети.
Дети? Дженнет невольно осмотрелась по сторонам, но признаков того, что это мрачное место служило еще и обиталищем для детей, не нашла.
Детей. В отличие от Мэбилон, которая бесплодна, я родила двоих детей. Сына Конно и дочь Грайну. Их обоих забрали в заложники, чтобы заручиться моей лояльностью и дабы я не решилась мстить из опасения, что это как-то навредит моим детям. Они выросли вдали от меня. Лишь здесь, Айфе подошла к котлу, провела пальцами по краю, простерла руку, и над водой заклубился пар. Лишь в этом зеркале могла я наблюдать за ними исподтишка. Смотреть, ждать, ненавидеть соперницу и радоваться ее неудачам. Хочешь ее увидеть?
Дженнет судорожно кивнула. Ей вдруг стало интересно. Айфе подняла вторую руку, зашевелила пальцами, выписывая ими хитрые фигуры в воздухе. Губы ее тоже дрогнули. Наверное, она произносила заклинания, но девушка не слышала ни звука, а язык волшебной страны она, несмотря на дар Росмерту, все-таки понимала недостаточно хорошо. Тем более, что это, наверное, было какое-то особое, колдовское наречие.
Поверхность «воды» в котле стала еще белее, если такое сравнение возможно. По нему побежала рябь. Потомпузырьки. Запахло жасмином и сиренью. От «воды» пошел пар.
Иди. Смотри.
Она сделала шаг, привстала на цыпочки, затаив дыхание. Айфе, стоя напротив, вдохновенно взмахнула руками, словно стараясь разбить поверхность водыи девушка увидела.
Резкий порыв ветра словно сдернул занавесь. Там все было залито мягким голубым светом. Мерцали огни. Низкое ложе было сплошь завалено подушками, а балдахин поддерживали витые хрустальные столбы. Приподнявшись на локте и изогнув стан, не обращая внимания на то, что подол ее тончайшего платья задрался, обнажая стройные ножки, на ложе полулежала бледная женщина с белыми, как снег, волосами и раскосыми лиловыми глазами. Локоны ее были убраны в сложную прическу, усыпанную аметистами и алмазами. Она с нежной улыбкой смотрела на разметавшегося на постели мужчину в светло-зеленой рубашке и темно-зеленых бриджах. В низком вырезе его была видна грудь.
Роланд
Улыбаясь своим мыслям, беловолосая красавица провела кончиками пальцев по его груди вверх-вниз. Потом, словно почувствовав что-то, подняла глаза вверх
Одно движение рукии видение исчезло. Снова только пузырьки и пар.
Дженнет схватилась за грудь. Острая игла боли вонзилась в сердце. Она так долго не видела Роланда, что сейчас ей хотелось плакать от любви и тоски.
Роланд спал.
Грудь его вздымалась мерно и глубоко, и также мерно и глубоко, в такт его дыханию, что-то сжималось в груди у Мэбилон. Уже много часов она сидела рядом со спящим мужчиной, забыв обо всем на свете. Служанки несколько раз окликали ее. Придворные дамы толпились у порога, не смея приблизиться. Жизнь во дворце ненадолго замерлаподданные остались без королевы и терялись в догадках.
А она сидела над спящим Роландом, вздыхая и гладя его по груди. Мужчина спал.
Сон его был слишком глубок. Он едва добрел до своих покоев, где рухнул, как подкошенный. Перепуганные пажи помогли королеве перенести его в опочивальню, и Мэбилон поспешила уверить своих подданных, что это всепоследствия тех чар, которыми короля опутал казненный враг. Теперь чары порвались, и разум ее возлюбленного на время погрузился во мрак. Но пройдет совсем немного времении все восстановится. Он опять откроет глаза, опять станет прежним
Станет ли? Мэбилон коснулась ладонью его волос. Вздрогнула, ощутив боль, как от укола. Как же он далек от нее! Сейчас, когда глаза его были плотно закрыты, он больше походил на истукана, чем на спящего живого человека. Если бы не дыхание и не тепло его тела, трудно было бы поверить в то, что он жив. И Мэбилон раз или два поймала себя на мысли, что было бы неплохо сохранить его в этом состоянии подольше. По крайней мере, когда он лежит вот так, неподвижный, безмолвный, она может прикасаться к нему, обнимать, целовать
Мэбилон легла рядом, вытянувшись и касаясь тела мужчины грудью, бедрами, ногами. Обняла, пытаясь слиться воедино. Ткань платья мешала ейтончайший паутинный шелк, сшитый нитями из лунного света, показался ей тяжелым, как будто выточен из мрамора. Мэбилон задрала подол, обнажив ноги, оголила плечи и грудь, прижимаясь к телу мужчины обнаженной кожей. Потом торопливо распустила его пояс, рубашку, избавляя от лишней одежды и его. Прижалась снова, пряча лицо у него на плече, вдыхая запах человеческого тела. Тяжелый, грубый, какой-то кислый и горький, словно дым, он, тем не менее, возбуждал ее. Ее мужчина. Ее король. Ее возлюбленный.
Она провела руками по его телу. Человек спал. Он никак не отозвался на легкие касания пальчиков королевы фей. Лежал, как мертвый. Только дышал. Он был так близко и так бесконечно далеко. И, как ни странно, сейчас он был все-таки ближе. Ибо, когда глаза его были открыты, когда он ходил, говорил, улыбался одними губами, когда брал в руки меч, выходя на арену школы Саттах Грозной или садился в седло, когда пил вино на пиру и слушал менестрелей, он всегда был где-то далеко. Он лишь притворялся, что находится рядом. Ее знатный пленник Как он говорил? Игрушка.
Нет, приподнявшись, Мэбилон наклонилась над лицом спящего мужчины, почти касаясь губами его губ. Ты для меня не игрушка. Ты для меня
Супруг? Возлюбленный? Король? Очередной смертный муж, которого она избрала, которым готова пожертвовать, как всеми остальными
И который спустя столько времени продолжал оставаться чужим и бесконечно далеким. Она обладала его теломМэбилон опять заскользила ладонями по коже человека, словно желая убедиться в том, что он реален, но не его сердцем.
«И душой!»
Душа. То, что есть у смертных людей, и чего, как говорят легенды, напрочь лишены обитатели волшебной страны. Потому они, верят люди, не знают горя, забот, старости и смерти, что лишены души. Но почему же так болит внутри? Почему так странно ноет грудь? Почему ей хочется то смеяться, то плакать? Может быть, это и есть любовь?
Решившись, женщина прильнула к губам мужчины долгим поцелуем, утверждая над ним власть. Он принадлежал ей и только ей. Ее король. Ее повелитель. Ее собственность. Его губы остались неподвижны, не отвечая на поцелуй, и это лишь сильнее раззадорило Мэбилон. Как он холоден! Как он всегда к ней холоден, лишь делает вид, что отвечает на ее знаки внимания. Ни одного лишнего слова, ни одного лишнего жеста. Все время вежлив, корректен, строг, отстранен. Другой бы на его месте давно уже сгорал от страсти и сам спешил на ложе к королеве фей. А он