Шпаги дьявольщины
Зло встречается в Ланкмаре
Тихо, как призрак, высокий и тучный, воры прошли мимо мертвого, с блокированной ловушкой стража-леопарда, вышли за толстые, открытые отмычкой двери «Торговли драгоценностями» Дженагао и, нырнув в тонкую черную пелену ночного Ланкмара, направились к востоку по Денежной улице.
К востоку по Денежнойтак было необходимо, ибо на западе на углу Денежной и Серебряной находился полицейский пост с неподкупной охраной, без устали протирающей подошвы и потрясающей своими пиками.
Но высокий, с поджатыми губами Слевийяс, кандидат в воры-мастера, и толстый остроглазый Фиссиф, вор второго класса, признанный специалист по двойным сделкам, не испытывали абсолютно никакого беспокойства. Все шло согласно плану. У каждого в кисете лежал кисет, меньший по размеру, а в нем драгоценности самой чистой воды, ибо Дженагао, оставшийся за дверью, тяжело дыша, бесчувственный от полученных им повреждений, должен был получить возможность оправиться от нанесенного ущерба и богатеть далеедо нового снятия жира. Едва ли не основным законом воровского Союза был закон: никогда не убивай курицу, что несет яйца с рубином в желтке.
Ко всему прочему, оба вора испытывали облегчение при мысли о том, что идут прямиком домойне к жене (да простит нас Эрос) и не к детям или родственникам (да простят нам боги), а в дом Воров, штаб-квартиру и убежище могущественного Союза, который был для них одновременно отцом и матерью, несмотря даже на тот факт, что ни одна женщина никогда еще не проникала за вечно открытые ворота Чик-стрит.
Наконец, приятно было сознавать, что хотя каждый из них был вооружен лишь традиционным воровским ножом с серебряной рукоятью, они могли совершенно не беспокоиться о своей безопасности: их надежно охраняли трое наемных убийц, позаимствованных на вечер из Братства Убийц. Один из них крался впереди, выполняя роль наблюдателя, двое другихпозади, играя роль прикрытия и основной ударной силы.
Но если даже и это не могло сообщить Слевийясу и Фиссифу чувство полной безопасности и безмятежностичто ж, на этот случай существовало кое-что еще. Рядом с ними, в тени тротуара, беззвучно пританцовывало маленькое безобразное (как на чей вкус, впрочем, он у всех разный) существо. Его можно было принять и за очень маленькую собачонку, и за большого кота, и за гигантскую крысу.
Правда, этот последний страж не внушал такой уж абсолютной уверенности. Фиссиф даже позволил себе, подавшись вперед, тихо прошептать в украшенное огромной мочкой ухо Слевийяса:
Черт меня возьми, если мне нравится общество этой копии Христомили, как бы хорошо он нас ни прикрывал. Плохо, что Кровас нанялся или позволил себя завлечь к колдуну с самой сомнительной, если не ужасной репутацией и обликом, но это
Закрой поддувало! еще более тихо прошептал Слевийяс.
Фиссиф повиновался, дернув плечом, и продолжал идти, бросая острые взгляды по сторонам, но особенно наблюдал за дорогой впереди.
Там, несколько дальше, совсем неподалеку от Золотой улицы, Каш перекрывался двухэтажным переходом, соединяющим два здания, которые принадлежали известным ваятелям и скульпторам Роккермасу и Слеаргу. Сами здания фирмы были снабжены объемными картинами, поддерживаемыми необыкновенно толстыми колоннами различных форм, украшенными разными формамиони служили скорее рекламой, чем просто украшениями.
Из-за перехода послышался свист-сигнал наемника-разведчика о том, что он изучил лежащую впереди территорию, удобную для засад, и не обнаружил ничего подозрительного, так что на Золотой улице все чисто.
Но этот сигнал не принес Фиссифу полного успокоения. По правде говоря, толстый вор предпочитал быть осторожным и даже боязливым, по крайней мере, до определенных пределов. Поэтому он тщательнейшим образом осмотрел каждый выступ и завитушку здания «Роккермасо и Слеарга».
По эту сторону переход был снабжен четырьмя маленькими окошками с тремя глубокими нишами между ними, в которых стоялиеще одна рекламатри гипсовые статуи высотой в человеческий рост, несколько подпорченные годами пребывания на открытом воздухе и приобретшие темно-серую окраскудар многолетних смогов. Фиссиф отметил еще тогда, когда шел к Дженагао на дело. Тогда ему показалось, будто первая статуя чуть-чуть изменилась. Она изображала среднего роста человека в плаще с капюшоном, со скрещенными на груди руками, что серьезно и строго смотрит перед собой. Статуя по-прежнему была такой же темно-серой, плащ, капюшон, лицо, но черты ее будто заострились, она казалась не такой изъеденной временем, и Фиссиф почти готов был поклясться, что она стала ниже ростом!
Более того, сразу над нишами штукатурка немного осыпалась, чего раньше Фиссиф не замечал. Он напряг память, вспоминая, не зафиксировал ли дальний уголок его памяти во время ограбления звука падения чего-то вдалеке. Теперь он уверен, что да. Его острое воображение нарисовало ему возможность существования за каждой статуей дыры, из которой эту статую можно было спихнуть так, чтобы она свалилась на проходящих, главным образом на него и Слевийяса. Тогда правая статуя могла быть использована для пробы, а потом заменена аналогичной.
Когда они со Слевийясом будут проходить под статуями, нужно будет зорко следить за ними. Если он увидит, что одна из них теряет равновесие, отскочить в сторону будет не сложно. Но следует ли оттаскивать в сторону Слевийяса, если это случится? Здесь было над чем подумать.
Его неутомимый взгляд продолжал осматривать портики и колонны. Последние, покрытые язвами времени, толстые и высотою почти в три ярда, являли собой не только причудливое скопище разных форм и орнаментов, но стояли друг от друга через неправильные промежутки, ибо Роккермас и Слеарг придерживались самых современных взглядов и делали упор на незавершенность, неопределенность и неожиданность.
Тем не менее Фиссифу показалось, что чувство неожиданности еще более усилилось, а именно, что под портиком находилось на одну колонну больше. Он не мог с уверенностью сказать, какая колонна была новой, но почти не сомневался в том, что такая имеется.
Закрытый проход был теперь близко. Фиссиф посмотрел на правую статую и отметил еще ряд новых деталей. Статуя,
хотя и была ниже, стояла, казалось, более прямо, тогда как скульптурная хмурость ее лица хранила некое философское размышление и презрительную надменность, самоуверенность и самодовольство.
И все же одна из трех статуй не подалась вперед, когда он и Слевийяс проходили под переходом. Но в этот момент произошло нечто другое.
Одна из колонн подмигнула Фиссифу. Серый Мышатник в правой нише прыгнул вверх, схватился за карниз, неслышно вскарабкался на плоскую крышу и пересек ее как раз вовремя, чтобы увидеть двух воров, появившихся внизу.
Без колебаний он устроился на краю и направил вниз прямое, как стрела арбалета тело, целя подошвами ботинок из крысиной кожи прямо на толстые плечи вора, хотя и дав ему возможность пройти еще ярд.
В тот момент, когда он прыгал, высокий вор бросил взгляд через плечо и выхватил нож, хотя и не сделал ни одного движения, чтобы отстранить Фиссифа от траектории полета устремившегося на него человека.
Быстрее, чем от него можно было ожидать, Фиссиф оглянулся и тонко вскрикнул:
Слевийяс!
Ботинки из крысиной кожи ударили ему в живот. Это было все равно, что спуститься на большую подушку. Отлетев от толчка, Мышатник сделал сальто вперед и, когда голова вора ударилась о булыжник мостовой с гулким тупым «БУМ», он был уже на ногах, с кинжалом в руке, готовый ринуться на высокого.
Но в этом не было необходимости. Глаза Слевийяса закатились, и он тоже падал.
Одна из колонн устремилась вперед, таща за собой объемистое одеяние. Большой капюшон упал на спину, открыв юное лицо, обрамленное длинными волосами. Из длинных свободных рукавов, служащих самой верхней частью колонны, показались коричневые руки. Одна из них нанесла Слевийясу быстрый и точный удар в подбородок.
Фафхрд и Серый Мышатник смотрели друг на друга поверх бесчувственных тел воров. Оба были готовы к нападению, но ни один из воров не шевельнулся.
Фафхрд сказал:
Похоже, мы здесь по одной и той же причине.
Похоже? Да это бесспорно! бросил Мышатник, поедая глазами этого нового врага, который был на голову выше этого высокого врага.
Что ты сказал?
Я сказал: «Похоже? Да это бесспорно!»
До чего же ты цивилизован! довольным тоном заметил Фафхрд.
Цивилизован? с подозрением в голосе спросил Мышатник, крепче сжимая кинжал в коричневой руке.
Действуй, но будь остороженвот что означает это словопояснил Фафхрд, не выпуская Мышатника из поля зрения. Он посмотрел вниз. Взгляд его скользнул по кисету одного вора, потом по кисету второго. Затем, с широкой добродушной улыбкой, он посмотрел на Мышатника.
Пополам? предложил он.
Поколебавшись, Мышатник вложил кинжал в ножны и бросил:
Договорилисьбыстрым движением он опустился на колени и принялся развязывать кисет ФиссифаПосмотри Слевийяса! приказал он.
То, что толстый вор выкрикнул имя своего напарника, не вызывало сомнений.
Фафхрд, опустившись на колени и не прекращая своего занятия, заметил:
Этот хорек, что с ним был, куда он подевался?
Хорек? переспросил МышатникЭто была мартышка!
Мартышкаповторил ФафхрдТакая маленькая тропическая обезьянка, да? Что ж, я полагаю, может быть я на юге никогда не был но мне показалось, будто
Тихое, стремительное нападение, почти ошеломившее их на мгновение, на самом деле не было для них по-настоящему неожиданным. Каждый из них, сам того не сознавая, ожидал его.
Трое наемников кинулись в атаку с обнаженными шпагами, уверенные в том, что двое шакалов не могут быть вооружены ничем более страшным, чем обыкновенные ножи, и окажутся такими же робкими, какими воры всегда бывали в уличных стычках Так что именно им пришлось удивляться, когда с великолепным проворством Мышатник и Фафхрд устремились вперед и, встав спиной друг к другу, бесстрашно встретили натиск длинных шпаг. Мышатник сделал быстрый ложный выпад так, что клинок нападавшего с правой стороны прошел лишь на волосок мимо его левого бедра. И мгновенно он сделал рывок вперед. Его противник, в отчаянии пытаясь отступить, тоже, в свою очередь, сделал ложный выпад. Намеренно неторопливо острие длинного тонкого лезвия Мышатника прервало этот выпад с деликатностью принцессы, отвечающей на поклон, а потом, рванувшись вперед и немного вверх, прошло между двух чешуек бронированной куртки наемника, меж его ребер, сквозь его сердце и спину с такой легкостью, как будто разрезало нежнейшее пирожное.
Тем временем Фафхрд, отражавший нападение сразу двух наемников с другой стороны, отпарировал их удары, сделав несколько мощных выпадов, и молниеносно чиркнул по воздуху клинком, таким же длинным, как и оружие Мышатника, но более тяжелым, так что тот полоснул по шее одного из противников, наполовину того обезглавив. Потом, быстро отскочив, он приготовился нанести смертельный удар другому. Но в этом уже не было необходимости. Узкая полоска выпачканной кровью стали, направляемая рукой в серой перчатке, пронеслась мимо него и пронзила последнего бандита тем же манером, каким Мышатник прикончил первого.
Молодые люди вытерли клинки. Фафхрд провел ладонью правой руки по своему одеянию и протянул ее вперед. Мышатник стянул с правой руки серую перчатку и пожал протянутую руку. Не обменявшись ни словом, они опустились на колени и закончили отбор добычи у лежащих без сознания воров. Поднявшись, Мышатник сначала сухим, затем промасленным полотенцем стер с лица смесь пепла с копотью, которая делала кожу темной.
Потом после быстрого вопросительного взгляда и кивка Фафхрда они пошли в том же направлении, в котором следовали Слевийяс и Фиссиф со своим эскортом.
Осмотрев Золотую улицу, они пересекли ее и продолжали идти в восточном направлении по Денежной, следуя предложению Фафхрда.
Моя женщина в «Золотой миноге»объяснил он.
Захватим ее и пойдем к моей девушкепредложил Мышатник.
Домой? вежливо спросил Фафхрд.
В Тусклый переулокпояснил Мышатник.
Там, где «Серебряный угорь»?
За ним. Выпьем вместе.
Стаканчик опрокину. Заправиться не помешает.
Верно. Я тебе помогу.
Фафхрд остановился, снова вытер об одежду правую руку и протянул ее.
Зовусь Фафхрдом.
И снова Мышатник потряс протянутую руку.
Серый Мышатниксказал он слегка вызывающим тоном, как будто предупреждая, что над его прозвищем смеяться не следует.
Серый Мышатник, а? заметил ФафхрдЧто ж, тебе удалось сегодня уничтожить пару крыс.
ВерноМышатник выпятил грудь и откинул голову. Потом, наморщив нос и улыбнувшись, он призналсяты и сам бы с легкостью справился со вторым. Я украл его у тебя, чтобы показать тебе свою скорость, кроме того, я был возбужден.
Фафхрд хмыкнул.
И это ты говоришь мне. А я, как думаешь, себя чувствовал?
И снова Мышатник ухмыльнулся. И что такого, черт возьми, в этом парне, что он разогнал его обычную хмурость?
Подобный вопрос задавал себе и Фафхрд. Всю свою жизнь он не доверял людям небольшого роста, зная, что его собственный рост всегда вызывает у них зависть. Но этот малыш явно составляет исключение. Он попросит Коса о том, чтобы этот парень понравился Блане.
На северном углу Денежной улицы и улицы проституток горел фонарь, представляющий собой широкий, состоящий из ряда золоченых спиралей-конусов, куб. Свет его с трудом пробивался сквозь черную толщу ночного смога. Другой такой же фонарь был укреплен перед дверью таверны. Из тени в пятно света, отбрасываемого вторым фонарем, вступила Блана, красивая в своем узком бархатном платье и красных чулках. Единственным ее украшением был кинжал с серебряной рукояткой и расшитый серебром черный кисет, висящий на простом черном поясе.
Фафхрд представил Серого Мышатника, который держался почти с подобострастной любезностью. Блана внимательно изучила его и послала ему пробную улыбку.
Фафхрд открыл маленький кисет, отнятый им у высокого вора, так, чтобы луч света падал на его содержимое. Блана заглянула в кисет, обвила шею Фафхрда, теснее прижалась к нему и звучно поцеловала. Потом она переложила драгоценности в кисет, висящий у нее на поясе.
Когда она покончила с этим, он сказал:
Слушай, я хочу купить кувшинчик. Расскажи ей, как все было, Мышатник.
Когда он вышел из «Золотой миноги», то левая рука прижимала к себе четыре кувшина, а тыльной стороной правой ладони вытирал рот. Блана нахмурилась. Он ухмыльнулся ей, а Мышатник приложился к кувшину. Они вновь пошли по Кэш в восточном направлении. Фафхрд сообразил, что хмурость относится не только к кувшину и перспективе очутиться на дурацкой мужской пирушке. Мышатник тактично зашагал впереди.
Когда его фигура превратилась в неясное пятно, маячившее сквозь толщу смога, Блана зло прошептала:
Вы победили двух членов Воровского Союза и не перерезали им глотки?
Мы убили трех бандитовзапротестовал Фафхрдзащищаясь.
У меня ссора не с Братством Убийц, а с этим противным Союзом. Ты поклялся мне, что как только у тебя будет возможность
Блана! Я не мог позволить Серому Мышатнику подумать, что я воришка-любитель, склонный к истерии и жаждущий крови.
А он сказал мне, что, не моргнув глазом, перерезал бы им горло, если бы только знал, что я этого хочу.
Он лишь подыграл тебе из вежливости.
Может бытьда, а может бытьнет. Но ты-то знал и не
Блана, заткнись!
Она бросила на него полный ярости взгляд, потом зло рассмеялась и губы ее задрожали, как будто она собиралась заплакать. Но потом овладела собой и улыбнулась уже дружелюбнее.
Прости меня, дорогойсказала онаИногда ты, должно быть, думаешь, что я схожу с ума. Временами я и сама в это верю.
Вовсе неткоротко бросил онПодумай лучше о камнях, которые мы выкрали. И будь мила с нашим новым другом. Смочи горло вином и успокойся. Я хочу сегодня повеселиться. Я это заслужил.
Она кивнула и в знак согласия прижалась к его плечу. Они поспешили за маячившим впереди неясным силуэтом.
Мышатник, повернув налево, повел их по Дешевой улице к скверу, тому месту, откуда узкая улица вновь отходила в восточном направлении, почти теряясь в полной мгле.