Значит, знаешь про подземку. Удивлю тебя, если скажу, что пара лучших ученых оттудамои приятели в прошлом? и, не дожидаясь ответа, стержень и недовольство твоей знакомойэто здорово, но как она будет переносить дорогу? Организм быстро перенастроился на подземное существование, а их дети вовсе могут умереть при резком изменении условий.
Хану готовили для надземных экспедиций, но не срослось. Так что все детство она систематически посещала поверхность. Она очень паникует, но если сосредоточиться на спокойствии, говорить обнадеживающие вещи, я чувствую, как напряжение спадает. Кроме того, у нее есть защитное снаряжениекостюм, очки. Мне кажется, если несколько дней подряд систематически гулять и заниматься с ней, объяснять, успокаивать и страховать, то ее будет не узнать.
Удивительна твоя уверенность. И этим займешься ты?
Боюсь, тут мои способностимои враги. Я непроизвольно перенимаю некоторые ее эмоции, они слишком сильные. Конечно, большинство времени я непреклонен, но иногда самому начинает казаться, что ветер дует слишком громко, поежился Марс.
Понимаю, но проблема в том, что если мы попросим об этом твою противоположностьсамого толстокожего из готовых помочь, затея обречена на провал. Менее чувствительный человек не переймет ее страхов и не поймет до конца, будет считать надуманными. Здесь все же нужен ты. Вы договорились о встрече?
Да, завтра на мосту.
Я пойду с тобой и понаблюдаю за вами. Сначала незамеченным, а потом, если будет позволять ситуация и состояние твоей знакомойпокажусь. Подумаю, чем можно помочь, Калле откинулся на спинку кресла и вернул очки на переносицу.
Только не забудь надеть солнцезащитные очки. Твои прожигающие взгляды ей пока точно не по силам. Она вообще не умеет смотреть в глаза.
Калле приподнял брови, собравшись было язвительно отреагировать, но передумал и просто прикрыл глаза в знак согласия. Марс понял, что разговор завершен, и пора покинуть кабинет, хотя и не хотелось. Здесь пахло причудливыми духами, ни на что не похожими, заставлявшими вдыхать глубже, немного восточными. Кожи правой половины лица слегка касался жар огня из камина. Но главное, его безмерно радовало разделить наконец с кем-то свои мысли. Он знал в Калле любовь к абсолютно любым людям и не ошибся.
Кстати, не забудь покормить рыб в своей комнате. Корм в нижнем ящике стойки с аквариумом, раздался в половину силы уже сонный голос из недр глубокого кресла.
Будет сделано, Марс лениво поднялся и вышел из кабинета.
Покормив рыб, мальчик впервые незаметно провалился в сон, без метущихся и сверлящих мозг мыслей и предчувствий. Утром Эир заглянула разбудить его: на часах 4:10 и мужчины уже собрались в столовой на завтрак перед второй частью работ на пепелищах. Не проснувшись, но приняв в кровати вертикальное положение туловищем и свесив ноги на противно холодный пол, Марс тягостно напяливал штаны. Нашел ванную второго этажа и умылся. К моменту, когда он спускался на завтрак, стало легче, в голове прояснилось от холодной воды. На столовую опустилась тяжесть: к сонным лицам механически подносились вилки с жареными сосисками и омлетом. Только двое негромко переговаривались, обсуждая фронт работ на сегодня. Между стульями неспешно плавала крупная фигура Фриты, убирающая грязную посуду. Марс из дымящейся кастрюли налил себе пару половников манной каши. Первая ложка обожгла язык. Ничего общего со вчерашней веселой суетой и ощущением себя частью одного сплоченного целого за обедом.
Тут на кухню впорхнул Калле. Элегантно одетый, свежий, сна ни в одном глазу. Он пожелал всем доброго утра, оставил пустую чашку из-под кофе и так же энергично, насвистывая что-то себе под нос, улетучился. Как не верить после этого в связь между внешним видом и внутренним состоянием? Так редко встречаются люди, излучающие полную внутреннюю гармонию. С начала подросткового возраста Марс формировал себя, поглядывая на Калле, отчего самолюбие покалывало в недовольстве. Но пример был более чем достойный, и мальчик ничего не мог с собой поделать. Беря себе черты и привычки от других людей, он не чувствовал кражи. Воспринимал это так, будто присоединяет к себе недостающие детали, обретает себя настоящего. Некоторые трансформирует ближе к себе. Формирует и собирает как пазл.
Но пора было вернуться к возрождению городка. Тяжелые часы работы пролетели незаметно. Сегодня рабочие мужчины ожили: утро прошло в песнях, подначивании друг друга и шутках. Только под конец, к обеду, затихли от усталости. Марс находился в режиме ожидания сегодняшней встречи. В нем густо разрастался интерес, как Хана примет Калле и отреагирует на его сумасшедшую идею.
Глава 10
В секции Берге и Ханы Линн заметно побелела и уже не так сильно контрастировала ярко-желтой кожей с тусклыми окружающими оттенками. Горячий обед и лекарства сделали свое дело. Хана посмотрела на дремавшую подругу. Как здорово было бы взять ее с собой на мост, ведь онаодин из самых надежных людей. В Штрудхарте они постоянно выручали и помогали друг другу. Но реальность была такова, что за свои двадцать два года Линн ни разу не покидала подземелье. Резкий порыв ветра переломит лодыжки-спички, а солнце мгновенно иссушит почти прозрачную кожу. Но самое страшное даже не это, а то, как действует природа на психику, привыкшую к темноте, тишине, отсутствию любых раздражителей спокойствия. Даже ей, все детство регулярно поднимавшейся, это известно. А для хрустальной куколки-подруги случится яркий взрыв, первое и последнее впечатление. А потому пришлось пресечь мысли о Линн, осваивающей поверхность, на корню. Хане самой еще нужна помощь и огромная работа, и проводник из нее вышел бы никакой. Но несмотря на то, что пребывание наверху для нее пока практически одна борьба, ей уже много чем хотелось поделиться с гардасхольмцами. Хана заволновалась, вспомнив, что завтра будет что-то новое, встреча с Марсом и информация, возможно, собирающаяся изменить ее жизнь. До назначенного времени оставалась ночь и день в Штрудхарте. Чтобы ускорить его приближение, девочка умылась и аккуратно прилегла на кровать к больной подруге. Завтра вновь предстояло переделать дела на двух зонах, а потому нужно будет работать быстро, чтобы успеть на мост.
Сон был поверхностным, девочка просыпалась каждый час и проверяла самочувствие Линн. А потому в 4 утра уже лежала без малейшего желания продолжать. Чтобы не углубляться в мысли о том, что ждет ее сегодня, Хана решила начать собираться в Штрудхарт пораньше, а там делать работу неспешно и вдумчиво. Встав, она только нацепила одежду озябшими пальцами, дабы не греметь мисками и тазами, и вылезла в наполненный сквозняками тоннель. Когда доберется, позавтракает и примет душ по-человечески, решила девочка.
В Штрудхарте помимо душа, куда не замедлила заглянуть Хана, было и кафе, где неограниченно кормили работников блюдами с пылу, с жару из свежепойманных подопечных фермы. Вообще главные ученые фермы старались обеспечить максимальный комфорт, но проблема в том, что этот комфорт на ферме и заканчивался. Каждый, кто давал работу, старался сделать жизнь гардасхольмцев наполненной, удобной, счастливой. И им удавалось. Но отсутствие жизненно важных наземных благ и больных родственников это не компенсировало.
День в спокойно, но непрерывно выполняемом объеме работы завершился. Одетая в защитный костюм Хана уже стояла в общем земляном ходе, отделяемая от поверхности только крышкой люка. Она замешкалась, так как понятия не имела о том, какая сегодня погода. Открыв небольшую щель, девочка высунула обнаженную руку, которую тут же обволокло тепломбудто кто-то надел мягкую перчатку. Стало щекотно, Хана зажмурилась. Значит, солнечная погода с очень слабым ветром. На стекла очков девочка прилепила усиливающие эффект наклейки. Не дав ввести себя в заблуждение, надела плотные перчатки, ибо уже знала, как усилится ветер на подходе к Яку. В боевой готовности смахнула крышку и вывалила свое тело на траву. Даже в двухслойных очках природа сегодня слишком сияла, и только спустя пару минут Хана разлепила щелочки глаз. Оставалось надеяться на то, что день, клонившийся к вечеру, сам избавит девочку от раздражителя к моменту встречи на мосту.
Сначала встав на четвереньки, Хана отдышалась и огляделась. А после на подгибавшихся коленях заковыляла по лесу. Как назло, это была хвойная его часть, охотно впускавшая лучи до самой травы и не дававшая мягко привыкнуть. Так что сейчас выдалась отличная возможность почувствовать себя Луркомих кротом. Слух у гардасхольмцев третьего поколения был уже усиленным, из-за чего слегка покачивавшиеся верхушки деревьев издавали звуки взлетавших ракет. Однако Хана, благодаря участившимся в последнее время вылазкам, открывала для себя новый способ уменьшения беспокойства. При повторении следующих слов: «твой организм всё преувеличивает, сбавь в несколько раз давление света и звука». Ум обладал бОльшим могуществом, и организму худо-бедно приходилось выполнять. В живом, проговариваемом вслух диалоге с самой собой, девочка добралась до моста. На месте она оказалась по ощущениям существенно раньше назначенного времени, так как не ожидала расправиться с дорогой так быстро. Качающийся в ритме течения Яка мост пустовал. Хана присела на его шершавую поверхность и погрузила взгляд в толщу воды у кромки понтона. Река, бившая во внутреннюю поверхность дерева моста, мягко укачивала. Посмотреть на золотую корку речной поверхности вдали не удавалосьслишком ярко, а вот вблизи лучи только мягко опускались в сторону дна, насколько хватало их мощи, пронизывали словно саблями толщу и освещали для Ханы происходящее. Сколько же под мостом копошилось рыб! Разных размеров, но одного вида, они сновали толстыми, но верткими ловкими тушами, иногда поднимаясь за глотком кислорода. Даже водным существам без поверхности никак, понимающе подумала Хана. Даже с учетом того, что для рыб вода органична, незаменима и приятна, и никто не запихивал их туда насильно. Попробуйте принудить рыбу ходить по поверхности! А у основателей Гардасхольма получилось.
Тем временем вдоль левого берега показалась фигура. Белобрысый Марс шел, подставив лицо солнцу и сощурившись. В размякшей прибрежной каше чмокали его шаги. Издали рука поднялась в воздух, ладонью к Хане.
Встреча состоялась! приблизившись и сев рядом, бодро констатировал Марс.
Добрый день. Удалось что-нибудь узнать?
Ты знаешь, кто такие лошади? Слышала о таком месте, как Венеция? последовали встречные вопросы.
Откуда-то из кустов раздался короткий шорох и звук, похожий на «кря».
Нам рассказывали о Венеции. Гардасхольмместо с нестандартными условиями жизни. В мире есть и другие, нам проводили лекцию, Венеция в их числе. Город в воде, где все перемещаются водным транспортом. А вот лаш как там их? Еще одни наши соседи?
Лошади. Животные, которых мы используем как транспорт. Высокие, мощные, с красивыми гривами и хвостами, которые можно заплетать в косы. Дело в том, что реакция моего друга превзошла все ожидания. Он утверждает, что ключ к свободе и причины лжи и заточения найдутся именно в Венеции.
Кусты еще настойчивее зашуршали, и оттуда бойко выскочила невысокая изящная фигура в плаще до земли.
Только не волнуйся, это тот самый друг. Его зовут Калле.
Рад приветствовать вас, Хана, произнес мужчина и протянул ладонь для рукопожатия.
Девочка пробежала взглядом по облику: хрупкое смуглое лицо, необъятные лучащиеся уверенностью и успокоением глаза, утонченность в движениях и манерах. Она отзеркалила его движение и почувствовала твердое, но деликатное сжатие руки.
Все трое обменивались впечатлениями от встречи. Хана делала большие успехи и уже не падала в обморок при виде нового человека, но бдительности не сбавляла. Калле сообщил о том, что на такой случай привязал к дереву коня в паре минут ходьбы отсюда и можно поэкспериментировать с коротким совместным переходом и знакомством с большим животным, если Хана чувствует готовность. Ничего такого девочка, конечно, не чувствовала, ее мысли были разрознены и беспорядочны, но не смогла не согласиться.
Один из коней Каллебелоснежной масти с рыжей чубаростью в нетерпении затоптался на месте, завидев хозяина. У Ханы нижняя челюсть непроизвольно отвисла от вида этого создания. Высокое, длинно- и тонконогое, размахивающее густой белой шевелюрой сильными движениями мускулистой шеи. Приближаться было страшно, девочка делала шаги на негнущихся коленях. Калле громко поприветствовал животное, любовно потрепал по шее. Марс тоже встряхнулся, не забывая поглядывать за состоянием Ханы. Да и чего таить, ему было интересно, какое впечатление Буэнос произведет на подземного человека, общавшегося ранее лишь с кротами да пауками.
Тем временем конь фыркал и дыбился, перебирал копытами, волновался так, что Калле и Марс вдвоем не могли его успокоить. Настроение девочки передалось ему мгновенно.
Животные всегда ощущают страх на химическом уровне, их не обманешь как людей. Но если собаки и коты более деликатны, при симпатии к человеку могут и поступиться инстинктами и победить страх нежностью, то кони отличались полной беспардонностью. Не уверен, что справишься со мной? Лучше вовсе не подходи. Точные зеркала, лошади были подвластны и мягки только полностью обретшим гармонию и внутреннюю силу. Кто знает, позже размышляла Хана, быть может и насекомые действуют по тому же принципу? Но с ними она работала уже несколько лет, и не было ни намека на смятение от вида сотен надвигающихся ядовитых телец. Что не подвластно времени и опыту? Однако такая рассудительность появилась лишь по возвращении домой, а пока Хана попросила вернуться на мост от вида этого строптивого создания.
Попробуй хоть прикоснуться, чтобы первый шаг был уже сделан, и в следующий раз будет легче, тихо и успокоительно предложил Калле.
Марс, держа Хану за плечи, подвел к неистовствующему копытному, в то время как Калле сдерживал его. Девочка, закусив нижнюю губу, приподняла руку к крупной голове. Прикоснувшись к шелковой щеке, девочка почувствовала, как Буэнос затих, и облегченно выдохнула. Через секунду хитрюга резко извернулся ,схватил девочку за указательный палец, и потянул, пребывая в восторге от себя и затеянной игры.
Хана почувствовала жгучую боль, которая усиливалась, пока девочка пыталась вернуть себе палец. Наконец, Калле через беззубый край открыл рот коня. В двух местах выступили алые капли.
Обида подступила к горлу, хотелось плакать.
Он не со зла, снисходительно вступился Калле. Ты подумай только, такая махина, а максимальный вредцарапина на пальце. Если бы ты ему не нравилась, он бы себя так не вел. Просто неумело попытался разрядить обстановку, снять напряжение, он подмигнул Марсу.
Тот еще павлин, поддержал юноша.
Хана замотала палец найденным в кармане платком. Она не издала ни звука, но в глазах стояли блюдца слез, еле удерживаемые от падения веками. Подняла глаза на Буэноса. Дурында уже стоял, слегка опершись о Калле, и пытался достать подвижными губами до ветки дерева на 20 см выше его головы. Хана рассмеялась. И тут же прикрыла рот рукой. Смех ее оказался, как тонкий звон мельчайшего колокольчика. Таким его еще не слышала даже сама девочка.
Что ж, полдела сделанознакомство состоялось. Осталось только научиться ездить, подытожил Калле.
На этом!?
Остальные еще хуже, поверь. Тебе бы теперь почаще видеться с ним. Чесать бока, ковыряться в копытах, устанавливать контакт. Слышал, ты химичишь на ферме насекомых? Можешь приходить на рассвете на конюшню, в это время там еще никого. Мы покажем куда идти. Справишься с дорогой?
Хана не успевала перерабатывать бросаемые ей слова Калле, одно чуднее другого. Но на всякий случай на все вопросы отвечала «да».
Я могу встречать тебя утром на мосту и доводить до конюшни, подтянулся Марс.
На том и порешили! заключил мужчина.
Девочка подошла к Марсу и в третий раз посмотрела ему в глаза. В них мальчик прочитал немой вопрос и недоумение.
Ты совершенно точно справишься. Просто приходи завтра на мост к рассвету, констатировал мальчик.
Глава 11
После встречи Ханы с Калле и Марсом каждый ее день на ферме предварялся походом на конюшню. Берге и Линн пребывали в недоумении от того, что Хана после фермы, не ужиная, падает на кровать и отключается, пока голова еще летит к подушке. Обе они находились в ремиссии, Линн уже вернулась в Штрудхарт, но продолжала жить у мамы с дочкой. Берге тоже вернулась к работеона устанавливала и чинила освещение в подземных ходах. Снова энергичные, они не понимали, что произошло с Ханой. Обычно после возвращения с фермы девочка могла больше часа фонтанировать о произошедшем в Тропиках, о проделанных экспериментах. Затем, когда лишалась слушателей, от усталости засыпала за едой, или прямо у входа в жилище с пригревшимся под боком длинноносым Лурком. Теперь же Хана покидала нору еще в ночи, а возвращалась вечером, румяная и будто порозовевшая, не в силах вымолвить ни слова.