Не знаю, как отреагировал бы фон Эльстергоф на эти слова, но в этот момент не выдержал ребенок. Его младший братик уютно устроился с рожком у матери на руках, а трехлетнему карапузу наконец-то надоело лежать в корзине. Отбросив хлебную соску он тоже потянул ручки к маме и расплакался.
В тесноте телеги детский плач прозвучал, как гром. Марьяна дернулась было к ребенку, но тут же захныкал потревоженный младший. Хандзя попыталась взять братика на ручки, но, понятно, трехлетний малыш был для нее тяжеловат. Придя в себя, я решительно отодвинула девочку и взяла привычным движением взяла ребенка. Прижав к себе хрупкое тельце, я делала то, что несчетное количество раз повторяла с младшими племянниками.
А-а-а-а. Тш-ш-ш-ш
Малыш затих на мгновение, потом попытался возмутиться, видимо, заметив подмену. Но, в конце концов, притих, убедившись, что мама и сестричка здесь и никуда не делись, и, значит, все в порядке. Быстро сообразив, Хандзя (я уже начинаю любить этого ребенка!) придвинулась ближе к мне и начала что-то тихонько напевать братику. Казалось, все обошлось, но назревающий снаружи скандал показал, что битва еще не выиграна. Тогда я сделала то, о чем мы договаривались с Арвидом, хотя все и пошло совсем не так, как мы ожидали.
Накинув на плечи свою любимую шаль так, чтобы она с головой укутывала мальчика, я высунулась из-по полога телеги со стороны возницы и недовольно закричала.
Арвид! Что там случилось? Сколько будем еще стоять? Мне скоро Ганса кормить.
Сейчас поедем, Золотко! - Голос Арвида звучал зло. - Вот только одного молодого господина с дороги сдвинем
Это Ваш сын? - Подозрительно поинтересовался фон Эльстергоф.- Могу взглянуть?
Своих наделай, а потом гляди! - Ощерился Арвид. - Прочь с дороги! А не то голову откручу, чтобы не смел оскорблять мою жену!
Похоже, до парня наконец-то дошло, что он основательно перегнул палку. А, может, Арвид на этот раз был более убедителен, хотя, по-моему, куда уж дальше Впрочем, очень сильно подозреваю, что молодой рыцарь по прежнему не верил в то, что кто-то полезет в серьезную драку ради чужой женщины с кучей незаконнорожденных детей. А вот за сомнения в собственном отцовстве любой нормальный рыцарь схватится за меч. Это было достаточно просто и понятно, чтобы эта мысль дошла по назначению.
Не знаю, что собирался ответить или предпринять наш противник. Но Арвид резко свистнул, давай сигнал трогать. Возницы подхлестнули коней и телеги почти одновременно сдвинулись с места, постепенно набирая ход. Нас изрядно потряхивало, но даже дети, намертво уцепившиеся за Марьяну и меня, затаились, словно зайчата. Грохот тяжелых телег в купе с топотом копыт заглушили почти все звуки. Уже не мирный обоз с домашним скарбом, но грозный военный отряд двигался по королевскому тракту, готовый смести со своего пути любую преграду. В прорезь полога я еще успела заметить нескольких всадников на обочине дороги. Если я не ошиблась, было их человек пять. Двое из них держали в руках арбалеты, но никто так и не выстрелил. То ли растерялись, не ожидая, что Арвид двинет-таки напролом, то ли так и не получили приказа стрелять от хозяина.
Голос не соврал, рыцарь фон Эльстергоф действительно оказался мальчишкой, с виду - хорошо если ровесником Хайко. Надеюсь, он и правда действовал сгоряча, не подумавши, а не прогнил в свои годы насквозь. Ну, хоть в спину отряду из арбалетов стрелять не стали, и за то спасибо.
Как и ранним утром, мы сбавили ход сразу же, как только оторвались от преследователей. Если можно так назвать тех, кто преследовать нас даже и не пытался. К счастью для них, как запоздало поняла я, когда первый испуг прошел. Несколько часов потом мы катили неспешно, как обычно, пока Арвид не скомандовал привал, указав на очередной придорожный заезд.
Наши люди с привычной сноровкой завели телеги и занялись лошадьми. Марьяна, пользуясь возможностью, побежала полоскать детские тряпки. Я только головой покачала ей вслед. И что она потом с ними делать будет? Не повесит же на оглоблях сушиться? Хм, действительно, повесила оглоблях. Парни пофыркивали, посматривая на такое украшение, но ничего не говорили, ожидая, видимо, что скажет Арвид.
Я украдкой огляделась, чтобы посмотреть, не смеются ли с нас остальные гости заезда. Но если кто-то и смеялся, то про себя. Связываться с благородными никому не хотелось, да и вообще, там. В дальнем углу двора, какие-то поселяне и сами расположились, словно они тут надолго.
Сколько отсутствовал Арвид, я не знаю, но вернулся он в сопровождении двух крепких девок-подавальщиц, которые вдвоем тянули большой котел. В котле обнаружилась густая гороховая похлебка , щедро заправленная колбасками. От нее шел сытный мясной дух.
Надо же, на косточках от окорока варили. - Вслух удивилась я, первой получив свою миску.
Место здесь бойкое, - Привычно уже пояснил муж, не дожидаясь дальнейших моих вопросов. - Много разного народу ездит. Так что хозяин привык готовить так. Чтобы угождать каждому: одним - на косточках, другим - на масле. Третьи и пустой похлебкой обойдутся Каждый получает то, за что готов заплатить.
А ты, значит, готов платить за роскошную похлебку? - С улыбкой спросила я, пробуя первую ложку. - Мм-м-м! Вкусно!
Умгу. Неплохо. - Подтвердил Арвид, тоже снимая пробу. - Я готов платить за то, чтобы у моих людей хватало сил исправно нести свою службу. Голодный солдат много не навоюет, голодный крестьянин много не наработает.
Кто бы это Агнесс рассказал. - Усмехнулась я.
Да уж. Жена твоему брату досталась суровая. - Скривился Арвид. - А что, и голодать приходилось?
Да нет, хвала Творцу. - Ответила я, поняв, что мои слова и правда можно было истолковать двояко. - Но кусок, щедро приправленный попреками, не протолкнешь в горло даже пивом.
Это да. - Согласился муж.
Какое-то время мы молча прихлебывали горячее варево, заедая простым ржаным хлебом. Было приятно сидеть вот так, рядышком с мужем, но понимание, что мы - не одни, мешало. К тому же, я то и дело поглядывала на Марьяну, которая кормила детей, успевая попутно и сама перехватить кусок-другой. Поначалу я привычно порываясь помочь, но сдержалась. Во-первых, меня о помощи никто не просил. А во-вторых, пора, наверное, отвыкать хвататься за все подряд. Умом я это понимала, но все никак не могла привыкнуть, что теперь я могу позволить себе просто отдохнуть. И никто не упрекнет меня в бесполезности, был бы в доме порядок.
Дождавшись, пока Марьяна закончит кормить детей, Арвид подал ей какой-то знак. Женщина понятливо кивнула и поцеловав малышей, вручила их Хандзе.
А теперь рассказывай. - Голос Арвида звучал сурово.
Что рассказывать? - Марьяна снова вздохнула, всем своим видом показывая, что ни сном, ни духом не знает, что хочет от нее услышать мой муж.
На это раз, рассказывай все. Мне, знаешь, ли, дважды сказки о бедных сиротках не скормишь. И я хочу точно знать, ради чего и кого мои люди рискуют нарваться на арбалетный болт.
Так ведь рассказала все, еще у знахаря. - Марьяна пожала плечами, но даже я заметила, как она старательно отводит глаза.
Ушла в чем была, говоришь? - Арвид не дал сбить себя с толку. - А была ты, случайно, не в хозяйских сережках? А я-то думаю, чего этот щенок так взбеленился, да еще и вдогонку. Чего я еще не знаю?
Ушла в чем была. - Голос Марьяны звучал глухо, но, почему-то, именно теперь я была уверена, что она говорит правду. - А уж Зёрен с со своей матушкой проследили, чтобы я не была в чем-то, что можно продать. - При этих совах Марьяна сдвинула платок, Которым она, на вендский манер покрывала волосы. Я ахнула, а Арвид отчетливо скрипнул зубами. Если в ушах этой женщины раньше и были сережки, то их у нее не просто отобрали, вырвали с мясом.
Детлеф лечил? - Спросил Арвид. Марьяна кивнула.
Хозяйка даже детей переодеть не разрешила.
А что же хозяйские сережки-мужнин подарок? Или то был только предлог?
Пусть поищет на дне выгребной ямы, если они ей так нужны! - Зло прошипела Марьяна.
Отомстить решила? - Арвид осуждающе покачал головой. - И оно того стоило? - Он кивком указал на телегу, возле которой пыталась развлекать малышей Хандзя.
Может, и не стоило. - Вспышка закончилась, и теперь Марьяна сидела сгорбившись, словно бесконечно уставший человек. - Только когда в замке переполох поднялся, что хозяин умирает, все забегали, все нараспашку было И я увидела, как на столе лежат эти злосчастные сережки. - Она помолчала мгновение, а потом продолжила. - Хозяйка очень любила их надевать, то ли издеваясь, то ли просто хвастаясь мужниным подарком. А я еще помню, откуда подарок взялся.
И откуда же? - Спросила я, уже начиная догадываться, что услышу.
Отец привез с Поморья. Маме в подарок. Давно, я еще маленькой была. Любила забираться к маме на колени и играть подвесками из янтаря - Марьяна всхлипнула, но тут же закусила кулак. Дальше она продолжила тем же глухим, бесцветным голосом, каким говорила до того. - Он их на моих глазах у матери из ушей выдрал. А потом подарил жене, чтобы не сердилась за очередную наложницу.
Да-а, дела-а-а - Арвид озадачено потер подбородок. - Получается, Эльстергоф тебя не у разбойников перекупил, как рассказывал?
Получается, нет.
А ведь знаешь, Марьяна, - Арвид снова нахмурился, - я даже не знаю теперь, что с тобой и делать. По-хорошему, мне тебя к вендам отпускать никак нельзя: одно дело - сплетни и подозрения, а другое - живой свидетель. Если ты своими разоблачениями (а ведь не промолчишь, уверен) сорвешь свадьбу наследника Тут и до войны дойти дело может.
И что теперь?
Не знаю. - Арвид вздохнул. - Придется писать еще одно письмо и отправлять вестником. Только теперь уже не наместнику, а в королевскую канцелярию. Пусть уже сами решают, отправлять тебя к родне или поселять в столице
Арвид не договорил, снова нахмурившись. А мне подумалось, что кто-нибудь в королевской канцелярии может решить, что самое простое - это вернуть Марьяну обратно. Марьяна-вендка? Какая вендка? Ничего не знаем, никого не видели и кто там на кого нападал десять лет тому назад, один Творец ведает. Но хотелось верить, что король, которому так верно служит Арвид, окажется достойным этой верности.
Упрекнув себя за крамольные мысли, решила заняться более приземленными вещами.
Марьяна, - отвлекла от нелегких дум нашу невольную попутчицу, - что у тебя вообще есть из детских вещей? Эти пеленки до отъезда не высохнут.
Есть еще несколько тряпок, что жена знахаря из своих запасов отжалела. На Хандзю старая кофта и платок. Детских вещей у них не было, да оно и понятно. Их-то малышу всего несколько недель от роду, с чего бы им вещами на трехлеток запасаться.
Вот, кстати, - встрепенулся Арвид, - Траутхен, ты - золотце! О таких вещах я как-то и не подумал. Спрошу у хозяина заезда, нет ли чего подходящего на продажу. Пошли, Марьяна, посмотришь, чтобы не мало было.
Бросив взгляд на детей, Марьяна успокаивающе кивнула настороженно встрепенувшейся Хандзе и пошла за Арвидом в сторону главного дома. Я осталась ждать, задумчиво дожевывая горбушку. Хорош хлеб! Всегда любила хрустящие, поджаристые горбушки, но с тех пор как подросли племянницы и племянники, это лакомство всегда доставалось самым младшим.
Вспомнив о племянниках, снова задумалась о судьбе Хандзи с братиками. Малышам хорошо, пройдет еще пара недель, и даже старший из них - Януш - вообще не вспомнит ни об отце, ни о замке. Он и нас, наверное, быстро забудет, как только осядет с матерью где-нибудь. А каково придется Хандзе? Что творится сейчас в этой маленькой головенке? Судя по паре случайных фраз, ненависти к отцу девочка не испытывает. То ли был он не такой уж тварью, то ли Марьяна не стала (может, побоялась) делиться с ней своей обидой. Привыкнет ли девочка из замка к крестьянской жизни?
Хотела было встать, чтобы подойти к малышам и попробовать пораспросить побольше, но увидела возвращающегося мужа. Мать малышей спешила за ним, держа в руках ворох какого-то тряпья, видимо, те самые вещи.
Арвид выглядел не очень довольным. Интересно, это потому что не нашел ничего подходящего и пришлось брать что-нибудь, или потому, что опять лишние траты? Мы всего лишь на полтора дня приблизились к новому дому, а нежданные расходы накатывали, словно снежный ком. А я ведь даже не знаю, сколько у нас денег, как обычно, запоздало, подумала я. Слепо доверившись мужу, я ехала за ним, ожидая, что он обо всем позаботится сам. Тоже мне, хозяйка!
Быстро припрятав оставшуюся горбушку в карман фартука, поспешила навстречу.
Нашли что-нибудь? - Спросила, с интересом глядя вслед Марьяне. Которая пошла сразу к детям.
Именно, что что-нибудь. - Вздохнул Арвид. - Дети у хозяев выросли давно, а внуков пока нет. Хорошо, хозяйка уступила недорого пару мужниных рубах. Он у нее мужчина дородный. В такую рубаху каждого из малышей станется целиком завернуть. А если обрезать лишнее от рукавов, то будут еще и лишние тряпки.
А остальное? - Вещей в ворохе вендки было явно больше, чем пара рубах.
А остальное - старые хозяйкины вещи, который она так отдала, чтобы было хоть чем-то детей прикрыть. Но там такое, действительно старье. Марьяна, правда, грозилась из старой юбки скроить что-то там для Хандзи.
Арвид, я вот что хочу спросить. - Я даже удивилась, что не замечала этого раньше. - А почему ты мальчиков всегда называешь то дети, то малыши, но никогда - по имени? А Хандзю ты всегда называешь Хандзей.
Да? - Искренне удивился муж. - Никогда не задумывался. Даже и не знаю. Маленькие - они такие, ну маленькие. Ни толку с них пока никакого, ни разговора. А Хандзя - девочка неглупая, явно с характером С ней уже и договориться по-человечески можно.
Ну, разве что так. - Вот, кстати, раз уж зашло про договориться. - Арвид, присмотрелся бы ты к девочке. Ты - маг, тебе виднее, опасно это или нет. А то она хоть и говорит, что отец ее учил, но меня оторопь берет, когда она своими светлячками играть начинает. Подожжет. Не дай творец, повозку с поклажей. И с нами, заодно.
Светлячки? - Арвид тут же встрепенулся, словно, и правда, пес, почуявший добычу. - Горячие или просто теплые.
Арвид! - Возмутилась я. - Откуда мне знать, насколько они горячие? Я пока еще в своем уме, магу под руку соваться.
Да ты и сама - маг. - Рассмеялся муж. - Привыкай. Эх. Траутхен, надо бы тебя хоть чему-то поучить, но из-за этой кутерьмы не то что учить, даже не поговоришь толком. Ладно, хорошая моя, - муж приобнял меня почти по-дружески и легко поцеловал в щеку. - пора трогаться, если до вечера собираемся до места стоянки доехать. Не хотелось бы мне сегодня в чистом поле ночевать.
И мы снова двинулись в путь. На этот раз в повозке не было того гнетущего молчания, прерываемого вымученными фразами, как в самом начале. Мы с Марьяной, освободив сколько места, сколько смогли, пытались перекроить старые тряпки, сделать их хоть как-то пригодными для носки. Выбирая наименее заношенные куски, я подумала, что можно было просто взять что-то из моего приданого.
Впрочем, старье или новье, все равно это приходилось перешивать на ходу в трясущейся телеге. Тут уж не до красоты стежков, главное, чтобы держалось и выглядело не сильно коряво. Хандзя понятливо отвлекала малышей, чтобы не мешали.
За такой неблагодарной работой мы постепенно разболтались о том и о сем. Марьяна охотно делилась историями о проказах двух старших детишек, старательно избегая, впрочем, любого упоминания о их отце. Я же, в свою очередь, старалась не спрашивать лишнего, чтобы не бередить и так не самые приятные воспоминания.
Мальчики успели устать и выспаться, заскучать и утешиться припрятанной мною горбушкой, когда телеги наконец-то остановились. Было слышно, как вокруг шумит народ, словно на ярмарке. Выглянув из-под полога, я искренне удивилась: вроде бы Арвид не говорил, что мы будем проезжать через город. И, тем не менее, телеги стояли на достаточно широкой площади, окруженной каменной стеной. Пока я задавалась вопросом, где мы и что делать дальше, муж сам подошел к нашей телеге.
Марьяна, - сразу обратился он к вендке, озабоченно хмуря брови. - Пойдешь сейчас со мной, наместник хочет с тобой побеседовать. Детей оставь, мы недолго. - И, уже обращаясь ко мне. - Присмотришь, Трауте?
Делать было нечего, пришлось кивнуть. Конечно, малыши за этот день успели ко мне немного привыкнуть, но, все равно, оставаться в закрытой повозке с младенцем и двумя сорванцами - это не был предел моих мечтаний. Но, видимо, в данном случае вопрос был лишь формальностью, потому что Арвид уже утащил Марьяну в сторону большого дома.
Успокоив Хандзю, что мама сейчас вернется, я вылезла, чтобы получше оглядеться. Как оказалось, остановились мы не в городе, а в средних размеров замке. Сам замок располагался чуть в стороне, полускрытый высокими старыми буками, а мы стояли во дворе, наверное, хозяйственном, не знаю, как еще его назвать. Со стороны замка двор упирался в стены большого кирпичного дома, видимо, там располагался управляющий замка или командир гарнизона. Потом шло длинное здание с окнами, рядом с которым толпилось несколько молодых ребят в одинаковых одеждах - казарма, догадалась я. Еще дальше располагалась конюшня, судя по раздающимся оттуда звукам и копне сена на телеге, стоящей возле входа.