Но это, к счастью, по-прежнему был Беримир, и вместо лекции по общеизвестным истинам меня ожидало полуминутное укоризненное молчание. Справедливости ради, оно действовало на меня куда эффективнее; по крайней мере, устыдилась я сразу же.
Зато мне дали выходной! ляпнула я в свое оправдание.
Хотен заинтересованно склонил голову к плечу, и я юркнула в дом, пока он не услышал что-нибудь еще более занимательное.
Найду тоже, мрачно сообщила трубка, и я застыла с одним валенком в руке посреди прихожей. Но потом сообразила: Найдэто Найден, и он изрядно преуспел в налаживании связей с врачом. А раз так
Еще какая-нибудь упоительная история? предположила я.
Не то слово, согласился Беримир. Угадай, кто в первый же день патрулирования застал попытку незаконного подключения к магопроводу?
Я зажмурилась.
Работа с опасными энергоносителями, сложной аппаратурой и повсеместной автоматизацией очень быстро заставляет чувствовать себя так, словно вокруг одни идиоты. Долгая работа в подобных сферах потихоньку внушает мысль, что, если вас окружают идиоты, значит, выцентральный.
Но даже на фоне столь прискорбных выводов идея подрубиться напрямую в единственный на данный момент магопроводна минутку, высокого давления, диаметром в мой рост, с перспективой снабжения четырех окрестных сел и одного городавыглядела, мягко говоря
Выжившие есть?
Есть, обрадовал меня Беримир. Найден. Сдается мне, парень родился в рубашке хотя с его везением куда актуальнее было бы родиться с грелкой в руках. Я, собственно, из-за чего звоню: у него в общежитии с грелками напряг. Он, конечно, обложился бутылками с горячей водой, но татуировку все равно этим не перекрыть, а я на дежурстве в стационаре. Не завезешь ему грелку? Или Велиславу попроси, а то этот счастливчик опять переохлаждение схватит.
Велислава, насколько я помнила, как раз осталась в проектном бюровместе со всем конструкторским отделом; я покосилась через плечо и твердо решила не говорить об этом вслух.
Ладно, у меня была запасная. Ты его осмотрел?
Не я, Болеслав. Если увидишь его фонтанирующим ядомне удивляйся, он тоже чудом вспомнил, как работать без диагноста.
Я бы очень сильно удивилась, если бы вспомнила, кто это, но предпочла промолчать и об этом.
Хорошо, последний вопрос, вспомнила, наконец, я. А где это общежитие находится?..
Разумеется, Найдену не могло не свезти и тут. У Бюро Правопорядка своего общежития не было: все сотрудники, приехавшие на месторождение, заказали перевозку собственных домиковтаких же легких каркасников с куполами, как и у меня. Найденыш оказался единственным, кому требовалось жилье, и его, недолго думая, распределили в общежитие к шахтерам. Одна я туда соваться на ночь глядя побоялась, так что пришлось вкратце изложить Хотену историю моего «знакомства» с Найденом, старательно обходя вопрос о том, что я делала на пустой улице в десятом часу.
Мои филологические страдания оказались напрасны: общежитие пустовало. Первая смена шахтеров в полном составе лежала в стационаре, втораяпахала за двоих на месторождении, пробивая новый штрек. Похоже, только этим и объяснялось, как Найден, с его-то коммуникативными навыками, остался без грелки в полностью заселенном общежитии.
Сонная вахтерша обрадовалась нам, как родным, словно мы ее вовсе не разбудили, но бдительности не потеряла ни на секунду.
Я уж думала сама за грелкой бежать, доверительно сказала она, зябко кутаясь в шаль, но мне нельзя надолго оставлять пост, а до дома еще полчаса езды. Запишитесь в журнал визитов, вот здесь. А потом я покажу дорогу, как раз на обход пора.
Хотен, у которого давно глаза слипались, раздраженно дернул щекой и вместо записи предъявил женщине корочки ревизора.
После этого нам уже не радовались. Но дорогу честно показали.
Найдену, как назло, досталась угловая комната на первом этаже. По всей видимости, пустовала она потому, что была одной из самых холодных, и туда никто не хотел заселяться. Отсутствие климатического купола делало свое дело; лично я бы отсюда переехала при первой же возможности.
Одно окно выходило на подмороженные кусты перед стоянкой, второевовсе на дорогу; установили их неправильно, и изнутри по низу стекла шел толстый слой льда, а снаружи сияли белизной инеевые перья. Кто-то из жильцов попытался законопатить щели засохшей травой и мхом; из-за этого комнатка чем-то неуловимо напоминала заброшенное фазанье гнездо, но никак не человеческое жилье. Над радиаторами воздух дрожал от контраста температур, но мощности не хватало, чтобы прогреть помещение до приемлемой температуры, и вторая койка предсказуемо пустовала.
Открывший нам дверь кокон из одеяла проследил мой взгляд и бодро заявил простуженным голосом:
Зато здесь светло! и с любопытством повернулся к ревизору, застывшему нерушимой скалой и всем видом демонстрирующему, что за меня есть кому постоять.
Как будто это требовалось.
Хотен Верещагин, ревизор третьего чина Особого корпуса, коротко отрекомендовался он, заметив интерес.
Обычно этого хватало, чтобы свести все нежелательные контакты к минимуму и, бонусом, обезопасить от них меня. Но на сей раз Хотен не на того напал.
Найден Лом, изрек мой найденыш, резким движением откинув за спину «капюшон» из одеяла, позволяя рассмотреть изуродованное шрамом лицо, и уверенно протянул ладонь для рукопожатия. Тиша о вас рассказывала ну, когда не ржала с моего имени. Что теперь-то?
Лом, виновато всхлипнула я, не в силах бороться со смехом, и сунула ему грелку. Найден Лом! Ох, да как ты школу закончил, тебя же должны были задразнить насмерть!
Найденыш пожал плечами под одеялом.
Как-то закончил. Но ничего, искоса взглянув на меня, хмыкнул он, ты, похоже, решила наверстать и задразнить-таки чаю? Или чего-нибудь посерьезнее?
Хотен, по всей видимости, собирался отказаться и уйти. Но вместо меня ответил мой желудок, еще отлично помнивший, что такое «посерьезнее» в исполнении Найдена, и тот беззлобно рассмеялся:
Понял, вопрос глупый. Подождите здесь пару минут, хорошо? Добегу до кухни, заодно грелку наполню.
Я виновато кивнула и, получив рекомендацию не разуваться ни в коем случае, уселась на вторую кровать: стул в комнате был всего один, металлический, холодный даже на вид. Хотен с сомнением покосился на него и остался стоять, прислонившись к стене и выжидательно склонив голову к плечу.
Что? неловко спросила я.
Хотен скрестил руки на груди. В его исполнении жест вышел чрезвычайно внушительным.
И как ты не побоялась?
Уточнять, чего именно, я не стала. Парень с жутким шрамом и татуировкойпусть не каторжной, но все-таки; словивший по голове, оставшийся без документов и денег а я притащила его к себе домой. Выхаживать.
Он был под присмотром. Я попросила Беримира. Да и ну вот честно, ты бы смог бросить человека замерзать насмерть?
Хотен чуть прищурился и улыбнулся. Открыто и насмешливо. Теперь он гораздо больше напоминал парня, с которым я начинала встречаться, а не всегда собранного и настороженного ревизора третьего чина, и я невольно улыбнулась в ответ.
Я уже боюсь тебя оставлять, сказал он. После первой командировки обнаружил тебя в компании порядочников, второй разпродавшейся на одиннадцать лет проектному бюро за климатический купол. А теперьс собакой, автосанями и с бывшим, ночующим у тебя, чтобы присмотреть за вторым холостым мужчиной в доме.
Велиславане порядочник, только и могла возразить я. Она дочь капитана, но работает инженером-конструктором.
Про ночлег под одной крышей я ему не говорила ни слова. Но кто сомневался, что он обнаружит что-нибудь, указывающее на него?..
А Беримир помолвлен, понимающе кивнул Хотен. Это не претензии. Я просто удивлен, как быстро все меняется.
Быстро?
Когда мы начали встречаться, я еще даже институт не окончила, напомнила я, чудом сдержав поток возражений. Разумеется, я изменилась с тех пор. Как и ты
Особенно ты.
Студента Верещагина никто не боялся. Он был балагуром, весельчаком и душой компании, и я страшно гордилась собой, когда привлекла его внимание. Только вот с первой своей практики Хотен вернулся с шумом и фанфарами, отправив на рудники заместительницу директора ПищКомба номер пять. Талантливым студентом заинтересовался Особый корпус и на выпускника Верещагина уже поглядывали с опаской. Все знали, что он далеко пойдет. И наверняка потащит за собой свою зазнобу
Что ж, за семь лет мы и впрямь ушли чертовски далеко от себя прежних.
Эй, что за кислые рожи? удивленно спросил Найден, появляясь в дверях.
В одной руке он нес заварочный чайник, во второйвнушительную сковороду, и одеяло ему приходилось придерживать подбородком, из-за чего удивление вышло несколько невнятным. К тому же сковорода немедленно пошла в психологическую атаку, распространяя запах жареной картошки и красного перца с кориандром, и рожи очень быстро превратились из кислых в заинтересованные. Даже Хотен чуть подался вперед, неотступно провожая Найдена взглядом.
Тарелок нет, покаялся гостеприимный хозяин и пристроил сковороду на письменный стол. Не успел купить, а чужие брать ну, рискнул бы разве что в женском общежитии, но никак не здесь. Не то чтобы ребята агрессивные, но
Становятся агрессивными, когда дело доходит до мытья посуды? предположила я, тотчас вспомнив мужское общежитие института.
Хотен адресовал мне возмущенный взгляд. За ним грязной посуды не водилось даже во времена студенчествано на фоне четырех этажей его сокурсников этот крохотный проблеск любви к чистоте и порядку терялся мгновенно, и впечатления от посещений у меня оставались крайне гнетущие.
Нет, просто не моют, пояснил Найден и снял со сковороды крышку.
После этого сомнения насчет еды при столь сомнительной сервировке перестали терзать даже Хотена. Не знаю, как у найденыша это выходило, но абсолютно все, приготовленное им, хотелось сожрать немедленно и в количестве.
Я тебя из проектного бюро выдернул? смущенно уточнил Найден, аккуратно складывая одеяло на своей кровати. Судя по комковатым очертаниям под толстым шерстяным свитером, грелку он уже привычно примотал к голому телу и теперь чувствовал себя гораздо лучше, что не могло не радовать.
Нет, из дома, отмахнулась я. Лучше расскажи, как твоя работа. Если, конечно, отвлекаешь от еды не в надежде, что что-нибудь останется на завтра. Хотя это было бы чертовски наивно с твоей стороны.
Найденыш рассмеялся и сел поверх одеяла, чуть ссутулившись и положив расслабленные руки на колени. Я слегка напряглась, рассмотрев сбитые костяшки пальцев, но он привычно не позволил мне зацикливаться на этом.
На завтра у меня по плану омлет с ветчиной, так что не терзайся тонкими намеками и ешь, скомандовал найденыш. Бросил взгляд на Хотена и от воспоминаний о пустом холодильном ящике воздержался. Работа помнишь, я рассказывал про шахтера, который уложил своих конвоиров? Из-за которого меня и приняли в отделение? Угадаешь, кто это оказался? Ладно, жуй, не угадывай. Это был начальник второй смены. В общем, шиш меня теперь в шахту возьмут работать!
А ты хотел перевестись в шахту? с заметным недоумением на лице спросил Хотен, отвлекаясь от картошки. Ненадолго, впрочем.
И сейчас хочу, сознался Найден и чуть поморщился. Все-таки работа рядового сотрудника в участке заключается в основном в мордобое и транспортировке упившихся работяг в КПЗ. Мягко говоря, не предел мечтаний. Но за своего начальника шахтеры меня порвать готовы, даром что он за решеткой стабильно оказывается раз в неделю и в последнюю субботу пил со мной на брудершафт, не выходя из камерытот еще экзерсис, скажу я вам не смотри так, товарищ ревизор, в субботу у меня был выходной. Просто забежал в участок за форменной паркой, ее как раз доставили. Ну и задержался немного.
То есть ты хочешь перевестись из транспортирующего в транспортируемые? хмыкнул Хотен.
Найден задумчиво оглядел ревизора, загорелого, сытого, довольного и с уймой карьерных перспектив, которых никак не могло быть у шахтера. Но все-таки сдержался.
Нет, хочу к ребятам со второго этажа, по-прежнему дружелюбно сказал он. Там все перерабатывающие. У них тепло.
Хотен приподнял брови и одобрительно кивнул найденышу.
А я так и не решилась спросить, что случилось с его напарником.
А хороший парень, с легким удивлением признал ревизор позднее, безапелляционно усаживаясь за руль автосаней. Странно, что он здесь застрял. Его бы на Первое месторождениес руками бы оторвали!
Татуировка, напомнила я, пристегиваясь.
А, точно, машинально кивнул Хотен. Интересно, зачем он так с собой? И где словил такую красоту на полфизиономии?
Я недовольно покосилась на него, и ревизор поднял обе руки в интернациональном жесте:
Сдаюсь. Понял, угомонился. Везти тебя домой?
А мне отчего-то вспоминался темный лед под головой, тяжелое безвольное тело и боль в спине. Первые попытки Тайки ходить, скуля и поджимая сбитые лапы. И словно в противовескак меня встречали светом в окнах, горячим ужином и счастливым лаем.
Везти нас домой, малодушно постановила я. Комиссия ведь переночует разок без товарища ревизора третьего чина?..
Хотен заговорщически подмигнул и резво вырулил на дорогу.
Звонить с работы ему начали уже четверть часа спустя.
Глава 3. Shots in the dark
(англ.) выстрелы в темноту, наугад; попытка, догадка
Следующий день я посвятила тому, что у женщин скромно именуется «выходным».
Система автоуборки пола отлично справлялась с собачьей шерстью по углам и небольшими лужицами. Но вот вытирать пыль с мебели, менять постельное белье и раскладывать вещи по местам приходилось, увы, вручнуюа моя замечательная работа почти весь последний месяц оставляла время разве что на сон и еду. Которой, кстати, дома тоже не было.
Правда, сантехнику я обнаружила на удивление в пристойном состоянии, как будто ей почти не пользовались. Хотя какое там «как будто»
А вот стирки накопилось столько, что машинку пришлось загружать трижды, и неожиданно вернувшийся домой Хотен (всего-то шестой час, почему так рано?) застал меня в глубокой задумчивости над единственным сухим свитером. По-хорошему, его тоже следовало выстиратьно высохнет ли хоть что-нибудь до завтра?
Снова серый? хмыкнул ревизор, рассмотрев свитер.
Еще есть темно-синий, черный и темно-фиолетовый, но он слишком тонкий, машинально покаялась я. И они все сушатся.
Хотен задумчиво осмотрел сушилку и диван, на котором я разложила по полотенцам шерстяные вещи, и героически воздержался от замечаний о том, как смотрится подобная цветовая гамма на бледной в синеву девице. Вот пока у меня были веснушки но когда они еще появятся?
А платья у тебя остались?
Я все-таки кинула серый свитер в кучу нестиранной одежды и с недоумением обернулась.
Осталась пара. Но платьяэто как-то немного не по погоде, не находишь?
Надевай, командным тоном сказал Хотен. Я подгоню автосани к лестнице.
Видимо, на лице у меня отразилось все, что я думаю о соотношении «здравый смысл/красота», потому что ревизор снизошел до пояснений:
К твоему сведению, радиус холодного пятнавсего четыре с половиной километра, назидательно сообщил он. А за его пределамимай-месяц и черемуха цветет. Могу я вывезти свою девушку на свидание в весну?
Сначала я напряглась: вчера радиус был на тридцать два метра меньше, но, видимо, ревизор просто округлил для краткости, и смысл сказанного дошел до меня с некоторым опозданием.
Я невыездная до сдачи проекта, виновато призналась я. Слишком высокий уровень допуска, чтобы мне позволяли свободно перемещаться.
Хотен снисходительно улыбнулся, помахав у меня перед носом темно-бордовыми корочками Особого корпуса, и я задумчиво умолкла. Встать на пути у ревизора не рискнет ни один пограничник. Если должностному лицу третьего чина приспичило увезти персонал под подпиской о невыезде, оно увезет. Кого угодно.
А можно заодно Велиславу позвать?
Хотен страдальчески закатил глаза.
Женщина, ты вообще помнишь, что такое «свидание»?
Осознав весь идиотизм своего вопроса, я подавилась нервным смешком.
Я черемуху-то не помню, а ты тут про такие сложные вещипробурчала я в свое оправдание и отправилась рыться в шкафу.
Судя по настроению, ревизор не столько хотел реабилитироваться за те шесть (семь?) месяцев, что мы не виделись, сколько мечтал вырваться из холода и сумрака Временного городка. Я еще отлично помнила, как давили на меня магические морозы в первые дни работы на месторождении и как любой выезд за пределы пятнахоть бы и до защитных стенпревращался в маленькую сказку, поэтому без возражений влезла в первое попавшееся платье и вышла из дома.