Калачов вышел из кабинета начальника уже в десятом часу. Контора почти обезлюдила, поэтому он сразу засёк, как из кабинета Проскурина выпорхнул Нутрецов и быстро направился к выходу. Калачов нагнал его уже на крыльце:
Володя, подожди!
Геннадий Васильевич? Вы тоже здесь? Впрочем, извините, не ожидал.
Володя, ты почему не доложил по возвращению с задания?
Геннадий Васильевич, я же докладывал, чуть вспылил полковник.
Поменьше эмоцийты на службе.
Я
Володя, ты не первый год на службе. Обязан понимать, что в первую очередь ты должен был выйти на меня, а уже потом, если хочешь, на Проскурина. Где ты пропадал?
Я же был в Москве! вновь вспылил Нутрецов.
Володя, из Москвы ты мне звонил в 12:15. Сейчас 21:25. Ты через Камчатку сюда летел?
Геннадий Васильевич, я прибыл совсем недавно.
Почему не доложил о задержке?
Не доложил, потому что не получалось.
Должно получаться. Что тебе помешало выйти на связь? Землетрясение? Вторжение инопланетян?
Вертолёт сломался, да ещё мы совершали посадкув этом месте Нутрецов осёкся.
Зачем?
Да, лётчик решил приземлиться Это не имеет отношения к службе
Говори, говори. Я всё равно узнаю.
Девушка там была, Нутрецова тут же стала мучить досада, что он проговорился, но деваться было некуда.
Какая девушка? Где была? Володя, почему из тебя всё клещами надо вытаскивать? Докладывай обстоятельно.
Да это просто девушка. Она лежала на снегу. Мы приземлились и забрали её в Ростов. Я уже говорил, что вертолёт сломался. Отказал реактивный двигатель, который в хвосте установлен. Вместо двух часов, мы добирались до Ростова почти шесть, приврал для убедительности оправданий Нутрецов, Там вертолёт встал на ремонт, а я вылетел сюда на рейсовом самолёте.
Где вы подобрали девушку?
Не знаю, лётчик в курсе. У него зафиксирована посадка.
Приблизительно хотя бы можешь сказать? Сколько вы летели с места посадки до Ростова?
Часполтора.
Понятноэто больше двухсот километров. Выходит, вы её подняли с ледника.
Да, практически так. Ледник в этом месте уже спускается вниз.
А куда увезли её?
Девушка была без сознания. Мы вызвали скорую в аэропорт. Врачи её прямо с вертолёта сняли.
Я понимаю, понимаю. Куда увезли?
В больницу, наверное.
В какую больницу?
Да на черта она мне сдалась, чтобы я записывал адрес? Нутрецов уже не сдерживал себя и практически орал на начальника.
Считай, что выговор у тебя уже есть. Прямо сейчас едем в контору, где ты напишешь объяснительную.
Я весь день пахал! Мне что, отдых не положен?
Товарищ полковник! Сейчас я влеплю тебе второй выговор и отчислю к чертям собачьим. Смирно!
Нутрецов как-то скукожился, но хоть и неуклюже, но встал по стойке смирно. Генерал сделал к нему шаг и упёрся взглядом суровых серых глаз:
Так вот, Володя, чем отираться в приёмной Проскурина, докладывая о каждом моём шаге, лучше бы включил мозги. Откуда там взялась девушка? С неба упала?
Там, чуть раньше, лётчик брошенные аэросани засёк. Видимо она на них ехала.
Неужели так трудно сопоставить простые факты: точно известно, что с Шелиховым в замороженной Москве работала девушка. Ты прилетаешь в Москву и никого там не находишь. А на обратном пути, вдруг ни с того ни с сего, на леднике обнаруживаешь аэросани и девушку. Это не наводит тебя на определённые мысли?
Нутрецов мотнул головой:
Если это Кузнецова, куда тогда подевался Шелихов?
Вот! Этим вопросом ты и должен был задаться в первую очередь. Затем ты обязан был доложить мне, а не лететь, забыв обо всём, на доклад к Проскурину. Ты должен был оставаться на месте до выяснения личности девушки и полной картины происшедшего.
Геннадий Васильевич
Я всё сказал. Впрочем, нет, не всё. Ты оставил девушку без охраны. И это твой самый большой косяк. Итого, ты за сегодняшний вечер получил не только благодарное рукопожатие Проскурина, но и сразу два выговора от меня. И в качестве бонусапоследнее предупреждение. Всё, едем в контору
В конторе, пока Володя писал обстоятельную докладную, генерал навёл полные справки о девушке. Вся команда Калачова до возвращения начальства оставалась на рабочем месте и теперь сидела на телефонах, вызванивая больничные учреждения и аэропорт Ростова. В конце концов выяснили и координаты посадки, и адрес больницы. Калачов срочно заказал вертолёт. Взяв с собой Нутрецова и Шустицкого, он вылетел в Ростов-на-Дону.
Глава сорок первая
16 апреляРостовДва выстрела в область сердца, контрольный в лоб
По прилёте в Ростов генерал приказал Нутрецову ждать его в аэропорту:
Володя, держи вертолёт в готовности к вылету. И возьми распечатку маршрута, с точными координатами места, где ты подобрал девушку.
«Координаты»? Вы же говорили, что они у нас на руках?
Калачов недовольно вздохнул, но всё же сдержал эмоции и отчеканил ровным баритоном:
Лиза, естественно, уже добыла координаты. Но однопо телефону, другоеиз первых рук.
Мы чтополетим туда?
Естественно.
Зачем?
Затем, Володенька, что там могут быть какие-нибудь материалы по «Прометею».
Но мы же уже нашли их.
Нашли. Но зачем-то ребята оставались в Москве, прислав сюда одного Бузмакова. Или ты думаешь, что они просто решили погулять по замороженной столице?
Задание явно не нравилось Нутрецову, он не прекратил нытьё:
Как я выясню координаты?
Генерал грозно повёл подбородком, сжав губы добела:
Володя, я не должен выслушивать глупые вопросы: «Как и почему?» Ты офицер ФСБ со стажем. Значит у тебя есть опыт. Или ты всё это время только сексотил?
Нутрецов насупился до безобразия, но промолчал. Генерал продолжил:
Для особо одарённых подскажу: координаты есть у того лётчика, с которым ты подобрал девушку.
А где я его найду?
Тебе сопли подтереть или подгузники сменить? Короче! Задание получилиди выполнять. И доложи вовремя. Не выполнишьзаведу дело о несоответствии.
Оставив полковника на аэродроме, Калачов и Шустицкий поехали в больницу. Девушка была не в реанимации. Это немного успокоило Калачова. Она лежала в палате интенсивной терапии. Из палаты как раз вышел лечащий врач.
Как себя чувствует пациентка? сразу же поинтересовался командор.
А вы ей кто?
Я ей генерал ФСБ, для убедительности Геннадий Васильевич продемонстрировал документы. Вопросы есть? Вопросов нет. Тогда докладывай.
Она под капельницей. Спит, поэтому сейчас её лучше не беспокоить.
Сильно пострадала? Обморожение?
Нет. Слава богу, нет. Переохлаждение и полный упадок сил. Возможно, она испытала сильный стресс.
Вы с ней разговаривали?
Нет, мы даже не знаем её фамилию.
Вам и не надо её знать. Я забираю вашу пациентку.
Что значит «забираете»? Куда?
На кудыкину гору. Лишние знания порой вредят. Готовьте её к транспортировке. У вас ровно пять минут.
Я не знаю, но у вас должны быть какие-нибудь документы. Ордер, там, или доверенность.
«Доверенность»? Есть такое. От президента вас устроит? генерал воспроизвёл голограмму президентского указа об особых полномочиях Калачова
Реанимобиль с включёнными спецсигналами мчался по утренним улицам Ростова-на-Дону на предельной скорости. Это Шустицкий сидел в кабине и по заданию Калачова подгонял водителя. Агрессивное вождение бросало пассажиров из стороны в сторону. Сопровождающий доктор и генерал с трудом удерживали Машу, капельницу и остальную медицинскую аппаратуру. Видимо, тряска и стала причиной того, что девушка пришла в себя. Она открыла свои большие несчастные глаза и уставилась на Калачова:
Кто вы? прошептала она.
Всё нормально, присел рядом с ней генерал. Мы друзья. Я генерал ФСБ Калачов Геннадий Васильевич. А это доктор, который пожелал лично доставить тебя в аэропорт.
При этих словах доктор закатил глаза. Ему вовсе не хотелось ехать. Но слишком уж непререкаемые приказы раздавал этот суровый генерал. Трудно ослушаться.
Мы летим в Сочи. Поняла? Ну и хорошо. А теперь скажи мне, милая, как тебя зовут, генерал положил свою шершавую ладонь на её нежную руку.
Девушка напрягла лобик:
Вы думаете, я не в себе?
Я ничего не думаю. Я оперирую только фактами. Мне в настоящий момент надо точно знать, кто ты.
Кузнецова Мария Елисеевна, прошептала девушка, не отводя доверчивого взгляда от дознавателя.
А теперь поведай, что с тобой произошло.
До неё не сразу дошёл смысл его вопроса. А когда дошёл, и девушка вспомнила все события последнего времени, глаза закрылись, а из-под век выступили слезинки.
Генерал вздохнул и отечески похлопал по её плечу:
Я понимаю, что это трудные воспоминания. Но ты же русская женщина. Стало быть, сильная. И ты догадываешься, почему я тебя об этом спрашиваю. Явно, не из праздного любопытства.
Мара едва кивнула головой, но дрожащие губы и слёзы не позволяли ей начать рассказ.
Хорошо-хорошо. Для начала я тебя буду спрашивать, а ты просто кивай. Если понялакивни, получив утвердительный ответ, Калачов продолжил: Вы остались в Москве, чтобы закончить испытания «Прометея» так? шмыгнула и кивнула. Вас было двое: ты и Шелихов, скуксилась и кивнула. Вы ехали вместе в аэросанях, всхлипнула и кивнула. Куда подевался Шелихов?
Мара пыталась сдержаться, но новый приступ рыданий неудержимо навалился на неё. Она закрыла лицо руками. Генерал терпеливо ждал, когда приступ пройдёт. Наконец девушка немного успокоилась и попыталась изложить информацию не только жестами:
Там была расщелина. Вс-с! Я была за штурвалом в санях, вс-с, а Ярослав в прицепе. Сани проскочили, а прицеп свалился в пропасть, вс-с. Если бы я увидела раньше Если бы Но я не увидела. И теперь я здесь, а он тамна дне этого проклятого ущелья, вс-с.
Она снова закрыла глаза и замотала головой.
Есть изменения в проекте по сравнению с вариантом, привезённым Бузмаковым?
Есть. Шелихов исправил ошибку. Первый вариант был неверным.
Скорая помощь выскочила из тесноты города на просторы шоссе, где её практически сразу протаранил огромный грузовик. Он на бешеной скорости вылетел со второстепенной дороги. Его кузов был под завязку загружен гравием. Кувыркнувшись несколько раз вокруг своей оси, реанимобиль врезался в металлическое ограждение, подпрыгнул на нём и, уже потеряв способность к вращению, со всего размаху рухнул в кювет. От удара во все стороны брызнули стёкла. Выжившие не успели шелохнуться, как к машине подбежали двое. Глухо затявкали пистолеты с глушителями: два выстрела в область сердца, контрольный в лоб, два в сердцеодин в лоб. Через мгновение первый из нападавших уже выбирался из оврага с девушкой на плече. Второй задержался, заглядывая в лица убитых. Озадаченный он вылез из искорёженного салона и огляделся вокруг. Тело командора лежало метрах в десяти от реанимобиля. На шоссе тормознула редкая для опустевшего города легковушка. Вдали был виден приближающийся к месту аварии большой междугородний автобус. Дёрнув недовольно головой, боевик на ходу послал три пули в сторону генерала, не останавливаясь, выскочил из кювета, перепрыгнул через ограждение, застрелил оторопевшего водителя остановившейся легковушки и запрыгнул в салон автофургона. Вскоре к месту аварии добрался автобус, но от машины нападавших уже и след простыл.
Глава сорок вторая
16 апреляСочи. Конспиративная квартира ЦРУВ дальнейшем бонусов не будет
Когда с головы сняли мешок, глаза долго привыкали к яркому свету. После того, как всё визуально наладилось, Мара увидела, что в комнате кроме неё и ещё одного человека никого нет. И только звук закрываемой двери указывал на то, что мешок слетел на колени не от сквозняка и не по мановению волшебной палочки. Девушка покосилась на того, кто расположился слева от неё. Человек этот, как и она, сидел в таком же кресле с прикованными к нему руками и ногами. На коленях у него лежал такой же чёрный мешок. Мару передёрнуло. «Лучше бы мешок заново натянуть на его голову», подумала она. До такой степени вид человека был неприятным и страшным. Встретив подобного на улице или увидев в кино, она бы решила, что перед ней полный пропойца, либо сифилитик последней стадии. Носне нос, губыне губы, глазане глаза. Всё какое-то кроваво-глянцевое, неестественно раздутое.
А ты красивая Очень красивая, прошамкал человек осипшим голосом.
Сложно было понять, куда он смотритзрачки терялись среди сплошных гематом. Но по повороту головы Мара поняла, что он смотрит на неё.
Игла смутного озарения больно кольнула в висок и тут же опустилась в сердце. Стало трудно дышать. Руки и ноги оцепенели до такой степени, что невозможно было пошевелить даже пальцами. Наконец прилив нервного возбуждения разогнал эти неприятные ощущения, и она тихо спросила, с надеждой, что это не правда:
Витэто ты?
Не узнала? лицо человека скривилось в гримасе, вероятно, означающей улыбку.
Господи, в голосе только боль и сострадание, что они с тобой сделали?
Ничего, русские не сдаются, попытался приободрить девушку изувеченный пытками парень.
Мара оглядела помещениеничего. Ни одной подсказки, чтобы понять, где она находится. В голове всё же проскользнула единственная мысль, оценивающая местонахождение: «Окон нетвозможно, это подвал».
Где мы, Вит? Что им от нас надо?
Бузмаков ответил не сразу, видимо ему стало плохо. Отдышавшись, он вновь повернул голову к Маре:
Я думаю, мы у американцев. От нас же им нужно то, над чем мы в последнее время работали.
Как они узнали? спросила девушка и сразу осеклась.
В голову полезли неприятные мысли, противоречащие видимой глазом действительности. Откуда они могли узнать, если об этом никто не мог знать? Только три человека знали, что и как получилось в результате взрыва колонны синтеза. Только три человека У нас с Ярославом не было возможности даже просто позвонить. Значит Нет, ничего это не значит.
Вит, кому ты передал материалы?
Никому.
Совсем никому?
Совсем. Вернее, не совсем. Я передал их человеку, который вряд ли до сих пор соизволил взглянуть на них.
Кто он?
Я не скажу, нас подслушивают.
Девушка задумалась:
Я не пойму, зачем им всё это? она повела головой, показывая окружающее пространство. Ведь наше изобретение предназначено для всех. Для всего мира.
Не знаю, возможно, они сами хотят решать, кому давать Солнце, кому нет. А кому давать его в избытке так, чтобы жизнь стала пеклом в аду.
И всё-таки, как они узнали? Странно всё это. Проколоться мог только ты. Мы со Славкой ни с кем после твоего отъезда не разговаривали. Бабушка не в счёт. Она ничего не знала, да и слушать её никто не стал бы. Где ты прокололся?
Бузмаков даже вспылил. Вспылил настолько, насколько ему позволяло его прискорбное состояние. Он отчеканил:
Я нигде не «прокололся». Вообще никому ничего ни рассказать, ни показать не успел. Соболевский был в командировке, Гольдберг даже слушать не стал. А Рашева я и в глаза не видел.
Ты не психуй! Я хочу разобраться.
К чёрту твои разборки!
«К чёрту»? Тогда скажи на милость: от кого они узнали о «Прометее»?
О каком «Прометее»?
Не прикидывайся, Вит, я говорю о нашем проекте.
Я не знал, что вы его назвали «Прометеем», технолог яростно затряс руками, прикованными к поручням кресла. Правда не знал! А! Ты специально обвиняешь меня, чтобы казаться чистенькой. Я-то точно знаю, что это не я предатель. Я даже не знал, что вы назвали проект «Прометеем». Но в таком случаеинформацию слил кто-то из вас двоих. Я слышал, как американцы употребляли этот термин. Теперь слышу от тебя.
Постой, Вит, я ничего не понимаю. Я не сдавала, ты не предавал. Но в таком случае, кто? Святой дух что ли?
Ты опять про меня! Не видишь, как меня пытали? На мне живого места нет.
Современный грим способен задурить любого
«Грим»? А это видела? Бузмаков широко раскрыл рот, в котором почти не осталось зубов. А это? он растопырил, как мог, пальцы, на большей части которых не хватало ногтей. Я никогда не был тайным садистом-мазохистом.
Мару демонстрация пыток проняла до мозга костей. Она и до этого не верила, что Бузмаков предал её и Ярослава. Но сомнения всё же едким червем ползали в голове. Если не Виттогда кто? Словно прочитав её вопрос, несчастный технолог, пошевелил месивом взлохмаченных коростами и болячками губ и наконец выдавил из себя: