Не-не-не-не-не я на такое не подписывался.
Войдёшь к нему в доверие. Узнаешь, кому он отдал папку с «Прометеем», получишь свои баксы и всё для тебя закончится. Чего ты боишься?
Я? Да, я боюсь. Я раскроюсь. Создастся полный цугцванг.
Что «создастся»? не понял иностранец с низким голосом.
Это шахматный термин. Он означает безвыходную ситуацию, когда любой новый ход только ухудшает позиции.
И какой цугцванг создастся у тебя?
Я раскроюсь, и он всё поймёт. Скажет Бузмаков или нетэто уже другой вопрос. Но его придётся гарантировано ликвидироватьили он в конце концов расскажет и про меня, и про вас. А когда прольётся первая кровь, возрастут шансы, что прольётся и моя.
Ну-ну. Что ты предлагаешь?
Я предлагаю оставить технолога в покое.
«В покое»? собеседник хмыкнул. Сегодня-завтра прибудут специалисты. У них не бывает осечек. Все их клиенты «болтают» без умолку, слышно было, как он ухмыльнулся. А потом мы твоего Бузмакова «оставим в покое». В вечном покое. Он нам станет ненужным.
Погодите, погодите: что значит «ненужным»? Почему все так легкомысленно относятся к этому изобретению?! Это технолог, который участвовал в разработке проекта, соизмеримого с изобретением атомной бомбы или освоением космоса. После окончания Второй мировой Вернера фон Брауна не расстреляли. Наоборот, ему создали тепличные условия. И по прошествии двадцати лет американский башмак первым ступил на поверхность Луны.
Ты не путай
Я не путаю. Я уверен, что изобретение Шелихова, ближайшим помощником которого является Бузмаков, гораздо круче, чем ракета фон Брауна. Круче по своему значению. Это спасение, ниспосланное нам богом.
Гнусавый съязвил:
И на этом «святом» деле ты хочешь хорошо погреть руки.
Обладатель «знакомого голоса», сделал паузу, а затем немного патетически произнёс:
Врать не будуденьги многое решают. Но я взялся за это дело вовсе не из-за этого.
Интересно
Я не хочу, чтобы всё пошло прахом. Человечеству грозит катастрофа. Никакая-то там абстрактная, а самая, что ни на есть реальная. Отсчёт запущен. Нам всем немного осталось. И вот появился шанс на спасение. Хороший шанс. И что дальше? Россия не сможет правильно распорядиться этим подарком с небес. Она никогда не любила своих героев. Недаром говорят: «В родном отечестве пророков нет».
О чём ты?
О том, что, если бы Бузмаков был американским изобретателем и приехал, к примеру, из Нью-Йорка в Майами, разве могло такое произойти, чтобы он валялся в подвале иностранной спецслужбы и никто его не хватился?
«Ах вот где я нахожусь, усвоил информацию Вит. В конспиративном доме ЦРУ. Или Ми-6. По крайней мере, родной язык хозяеванглийский».
Нет не могло, продолжал разглагольствовать «знакомый голос». А в Рашкеэто обыденность.
Наступила пауза. Баритон-бас подвёл черту под разговором:
Ты, под благовидным предлогом попробуй поговорить с руководством института. Может, проболтаются. Только не перестарайся. Нам не нужен чужой интерес к «Прометею». А ты, Иден, найди всех родственников Кузнецовой, Шелихова и Бузмакова. В первую очередь, родственников технолога. Посмотрим, как он будет молчать, когда мы начнём пытать его мать, дочь или любимую женщину
На этих словах Бузмаков вновь отрешился от реальности. Когда пришёл в себя, уже никто не бубнил. Они назвали наше изобретение «Прометеем». Странно. Странно, но это имя здорово подходит по смыслу.
Глава семнадцатая
7 апреляМоскваТыПрометей
Воздух к утру остыл до нулевой отметки. Поэтому вылезать из-под целой кучи одеял вовсе не хотелось. Но Ярослав привычно заставил себя это сделать. Раскочегарив буржуйку, он поставил на неё видавший виды доисторический алюминиевый чайник. Мара почувствовав его взгляд, тут же открыла глаза и улыбнулась. Вот как они это делают? Как? Как женщина чувствует взгляд? Каким органом чувств? У мужика этого уникального локатора нет. А у них, этих инопланетных существ, этих нежных лучезарных фей, интуиция развита так, что нам мужикам и не снилось. Одним словомволшебство и фантастика. В идеале: мужчина сначала думает, а затем действует. Женщина же сперва чувствует. И чувства эти по своей правильности, состоятельности и реальности вполне могут опережать любой аналитический анализ.
Проснулась?
В ответ улыбка стала более открытой.
Ты сегодня особо загадочная.
Улыбка чуть потухла, приобретя мечтательные черточки:
Мне приснился удивительный сон. Странный сон.
«Странный»? Интересно. Свои сны я считаю менее странными, чем та реальность, в которой мы оказались.
Мой сон был одновременно и страшным, и замечательным.
Поделись, пока не забыла.
Мара потянулась, закинув руки далеко за голову и изогнув свою поистине кошачью стать. Одеяло сползло, и она тут же поёжилась, натянув его под самый подбородок:
З-з-з, рассказать?
Угу, Ярослав присел на диван, служивший им ложем, и наклонился над лицом девушки: Рассказывай, а я тебя буду в это время целовать.
Хорошо, что ты никак не можешь утолить эту жажду, Мара обняла его за шею. Я тоже хочу целоваться. Хотя нет. Тебе будет интересно услышать то, что я расскажу.
Прерываясь время от времени на сладкие поцелуи, возлюбленная Ярослава поделилась ночными виденьями.
Ей приснилось, что она, вместе с кучей народа провалилась в расщелину ледника. Там, на глубине, было страшно, очень темно, а главное, невероятно холодно. Люди, уцелевшие во время провала, стали гибнуть пачками прямо на глазах у обезумевшей толпы. Они застывали, покрывшись инеем, падали и раскалывались на мелкие ледяные осколки. Звон этого бесконечного падения слился с паническим многоголосым рёвом. Все понимали, что смерть вот-вот наступит. Страшная, ледяная, безжалостная смерть. И когда казалось, что спасения нет, ущелье вдруг озарилось солнечным светом. Он струился непрерывным потоком, наполняя ледяное пространство безудержным теплом. Лёд тут же стал таять, превращаясь в ручьи и водопады, наполняя расщелину звоном капели. Новая опасность посеяла среди людей новую панику. От потопа невозможно было спастись. Но вдруг сверху посыпались шарики. Падая на дно ущелья, они раскрывались и превращались в полусферические купола. Кто-то первым догадался залезть внутрь раскрывшегося «зонтика», показав путь к спасению. Все тут же бросились занимать места в многочисленных миниатюрных ковчегах. Спустя мгновение заполнившая ущелье вода вознесла спасательные «лодки» вверх на поверхность ледника. Вскоре вода заполнила всё бескрайнее пространство и понесла сотни, тысячи полусфер на юг. Туда, куда ледник так и не успел добраться. Через какое-то время Мара увидела, как десятки таких же потоков несут другие тысячи «ковчегов». Эти потоки ударялись о подножие огромной горы, возвышающейся над заполнившей горизонты водной гладью. Гора! Земля! Спасение! «Зонтик» Мары, как и все остальные спасительные «лодочки», воткнулся в твердь, и её выбросило на прибрежный песок. Здесь уже стояли тысячи женщин, мужчин, стариков и детей. Они помогали выжившим подняться с земли. Давали хлеб и пресную воду. Все радовались, вознося хвалу спасителю. И спаситель не заставил себя ждать. Небо вдруг воссияло с новой силой. В тот же момент из слепящего сгустка света вырвался бог. Он был мускулист, как Геракл, статен, как Ахиллес, и красив, как Аполлон. Бог летел прямо к Маре, держа в руке факел. Факел был обычным на вид. Но его тепло ощутили все. И тысячеголосый хор взревел: «Прометей! Он вернулся!» Прометей опустился рядом с Марой. И тогда она увидела, что он как две капли воды похож на Ярослава. Бог смотрел на девушку и улыбался. Люди тянули к нему свои ладони, желая выразить признательность и благодарность. Прометей взял Мару за руки, и они закружились, отрываясь от земли, в восхитительном вальсе. Девушка ощутила, что её тело стало невесомым. Они поднимались всё выше и выше, пока Земля не приобрела форму шара. Отсюда, из космоса, было хорошо видно, что ледника больше нет. Земля перестала быть белой. Она вновь стала голубой.
Мара, шёпотом произнёс бог, пронзая девушку нежным взглядом. Я тебя люблю.
Я знала. Я верила. ТыПрометей. Ты спасёшь нас
И в этот момент она проснулась, открыла глаза и увидела, что ей улыбается Прометей
Хм. Интересный сон. На фоне наших неудач по повторению экспериментаон вполне оптимистичен.
Давай назовём этот проект «Прометеем».
Разве мы уже его так не назвали?
Мара задумалась:
Не помню, чтобы мы это обсуждали.
Странно, мне казалось, что я уже произносил это название вслух. Впрочем, всё это внешняя красочная оболочка, которая мне безразлична. Собственно говоря, без разницы: «Прометей» или «Креогеноустойчивый уплотнительный материал АЛ-53». Главное, чтобы мы смогли отработать технологию.
Все проведённые опыты оказались безрезультатными. Получить материал с нужными характеристиками никак не удавалось. Ярослава это мучило. В чём причина неудач? Или в расчётах закралась ошибка, или на отрицательный результат влияют различия в лабораторном оборудовании. Но Шелихов не сдавался и практически всё время посвящал работе. Мара, естественно, всегда была рядом: и умом, и сердцем, и рукой.
А в Сочи, или в другом городе, мы не сможем отладить технологию?
Ты задаёшь этот вопрос каждый день.
Правда? Не замечала.
Я понимаю, ты волнуешься, что за нами так никого и не прислали.
Да. Если ты обратил внимание, у нас давно нет связи с внешним миром.
Ничего, не волнуйся. Это обычная российская бюрократия. Куда они денутся? Прискачут, как козлики.
Ты так считаешь?
Да, я так считаю. Пойми, хорошая моя, мы не можем всё бросить и с сырым материалом предстать перед президентом.
Перед кем?
А ты думала, что наше изобретение важно только для науки? Мы просто обязаны отработать технологию. Надо приехать в Сочи не с пустыми руками, а с готовым изделием, выпуск которого легко поставить на поток. Пойми, люди мрут, словно мухи. Ежечасно мрут, ежесекундно. Поэтому мы не будем откладывать всё на потом. Мы закончим дело здесь и только здесь. Ярослав был серьёзен, как никогда. Здесь нам никто не мешает. Мы прибудем в Сочи не просителями лаборатории. Мы явимся в Сочи триумфаторами.
А если не закончим?
Ярослав сверкнул провалившимися от усталости глазами:
Ты не веришь?
Вераэто одно. А гипотетическое предположениесовсем другое. Конечно, верю. Но всё же?
Шелихов неожиданно расслабился, обмяк. Взяв её холодные ладони в свои горячие руки, он прижал их к губам:
Милая моя, ты устала. Я понимаю. Давай сегодня съездим к бабушке и там уже решим, что нам делать дальше.
Помолчав, он всё же добавил:
Но я за то, чтобы довести дело до конца здесь. Именно здесь.
Она кивнула. Кивнула не очень уверенно:
Где же ты Вит? Чем ты там занимаешься? Даже не позвонил ни разу, после того как уехал. Что-то случилось?
Не знаю. Зачем гадать? Надо работать. Других вариантов нет.
Глава восемнадцатая
7 апреляСочиНадо уметь сказать «нет»
Калачова не отпускало. Раздражение схватило за горло, опустилось по пищеводу вниз и надолго застряло в районе подреберья. Он отказался от одного из главных своих принциповв любой ситуации необходимо иметь мужество сказать «нет». И он всегда соответствовал своим принципам, говоря «нет» и тем, кто снизу просил его об одолжении, и тем, кто сидел в кресле в кабинете повыше. Но в этот раз всё же согласился. Хоть и после долгих уговоров, но согласился. Это, конечно, не оправдание, но ему надоело сидеть в собственной хате, в далёкой от столичных проблем станице, и выращивать в утеплённой теплице скудный урожай моркови, репы и картофеля. Натуральные овощи многие вообще в своей жизни никогда не видели, поэтому на его огород часто покушались «преступники». Одного он даже подстрелил. А куда деваться? На чужой вершок не разевай роток! Это произошло как раз накануне приезда «переговорщиков». Геннадий Васильевич сначала даже подумал, что это по его душу прибыли в связи с напичканным солью грабителем. Но оказалось, что в машине сидел его старый знакомый. Молодцы, что скажешь! Сообразили, кого подослатьГакова. Гаков знал Калачова, как самого себя. Двадцать лет совместной службы. Поэтому Глеб прекрасно понимал, на что давить во время уговоров. Естественно, на патриотизм. Страна рушится, народ гибнета тут появилась возможность всё спасти. Но для этого нужна твоя помощь: преданного, умного, опытного. Не смог отказать Не смог отказаться Не смог «Страна рушится, народ гибнет» грустно! Грустно и смешно. Смешно, когда, согласившись с «патриотическими» доводами, сидишь в вычурном от изобилия антиквариата кабинете Джужомы. Сидишь на стуле из сандалового дерева, а на тебя смотрит хозяин кабинета в жутко дорогом костюме, с причёской, над которой ежедневно воркуют лучшие мастера. Имидж всё! Остальноеудел биологической массы. Не вы ли Игорь Артёмович подписывали приказ о моём увольнении, о лишении звания и наград? Вы. Кто же ещё? Дурак, что согласился. Нельзя поступаться принципами. Тот, кто не умеет сказать «нет», в конце концов теряет свободу. Ладно, выслушаем хозяина кабинета, а затем уже скажем «нет». Джужома начал с личного:
От лица руководства страны я извиняюсь за тот прискорбный эпизод. Надо признать: мы не разобрались, поверили доносам и поступили неправильно. Надеюсь, что вы, Геннадий Васильевич, не держите на нас зла.
Ни один мускул не дрогнул на лице Калачова. Начальник ФСБ, протянул гостю документ и продолжил:
Это указ президента, в котором он восстанавливает вас в должности, обязывает выплатить неустойку за все восемь лет и присваивает вам очередное воинское звание. Поздравляю вас, генерал Калачов.
Интересно, что это за дело, если моей персоной так заинтересовались? Указ президента, генеральское звание, деньги, много денег Всё это неспроста. Хм, интригует.
Джужома поднялся с кресла и с улыбкой протянул для рукопожатия ладонь. Но гость только кивнул головой, сразу уперев взгляд в текст переданной ему бумаги. Игорь Артёмович особо не обиделся, но всё же взглянул на Гакова, присутствующего здесь же. Мол, видал, что твой протеже вытворяет? Это точно правильный выбор? Глеб Олегович успокаивающе кивнул, мол, ничего, характер несносный, но дело своё он знает лучше всех. Джужома продолжил:
Геннадий Васильевич, если вы согласны заняться этим важным поручением, ради которого мы вызволили вас из опалы, вы должны подписать обязательство о неразглашении, он подсунул Калачову ещё один документ.
Тот внимательно его изучил, кивнул и поставил роспись.
Ну, тогда приступим к делу, хозяин кабинета откинулся в удобном кресле. Суть его можно изложить всего в нескольких предложениях, он сделал паузу, очевидно для того, чтобы слушатели отнеслись к информации предельно серьёзно. К нам поступили оперативные данные от американской резидентуры. Спецслужбы США подняты на уши. Они ищут в России некий объект, человека или какую-то программу, обозначенную кодовым словом «Прометей».
Калачов напрягся, накренив голову:
Что, простите, ищут?
Мы точно не знаем.
Вы это серьёзно?
Более чем.
Они ищут у нас, а мы не знаем что?
Резонный вопрос, резонный Джужома встал, закинул руки за спину и подошёл к окну. Мы тоже сначала восприняли это сообщение как недостаточно серьёзное. Наши аналитики посчитали, что нас провоцируют на какой-то скандал или игру с двойными агентами. Мы всё же на всякий случай устроили тщательную проверку по всем источникам и направлениям. Но она не дала действенного результата. Никто ничего не знает о чём-то до такой степени важном, что могло заинтересовать ЦРУ. Погодите, я закончу. Но вчера сообщения о поиске в России «Прометея» поступили от нашей агентуры из Израиля, Англии и Японии. Сегодня, пока вы ехали сюда, об этом же сообщил наш резидент в Китае. Судя по всему, дело серьёзное. Очень серьёзное.
Калачов хмыкнул:
Оказывается, все знают. Все кроме нас. Но хоть что-то известно об этом «Прометее»? Кто это или что?
Джужома вернулся на своё место:
Вы меня внимательно слушали? Внимательно? Тогда повторюсь: НЕ ЗНАЮ. Никто у нас не знает. Естественно, что вся наша заграничная резидентура сейчас только и занимается этим вопросом. Единственно, что могу сказать: столь активный интерес к «Прометею» прямо говорит о его чрезвычайной важности. Скажу более того, со времён изобретения Россией водородной бомбы и запуска космической программы никогда ещё не было такого интереса к нашим стратегическим продуктам. Я всё же склоняюсь, что на территории нашей страны кто-то что-то изобрёл. И это изобретение способно, как минимум, изменить распределение сил и влияния на нашей планете. Президент поставлен в известность и согласился с нашей оценкой. Нам дана отмашка на любые чрезвычайные меры, мероприятия и акции. Дело особой важности. Мы не имеем права сесть в калошу истории. Никто нам не простит бездействия. Вам понятно?