Что ж, хорошо. Я сделаю так, как ты просишь! Я просто не могу поступить иначе, Прим! Не могу! Если это действительно то, чего ты хочешь, я откажусь от маминого предложения. Если хочешь, мы можем все вместе уехать отсюда завтра до захода солнца. Но сначала я хочу, чтобы вы обе осознали, что повлечёт за собой это решение.
Хейзел, до сих пор молча слушавшая спор сестёр, наконец заговорила:
Мы никуда не поедем!
Готель и Примроуз изумлённо уставились на сестру. Пусть Хейзел, будучи тихим, задумчивым человеком, большую часть времени предпочитала держаться с сёстрами наравне, в нужный момент она всё же напоминала о том, что является среди них старшей. Вот и сейчас младшие сёстры молча внимали словам Хейзел, словно загипнотизированные её спокойствием и решительностью:
Готель, завтра я пройду через этот ритуал вместе с тобой. Наше место здесь. Хотим мы того или нет, мы дочери Мани, а значит, мы несём ответственность перед Мёртвыми лесом и перед нашими предками. И ты это знаешь, Примроуз! Знала об этом всю свою жизнь. Я не понимаю, почему ты ведёшь себя так, будто тебе только что раскрыли глаза на наше предназначение! Мама всегда рассказывала нам истории о тех временах, когда мы ещё не родились. Неужели ты думала, что это всё сказки? Оглянись, мы живём в Мёртвом лесу! В Мёртвом лесу, Прим! Ты не должна быть так сильно шокирована увиденным! Мы всю жизнь находимся бок о бок с мертвецами! С раннего детства перед сном мы слушали истории о наших предках. Если мы покинем это место, то после смерти матери не останется никого, кто мог бы контролировать мёртвых! Ты понимаешь, что это значит, Прим? Послушай меня! Завтра мы все вместе предстанем перед мамой. Слышишь, все вместе! Я самая старшая после мамы, и это моё окончательное решение.
Хейзел, не могу поверить, что ты приняла сторону Готель! Меня тошнит от вас обеих! произнеся это, Примроуз умчалась прочь, оставив сестёр на балконе.
Прим, прошу, подожди! Вернись! Готель была убита горем. Она почувствовала, что между ней и сестрой разверзлась глубокая пропасть. Девушка не знала, смогут ли они когда-нибудь снова стать близки.
Не волнуйся, Готель. Думаю, завтра она уже успокоится. Ей просто нужно время, чтобы всё обдумать. Ты же её знаешь. Она быстро выходит из себя и так же быстро успокаивается. Она не сможет долго злиться на нас.
Готель понимала, что старшая сестра права, но что-то глубоко внутри подсказывало ей, что, возможно, она потеряла Примроуз навсегда.
Спасибо, что поддержала меня, Хейзел. Спасибо, что доверяешь мне. Я знала, что ты поймёшь, почему я это делаю.
Ненадолго задумавшись, Хейзел ответила:
Мне кажется, я понимаю. Мы пойдём на это, потому что таков наш долг.
Это наш долг и предназначение! Я столько лет злилась на маму. Я думала, она слишком эгоистична, чтобы учить нас колдовать. Я уже была готова покинуть родной лес, боясь зачахнуть здесь от вечного безделья и однообразия. Но разве ты не догадалась? Раз мама пожелала разделить свою силу со мной именно сейчас, значит, она готовится уйти. Это значит, что она готова оставить нас и хочет передать нам знания, прежде чем это произойдёт.
Готель, зачем тебе на самом деле нужна её сила? Чтобы защитить нас? Или же ради власти? С этими словами Хейзел развернулась и ушла.
Некоторое время Готель смотрела вслед сестре, а затем тихо произнесла:
О, Хейзел, что бы ты подумала обо мне, если бы узнала, что мне это нужно по обеим причинам?
Глава IIIВместе навсегда
Комната Готель была наполнена туманным серо-голубым светом, который всегда сопровождал восход солнца в Мёртвом лесу. Чувствуя утреннюю прохладу, девушка натянула красное бархатное одеяло до подбородка. Готель совсем не хотелось просыпаться, ведь она страшилась встречи с Примроуз, но когда она сосредоточилась и внимательно огляделась, то поняла, что, похоже, ей не стоит так волноваться. Комната девушки была заполнена красными бумажными сердечками, свисавшими с четырёх столбиков кровати и с потолочных балок. Она взяла в руку одно из сердечек и прочла надпись вслух: «Вместе навсегда».
Готель вздохнула, надеясь, что это хороший знак и сестра больше на неё не сердится.
Девушка стояла в своей комнате, любовалась серыми каменными стенами и великолепным лесным пейзажем, открывавшимся из окна, осознав, как сильно она любит этот дом. Несмотря на все разговоры о том, чтобы покинуть Мёртвый лес, Готель поняла, что на самом деле она этого совсем не хочет. Она любила свой дом, пусть он был холодным, уныло-серым и продуваемым сквозняками. Пусть здесь безжизненно, скучно и всюду виднеются жуткие изваяния ночных тварей. Тем не менее это её дом, в котором она провела всю свою жизнь. Готель поняла, что ей не выжить самой во внешнем мире. О чём девушка в действительности всегда мечтала, так это научиться колдовству у своей матери и никогда не расставаться с сёстрами. Похоже, теперь её мечта наконец-то осуществится. Но если Примроуз всё же заставит Готель выбирать между ней и колдовством, то выбор будет очевиден. Конечно, она выберет своих сестёр. И если из-за этого мать от неё отречётся, то они с сёстрами покинут этот лес и научатся жить в мире без магии.
До тех пор пока сёстры будут рядом, Готель будет счастлива.
Сёстры. Вместе. Навсегда.
В дверь тихонько постучали.
Входи! разрешила Готель.
Это была Примроуз. Она уже облачилась в своё лучшее зелёное платье и вошла в комнату, держа в руках потускневший серебряный поднос с двумя чашками чая и стопкой пшеничных лепёшек с черникой.
Спасибо за пожелания, Прим. Мне было очень приятно, сказала Готель, улыбнувшись сестре.
Я принесла твой любимый чай с лесным орехом, Примроуз улыбнулась в ответ и поставила поднос на маленький круглый столик у кровати.
Спасибо, поблагодарила младшая сестра.
Примроуз села на кровать Готель и похлопала по месту рядом с собой своей изящной рукой:
Готель, прошу тебя, посиди со мной. Я всё обдумала и решила, что приму силу матери вместе с тобой и Хейзел.
Готель распахнула глаза в изумлении:
Правда?
Да. Кому-то же нужно приглядывать за тобой. Думаю, я с этим прекрасно справлюсь.
Готель крепко обняла сестру:
Ты уверена? Ты действительно уверена? Потому что это очень важное решение, Прим!
Я знаю. Конечно же, вы с Хейзел были правы. Я много раз слышала эти истории. С самого детства мы знали, кем является наша мать. Но, думаю, в какой-то момент, эм я даже не знаю почему, я начала воспринимать эти истории, как
Как сказки?
Точно.
Я тебя понимаю.
Я никогда раньше не видела, чтобы мама пользовалась колдовством таким образом. Мне как-то удалось убедить себя, что все эти жуткие истории нереальны и не имеют никакого отношения к нашей семье.
Я правда понимаю, Прим. Но, знаешь, я беспокоюсь за маму. Что-то в ней изменилось. Мне кажется, что-то случилось, но я не могу понять, что.
Мне кажется, вам с Хейзел не стоит так сильно переживать из-за мамы. Она будет с нами ещё сто лет, никак не меньше.
Надеюсь, что так. Представляешь, сколько времени может потребоваться на то, чтобы обучить нас всему, что она знает?
Примроуз встала с кровати, подошла к шкафу Готель и достала тёмно-бордовое бархатное платье и чёрный бархатный плащ:
Смотри! Думаю, сегодня тебе стоит нарядиться в это! Хейзел уже надела своё серебро. Ты же не хочешь быть единственной, кто не приоденется по такому случаю?
По какому случаю?
По случаю сегодняшней церемонии, глупышка! Я уже сказала маме, что сегодня на закате мы все примем её силу. Она сейчас в оранжерее, занимается приготовлениями!
Как думаешь, она действительно позволит нам туда зайти?
Может быть лет через пятьдесят! сказала Примроуз, смеясь. Ты же знаешь нашу маму. Как думаешь, что там внутри?
Скорее всего, рапунцель.
Кто?
Это цветок. Единственный, который может выжить в этих лесах. Он и цветёт в оранжерее.
Откуда ты всё это знаешь? спросила Примроуз.
Я много лет читала мамины записи. Когда мама уйдёт, забота об этом растении станет одной из наших обязанностей.
И всё-таки ты странная.
Готель вздрогнула:
Странная? Почему?
Да так, не бери в голову. Я тебя люблю.
Ты уверена, что хочешь пойти на такое? Это ведь не только ради меня, правда? спросила Готель, боясь, что Примроуз передумает.
Перестань волноваться, Готель. Я просто хочу, чтобы мы всегда были вместе. Только сначала пообещай мне: когда ты станешь королевой мёртвых, ты никогда не будешь убивать детей из деревни.
Я обещаю.
Вместе навсегда, верно?
Вместе навсегда.
Глава IVСозерцая ангелов
К оранжерее, где мать Готель проводила большую часть своего времени, вела мощёная дорожка, вдоль которой росли иссохшие плакучие ивы. Ветви деревьев трепетали на ветру, отбрасывая на каменную поверхность дороги жуткие тени. Готель прогуливалась в одиночестве, оглядываясь по сторонам. Ей нравились расположенные здесь статуи плачущих ангелов. Некоторые из них выглядывали из-за деревьев, другие были такими старыми, что начали рассыпаться, а их каменные лица были разрушены временем. Была одна статуя, которая нравилась Готель больше всего. Её любимый ангел. Он был сделан из чёрного мрамора и покрыт сухим мхом. Лицо ангела было закрыто руками. Смотря на него, Готель представляла, что ангел оплакивает всех мёртвых, дремлющих в этом лесу. Ангел плакал уже целую вечность. И почему-то от этого Готель чувствовала себя лучше: ей никогда не придётся оплакивать мёртвых, ведь ангел сделает это за неё.
Ангел будет плакать вечно.
Готель гадала, сколько женщин до неё вот так ходили по дороге, созерцая ангелов. Девушка не совсем понимала, зачем идёт в оранжерею, но знала, что там находится её мать, и какая-то необъяснимая сила тянет Готель к ней.
Оранжерея представляла собой красивое стеклянное строение, похожее на гигантскую теплицу, но гораздо более впечатляющее по своей сложности. Из окон особняка открывался прекрасный вид на это сооружение, которое в окружении серого, хмурого леса сверкало, словно драгоценный камень. Готель приблизилась к оранжерее, гадая, зачем она сюда пришла. Девушка никогда не беспокоила мать, пока та колдовала. Ни разу. Готель даже никогда не просила, чтобы её пустили внутрь, но в тот день она чувствовала себя более сильной и смелой, ведь скоро к ней перейдёт часть силы её матери. И всё-таки в сегодняшнем дне было что-то особенное.
В сегодняшнем дне есть что-то особенное, не так ли, моя милая? произнесла мать девушки, стоя в дверях оранжереи.
Мама! Я тебя не заметила.
Не хочешь ли зайти внутрь, Готель?
Эм конечно, хочу, сказала Готель, осторожно подходя к матери.
Не волнуйся, моя дорогая. Когда-нибудь это здание станет твоим местом силы. Женщина улыбнулась Готель, протянула руку и сказала: Пойдём внутрь.
Помещение было наполнено ослепительным золотистым светом, сиявшим ярче солнца, ярче всего, что Готель когда-либо видела. Девушка удивилась, как это она не заметила свет, находясь снаружи.
Это магия, моя дорогая! сказала Мани со смехом.
Ослеплённая сиянием цветов, Готель была слишком потрясена, чтобы вымолвить хоть слово в ответ. Невозможно было сосчитать, сколько цветов находилось в помещении. Мать разместила их по всей оранжерее, расположив их на многочисленных рядах многоярусных скамеек, напоминающих сиденья в амфитеатре. Комната была полностью заполнена цветами, не считая самого центра, где на полу были нарисованы какие-то магические знаки и стоял маленький деревянный столик с магическими предметами матери.
Свет от цветов, называемых рапунцель, сиял так ярко, что затмевал многочисленные фонари, которые мать повесила на большие кованые крюки по всей комнате. От этого зрелища у девушки перехватило дыхание.
Это твоё истинное наследие, Готель. Это наше достояние, сказала Мани, обводя оранжерею руками.
Рапунцель? переспросила девушка севшим голосом.
Да, моя сообразительная малышка. После того как я уйду, вашей работой станет защищать всё это! Это самое важное, моё чёрносердечное дитя. Если ты собираешься жить так же долго, как и я, то тебе придётся беречь рапунцель хотя бы для того, чтобы вы с сёстрами никогда не познали старости.
Я поняла.
Охотно верю, моя дорогая. Помолчав, Мани продолжила: Я скажу тебе кое-что, но ты должна будешь сохранить это в тайне от своих сестёр. Они не поймут. Помнишь, я сказала, что причинить боль тебе то же самое, что причинить боль самой себе?
Да, помню.
Ты никогда не задумывалась, что я имела в виду?
Готель вопросительно посмотрела в глаза матери, но вдруг поняла, что всегда знала ответ. Она чувствовала это с самого детства, но до этого момента не находила нужных слов.
Потому что я это ты. Не знаю, как так вышло, но я это чувствую.
Ты всегда была самой умной, моя милая. Всегда была такой рассудительной. Ты знаешь, я люблю твоих сестёр, но всё же ты больше всех похожа на меня, Готель. Ты моя любимица, сказала Мани, одарив дочь редкой улыбкой.
Правда? Это так? спросила Готель, задавшись вопросом, насколько мать честна с ней.
Почему ты в этом сомневаешься?
Из-за наших имён, тихо призналась Готель.
Мани рассмеялась:
Только из-за того, что я не назвала тебя именем цветка, Готель? Думаешь, из-за этого я тебя меньше ценю? Вовсе нет, это делает тебя уникальной, Готель. Особенной. А теперь ступай. Мне нужно многое подготовить перед сегодняшним ритуалом.
Мама, ты ведь не собираешься покинуть нас в ближайшее время?
Нет, дорогая. Мне ещё слишком многому предстоит научить вас. Ты разочарована?
Нет. Нисколько!
Хорошо! А теперь иди! У меня ещё много дел.
Глава VПеред штормом
Готель спокойно читала книгу в библиотеке, в то время как сидящие рядом сёстры нервно ёрзали на месте. В выложенном из камня камине ярко пылал огонь, по обе стороны от которого стояли огромные скульптуры черепов, поддерживающие каменную каминную полку. Свет пламени освещал многочисленные книги в кожаных переплётах, которыми от стены до стены были уставлены книжные полки. Это была самая любимая комната Готель; здесь она всегда чувствовала себя спокойно. Тут так много ещё не прочитанных книг, так много миров, в которые можно мысленно сбежать, и историй, которые можно узнать. Неважно, что происходит вокруг, неважно, насколько ей плохо. Всё, что ей нужно сделать, это пойти в библиотеку, где нет места горестям и невзгодам. В тот вечер всё было по-другому. Девушка никак не могла отвлечься от мыслей о том, что произойдёт всего через несколько часов.
Ты нервничаешь, сказала Примроуз, устроившись напротив в чёрном кожаном кресле.
Мысленно Готель отметила интересную деталь: каждый раз Примроуз садилась именно в это кресло, позади которого находилась стена, украшенная резным изображением старого дерева с воронами. По всему дому располагалось множество подобных украшений, но это дерево было не похожим на все остальные: на его ветвях были изображены маленькие, только распустившиеся цветы. Бутоны были едва заметны, и Готель задалась вопросом, видела ли их Примроуз. На неё это так похоже быть окружённой жизнью и яркими красками. Готель всегда удивлялась, как её бедная сестра оказалась в таком мрачном месте. Она словно прибыла из другого мира. Хейзел же, напротив, выглядела так, словно ей тут самое место. Казалось, из неё вымыли все цвета. Старшая сестра сидела в своём кресле у камина бледная, словно привидение, а свет танцевал на резных изображениях крылатых грифонов позади неё.
Нервничаю? удивлённо переспросила Готель.
Ну я-то знаю, что это так! ответила Примроуз.
Честно говоря, сложно сказать, что я чувствую. Может быть, я взбудоражена? Не знаю. Готель встала с кресла. Боже мой! Только подумай, Прим! Всего через несколько часов, как только совершим ритуал, мы сможем всё время слышать мысли друг друга!
Да, но не думаю, что я рада этому так же сильно, как и ты, Готель, произнесла Примроуз, закатив глаза.
Но почему? спросила младшая сестра.
Даже не знаю, Готель, может, из-за того, что я больше никогда не смогу остаться с собой наедине?
Тут в разговор вступила старшая сестра:
Примроуз, тебе не придётся всё время делиться мыслями. Было бы просто невыносимо постоянно слышать, что у других в голове. Хейзел взглянула на Готель, которая, казалось, была удивлена уверенностью, с которой это было сказано. Знаешь, Готель, не только тебе нравится читать мамины книги.