Готель улыбнулась:
Как мы проведём наши последние мгновения в качестве нынешних себя?
Снова твои странности, Готель! Серьёзно, о чём ты говоришь? спросила Примроуз.
Скоро наша жизнь навсегда изменится, Прим! ответила младшая сестра.
Она выглядела необычайно счастливой, что раздражало среднюю.
Это так, сказала Примроуз. На её лице отразились странные эмоции, которые не удалось расшифровать сёстрам.
Что-то не так? Почему у тебя такое выражение лица? Ты передумала? спросила Готель.
Не бойся, Готель, она не передумала, успокоила Хейзел и повернулась к Примроуз. А ты перестань дразнить младшую сестру! Она вовсе не странная. Она права. Сегодня вечером мы изменимся. Станем новыми версиями самих себя. Хороший вопрос: как мы проведём наш последний совместный вечер, прежде чем мама начнёт нас учить?
Не знаю, как вы, а я собираюсь провести его в одиночестве! воскликнула Примроуз и, раздражённо вскочив, выбежала из комнаты.
Примроуз! В чём дело? крикнула Готель вслед девушке, но та лишь захлопнула за собой дверь. Что это только что было? Я сказала что-то не то? поинтересовалась младшая из ведьм, которая была расстроена и сбита с толку поведением сестры.
Хейзел покачала головой:
Ты не сделала ничего плохого. Прим просто ломает комедию. Она сердится, потому что её жизнь складывается не так, как она хотела.
Что ты имеешь в виду?
Хейзел улыбнулась сестре:
Ты же знаешь Примроуз. Она просто хотела веселиться. Она была бы рада провести всю жизнь, бродя вместе с нами по лесу и развешивая на деревьях свои сердечки, но теперь всё изменится. Мы всё время будем проводить с мамой, обучаясь всему необходимому, чтобы однажды занять её место. Отныне мы не будем втроём, как она себе представляла, и это её пугает. Думаю, она уже скучает по нам.
Но мы же здесь! И мы никуда не исчезнем! После ритуала мы обретём новую силу. Мы сможем колдовать, а не просто понимать эмоции друг друга. Только подумай, мы сможем заниматься настоящим колдовством! воскликнула Готель.
Знаю. Я нахожусь в предвкушении не меньше тебя. Но, по-моему, Примроуз согласилась на этот шаг только из-за того, что знает, насколько это для нас важно.
Для тебя это правда важно?
Конечно, Готель! Я не раз представляла, какими мы станем через много лет: умудрённые ведьмы, постигающие в ночи глубины колдовства и практикующие заклинания. Возможно, однажды мы встретимся и с другими ведьмами, но это всё не то, чего хотела Примроуз. Она боится, что магия может изменить наши отношения и она нас потеряет.
Но она может к нам присоединиться!
Ей это чуждо, Готель. Пожалуй, нам стоит подумать о том, чтобы позволить ей покинуть Мёртвый лес.
Ни за что!
Готель, ты же понимаешь, что рано или поздно она уйдёт. Если она останется здесь, то всю жизнь проведёт так, как ты боялась. Она просто зачахнет от скуки! Помнится, ты всеми силами желала этого избежать. А хочешь ли ты такой судьбы для неё?
Но у неё же есть занятие! Она будет вместе с нами учиться колдовать!
Готель! Постой. Послушай меня внимательно. Она совсем не хочет учиться колдовать. Она этого боится! Думаю, ей будет лучше покинуть этот лес. Я это чувствую. Уверена, она ни за что не хотела бы провести здесь всю жизнь. Хейзел вздохнула. Готель, помнишь, когда мы были маленькими, мы все вместе бегали по этой обители мёртвых и стучали в склепы?
Конечно, помню. Это была наша любимая игра. Мы занимались этим всё свободное время. Примроуз обожала эту игру.
Обожала, но лишь до того случая, когда Якоб ответил на стук и напугал её до смерти. На следующий день она начала развешивать свои ленты и сердечки. Разве ты не понимаешь? Она пытается превратить наш жуткий лес в прекрасное место, потому что он пугает её. Прим здесь не место.
Готель вздохнула:
Но это место и так прекрасно.
Примроуз так не думает, грустно улыбнулась Хейзел.
Что ж, если однажды Прим захочет уехать, я не стану принуждать её остаться. Но только если она сама этого захочет! И не тогда, когда мама ещё жива. Она никогда этого не допустит. Ты ведь знаешь, что будет, если ведьма нашей крови решит покинуть Мёртвый лес? Она больше никогда не сможет вернуться. Мы должны будем стереть все её воспоминания об этом месте и о нас.
Когда мамы не станет, мы сможем поступать так, как считаем нужным, Готель.
Ты права. Наверное. Надеюсь, когда придёт время, нам удастся найти верный выход. Всем вместе.
Хейзел улыбнулась:
Так и есть. Вместе мы с этим справимся.
Глава VIЧёрное бархатное небо
Готель, Примроуз и Хейзел, держась за руки, стояли у входа в оранжерею и ждали, когда мать выйдет и скажет, что пришло время начинать ритуал. В воздухе повеяло холодом, что заставило сестёр вздрогнуть и прижаться друг к другу. Небо напоминало чёрный бархат с крошечными светящимися отверстиями и тонким серпом сияющей луны. Вся эта картина казалась нереальной, словно склеенной из обрезков бумаги. Просто поразительно, что подобная луна оказалась на небе именно в эту ночь. Она слишком идеально подходила для такого рода колдовства. В воздухе витало что-то необъяснимое. Сегодня Мёртвый лес казался юным ведьмам не таким, как обычно, но они не могли понять почему.
Лес словно ожил, сказала Хейзел. Словно в него вдохнули жизнь.
Он и был живым, моя дорогая Хейзел.
Мани вышла поприветствовать дочерей. Её волосы были искусно уложены в высокую замысловатую причёску из крупных локонов, украшенную золотистыми рапунцелями. Прошло много лет с тех пор, как сёстры-ведьмы видели свою мать столь официально одетой. На ней было золотистое платье до пола с высокой талией и длинными широкими рукавами, которые мерцали на свету, а её кожа сияла, как будто она искупалась в цветочной пыльце рапунцелей. Их мать совсем не походила на женщину, которую они знали. Она выглядела моложе и отчего-то величественнее, чем они её помнили.
Ты всегда была очень чуткой, даже слишком. Именно эта твоя черта вызывала у меня беспокойство, но теперь я вижу, что она пошла тебе на пользу. Всегда доверяй своим чувствам, Хейзел. Они укажут тебе путь. Ты способна уловить вибрации окружающего мира. Несмотря на то, что ты получила от меня лишь малую часть крови, ты чувствуешь эмоции других глубже, чем кто-либо из тех, кого я знаю. Ты даже можешь чувствовать мёртвых.
Мёртвых? Примроуз нервно огляделась, пытаясь увидеть тех, кого упомянула мать, но единственное, что она смогла увидеть, бескрайнюю темноту.
Да, моё дорогое дитя. Мёртвых. Мани оторвала взгляд от своих растерянных дочерей и посмотрела в чащу леса, где ждали приказа её создания. Приди, любовь моя, и приведи моих детей, пусть они увидят будущих королев мёртвых!
Высокая гротескная фигура, которую Мани назвала своим возлюбленным, выступила из тени, словно проявившись на чёрном, как смоль, занавесе ночи. Брюки и длинный сюртук висели на его долговязом скелетообразном теле, как лохмотья, а кожа, натянутая на череп, сияла в свете, льющемся из открытой двери оранжереи. Он был окружён бесчисленными скелетообразными существами. Мертвецов было так много, что они затмевали собой всё обозримое пространство и терялись в самой глубокой чаще леса. Молчаливые, мрачные существа стояли почти неподвижно, ожидая указаний предводителя. Долговязое существо подняло руку, жестом приказав своим приспешникам-скелетам посторониться, образовав проход по центру. Во мгле ночи ведьмам трудно было разглядеть, что происходит вокруг. Но они отчётливо слышали хор тихих всхлипываний, ропот призрачных голосов, полных страха и приглушённых рыданиями.
Придите! Придите, мои хорошие! Добро пожаловать. Узрите своих будущих королев!
Увидев проступившие из тьмы силуэты, юные ведьмы пришли в ужас: то были деревенские дети.
Дети медленно пробирались сквозь море скелетов, сгрудившись вокруг ужасной женщины с гнилой кожей, покрытой синяками. У несчастной женщины было отсутствующее, испуганное выражение лица, её выпуклые глаза бегали вокруг, осматривая открывшуюся сцену. Она, казалось, не замечала испуганных детей, сгрудившихся вокруг неё, и их крошечных рук, пытающихся ухватиться за неё, чтобы удержать.
Что случилось с глазами детей? поражённо спросила Примроуз, её голос был едва слышен.
Казалось, глаза детей были покрыты веществом, похожим на высохшую смолу. Оно было чёрным, блестящим и находилось в углублениях их глазниц. Молодые ведьмы никогда не видели ничего более ужасного. Вид бедных детей со свежими ранами и покрытыми синяками маленькими телами разбил сердца девушек.
Эта женщина и дети они все из деревни? Ты убила их? спросила Примроуз, дрожа и путаясь в словах.
Успокойся, дочь моя. Если бы они могли видеть, они были бы напуганы ещё сильнее, небрежно бросила Мани.
Ты чудовище! ядовито усмехнулась Примроуз, глядя на мать с полнейшим презрением.
Я не могла поступить иначе. Здесь необходимо собрать всех созданных мной существ. Позже они все будут связаны с тобой.
Это не существа! Это просто дети! Дети, которых ты убила! А теперь ты выставляешь их напоказ для собственного развлечения. Это отвратительно! Я не собираюсь иметь к этому никакого отношения! завопила Примроуз.
Такова наша жизнь, Примроуз! Перестань быть такой слабачкой! Ты примешь мою кровь и поможешь своим сёстрам поддерживать наши традиции. И ты никогда не покинешь Мёртвый лес! Всё ясно? Я не хочу слышать от тебя ни единого слова, пока не придёт время произнести твою часть клятвы!
Примроуз ничего не ответила. С отвращением и ужасом она смотрела на мать, а мёртвые дети при звуке сердитого голоса Мани заплакали ещё громче.
Ни слова больше, Примроуз! Или я действительно заставлю этих детей страдать!
Девушку переполняли гнев и отвращение, но ей удалось их сдержать.
Направь свой гнев туда, Примроуз! Мани указала костлявым пальцем на женщину, стоявшую с детьми, и бросила на неё гневный взгляд. Если бы она согласилась на мои условия, этих детей здесь бы не было! Она так отчаянно хотела быть рядом со своим бесценным покойником! Окружить себя смертью! Ну что ж, она получила, что хотела! Навечно! Кровь этих детей на её руках! Не на моих!
Мёртвая женщина вздрогнула, схватила за руку маленькую девочку в изорванном окровавленном платье и притянула её поближе, будто слепой ребёнок мог защитить её от гнева королевы.
Мама, пожалуйста, перестань! взмолилась Хейзел.
Молниеносно, как смертоносная змея, Мани повернула голову, чтобы посмотреть на старшую из сестёр.
Ты думаешь, мне нравится обрывать жизни детей, чтобы приводить их сюда? Это неестественно закончить жизнь в таком юном возрасте. Им гораздо труднее совершить переход и принять то, кем они стали. Я лишила их зрения, чтобы им было легче, Хейзел.
Но, мама, им больно. Они страдают.
Мани посмотрела на долговязое скелетообразное существо:
Любовь моя, ты испытываешь боль будучи мёртвым?
Нет, моя королева, больше нет.
Видишь! С ними всё будет в порядке! А теперь успокойся. После ритуала дети вернутся в свои могилы и останутся там, пока не свершится переход. Обычно всё так и происходит, если нет особых обстоятельств, подобных нашему ритуалу.
Будут ли они осознавать, что находятся в своих могилах? Будет ли им больно?
Нет, Хейзел, моя милая, совсем нет. Но поскольку эта женщина скорее обречёт на смерть малышей, чем согласится на мои условия, ей не будет дарован покой.
Женщина издала гортанный стон, заставивший детей вскрикнуть.
Молчать! Мани махнула рукой в сторону женщины, наполнив её рот густой смолой. Женщина попыталась крикнуть ещё раз, но чуть не задохнулась. Прекрати свои адские вопли, женщина!
Готель, останови её! взмолилась Примроуз. Готель застыла, словно обратившись в камень, и наблюдала за происходящим и за своей матерью, пытаясь понять, как ей следует поступить.
Хейзел схватила Примроуз за руку и крепко её сжала:
Примроуз, пожалуйста. Хватит болтать. Если ты не прекратишь этот спектакль, мама сделает что-то ужасное с этими детьми. Примроуз, казалось, не слышала сестру; её взгляд по-прежнему был прикован к матери. Хейзел взяла сестру за плечи и слегка встряхнула. Прим! Послушай меня! Я обещаю тебе, Прим, обещаю, всё будет хорошо.
Примроуз затряслась от гнева и страха и прошептала:
Как ты можешь говорить такое? Ничто и никогда уже не будет хорошо!
Хейзел заглянула в глаза Примроуз:
Ты мне доверяешь?
Да.
Тогда прошу тебя, Примроуз, доверься мне и сейчас. Я обещаю тебе, что однажды всё будет хорошо, сказала Хейзел. Вдруг вокруг вспыхнул ослепительный золотой свет.
Хейзел самой хотелось бы знать, окажется ли права её младшая сестра Примроуз. Но ей лишь хотелось верить в то, что когда-нибудь они снова смогут быть счастливы.
Глава VIIРешение Примроуз
Яркий золотистый свет, осветив Мёртвый лес, вырвался из оранжереи. Казалось, он сиял даже ярче, чем путеводный луч в беззвёздную ночь. Свет было видно далеко за пределами Мёртвого леса, и он вселял страх в сердца жителей близлежащих деревень.
Юные ведьмы стояли в центре комнаты, напротив своей матери. Они были окружены выглядывающими лицами-черепами, которые наблюдали за ними снаружи оранжереи. Ведьмы никогда не видели свой лес таким населённым, таким живым, и никогда за все годы, проведённые с матерью, они не видели её такой величественной.
Кожа Мани сияла в свете цветов. Женщина потянулась к своему маленькому серповидному ножу, висящему на поясе на длинной серебряной цепочке. Она сделала на ладони глубокий порез. Кровь стекала по её длинной, тонкой, костлявой руке на золотое платье, а дочери смотрели на неё со страхом и удивлением.
Дочери мои! Начиная с этой ночи, даже когда меня не станет, те, кто покоится в этом лесу, будут связаны с вами моей кровью! Мани откинула прядь с лица, размазав кровь по лбу и волосам. Она подняла руки, открыла люк в крыше и посмотрела на чернильно-чёрное небо с крошечными светящимися серебром точками. Девочки, дайте мне ваши руки. Юные ведьмы протянули дрожащие руки, выставив ладони. Сложите руки вместе, бросила мать. Ведьмы немедленно последовали указанию Мани, соединив руки так, чтобы они слегка перекрывали друг друга, и, прежде чем они успели отреагировать, мать одним быстрым бесцеремонным ударом резанула их по ладоням. Примроуз вскрикнула и отдёрнула руку, прижав её к груди и размазав кровь по корсажу.
Мани поставила на пол большую серебряную чашу, чтобы в неё стекала кровь Хейзел и Готель. Там она смешалась с кровью самой Мани.
Примроуз, ты должна смешать свою кровь с нашей.
Сжимая свою руку, Примроуз тихо воскликнула:
Я не могу, мама, не могу!
Мани схватила руку Примроуз и сжала её над чашей, смешав кровь девушки с кровью Готель, Хейзел и своей собственной.
А теперь отойдите! сказала она.
Мани подняла чашу над головой, словно предлагая её небу. Кровь взорвалась, наполнив воздух малиновым сиянием, и через окно в крыше поплыла вверх к облакам, окрашивая их и звёзды в тёмно-красный цвет, из-за чего звёзды стали казаться крошечными сияющими осколками рубинов.
Мани поставила чашу и вытянула свои длинные костлявые пальцы, её руки дрожали от струящейся в них силы. Затем из её пальцев вырвалась молния, заставляя облака взорваться и пролить кровь на Мёртвый лес, ведьм и их скелетоподобных приспешников.
Отныне каждый из мертвецов будет связан с нами этой кровью. С каждой из нас. Навсегда!
Примроуз вновь закричала, упала на пол и безудержно заплакала, сотрясаясь от рыданий:
Я не могу этого сделать! Я не могу.
Готель обхватила сестру руками и крепко прижала к себе:
Прим! Успокойся, пожалуйста.
Примроуз выглядела испуганной, её лицо было испачкано кровью:
Прости, Готель, ничего не выйдет! Я думала, что смогу. Я пыталась. Я же обещала.
Молчать! Мани грубо схватила Примроуз за волосы и накрыла её рот окровавленной рукой. Ты примешь мою кровь! закричала Мани, когда Примроуз замахала руками, пытаясь отбиться от матери. Мани была слишком сильна, она повалила дочь на землю, не отнимая от её рта кровоточащую руку. Брыкаясь, девушка издавала приглушённые крики, пытаясь сбросить с себя мать. Готель и Хейзел застыли на месте, парализованные страхом, и лишь смотрели, как извивается их сестра, пытаясь вывернуться из-под матери и выплюнуть кровь ей в лицо.