Мани встала и вытерла лицо, глядя на распростёртую на полу дочь.
Думаешь, я не знаю, что творится в твоём сердце, Примроуз? Посмотри на себя! Слишком слаба, чтобы просто принять мою кровь! Ты такая жалкая! Даже твои сёстры видят твои недостатки. Даже они думали позволить тебе покинуть Мёртвый лес, потому что знали, что ты будешь им только помехой! Твой отъезд их очень расстроит. Что ж, я избавлю их от этой боли! Мани вытянула свои длинные тонкие руки и схватилась за воздух, словно что-то сжимая. Примроуз закашлялась и схватилась за горло. Готель не могла поверить своим глазам.
Её мать намерилась убить Примроуз.
Мама, прекрати! закричала Хейзел. Мани махнула рукой в сторону старшей дочери, и та, пронесясь через всю комнату, врезалась в одно из окон оранжереи, разбив стекло, которое окрасилось кровью девушки.
Хейзел! Готель не знала, к какой сестре бежать сначала: к Хейзел или Примроуз. Она чувствовала себя беспомощной и испуганной.
Примроуз едва дышала. Её лицо побагровело, глаза стали большими и выпуклыми. Она была почти мертва, словно стояла на распутье между этим миром и тем, что за Гранью. Готель не знала, как остановить мать. Девушке не удалось завершить ритуал. Она не успела перенять силу. И тут Готель вспомнила: «Цветы! Мамины сокровища!» Она схватила одну из масляных ламп, висевших на крюках по всей комнате, и крикнула матери:
Мама, остановись! Остановись, или я сожгу тут всё дотла!
Мани замерла как вкопанная. Она оторвала взгляд от Примроуз и повернулась к Готель, стоявшей посреди цветов с масляной лампой в руках:
Не вздумай, Готель! Ты убьёшь нас всех! Опусти лампу!
Сначала отпусти Примроуз!
Забирай! сказала Мани, отбросив среднюю сестру на пол, куда та осела безвольной кучей. Забирай своё жалкое подобие сестры! Она мне не нужна! Мани отошла от Примроуз. Уведите её прочь, пока я не передумала и не убила вас всех! Убирайтесь отсюда! Сейчас же!
Готель бросилась к сестре и попыталась привести её в чувства:
Прим, ты можешь идти? Давай выбираться отсюда!
Пошатываясь, Примроуз встала и позволила сестре вывести себя из оранжереи в сторону лежащей на земле Хейзел. Мани стояла неподвижно, наблюдая из окна оранжереи за действиями Готель.
Хейзел, ты в порядке? Готель помогла израненной девушке подняться на ноги, не спуская глаз с матери. Не двигайся, мама! Или я это сделаю! сказала Готель своим самым повелительным тоном.
Три сестры стояли у оранжереи, просто глядя на свою мать, казалось, целую вечность. Готель невольно задумалась о том, как они втроём сейчас смотрятся со стороны. Они выглядят испуганными? Или же мать считает её храброй? Что бы ни думала Мани, каменное выражение её лица не выдавало ни одной эмоции. «Я думаю, что она напугана гораздо больше, чем мы».
Ты должна убить её, прошептала Хейзел.
Ты должна! поддержала Примроуз, всё ещё сжимая саднящее горло.
Молчать, жалкие гадины! сказала Мани, отбросив магией сестёр Готель. Девушки врезались в сухое дерево, от чего то разлетелось в щепки.
Мама, прекрати! Пожалуйста, не убивай нас!
Лицо Мани преобразилось. Она была похожа на животное, пытающееся издать странный звук:
Убить тебя, Готель? Ни за что! Я никогда не смогу причинить тебе боль! Разве ты меня не слушала? Разве ты не читала об этом в моих дневниках? Причинить тебе боль всё равно что причинить боль самой себе! Я никогда не смогу этого сделать, даже если захочу!
Тогда, пожалуйста, оставь моих сестёр в покое. Прошу тебя! Не трогай их больше!
Сестёр? Мани рассмеялась. Как же! Они тебе никто, Готель! Хейзел дала обещание. Я хотела, чтобы она стала твоей напарницей в магии. Я хотела, чтобы она стала твоим проводником, помогла тебе чувствовать, потому что твоё сердце слишком похоже на моё. Слишком чёрное. Хейзел могла бы помочь тебе познать всё, что касается чувств. А Примроуз я надеялась, она даст тебе возможность отвлечься от твоих занятий, станет отдушиной, которая развеет скуку и однообразие. Они нужны только для этого, Готель! Но ты, ты моя!
Тогда прошу тебя, не разбивай мне сердце. Пожалуйста, не убивай их! закричала Готель.
Уже слишком поздно. Примроуз никогда не согласится остаться в Мёртвом лесу, а Хейзел легко уговорит тебя отпустить её, подвергнув наш дом опасности. Подвергнув риску всё! Я не могу этого допустить. Я не могу позволить им уничтожить всё то, что моя семья создавала и взращивала здесь веками. Всё, что однажды будет принадлежать тебе! Мне очень жаль, моя дорогая, но они должны умереть.
Нет, мама! Это ты должна умереть! Готель швырнула лампу в оранжерею, и цветы рапунцель загорелись.
Готель! Что ты наделала? Мани создала вокруг себя защитный купол, чтобы пламя не могло до неё добраться. Готель! Нет! Спаси рапунцель! воскликнула Мани, начиная увядать, стареть и рассыпаться в прах. Она закричала от боли, чувствуя, как горят цветы. Готель! Спаси рапунцель!
Пламя охватило оранжерею. Когда мать начала рассыпаться у неё на глазах, Готель улучила момент и схватила один из цветов рапунцель, прежде чем здание начало рушиться. Девушка с ужасом наблюдала, как её мать сантиметр за сантиметром обращалась в прах и рассыпалась.
Готель! Прошу, помоги мне! закричала Мани прямо перед тем, как её лицо пылью осело на землю.
«Я убила её. Я убила её!» У Готель закружилась голова. Она не могла поверить, что сделала это. Девушка хотела повернуть всё вспять. Хотела попытаться урезонить её. Дать ей шанс. Но было уже слишком поздно. Всё было уничтожено. Оранжерея лежала в руинах.
«Сёстры!»
Готель бросилась от горящей оранжереи в сторону Мёртвого леса. Она пробежала мимо легиона мёртвых к деревьям, ища своих сестёр, выкрикивая их имена и боясь, что мать их убила:
Примроуз! Хейзел? Где вы?
Готель умоляла угрюмых существ помочь ей найти сестёр, но те отвечали ей пустыми взглядами:
Вы не видели моих сестёр? Скелеты лишь сверкали пустыми глазницами, на их лицах не было никаких признаков того, что их заботит смерть хозяйки. «Где Якоб?» задумалась девушка.
Якоб! Примроуз! Хейзел! снова и снова звала она, углубляясь во тьму леса, и только свет цветка и горящая в отдалении оранжерея освещали ей путь.
Глава VIIIПлан Готель
Готель стояла на балконе пустой библиотеки, откуда открывался вид на разрушенную оранжерею. Строение всё ещё тлело, посылая в воздух крошечные струйки дыма. Утро было холодным, и верхушки мёртвых деревьев были затянуты густым туманом, смешавшимся с удушливым серым дымом и пеплом. Лес был тих и неподвижен, впрочем, как и всегда, однако в этот день он казался ещё более неестественным, чем обычно. Готель никак не могла выкинуть из головы ужасные воспоминания о том, как умерла её мать. Как бы она ни старалась отогнать эти отвратительные образы, перед её глазами снова и снова всплывала картина кричащей от боли матери, чьё лицо рассыпается в прах. Готель никогда не видела ничего ужаснее. «Это моих рук дело. Я убила свою собственную мать». Девушка не представляла, как ей теперь быть, и это порождало неприятное ощущение во всём её теле. Готель чувствовала себя слабой, казалось, что ей никогда не избавиться от чувства страха и вины. Девушка собиралась пойти к сгоревшему строению и найти останки своей матери, чтобы спрятать их где-нибудь в безопасном месте, но не могла заставить себя сделать это. Она была напугана. Готель понятия не имела, что теперь делать. Они с Хейзел так и не отведали крови своей матери. Это удалось только Примроуз. Пусть и насильно. Готель не обладала магией своей матери. Она была беззащитна. Сёстры остались совсем одни. И именно Готель предстояло позаботиться о них.
Готель! Ты хоть немного поспала? раздался голос Хейзел, появившейся на пороге балкона. Зайди внутрь. На улице холодно.
Я не могу.
Что значит не можешь? Зайди внутрь. Хейзел сделала шаг навстречу сестре и увидела, что та смотрит на развалины оранжереи. Она не восстанет из пепла, Готель. Все её рапунцели уничтожены.
Не все, ответила девушка, достав из кармана платья маленький цветок.
Этого недостаточно, чтобы вернуть её, не так ли? спросила Хейзел, опасаясь, что дух её матери каким-то образом сможет использовать цветок, чтобы воскреснуть из мёртвых.
Я беспокоюсь не о том, что мама вернется. Я беспокоюсь за нас. Я переживаю о том, как мы будем жить без неё. Без её крови. Без её способностей. Готель постояла немного, глядя вниз на тлеющий пепел. Прошлой ночью я думала, что потеряла тебя навсегда, Хейзел. Тебя и Примроуз. Ужасно было видеть вас лежащими там, в темноте, такими тихими и неподвижными. Я думала, вы умерли.
Но мы в порядке, Готель. И вот теперь мы дома. И мы вместе. Вместе навсегда.
«Сёстры. Вместе навсегда».
Готель улыбнулась. И тут ей в голову пришла идея:
Подожди-ка! Примроуз! В ней течёт кровь матери. По крайней мере, больше, чем в нас. Мы сможем повторить ритуал, когда она поправится. Тогда мы не будем так беззащитны!
Готель! Мы не можем заставить её пройти через это снова! Только не после того, что сделала с ней мать! Не после всего, что мы пережили прошлой ночью.
У нас нет выбора, Хейзел! Мы должны пойти на это! Ты не видела, что случилось с мамой! То, как она умерла, было ужасно, и то же самое случится с нами, если мы не пересадим этот цветок и не научимся колдовству матери.
Или мы можем уничтожить его вместе с этим лесом и навсегда покинуть это место! Мы можем жить нормальной жизнью без магии. Нам здесь нечего делать, Готель! Нечего! Теперь, когда матери больше нет, нам уже не нужно учиться колдовать.
В венах Примроуз есть немного магии матери! Она заставила её выпить свою кровь! Может быть, этого будет достаточно, Хейзел! Обещай мне, что мы не сдадимся. Пожалуйста. Давай просто поговорим об этом с Примроуз, когда ей станет лучше. Я обещаю, что мы сделаем это только в том случае, если она согласится. Я обещаю, что не буду её ни к чему принуждать.
Даже если она согласится, мы всё равно не знаем, как провести ритуал!
У нас всё ещё есть мамины книги. Все её заклинания. Её история. История наших предков! Ещё не всё потеряно! Я могу пересадить цветок, и мы начнём всё сначала. У нас всё ещё может быть та жизнь, которую мы себе представляли. Прошу тебя.
Ладно, Готель. Если только Прим не будет возражать против ритуала.
Какого ритуала? раздался голос Примроуз. Она стояла в центре библиотеки, скрываясь в тени большой каменной летучей мыши, свисающей со стропил. Одетая в свою белую ночную рубашку, она выглядела измождённой и бледной, из-за чего порезы и синяки на её лице и шее казались ещё более ужасными.
Прим! Почему ты встала с постели? проворчала Хейзел, подбежав к сестре.
Я в порядке, Хейзел. Правда! О чём вы двое говорили?
Сёстры молча посмотрели на Примроуз. Они не были готовы к этому разговору прямо сейчас и знали, что сама Примроуз не была готова услышать то, что они собирались ей сказать.
Ну же? О чём? настаивала Примроуз.
Ни о чём, Прим. Мы можем поговорить об этом позже. Давай спустимся вниз и позавтракаем, сказала Хейзел, похлопав её по руке.
Нет, я хочу, чтобы вы сказал мне, о чём сейчас говорили! Примроуз уперла руки в бока и одарила сестёр своим печально известным взглядом, означающим «Я очень серьёзна».
Мы с Готель обсуждали варианты нашего будущего.
И что это за варианты? Примроуз явно начинала выходить из себя.
Остаться здесь, в Мёртвом лесу, или уйти в мир за его пределами, сказала Хейзел, взглянув на Готель.
Конечно же, мы должны уйти! Я не хочу здесь оставаться! воскликнула Примроуз. Зачем, во имя всего святого, нам оставаться?
Готель вздохнула.
Что? Ты не согласна? Примроуз усмехнулась и продолжила: Конечно, ты не хочешь уезжать! Ну, если хочешь, оставайся! Ты можешь остаться тут навсегда, мне всё равно, я ухожу! И думаю, что Хейзел захочет уйти со мной!
Хейзел хочет остаться со мной, Прим! И я была бы рада, если бы ты тоже передумала! Вы обе мне нужны, сказала Готель как можно ласковее, изо всех сил стараясь не расстраивать сестру ещё больше.
Готель надеется, что ты захочешь разделить с нами кровь матери, Прим. Тогда мы все будем обладать её силой. По крайней мере, хотя бы её частью.
Да неужели? Поэтому я тебе и нужна? Ради крови матери! Что с тобой случилось, Готель? Что, чёрт возьми, с тобой не так? Отлично! Я разделю с тобой кровь матери, но я не останусь здесь. Я не останусь в месте, где обитают мёртвые дети! Я не собираюсь оставаться здесь и смотреть, как ты превращаешься в мать! Я не хочу иметь ничего общего с твоей больной фантазией о том, что мы втроём должны вместе стать ведьмами. Творить магию. И контролировать всех этих существ там, снаружи! Это же дети! Мёртвые дети! Ты же не думаешь, что я не видела, как ты прошлой ночью приказала им уйти в могилу после того, как нашла меня и Хейзел? Ты думаешь, я не видела выражения твоего лица, когда они выполняли твои приказы? Ты была похожа на мать! Совсем как она, Готель! И я не останусь здесь наблюдать, как ты с каждым днём становишься всё больше похожей на неё!
Тогда почему ты согласна поделиться со мной её кровью, Прим? Почему бы тебе не уйти прямо сейчас?
Потому что мне нужно, чтобы ты нашла заклинание, которое позволит мне выбраться отсюда. Кроме того, я знаю, что ты не пойдёшь со мной, сколько бы я ни умоляла! И как бы мне ни хотелось ненавидеть тебя, я не могу! Я люблю тебя, и не прощу себя, если оставлю тебя здесь беззащитной! А теперь займись мамиными книгами и выясни, что нам нужно для ритуала.
Прямо сейчас? потрясённо переспросила Готель. Всё должно было произойти совсем не так. Девушка не хотела потерять Примроуз. Она ещё не была готова с ней попрощаться. Только не так. Только не сейчас, когда Примроуз её ненавидит.
Да, сейчас! Мы сделаем это сегодня вечером, выпалила Примроуз.
Но Прим, мне ни за что не успеть за это время! сказала Готель.
Что же, так тому и быть. В любом случае я ухожу в полночь, даже если мне придётся использовать силу матери, чтобы пробиться сквозь чащу! Примроуз развернулась и направилась к выходу из комнаты.
Прим, нет! Этого времени недостаточно. Пожалуйста! взмолилась Готель.
Примроуз рассмеялась:
Ты больше похожа на мать, чем думаешь, Готель. Тебе нет дела до того, уйду я или нет. Тебя волнует только то, что тебе не хватит времени, чтобы выяснить, как провести ритуал, прежде чем я уйду! Девушка покинула комнату, хлопнув за собой дверью. Готель потрясённо смотрела ей вслед.
Этого не может быть! Ты же знаешь, что это неправда. Она же всё равно не сможет уйти, если я не найду заклинание.
По лицу Хейзел катились слёзы:
Я в этом не уверена, Готель. Я пойду за Прим. Удачи в поисках маминого заклинания.
Готель осталась в библиотеке в одиночестве. Она почувствовала ужасный озноб и задумалась, насколько правы её сёстры.
Неужели она действительно так похожа на свою мать?
Нет! Они ведь сёстры. Вместе навсегда. Разве это не было обещанием? Это Примроуз нарушила их клятву. Это Примроуз всё испортила!
Готель схватила плащ, лежавший на спинке её любимого кожаного кресла, накинула его и вышла из библиотеки. В то утро в каменном особняке было прохладно. Она чувствовала, как холод каменного пола проникал сквозь её домашние туфли. От этого холода веяло смертью, она ненавидела его. «Надо будет купить ковры и гобелены», подумала Готель. Она никогда не понимала, почему мать не позаботилась о том, чтобы построить для них настоящий дом, почему она была довольна жизнью в таком пустынном, холодном месте, окружённом жуткими ночными существами, таящимися во тьме.
«Может быть, если я сделаю этот дом уютным, Примроуз захочет остаться, подумала она. Я бы позволила ей купить всё, что она захочет, мы могли бы сделать это место настоящим домом, прекрасным местом, которое она никогда не захотела бы покинуть. И, может быть, она снова будет счастлива. Может быть».
Готель поднялась наверх, в комнату матери. Здесь царила темнота, все шторы были задёрнуты, а за окнами было сыро от холода и тумана. Войдя в помещение, девушка почувствовала себя странно. Воздух был густым и спёртым, в нём чувствовался слабый запах её матери. От этого Готель затошнило. Она вдруг осознала, что никогда не задерживалась здесь надолго. Тёмно-красные прозрачные занавески, свисающие с балдахина, делали комнату ещё более тёмной. Она почти видела свою мать, спящую в её постели. «Нет, это всего лишь игра света». Девушка глубоко вздохнула и огляделась, пытаясь выбросить из головы образ матери. Спальня была пуста, как и весь дом. Здесь гулял сквозняк, не было ни зеркал, ни какой-либо другой мебели, кроме кровати с балдахином, письменного стола у окна и маленького круглого столика у кровати. Пустая комната казалась печальной. Готель почти забыла, зачем она сюда пришла.