Алекс МаршалБожественная смерть Джиреллы Мартигор
В безлунную летнюю ночь, когда все сестры уже давно спали, Джирелла с остальными послушницами прокрались на крышу монастыря и попробовали вызвать демона. Однако, то ли принесенная ими жертва в виде птенца воробья, стащенного Ектенией из гнезда на окне их дормитория, оказалась недостаточной, то ли потому, что они не были настоящими ведьмами, а просто кучка скучающих подростков рвалась найти повод обнажиться и наклюкаться церковного вина под тысячами сияющих небесных глаз, - ритуал не удался.
И все же, когда мучительная смерть от кровопотери исколотого булавками воробушка в центре пентаграммы привела разве что к неловкой тишине несостоявшегося шабаша, в отличии от остальных, Джирелла не расстроилась. Она наоборот испытала облегчение, ибо Падшая Матерь услышала ее молчаливые молитвы, и Обманщик не возник воплоти и не стал искушать их. Но несмотря на это, всю оставшуюся ночь пролежала, не сомкнув глаз, сердце колотилось в груди, слезы струились по щекам, тело содрогалось от беззвучных рыданий. Раздирающее чувство вины обязывало ее встать первой в очереди на утреннюю исповедь.
На них возложили епитимью, которую Джирелла посчитала суровой, но справедливой. Однако сожительницы признали только суровость, но никак не справедливость наказания, и несколько дней спустя ее скрутили и нещадно избили, заткнув крики кляпом в виде бруска мыла и чулков. Невзирая на их шипящие обвинения, что Джирелла стукачка, девчонок она так и не сдала, ни за тот раз, ни за последующие их ночные нападения. В конечном счете, и месть, и ненависть - добродетели Вороненой Цепи. И пусть они негодовали, и все, кроме Ектении, ее избегали, Джирелла была уверена: если бы не она, то какая-нибудь другая из послушниц на ее месте призналась бы на исповеди точно так же. Она верила в ближнего.
Когда аббатиса известила ее о том, что пришла повестка от Черного Папы, Джирелла только и думала о своем безрассудном прегрешении, совершенном на крыше монастыря. Должно быть, она ужасно смутила своего дядю, раз он велел ей приехать аж в саму столицу. И она заслуживала любого наказания, которое он посчитает назначить. Вплоть до лишения жизни.
Она не боялась дядиного решения, даже одобряла его. Поэтому, прежде чем сесть в карету, которая должна была доставить ее прямо к Гласу Всематери, под подрясник Джирелла тайком надела власяницу и так туго стянула на шее четки, что каждый вздох был мукой. И ни разу, за всю долгую поездку, не сняла первое, или не ослабила второе, каждый день предпочтя преодолевать в страданиях. И неустанно молилась, и плакала, только не за себя, а за Пастыря Самота, чья родная племянница отвергла путь праведности и попыталась сговориться с врагом всего смертного (исключительно под влиянием сверстниц, и тем не менее).
Однако, когда они взъехали на последний гребень Черных Каскадов и прибыли в Диадему - столицу Самота и сердце Багряной Империи, вместо того, чтобы заковать в колодки на потеху публике, после чего распять, папская стража препроводила ее в обставленный со вкусом кабинет. Палаты Черного Папы размещались в самых верхних ярусах замка Диадемы, который, в свою очередь, угнездился в стенах мертвого вулкана, баюкавшего в своем жерле город. И прежде чем попасть в это изысканное святилище, представлявшее собой нагромождение дубовых книжных полок и теплый очаг, пришлось подняться по бесконечному количеству ступенек, что для девушки, чей ошейник сдавливал горло, а власяница царапала тело, оказалось поистине мучительным испытанием.
Джирелла всегда представляла себе Папу Шанату объятым светом Падшей Матери, с размытыми чертами лица - ибо ни один смертный грешник не имел права смотреть прямо в лицо самой всемилости. Когда стража возвестила о ее приходе и проводила в кабинет, после чего удалилась, закрыв за собой дверь, никакого лучезарного образа в божественном гневе ее глазам не предстало. За роскошно накрытым столом сидел старец с добрыми глазами. Он поднялся, и замершая на пороге Джирелла тревожно подумала о туго стянутых четках, силясь отдышаться.
Вместо сияющей мантии и шапки высотой со шпиль, на нем был домашний парчовый халат, отделанный соболиным мехом. Темная борода и тонзура были пронизаны серебристыми нитями, придавая ему обезоруживающий вид смертного. Его тапочки плавно проскользили по угракарскому ковру, и Джирелла пала на колени. На мать он был похож не так чтобы очень, но вот когда улыбнулся, повеяло знакомым теплом. Сквозь слезы его морщины казались глубже. Джирелла опустила глаза, и дядя погладил ее по головке так, будто она была самой драгоценной его гончей. Это стало счастливейшим событием в нелегкой жизни Джиреллы, а когда она приложилась губами к черному опалу кольца - испытала такую любовь, о существовании которой даже не подозревала.
Добро пожаловать домой, дитя мое,поприветствовал дядя, и, взяв за подбородок рукой с папским кольцом, вздернул ей голову, дабы посмотрела на него. Отужинай со мной. Нам есть что обсудить.
Ваша всемилость...начала Джирелла, но он легонько стукнул ее по голове перстнем.
Ну-ну, Джирелла, давай без этого.Его улыбка была в точности такой же лучезарной, какой она ее себе и представляла. По крайней мере, не здесь. Когда мы на людях, разумеется, ничего не поделаешь, но в моих покоях зови меня папой.
Па... папа?После смерти родителей вновь кого-то так звать она и не мечтала.
Ты наверняка проголодалась.Взяв за плечи, дядя помог ей подняться, - и нахмурился, нащупав под подрясником мешковину.Ты носишь рубищу кающегося грешника?
Джирелла снова потупила взор, смущенная его озабоченностью.
Мне столько надо искупить грехов... папа.
Как и всем нам, дитя мое. И в скором времени ты убедишься, что по сравнению со всеми тяготами, что выпадут на твою долю, твоя власраница даже мягче бархата.Он покачал головой и улыбнулся еще шире.Прямо за этой дверью - уборная, и там тебя ожидает более подходящий наряд. Беги переодевайся, а потом присоединишься ко мне за ужином: я так истосковался по перепелке, как ты, наверное, по ответам, нет?
Я... у меня даже и в мыслях не было...
Все нормально, Джирелла. И мое первейшее правило таково: ты обязана задать мне вопрос сразу же, как только он возникнет в твоей прелестной головушке. Любой. Зачем, по-твоему, я тебя вызвал?
Чтобы... Я...Заметив, что дядя нахмурил брови, Джирелла закусила губу, и нашла в себе силы, о которых и не знала, что обладает ими. Этот человек был ее дядей, но также и смертным воплощением очей, гласа и ушей Падшей Матери. Да, она с рождения была грешницей, но не трусихой настолько, чтоб лгать своей спасительнице. Так что она посмотрела прямо ему в глаза и пообещала себе, что никогда впредь не отведет взгляда. Я пробовала призвать демона. В монастыре. Ничего не вышло. Но я думала, что вам об этом уже известно и поэтому...
Черный Папа разразился смехом и оперся на нее, пока фыркал. А когда успокоился, произнес:
Ох, дитя мое, у всех нас найдется по парочке скелетов в нашей исповедальне.
Но тогда почему я здесь?спросила Джирелла, залившись краской смущения из-за его внезапного выплеска эмоций. Она ведь не какая-то там тупенькая девчушка - иного объяснения ее приезду и быть не могло.
Потому что я нуждаюсь в преемнике, тихо произнес дядя, из голоса которого исчезло все веселье. Я призвал тебя домой, потому что мое время сойти с Ониксовой Кафедры пришло. Своим новым Гласом Падшая Матерь избрала тебя.
Джирелла постаралась улыбнуться его шутке, но не вышло. Глаза наполнились слезами, она силилась понять, зачем Черный Папа отпускает такие богохульные шуточки. Зачем? Он приложил ладонь к спине, прижав власяницу к обнаженной коже, и направил ее к двери уборной. Она чувствовала себя призраком, преследующим свое тело, плывущем по комнате, покуда руки-ноги двигались сами по себе. Зачем?
Когда я получил знак, задал себе тот же вопрос,пробормотал он, будто читал ее мысли. А может и читал.У тебя есть сомнения. У меня - ответы. Тем больше причин быстренько переодеться и сесть со мной за стол, а?
Джирелла кивнула и на ватных ногах вбрела в комнату, высеченную в черном камне горного склона. За спиной защелкнулась дверь. Таращась на свое бледное ошарашенное отражение в зеркале над комодом, Джирелла попыталась помолиться... но вместо этого вырвала в резервуар с водой.
***
Завтра Совет Диадемы, объяснял папа Шанату Джирелле в то время, пока она пыталась успокоить раздраженный желудок ржаным хлебом с салом. Дядина же тарелка была доверху нагружена масляным мясом, реповым пюре и тушеной зеленью. Еще более декадентским, чем изобилие яств, являлся тот факт, что они вкушали их наедине в его уютной библиотеке, а не в каком-нибудь продуваемым насквозь обеденном зале.Знаешь, что это такое?
Нет.
Джирелла непривычно поежилась в мягчайшем бархатном платье, которое приготовил для нее дядя, и тошно уставилась на свой кубок вина.
Это официальная встреча, на которой я и Индсорит положим конец войне. До монастыря дошла весточка о нашей борьбе?
Конечно.Джирелле стало неловко от того, что он был недалекого мнения о ее провинциальной просвещенности, однако узнав, что конфликт разрешится, вздохнула с облегчением. Едва Багряная королева объявила войну Вороненой Цепи, мы перестали возносить за нее ежедневные молитвы.
Ну, по сути, это мы были инициаторами последнего конфликта, хотя этот нюанс, полагаю, не особо существенен.Черный Папа улыбнулся одними, блестевшими от жира перепелки, губами с противоположной стороны ломящегося от яств стола своей племяннице.Существенно то, что империя снова едина и счастлива, и можно приступать к восстановлению. Все условия перемирия уже сформулированы, а Совет Диадемы - это так, только для проформы.
Перемирие?спросила Джирелла.Вы хотите сказать, королева Индсорит сдалась?
Дядя впервые помрачнел.
В целях сохранения достоинства всех вовлеченных сторон, мы не используем термин "сдача".
Ох.Джирелла нервно пригубила вина.Нам обещали... то есть сестры нам обещали, что борьба будет вестись и впредь, пока королева не падет и империя не будет спасена.
В силу своего возраста ты вряд ли помнишь, что подобные клятвы уже приносились, и не раз.Дядя улыбнулся, но улыбке не хватало обычной веселости. С тех пор, как Индсорит умертвила Поверженную Королеву и водрузила на себя Сердоликовую корону, минуло двадцать лет. И к ее правлению церковь отнеслась более терпимо, нежели к правлению прошлых властителей, то есть хвалила так, что не поздоровится. И это не первый и не последний раз, когда верующего призывают защищать империю от безбожия ее величества.Он ткнул в нее сочащейся жиром перепелиной ножкой. Вот в этом твоя роль, моя дорогая. Чтобы положить конец гражданской войне, и праведники, и нечестивцы были вынуждены понести жертвы. Падшей Матери угодно, чтобы я покинул свое место. Святой Престол назначил преемника.
Меня?пискнула Джирелла и обругала себя за дрогнувший голос.
Тебя. Улыбка Черного Папы вновь обрела чуток теплоты.Разумеется, все это пока неофициально, но этот вопрос решит Святой Престол на Совете Диадемы. Все уже предопределено. Наша мнимое поражение перед волей Багряной королевы в свое время станет поворотным моментом в спасении души империи.
Но я даже не монахиня, вернее, еще не!Джирелла глотнула еще вина.Как я вообще могу стать...
Ты - кровная родственница члена Святого Престола. К тому же девственница.
Джирелла осушила свой кубок. Естественно, он прав. Но как он узнал? В монастыре было полным-полно послушниц с порченным целомудрием. Не говоря уже о сестрах.
Эти незначительные формальности - все то, что требуется для этого поста. Хотя верно, по традиции надо подниматься по иерархической лестнице Цепи, и прежде чем привлечь внимание Падшей Матери, следует получить гораздо более высокий чин. Однако мы живем в исключительное время, и Всематерь уведомила меня, что быть тебе назначено моим правопреемником.
И опять Джирелла обнаружила, что не в состоянии говорить, и пока оцепенело пялилась на стоящие перед ней перепелку и запеченный рог изобилия, высыпавший дикий рис и сухофрукты, дядя наполнил ее кубок.
Не бойся, дитя мое. Пусть твое призвание и велико, но ты не будешь справляться со всем в одиночку. Пока не наступит то время, когда Падшая Матерь сочтет, что ты способна самостоятельно нести на себе это бремя, я буду оставаться проводником, чрез который она продолжит обращаться к нашему ужасающе несправедливому миру. Ты должна подвергнуться мытарствам и ритуалам, необходимым, чтобы стать Черной Папессой. Но даже после того, как ты возьмешь на себя эту роль, твой дорогой папа и далее будет давать напутствие касаемо абсолютно всего.
Джирелла испытала такое невероятное облегчение от последних слов, что чуть было снова не навернулись слезы.
Мы в одной упряжке, дитя мое. И тогда как будем поддерживать порочную королеву лишь на словах, на деле будем неустанно стремиться свергнуть ее раз и навсегда. Все это - часть великого замысла нашей спасительницы. Она избрала тебя, Джирелла. Ответишь ли ты на призыв ее?
Да. Слово слетело с онемевшего от вина языка раньше, чем вопрос уложился в голове - будто божественный дух уже вселился в нее.Да.
Умница!Черный Папа весь просиял, потянулся через стол и чокнулся с ее кубком.Мне еще много чего нужно подготовить к завтрашнему саммиту, но прежде чем пожелать тебе спокойной ночи, вынужден предупредить о предстоящих угрозах. Твой путь к Ониксовой Кафедре полон опасностей.
Багряная королева - еретичка, а ее люди - наши враги, заявила Джирелла, стремясь доказать дяде и живущему в нем святому духу, что обратила на это внимание, что подходит на свою новую роль.Я должна быть начеку, так?
Бесспорно, согласился Черный Папа, и снова она заметила, как на его приятное лицо упала тень. Причем, уже. Ведь я говорю о врагах внутри самой Вороненой Цепи.
Враги в церкви?
От сказанного у Джиреллы закружилась голова так, словно она в одного залпом выдула всю флягу.
К сожалению, да.Дядя печально покачал головой, расстроенный, что приходится делиться столь дурными вестями.Среди наших чинов есть те, кто стремится снискать корень могущества в этом мире, вместо спасения за его пределами. Как только ты посвятишься в Черные Папессы, они признают твое главенство. Но! С того самого момента, как Святой Престол объявит о твоем избрании и вплоть до того, как наденешь мою митру и кольцо - ты их мишень. Постигни тебя в этом промежутке трагическая участь, и их собственный кандидат не преминет вмешаться, чтобы притязать на право занять твое законное место. К счастью, процедура утверждения не такая затяжная, как раньше. И на неделе ты уже получишь мой титул. А когда в тебе поселится божественный дух Всематери, даже они не дерзнут пойти против тебя.
Джирелла вперилась в свое вино.
А кто они, эти враги? Те, что ради своих низменных честолюбивых желаний препятствуют воле Падшей Матери?
Боюсь, сам зачинщик - один из трех самых влиятельных членов Святого Престола, моих высших должностных лиц. Но выяснить, кто именно, не удалось, так как моего источника отравили раньше.Слова об убийстве прозвучали столь обыденно, что Джиреллу передернуло.Мои агенты и сейчас продолжают искать способ разоблачить врагов, ну а пока к тебе будет приставлен телохранитель на круглосуточной основе. Не доверяй никому, кроме своего папы, и смотри в оба.
А как зовут этих высших чинов?Разумеется, сейчас их имена ни о чем ей не скажут, но раз уж ей дано стать Черной Папессой, необходимо незамедлительно начать просвещаться.
Первая - кардинал Арцидр - декан Коллегии кардиналов, значимостью уступающая лишь мне. Вторая - кардинал Исан - прелат Самота и посредник между церковью и двором Багряной королевы. И третий у нас кардинал Венделл - министр Пропаганды Цепи. Когда взойдешь на Ониксовую Кафедру, эти трое будут сидеть по левую руку от тебя. Но до того счастливого дня, кто-то из них может запросто оказаться твоим смертельным врагом.
Да, время, проведенное в дормитории монастыря, заставило ее научиться играть в политические игры с якобы друзьями, дружбы коих хватало только до первой беды. Но интриги такого уровня - это перебор. Да еще какой.
Коли у вас есть повод усомниться хотя бы в одном, разве это не дает права сместить всех троих? Ежели они веруют, то поймут и одобрят ваше повеление.
Если б это было так просто.Его всемилость окунул пальцы в чашу для омовения и вытер салфеткой со своей монограммой.Если успеешь сменить меня, уясни одно: бить нужно только тогда, когда на все сто уверена, что это враг, а то можно попасть и в союзника. И скольких первых ты ни устранишь, на их место всегда найдутся новые. И с точностью до наоборот с последними: чем больше союзников от себя отвернешь, тем сложнее обзавестись новыми.