Старшая из девиц подозрительно прищурилась и подступила ко мне. Уцепилась за шлейф платья.
А ну, отдай! рявкнула я и выдернула тонкую ткань у нее из рук.
Мне никак не хотелось, чтобы эта дикарка прикасалась к «Кардену». У нее лапы грязные, и не только они. Девица выглядела какой-то неопрятной, хотя и вырядилась в белое платье из меха. Но эти покатые плечи, обвисшую грудь и голенастые ноги ничто не спасет.
Деваха рассердилась и зашипела, обнажив желтые, как у заядлой курильщицы, зубы. Двух передник, к слову, не хватало. Видимо, варварке не впервой нарываться на тяжелый кулак русской женщины.
Мама. Съесть? В глазах увядшей девицы, обращенных на старуху, читалась мольба.
Кого съесть?! я аж подпрыгнула. Меня? С ума посходили? Так и быть, отдам я вам платье. Только проводите до русского посольства. Или еще какого-нибудь. Только поближе к цивилизации, ладно? А я вам потом бус пришлюпочтой.
С каждым сказанным словом я отходила все дальше от дикой семейки. Пока не уперлась спиной в шершавую стену.
Табу, немного пораздумав, выдала бабка.
Относительно успокоившись, я позволила дикарям вновь приблизиться. То, что они не каннибалыуже хорошо. Осталось уговорить их вывести меня к людям. К культурным людям.
Больше всего меня пугал «сынок». Высокой, сутулый, с непропорционально длинными руками, он мало напоминал человека. На лицо он был не страшнее многих моих знакомых, но в повадках читалось что-то звериное. Дикарь явно руководствовался в жизни только инстинктами.
Я. Взять ее. Себе, объявил он родственницам. Жена.
Бабкамоя спасительницаразмахнулась и огрела сыночка по спине. Надо признать, рука ее оказалась далеко не такой дряхлой, как мне показалось вначале.
Разрешения нет. Нет жены, объявила старуха. Табу.
Сыночек недовольно ухнул, но не возразил матери. Та задумчиво повращала глазами, поводила нижней челюстью, при этом издавая невнятные, похожие на кашель простуженной кошки, звуки.
Прекратите уже осматривать! скомандовала я. Тащите сюда ваше зелье. Мне нужно вернуться к себе на Родину, понимаете. У вас тут очень красиво, все такое Но я не могу остаться.
Какая работа. Твоя? постановка вопроса далась Ма с трудом. Похоже, общаться в этом заброшенном уголке мира не любили и не желали.
Я задумалась. Набросала в уме несколько вариантов и выдала самый правдоподобный:
Зефирка. Профессия у меня такая. Умоляю, отведите меня к вождю. Или кто у вас главный?
Жрецы. Табу, припечатала бабка. Идем.
М-да, местные шаманы-шарлатаны мне вряд ли помогут. Да и их боги тоже. Раздумывая над своей дальнейшей судьбой, я поплелась вслед за бабкой и ее великовозрастными детишками. Сыночек все еще поглядывал на меня с интересом, но активности не проявлял.
Пещера оказалась не такой первобытной и убогой, как можно подумать. Скорее напоминала дом, вырезанный внутри камня. Несколько отдельных комнат, в каждойочаг. Роль светильников выполняли сталактиты и сталагмиты, отсвечивающие пламя костров. Естественные наросты каким-то немыслимым образом улавливали свет и многократно отражали, отчего стены казались расписанными в разные тона. От розового до нежно-желтого.
Сюда! Ма завела меня в самую маленькую комнату.
В ней была лишь узкая кровать, накинутая потрепанной шкурой, совсем крошечное углубление для очага и пара мелких «светильников» тусклого зеленоватого оттенка.
И на том спасибо, вяло поблагодарила я.
Интересно, сколько стоили те тушки, что отдал старухе Фил? Во сколько он оценил мое здоровье?
Ма ушла, а через несколько минут вернулась с ворохом одежды. Правда, меховое платье было не первой свежести, но хотя бы чистым. Угги из грубо выделанной шкуры все же грели ноги.
А как на счет памяти? отважилась настоять я. Кажется, Фил говорил о каком-то зелье. Оно сможет вернуть меня домой?
Ма нехотя поплелась выполнять обещанное. В соседней «комнате» послышалось недовольное шипение, громыхание и ругательства. По пещере поплыл аромат плесени и болотной жижи.
Если это для меня отварчик готовят, то я пас!
Не хотелось мне маяться заворотом кишок рядом с этими варварами. Они, поди, о настоящих лекарствах и не слышали.
Питье для меня принесла младшая варварка. Эта худенька девчушка-подросток с неправдоподобно большими, прямо-таки оленьими глазами казалась мне самой приветливой в семействе. Она почти не разговаривала, но высокий лоб и живой взгляд выдавали ее ум и природную проницательность.
Меня Варей зовут, а тебя? решила я подружиться.
Варя? переспросила варварка, словно примеряясь к незнакомому слову. Красиво.
Я улыбнулась и приняла из ее рук вырезанный из дерева сосуд с едко пахнущей жижей. Но пить не спешила.
Варварка указала пальцем себе на грудь и представилась:
Ника. Ка.
А остальные? поинтересовалась я. Кто члены твоей семьи?
После поочередно представила родственников. Их мамашу звали Энома, но детишки и другие дикари сокращали до Ма. Старшая сестраДомна, или попросту Мна. Приставучему варвару и имя досталось соответствующееЗипер, совсем как неприличная болезнь. Сокращенное «Пер» звучало еще смешнее.
Зачем вы упрощаете слова? чтобы отвлечься от тревожных мыслей, спросила я у Ка. Так вы вообще забудете про человеческую речь.
Варварка не поняла вопроса и только пожала плечами.
Пей, повторила она. Лекарство. Почувствуешь легкость. И сразу уснешь.
Спасибо, как-то перехотелось, буркнула я. Вылила содержимое сосуда в угол, а «тару» вернула Ка. Только маме не рассказывай, ладно?
Та кивнула и попросила меня отдать платье. Расчетливая Ма не только взяла за меня натурпродукт, но и «Кардена» захотела прибрать к рукам.
Спорить я не стала, как и открыто враждовать. Тем более что в меховом наряде в пещере куда комфортнее ночевать.
Только клатч я не отдала. Пока искала, куда бы добро припрятать, Ка предложила сделать мне прическу.
Ну, валяй, разрешила я.
Посмотрела на ее корону из кос и нашла ее довольно милой. К тому же в этой импровизированной «корзинке» можно будет спрятать заветный ключик. А если постаратьсято и клатч полностью.
Доверия к варварам я не испытывала от слова совсем.
Глава 4
Выспаться этой ночью мне так и не удалось. Сперва я боялась, что Пер попытается отомстить, но храбрым он становился только с материнского одобрения.
Ближе к рассвету в мою комнатку прокралась Мна. Я притворилась спящей, а сама наблюдала за действиями варварки. Ее осторожные движения и прищуренные глаза не внушали доверия.
Она подкралась на цыпочках. Одной рукой ухватилась за мои волосы и приложила к своему лбу. Довольно улыбнулась, наверняка считая себя красавицей.
Тебе это не поможет, рявкнула я, глядя ей в лицо. На такого крокодила даже у заядлого охотника ружье не поднимется.
В ладони Мны сверкнул металлический предмет. Я перехватила ее руку и вывернула, не давая лезвию коснуться моих волос. Худая варварка оказалась жилистой и выносливой. Но за свои сокровища я готова сражаться до последнего.
Мна растопырила пальцы и приготовилась расцарапать мне лицо. Но я не собиралась покорно терпеть выходки этого доисторического Фредди Крюгера. Мой кулачок вонзился в плоский живот соперницы. Мна икнула и огласила пещеру диким ревом.
И только я хотела продолжить схватку, как чья-то твердая рука вновь схватила меня за волосы, словно намереваясь стащить скальп. Я машинально перехватила жесткие ладони руками и попыталась вывернуться из захвата.
Драться нельзя! рыкнула Ма. Табу!
И тюкнула меня лбом о камень, не давая шанса возразить. Перед глазами распустились красные маки, усыпанные серебристыми искрами росы. В ушах затянули песню гномы-рудокопы и заработали своими маленькими молоточками.
Не сразу, но удалось разогнать их дружную компанию. Зрение вернулось, и я увидела Мну: та валялась в противоположном конце комнаты и потирала ушибленный зад. Строгая мамаша не делала исключений для нарушителей табу.
Хватит отдыхать! объявила нам Ма. Работать.
Пер вырубал пещеру в соседней скале. Судя по невнятному объяснению Ка, брат ее готовился когда-нибудь обзавестись собственной семьей.
Мну мать обучала премудростям знахарки. Нам же с Ка досталась самая тяжелая работа. Собирать хворост, добывать сладкие коренья и ягоды.
Зачем твоей сестре мои волосы? этот вопрос не давал мне покоя. Увеличить «корзинку» на голове?
Ка повернулась ко мне, коснулась волос: на ее простодушном личике отразилась легкая зависть вперемешку с восхищением.
Красивые, проворковала она. У Мны плохие. Не возьмут замуж.
Вот в чем дело, в мужчинах. Как и в моем родном мире женщин выбирают за внешние данные. Неужели Ка надеется с помощью чужих волос заполучить мужа? Лишь бы не устроила охоту.
Я поежиласьот страха, а не от холода. Валить отсюда надо, и как можно скорее.
Ка, ты можешь мне помочь?
Девчушка повела худеньким плечиком, избегая моего взгляда.
Ка слабая, пробормотала она. Не может помочь.
Я подавила готовый сорваться с губ сердитый возглас. Трижды вздохнула, прежде чем продолжить разговор.
Мне нужна не защита, а информация. Я хочу выбраться отсюда и вернуться домой, понимаешь?
Рука Ка на минуту замерла, высокий лоб прочертила тонкая полоса. Варварка размышляланепривычное для нее занятие.
Жизнь есть тут, предупредила она. Больше нигде. Великая Матерь больше не дает молока. Все погибло.
Да какое молоко?! Какая матерь?! взвилась яВсе это глупости. Есть другой мир, и он жив. Я это знаю, потому что пришла оттуда. Только не знаю как
Ка сжалась и втянула голову в плечи.
Не бей.
Похоже, девчушка привыкла получать тумаки от старших. Я подошла к ней и обняла ее худенькие плечи.
Прости, что накричала. Это просто эмоции, но у меня и в мыслях не было тебя бить.
Ка согласно мотнула головой, но не перестала дрожать: сочувствие и ласка напугали ее не меньше, чем мои крики. Я расцепила объятия и заглянула варварке в глаза:
Расскажи еще?
Что? она шмыгнула носом.
Все, что знаешь, отозвалась я. Как далеко простирается этот лес? О вашей жизни. И главное: приходили ли к вам другие люди, не из вашего племени.
Ка снова принялась за хворост, но работала все медленней. Умственный труд с непривычки оказался тяжелым.
Калки стережет. Калки сильная. Огромная. Жрецы молятся. И Калки не покидает рощи. За это жрецы получают дань. Две трети всего.
Ничего себе, порядочки. Неплохо устроились эти жрецы. Наверное, живут они не в пещерах, да и питаются неплохо.
Жрецы берут еду и красивых женщин, добавила Ка. Они сильные. Их волязакон.
Кто бы сомневался, пробухтела я. И где же живут жрецы?
Там, Ка махнула рукой куда-то вглубь леса. В сердце Капулы.
Эм-м-м я крепко задумалась. Капулаэто что? Название вашей страны? Деревни?
Ка развела руками. Похоже, не слишком понимала, о чем спрашивают.
КапулаДом, наконец, выдала она. Здесь есть жизнь.
Угу, согласилась я, отламывая от ствола дерева приличной толщины ветку. А где живет Калки?
Ка испуганно вздрогнула и обернулась. Но грозный страж мира не пришел наказывать за богохульство.
Жрецы молятся. Не дают покидать солнечной рощи.
Становилось все интереснее и интереснее. Все чудесатее и чудесатее.
Какой-какой рощи? переспросила я. Солнечной? Что это значит?
На этот вопрос Ка не смогла ответить. Поморщилась и посмотрела на меня, чуть не плача. Потерла виски.
Голова разболелась? посочувствовала я. Да, думатьэто тебе не орехи собирать.
Я с опаской посмотрела на высоченный ствол, примерилась к ветвям. В детстве меня прозвали обезьянкой за умение взбираться на любые деревья. Интересно, былая сноровка не потерялась?
Подпрыгнула и ухватилась за ближайшую ветку. Подтянулась, стала карабкаться выше.
Табу! испуганно вскрикнула Ка. Остановись.
Не бойся, никто не узнает, пообещала я. Все эти нелепые запреты сидели у меня в печенках. Жрецы не накажут.
Ценой сломанного ногтя и ссадины на ноге удалось добраться почти до самой макушки дерева. Вцепилась в ствол и стала осматриваться. В центре Капулы стояла гигантская каменная пирамиданаверняка жилище жрецов. На вершине что-то пылало, будто зажженный факел или отсвет далекого маяка. Рядом с каменным великаном ютились постройки поменьше, приземистее. Зелень леса подходила вплотную к строениям, окружала их плотным кольцом, замыкаясь возле широкого озера.
Как я ни старалась, так и не смогла рассмотреть среди густых зарослей других варваров или их жилища. Зато заметила поле, вероятнее всегокукурузное.
Выходит, эти варвары не такие уж дикие, констатировала я. Мне просто повезло наткнуться на самую придурковатую семейку.
То, что Ка назвала «солнечной рощей», оказалось еще одним лесом, окружившим Капулу. Как я ни стремилась разглядеть то, что находилось за зарослями этих оранжево-красных исполинов, так и не сумела. Владения Калки были обширны. Словно золотой океан опоясал сокрытую от посторонних глаз деревню, укрыл от остального мира.
Спуск дался тяжелее подъема. И только подсказки Ка помогали ставить ноги на нужные ветки. Девчонка очень переживала за меня. А еще больше за то, что Ма может нас застукать. Видимо, за соучастие в нарушении табу тоже полагалось наказание.
Что. Там? Ка дрожала от нетерпения.
Но поведать варварке о видах сверху мне не удалось. Ма слишком долго ждала нашего возвращения и отправилась на поиски. Ка получила неслабый подзатыльник, мне же достался лишь толчок в спину.
Нет работы. Нет еды, строго предупредила глава семейства.
Угроза показалась страшнее стихийного бедствия. Вчерашние орешки давно переварились, а желудок настойчиво требовал вкусного и питательного завтрака.
Но получил только воду и ломомоть сухой кукурузной лепешки. Варвары собирали с крупных листьев утреннюю росу и хранили ее в пустых высохших тыквах. Ка назвала эти емкости калебасами. И я бы с удовольствием похохотала над этим словечком, если не была такой злой и голодной.
На этом испытания не кончились. После скудного завтрака все кроме Пера отправились собирать травы для знахарки. Ма лично руководила поисками. К тому моменту, как привела в нужное место, я устала так, что едва передвигалась.
Не садись, предупредила Ка. Побьют.
Пошатываясь от усталости и голода, я тоскливо посмотрела на варварку. Как можно работать в таком состоянии? О побеге я и думать перестала и мечтала лишь об одном: упасть и уснуть. Лучше насовсем.
Сейчас, сообразила девчонка.
Длиннющими ногтями выкопала из земли какой-то корень. Разломила пополам, одну часть протянула мне:
Ешь. Быстро.
Заозиралась по сторонам и облегченно вздохнула: ее мать ушла достаточно далеко, чтобы не видеть, чем мы заняты.
Предупреждение было излишним. Первый кусок я проглотила, почти не разжевав. И только на третьем укусе почувствовала вкус корня: чуть сладковатый, с легкой кислинкой.
Еще, объявила и обвела взглядом поляну, выискивая похожие росточки.
Нельзя, покачала головой Ка. Потерла живот и поморщилась. Работать не сможешь.
Сорвала гигантский лист лопухав его сердцевине скопились капли росыи жадно выпила их. Я последовала ее примеру. Хотела закусить самим листом, но побоялась. С больным животом точно не смогу работать и все же нарвусь на кулаки Ма.
Копать, Ка указала на нужные растения и первой взялась за дело.
Я покосилась на свои изуродованные пальцы и застонала. Опустилась на колени и долго рассматривала побег, примеряясь. К счастью, под руку попался увесистый плоский камень. Орудуя им, как лопатой, быстро приноровилась к работе.
Солнце вошло в зенит и стало нещадно припекать макушку. Работать совершенно не хотелось. И я решила взять небольшой тайм-аут. Плюхнулась в мягкие заросли какого-то папоротника, блаженно прикрыла глаза.
Не успела толком расслабиться, как внимание привлек подозрительный шум. Будто стадо мамонтов шло строем и сотрясало землю гигантскими лапищами. Тут же забылись усталость и неудобство, зато очнулось любопытство. А страшнее женского любопытства, как известно, может быть только женская логика.
Вот она-то и подсказала: нужно немедленно посмотреть, что происходит.
Ломая ветки высоченных, почти в мой рост, лопухов, я подобралась к крутому обрыву. Опустилась на мелкую гальку, затаилась. Мимо, пугая и завораживая, прошлась процессия. Три огромных жука, размером со слонов, несли на спинах паланкины из чистого золота. Массивные сооружения, украшенные драгоценными камнями и шелком, плавно покачивались. Из них доносились возбужденные женские голоса и хриплыемужские. Еще два жука тащили тюки с вещами и провизию.