И может быть, в один из дней, когда он обнимет Сванхильд, чтобы усмирить то, что живет в его теленичего не получится. Что будет потом, неизвестно.
В конце концов, он до сих пор не знает, почему меняется, побыв с ней. Может, потому, что она ему открыта? Всегда, как море перед кораблем
Как чаша под каплей яда. Эта мысль Харальду не понравилась, и он едва не скривился. Но сдержался, чтобы девчонка не приняла его кривую рожу за признак недовольства.
Он знал, почему она к нему привязалась. С самого начала, как только попала к нему, Сванхильд была отчаянно одинока. И так же отчаянно тянулась к проблескам чужого тепла. Любого тепла.
Даже в первую ночь тянулась, несмотря на страх. Когда боялась и все-таки согласилась, не сказав ни словапросто коснувшись и обняв.
Но похотью там и не пахло. Только тоскливым одиночеством.
А для долгой жизни с ним этого мало. Ей нужно измениться, полюбить Нартвегр как собственный край, начать понимать своего мужаи его людей. Затворничество в его опочивальне тут не поможет.
Харальд сделал несколько шагов, опустился на кровать рядом со Сванхильд. Подумаля выиграл столько битв
Не проиграю и эту.
Сванхильд.
Девчонка сидела, неловко вытянув больную ногу. Горловина его рубахи была для нее велика и открывала торчащие ключицы. Снова похудела. С краю, на плече, виднелась легкая краснотадальше под тканью пряталась рана. Завтра надо будет повыдергивать из шва нитки, мимоходом подумал он.
Сванхильд, снова повторил Харальд. Ты хочешь быть моей женой?
И чуть-чуть подправил, так, чтобы ей было понятнее:
Хотетьжена ярла? Да?
Она посмотрела настороженно и чуть испуганно. Кивнула, помедлив. Выдохнула:
Да.
Харальд вдруг осознал, что еще ни разу не спрашивал ее самуа хочет ли она стать его женой.
С другой стороны, так было разумней. Одно "нетжена ярла" он уже слышал.
Если жена ярлада он помолчал, подбирая слова. Тебе нужно быть со мной не только ночью, но и днем. Жена ярланочь и день, понимаешь? Сидеть на пирах. Встречать моих гостей. Говорить с моими людьми, если понадобится.
Синие глаза расширились.
Не то говорю, понял вдруг Харальд. Все, что он сказал, было об обязанностяха ее надо подманивать, как щенка мясной костью. И выманивать тем, на что она отзовется. Мягко, еще мягче
Жена ярлаэто место рядом со мной, медленно сказал он, разделяя слова паузами. Не только ночь и постель. Но и день. Жена ярларядом со мной на всех пирах, во всех делах, каждый день. Я хочу, чтобы тебя видели рядом со мной везде, кроме боя, Сванхильд. Жена ярлавсегда, везде, каждый день. Чтобы помочь, если нужно. Я знаю, это тяжело
Он нахмурился, качнул головой. Подумала теперь надо зайти с другой стороны. Помнится, девчонке не понравилось, когда он привел ее в опочивальню, где перед этим спала Кресив.
Но если место рядом со мной будет пустым нет жены ярла на пиру, понимаешь? Тогда мне начнут предлагать другую жену. Какую-нибудь деву Нартвегра. Чтобы она сидела рядом со мной. Приходить другая жена, Сванхильд.
У него вдруг дрогнули губы, растягиваясь в усмешке. Мелькнула мысльесли он и дальше будет так ломать язык, сам скоро разучится нормально говорить.
Приходить другая женадева Нартвегра. И сидеть рядом со мной. Если ты этого не хочешь
Вот теперь, мелькнула у него мысль, и выяснится все. Или Сванхильд готова бороться за негоили нет.
И тогда он неправильно выбрал ей имяСванхильд, битва лебедя. Не станет лебедь биться за свое гнездо. Да и лебедя нет. А есть лишь тоска и одиночество, которые девчонка заглушает, прижимаясь к нему по ночам.
Я идти, торопливо сказала Сванхильд. Я только мытьсяи идти.
Это еще не победа, решил Харальд. Но уже шаг к ней.
Тут в дверь постучали, он буркнул:
Ну?
Вошел Кейлев. Сказал, посмотрев в сторону Сванхильд:
Тут, за дверью, рабыни. И я привел стражу, ярлиз тех людей, что ты сам отобрал для охраны Сванхильд перед походом. А еще хочу сказать
Он сделал несколько шагов, открыл крышку сундука, в котором девчонка прежде хранила одежки, пошитые из грубой шерсти и полотна. Харальд, вставая с кровати, разглядел внутри разноцветье шелков.
Пока вас не было, я приказал рабыням сшить одежду. Тут платья, другое бабье тряпье. Если послезавтра свадьба, а сегодня пир тебе это пригодится, Сванхильд.
Девчонка покосилась в сторону сундука. На лице было и облегчение, и смущение.
Рабскую одежду, что здесь была, я отдал рабыням, строго заметил Кейлев. Да, тут еще золото хранилось. Я его прибрал, чтобы не валялось в пустой опочивальне. Вот.
Старик пошарил под плащом, выудил увесистый кошель. Подошел к кровати, высыпал на нее содержимое кошеля.
Развернулся по покрывалу пояс, на бляхах которого свивались в кольца драконы, усаженные жемчужинами. Браслеты, броши и гривна.
Как я понял, все это дары твоего жениха, Сванхильд, Кейлев посмотрел на девчонку. И ты их приняла. Это правильно. Но не носишь, а это нехорошо. Твой жених может подумать, что ты брезгуешь его дарами. Мой род не нанесет такого оскорбления моему ярлу. Ты меня поняла?
Он ткнул рукой в золото, рассыпанное по покрывалу. Сказал повелительно:
Носи, Сванхильд.
Та помедлилаи кивнула.
Кейлев развернулся к выходу. Девчонка вдруг ожила, спросила:
Оте отец.
Старик снова повернулся, быстро посмотрел на нееа следом глянул в сторону Харальда.
Тот, не изменившись в лице, подумалрешение о том, чтобы оставить девчонку без рабынь-славянок, правильное. Вот уже сама что-то спрашивает, не дожидаясь переводчика.
Как жить сестра? спросила Сванхильд.
Харальд едва заметно скривился. Ну да, о чем еще и спрашивать, как не о Кресив
И все же он кивнул Кейлеву, позволяя ему ответить.
Она жива, сдержанно сказал старик. Но пока не встает. Я распорядился, чтобы ее кормили. И тряпки под ней меняли.
Харальд, не удержавшись, подумалжаль, что все случилось осенью. Летом раны гноятся, глядишь, и не выжила бы
Впрочем, Хель с ней. Как только встанет на ноги, он найдет кого-нибудь, кому нужна красивая на лицо рабыня. И подарит ему Кресив.
Благодарю, отец, звонко объявила Сванхильд.
Сказано было хорошо, чистосказались уроки Рагнхильд. Кейлев, величественно кивнув, вышел.
Я еще вернусь, чтобы сменить рубаху, Сванхильд, сказал Харальд, тоже разворачиваясь к выходу. Бросил через плечо, не удержавшись:Одень пояс. Мне он на тебе нравился.
Правда, без одежды, подумал он, уже выходя.
Как только Харальд вышел, воины занесли в опочивальню сундуки с кораблейи с одеждой Харальда, и ее собственный, оставшийся в чреве корабля, на котором она плыла с бабкой Маленей.
Правда, во втором сундуке одежда тоже была в основном Харальдова. Шерстяные штаны и рубахи ей по колено, теплые, которые она носила там, на море.
Вместе с воинами внутрь заскочили три рабыни. Подошли поближе, поглядывая с любопытством то на нее, то на кровать, где блестело золото.
Добрый вечер, торопливо сказала Забава. Добавила:Идти в баня.
И заковыляла к сундуку с шелковой одеждой, после ухода Кейлева так и оставшемуся открытым. Выбрала платье не такого яркого оттенка, как остальныетемно-зеленое. Нашла рубаху к нему, желтоватого шелка.
Потом прихватила плащ из своего сундука, принесенного с корабля, отыскала кусок холста, чтобы вытереться. И вышла, стараясь хромать поменьше
За дверью поджидали стражникии среди них стоял один из ее братьев, Болли. Тут же подхватил ее на руки, вместе со всем тряпьем. Сообщил:
Ярл велел отнести.
Забава сжалась у него на руках. Сказала, когда Болли поставил ее на землю перед невысокой постройкой:
Благодарю, брат Болли.
Он важно кивнул в ответ.
Поспешно моясь в бане, Забава все вспоминала слова Харальда. Что рано или поздно ему предложат какую-нибудь деву Нартвегра. Чтобы место рядом с ним не пустовало.
О том, что предложат-то предложат, а мог бы и сам отказаться, Забава даже не подумала.
Потому что так оно и должно быть. Если она сама хочет только в постели с ним валяться, ничего больше не делая, то нечего и жаловаться, когда мужик начнет подумывать о настоящей жене. Такой, чтоб за делами приглядывала, рядом во всем была.
Место рядом с ним. Не только на пирах, но и во всех делах.
То, что оно ей не по плечу, Забава знала. Верно говорятне в свои сани не садись
А Харальд ее звал именно туда. В чужие сани.
Вот Рагнхильд со всем этим справилась бы, мелькнула у нее мысль.
И никогда ей не стать такой, как Рагнхильд. Даже если она вся золотом обвешается, все из шелка себе пошьет, вплоть до сапог.
Но при мысли о том, что Харальд рано или поздно заведет себе кого-нибудь вроде Рагнхильдза домом смотреть, на пирах рядом сидетьвнутри у Забавы что-то сжималось. Упрямо так сжималось, отдаваясь тупой болью внутри и заставляя стискивать зубы.
Я хоть попробую, думала она, торопливо растирая себя куском жесткой холстины, смоченной зольным растворома следом обливаясь водой. Хоть попробую, а там
Отступить и отказаться никогда не поздно.
Волосы она спешно просушила прямо над каменкой, в банеи снова при этом пропотела. Пришлось ополаскивать тело больной рукой, здоровой придерживая на голове скрученные волосы.
Рука со стороны раненого плеча вверх поднималась с натужной болью, хоть и двигалась свободно
Рабынь, тихо мывшихся в углу, Забава тревожить не стала. Закончив, бросила им через плечо:
Мыться совсем, приходить потом.
И побежала в предбанник одеваться.
За дверью опять ждал Болли с охранниками. И ее снова понесли на руках. Забава по пути думала о том, что надо бы к Красаве заскочить, проведать, как она тамно сегодня не получиться. Из-за пира, из-за того, что место рядом с Харальдом не должно пустовать
Мысль об этом вызвала у нее легкое смущение. Почему-то. Выходило так, словно ради Харальда она позабыла о Красаве. Хоть умом и понимала, что сама Красава за сестру ее никогда не считала.
И все же слабая тень стыда жалила изнутри. Красаву-то Харальд чуть не до смерти запорол. И ни за что, за одни слова глупые
Надо думать о другом, решила Забава. О Харальде. У него тоже кругом одни беды. И чудовище это, краке, которое, чтобы завлечь его в море, сманивало туда ее. И походы постоянные, шрамы на теле. Зверь серебряный, что в нем живет, через кожу иногда проступает. Темная напасть, которая на него напала уже дваждыи всякий раз глаза гасила
Все у нее выходило как-то неловко, второпях. И волосы, которые Забава расчесала, вернувшись в опочивальню, вдруг оказались влажноватыми, а под гребнем слиплись в пряди, вместо того, чтобы рассыпаться по плечам. И шейная гривна давила на плечи, вызывая ломоту в ране.
И рана виднелась в слишком широком вырезе рубахикрасноватая, с побуревшими от крови нитками, идущими грубыми стежками.
Под конец Забава просто скинула волосы на это плечо, прикрыв рану прядями. Гривну она все-таки сняла, чтобы не болело. И броши на лямки платья цеплять не сталаодна из шелковых полос, став тяжелой от золота, опять-таки надавила на кожу рядом с раной.
Зато надела браслеты. И пояс. Правда, едва Забава застегнула его на талии, он тут же соскользнул на бедра.
Она, глядя на это безобразие, только вздохнула. Не свалился, да и ладно.
Покончив с одеванием, Забава замерла посреди опочивальни. Может, Харальд уже приходил, чтобы сменить рубахупока она была в бане? И ушел, не застав ее?
Что теперь? Идти самой? Ждать?
Из-за стены уже начал доноситься гул голосов
То, что следовало сделать, ее сестры успели выполнить за два дня.
И еще четыре дня Рагнхильд просто дожидалась возвращения Харальда.
А когда в крепости заблеяли бараны и завизжали свиньи, которых спешно резали на заднем дворе, поняла, что дождалась. Заходила по опочиваленке, размышляя.
Убби скоро явится. Или он придет к ней не сразу? В главном зале наверняка накроют столы, для вернувшихся с победой устроят пир
Почему-то Рагнхильд не сомневалась, что Харальд вернулся с победой.
Она остановилась возле оконца, открыла толстую ставню, впустив в опочивальню ледяной воздух со двора. Тут же запахло кровью, паленой свиной щетиной, со стороны фьорда донеслись неясные звуки.
Драккары уже причалили, подумала Рагнхильд. По дорожке, на которую выходило ее оконце, пробежало несколько рабов, направляясь к берегу. Отправили, чтобы помочь выгрузить добычу
За спиной вдруг хлопнула дверь, и Рагнхильд отвернулась от оконца.
У порога стоял Убби. Несколько мгновений он молча разглядывал ее, потом заявил:
Наш поход был удачным. Мы вернулись с богатой добычей. Конунг Трюгви, сын Гудрема, мертвярл пустил его на жертву Ермунгарду. Его и еще двух дочерей Гудрема.
На этот раз Рагнхильд улыбнулась своему жениху совершенно искренне.
Это хорошие вести, Убби. Благодарю тебя за то, что ты зашел мне это сказать
Я пришел сказать тебе не только это, ответил Убби.
И сделал несколько шагов. Швырнул что-то на кровать. Рагнхильд посмотрела в ту сторону.
На постели лежал тонкий ободоквенец невесты. Скромный, узкий, из крученной золотой проволоки
Обычно венец невесте готовит ее семья, объявил Убби. Но твоя семья теперь я, Рагнхильд. Одевайся и готовьсясегодня наша свадьба.
Как? Рагнхильд покачнулась. Но ведь ты только что вернулся. Лучше отложить
Убби, набычившись, перебил ее:
Мы уже и так отложили. Эль был готов еще несколько дней назад. Вспомни, Рагнхильд, ты ведь сама приказывала на кухне, чтобы его сварили.
Но она поспешно искала слова, чтобы убедить Убби не спешить, подождать
И не находила.
Сейчас наши парни заняты разгрузкой, объявил ее жених. Потом все заберут свои сундуки с драккаров, ополоснут морды, натянут, что получше. И явятся в главный залярл сегодня устраивает пир. Он пожелал, чтобы мы выпили свой свадебный эль на этом пиру. Перед всемии перед ним. Ты поняла меня, Рагнхильд?
Она поняла. И не смогла удержаться от судорожного вздоха.
Убби помолчал, затем буркнул:
Это не я бегал за тобой по Йорингардуты сама подошла ко мне и попросила на тебе жениться. Я тебе не тряпка из твоего сундуказахотела, достала, не захотела, швырнула в угол. Ты сама желала этой свадьбы, и ты ее получишь. Готовься, Рагнхильд. Стража отведет тебя в баню, чтобы ты помылась перед пиром. Когда все соберутся в зале, я приду за тобой, как положенос друзьями жениха, на глазах у людей. И по обычаю, мы станцуем у дверей женского дома. Пусть люди в крепости видят, что я не дряхлая развалина. Что смогу тебя защитить. И отомстить за свое бесчестье, если понадобится.
Он развернулся и вышел, а Рагнхильд осталась стоять, в ужасе глядя на кровать.
На постели лежал тонкий обруч невестиного венца.
Потом она шагнула к своему сундуку. Открыла его, двигаясь резко, ломано. Начала ворошить одежду, выискивая платье получше.
Для свадебного пира.
Если вдуматься, все было хорошо. Все было именно так, как ей нужно. Потом, когда очередь дойдет и до Убби, она станет вдовой почтенного хирдмана. Или разведется, там будет видно. А до тех пор он и его имя послужат ей прикрытием, защитой, которая еще понадобится.
Одно непонятнопочему так ноет сердце? И руки не двигаются, ноги не идут
Харальд, подумала Рагнхильд с болью и ненавистью одновременно. Теперь его очередь. Гудрем уже мертв, его сын пошел на корм Ермунгарду. Самое время умереть и берсерку. Все из-за него. Может, Гудрем даже не пришел бы сюда, не захоти он подобраться поближе к сыну Змея.
Открылась дверьи в опочивальню вошли рабыни.
Дом идти, поспешно сказала Забава. Добавила, смутившись:Пожалуйста. Доброй ночи.
Женщины переглянулись, хором пожелали ей доброй ночи и вышли.
Забава еще немного постояла, решаясь. Надо бы спросить у стражников за дверью, где сейчас Харальд. Уже пришел, сменил рубаху и ушел на пирили еще занят своими делами? Вдруг они знают. Или сходят, посмотрят
От последней мысли она вдруг смутилась. Нехорошо вот так людей по своим охоткам гонять.
Тут вошел Харальд. Кивнул, увидев ее.
И сказал звучно, подойдя поближе:
Пояс, это хорошо. Браслеты
Потом провел пальцем по ее ключице. Спросил, поднимая брови:
Здесь? Броши, гривна?
Болит, сдавленно ответила Забава, надеясь, что он поймет.
Харальд молча откинул с ее плеча пряди, прикрывавшие рану. Хмыкнул.
Забава застыла, шею свело судорогой. Вот и опятьона его не белым телом радует, а рану показывает.