Немец разделся по пояс, демонстрируя отлично проработанный мышечный корсет. Необходимы годы и годы работы над собой без использования магии и алхимии, чтобы получить такое тело. У меня ничуть не хуже, но тут дело в том, что организм мага развит всегда лучше, чем у простого смертного. Женщины-магессы по красоте и стати сравнимы с богинями. Нашиу чародеевтела сами стремятся к идеальному развитию. С годами облик тускнеет, особенно у мужчин, многие сами в том виновны, отдавшись порокам или занявшись запретными и опасными направлениями в магии.
После вчерашней трёпки собаками и побоев я выглядел паршиво. И если бы не получилось ночью собрать чужую прану, то и чувствовал себя так же.
Ком, рус, ком, поманил меня к себе противник. Он встал в стойку, выставив впереди себя на уровне ключиц кулаки: правый ближе к телу, левый чуть дальше. Похожей была постановка ног.
«Ну-ну, с сарказмом подумал я, смотря на самоуверенного противника, будет тебе сейчас «ком, рус». И не с таких спесь сбивал».
Да, техника важна, с одной силой или ловкостью против мастера не выстоять. Но у меня треть жизни прошла в таких условиях, в которых этот холёный немец не выжил бы и месяца. Да и сила у меня дополнена ловкостью, реакцией, выносливостью и высоким порогом боли. И всё это выше, чем у него. Эх, жаль, что нельзя мне его убить или хотя бы покалечить на виду у всех. Так-то «чёрный» уже обречён, когда решил вызвать на бой мага, но хотелось бы, что он сам и его товарищи знали, кто его победил.
Я постарался скопировать его стойку и сделал два шага вперёд. Это вызвало у него глумливую усмешку на лице, а в следующее мгновение он как змея скользнул вперёд и дважды ударил по мне кулаками: в плечо и в бок.
Тойфель! сквозь зубы выругался он, отскочив назад. Не то был неприятно удивлён крепостью моего тела, не то моей реакцией на удары.
Тойфель-демонойфель, ответил я ему и сам атаковал. Я не старался показывать всё своё умение, а то с немцев станется решить схватку выстрелами из своего оружия. Но и совсем тюфяком и мешком для битья казаться не хотел. А ещё мне требовалось получить хотя бы каплю его крови для ритуала проклятья. Самого простейшего, активирующегося короткой фразой и снимаемого простейшим амулетом в моём мире. Но в этом любой, на кого я нашлю чары из чёрной магии, будет обречён.
Я сделал несколько быстрых прямых ударов, целя по рукам противника, потом поймал момент и ткнул костяшками ему в губы. Не сильно, чтобы привести его в бешенство, а только ради крови, которая испачкала мне пальцы. И тут же размашисто замахнулся, делая вид, что уверился в своих силах и собрался поставить точку в поединке одним ударом. При этом на миг открылся, и если немец опытный боец, то обязательно воспользуется этим шансом. Заодно, должен закончить бой одним ударом, поддавшись инстинктам и злости после того, как я разбил ему губу.
Что ж, опыта, как поединщику, моему сопернику было не занимать. Сильнейший удар в лицо ослепил меня вспышкой жгучей боли. А потом ещё одна в правом боку чуть ли не выбила из меня сознание вон. Обычному человеку такой удар порвал бы печень бить эта тварь в чёрной униформе умела. А ещё немец не утруждал себя следованию приличий поединка и установленных правил перед ним, так как несколько раз ударил меня ногами, когда я упал на землю.
Швайн рус, шайзэ!
Я остался лежать, всем видом показывая, что почти потерял сознание и уже не чувствую боли, готовясь отключиться. Пока лежал и принимал пинки, то мысленно зачитал заклинание проклятья и отправил то в немца. А потом решил потратить остатки энергии, чтобы проклясть переводчика. Уж очень он меня бесил. Так, что не стал экономить ману и потратил всю её на ренегата. Без крови и работающее на крохах маны заклятье может и не убьёт его, но здоровье испортит капитально и внешне изуродует так, что от него родная мать будет шарахаться, как от прокажённого или одержимого.
Вскоре немцы ушли с поляны, оставив меня лежать всего в крови, что текла из ссадин и глубоких царапин с рассечениями, которые оставили стальные набойки на сапогах немца. Полежав ещё немного, я с оханьем медленно поднялся и поплёлся назад к могиле, где лежала моя рубаха, называемая местными гимнастёркой.
Ох же ж, как отделали-то они тебя, браток, покачал головой один из пленников. Зубы хоть целы?
Не фсе, ответил я, сплюнул на землю кровавый сгусток с вкраплениями зубов и с ненавистью прошепелявил. Пошалеют шкоро.
Тот вздрогнул, услышав мой голос, и быстро отвернулся, вернувшись к работе. Я же, натянув рубаху, поплёлся обратно к основной группе пленных. Пара конвоиров проводила меня скучающими взглядами и только.
Глава 3
А он живой хоть, тетя Марина?
Да живой, живой. Сердце сильно бьётся, и грудь вон вздымается. Ещё нас переживёт если не убьют в войну.
А крови-то сколько! Разве у людей столько её бывает? Ну, чисто с порося.
Так с головы натекло, с неё родимой всегда так хлещет. Помню, как-то своего Ваську приложила садником по макушке, так у него из маленькой ранки столько юшки вылилосьпол хаты перепачкало. А этот посмотри сама какой здоровый, настоящий богатырь или как у них называют их батырами, что ли?..
Женские голоса я слышал, как сквозь подушку на голове. Чувствовал, как меня кто-то неумело куда-то грузит, а потом везёт в тряской повозке. На какой-то колдобине телега подскочила особенно сильно, и я потерял сознание от вспышки боли в голове. Вновь пришёл в себя в темноте и в тишине, попытался открыть глаза, но ничего не увидел, будто зрение потерял. Но это вряд ли, некоторые признаки и опыт мага подсказывали, что я нахожусь в неосвещаемом помещении, а за стенами сейчас ночь.
Ещё у меня голова болела так, что едва сдерживался, чтобы не завыть в полный голос. Машинально попробовал использовать целебное заклинание, но резерв был пуст, как кружка алкоголика, пропившего все монеты в трактире.
Память зияла огромными провалами. Мне понадобилось немало времени, чтобы восстановить цепочку событий с момента начала экзаменационной недели и последующего провала в другую вселенную из-за диверсии тугодума-однокурсника. А вот как я оказался в этом месте и почему так плохоне помню. Как ни старался, но эти события ускользали от моего сознания.
«Какой же мир этот недружелюбный-то, подумал я. Как попал в него, так сплошь неприятности сыплются на мою голову. И порой в прямом смысле».
Через пару часов темнота стала светлеть, сначала сменившись серостью, а потом полностью уйдя. При свете взошедшего светила я определил, что нахожусь в каком-то чулане или каморке со стенами из досок с большими щелями. Лежу на соломе, накрытой плотной тканью. И куском такой же материи укрыт до груди. Ткань чем-то была похожа на солдатский плащ. Возможно, это он и был.
Ещё чуть позже я услышал лёгкие быстрые шаги, которые приблизились ко мне. Рядом с каморкой они стихли, несколько секунд стояла тишина, а потом скрипнула дверь. Я медленно повернул голову вправо, в её сторону. Там увидел девушку в рубашке с высоким воротником, юбке до щиколоток и с платком на голове, из-под которого выглядывала длинная тёмно-русая коса.
Ой, вы очнулись, товарищ командир?
Кафэтся, сказал я и тихо вскрикнул от боли в шее и нижней челюсти. Ещё и язык уколол об осколки зубов.
Ой, я сейчас тётю Марину позову, быстро сказала незнакомка и стремглав убежала, оставив дверь открытой. Я даже не успел попросить воды, чтобы утолить сильную жажду. Ждать её возвращения пришлось минут десять. Вместе с девушкой в мою каморку пришла женщина возрастом около сорока лет, одетая почти так же, как и её молодая спутница.
Пить, попросил я, стараясь по минимуму двигать челюстью и опухшим языком.
Сейчас.
Названная тётей Мариной женщина помогла мне напиться, проявив немалую сноровку в этом деле. Или с лекарями работает, или доводилось немало возиться с малоподвижными пациентами.
Фе я? спросил я, с трудом ворочая языком. Состояние моё было просто ужасно. Увы, но орихалковый душеспас выложился ранее и не торопился помогать мне. Ну а раз так, то моей жизни и здоровью ничего не угрожает. Только при угрозе погибнуть или стать калекой он бросит все свои силы, чтобы предотвратить оба этих исхода. Сейчас ему самому требуется восстановить свои силы, чтобы потом помочь мне. Главноеэто не влипнуть в ещё одну серьёзную передрягу, которая может привести к тому, что астральный дух, спасая меня, исчерпает все свои резервы. Это приведёт к разрыву договора.
В Жлыбинке. Это наша деревня, мы на севере от Полоцка. До города пару часов на машине ехать. А вас мы нашли восточнее от города, верстах в двадцати
Если я правильно понял, то колонну с пленными, куда я попал из-за незнания реалий этого мира и возможностей его жителей, гнали от Витебска на запад. Потом, то ли я решил сам сбежать, то ли товарищи по несчастью сорвались в побег, то ли случилось что-то ещё вроде удара с воздуха по нашей колонне и приведшее, опять же, к побегу. Меня достаточно серьёзно ранило, женщины рассказали про запёкшуюся кровь в ушах, сообщавшую о контузии. К слову, такое повреждение объясняет проблемы с памятью. Но даже в таком состоянии я отмахал немалое расстояние по лесам и полям, пока не отключился под деревьями, где меня нашли женщины из Жлыбинки. Они сами шли из Витебска, который был захвачен немцами уже десять дней как. В городе стало слишком опасно, и они решили перебраться западнее к родным в деревню. Двигались лесами, как и я, так как на дорогах было опасно. Тут могли не только ограбить, но и с лёгкостью убить, а перед этим изнасиловать. И как я понял, последнее для местных женщин было страшнее смерти. Они готовы были умереть, чем снести такой позор.
Найдя меня, не все беженки согласились с предложением Марины Рожиной забрать с собой мою бессознательную тушку. А та, будучи матерью двух сыновей, служащих в данный момент где-то на флоте, была против того, чтобы бросить меня умирать в лесу.
Так я оказался в деревне.
Немцы здесь уже побывали и серьёзно отметились поступками: всех собак перестреляли, забрали почти всю домашнюю живность, подчистили амбары и кладовки. Также они назначили старосту из местных жителей, наняли на службу трёх мужчин, которых назвали полицейскими и вменили им следить за порядком в деревне и её окрестностях. В этом был небольшой плюс. Он заключался в том, что больше они здесь не появятся в ближайшее время. Надеюсь.
Два дня я отлёживался, пил, ел что давали, слушал рассказы и решал, что делать дальше. Первоначальный план, по которому я хотел присоединиться к победителю в этой войне, трещал по швам. С немцами, которые громили своего врага по всем фронтамесли верить их же заявлениямя не хотел иметь никаких дел. Все наши встречи для меня заканчивались болью и унижением. Да, частью их являлась та форма, что я снял с летуна и надел на себя. Но это не оправдывает их поведение нисколько. Захватчики вели себя, как полные мерзавцы, как как убийцы моей семьи! Те тоже не обратили внимания на простых людей и то, что они имеют более смуглую кожу и немного другой разрез глаз. И даже если тот след про тайный орден расистов не ложныйпохожи в своих заявлениях и делах. Убили походя, и пошли дальше.
Всё подталкивает меня к тому, что нужно принять сторону СССР. Вот только, особой помощи этой стране я оказать в данный момент не мог. А так же всё шло к тому, что уже через несколько месяцев в столице этой страны будут хозяйничать немецкие солдаты. Хотя вроде как это ещё не обязательно будет означать конец войны. Женщины мне рассказали, что век с лишним назад Москву уже захватывали и сжигали, но государство не пало, продолжало бороться, и в итоге агрессор был посрамлён. Да только с их же слов, войны и оружие сто лет назад были другими. И цели у сражающихся сильно отличались от нынешних. Тогда захватывали земли, а сейчас немцы ведут войну на уничтожение другого народа.
Я веду к тому, что с окончанием войны моё положение осложнится аж на порядок. Одно дело воевать и бить врага, помогая союзному государству. И совсем другоестать по факту бандитом и террористом. К тому же, освободившаяся армия захватчиков легко будет перенацелена на меня. Если такое случится, то даже и не знаю, что делать стану.
«Ладно, пока ещё война не окончена. Есть время всё обдумать», принял я решение.
На третий день (вечером, если уж совсем скрупулёзно уточнять) после моего возвращения в сознание в деревне появился небольшой отряд солдат Красной армии. Именно так без особых красот жители этой страны назвали свои войска. Хочется верить, что сделали это не потому, что те постоянно льют кровь. Солдаты оставили трёх своих товарищей, что не могли самостоятельно передвигаться. Двое из них были в тяжёлом состоянии.
На четвёртый день меня разбудили выстрелы и грохот несколькихя теперь знаю их названиемоторов. Когда они стихли, раздался свирепый лай собак. В груди у меня при этих звуках возникла колючая льдинка. Так интуиция дала знать, что ничего хорошего мне не стоит ждать от происходящего.
Вскоре к выстрелам и лаю присоединились отчаянные крики женщин и плач детей. Вот короткая очередь из автоматического оружия раздалась рядом с сараем, где я жил все эти дни. За ней я услышал истошный женский вой, который прервался после одиночного выстрела.
А я даже подняться быстро не мог без чужой помощи. Как и дать отпор, так как за все эти дни маны в резерве не прибавилось ни на йоту. Мне оставалось лежать, стискивать зубы и слабо сжимать кулаки от злости, бессилия и горького отчаяния.
Через несколько секунд вновь раздались частые выстрелы рядом с моим укрытием. На меня посыпался мелкий мусор и щепа, затрещали доски, пробиваемые пулями. Выстрелы стихли, дверь резко распахнулась, что-то щёлкнуло или прошипело негромко. Затем в дверном проёме мелькнула человеческая фигура, которая забросила ко мне круглый предмет, размером с мужской кулак. Вещь упала совсем рядом, я даже успел рассмотреть едва заметную струйку сизого дыма, тянущуюся из неё, а потом перед глазами оглушительно вспыхнуло. Аж до сияния звёзд в сознании, которое вылетело из тела. Я во второй раз в жизни испытал неприятные ощущения жуткого холода и чувство бестелесности. В первый раз это случилось во время разрушения портала в имперской академии.
«Да что такое, ещё успел подумать я, кажется, меня опять почти убили».
Что тогда, что сейчас пребывание в бессознательном состоянии сопровождалось проблесками, если так можно сказать, сознания с одновременным ощущением тоски, чувством потери чего-то очень важного и приятного, а так же ощущением страшного холода.
Когда пришёл в себя, то первое, что почувствоваля выспался и выздоровел. Стоило мне открыть глаза, как в них попала мелкая взвесь, что-то похожее на пыль. Я резко сел и принялся их протирать, поминая демонов самыми «тёплыми» словами и желая им и немцам встретиться. Когда зрение восстановилось, то я принялся осматриваться по сторонам.
Что ж, та взвесь, запорошившая мне глаза, оказалась пеплом. Оказалось, что я лежал в центре пожарища. Ещё кое-что: таких пожарищ вокруг меня хватало. Вон шагах в двухстах от меня что-то до сих пор горело, потрескивая угольками и густо дымя. Совсем рядом со мной лежали два женских тела, одно стройное, молодое, другое полное, принадлежавшее женщине постарше. В первый миг подумал, что это мои сиделки, тётя Марина с племянницей. Но нет, тела принадлежали незнакомым людям.
Когда я убедился в отсутствие непосредственной угрозы для себя, я решил прояснить причину такого замечательного самочувствия. Я не только двигался легко и без боли, но и внутренний резерв был полон маны, правда, объём его не сильно увеличился с того момента, когда я применил на себе лечебное заклинание.
М-да, а вот сейчас всё стало очень серьёзно, пробормотал я под нос спустя пару минут. Кончились игры, исчезли надежды.
Взрыв, по всей видимости, алхимической бомбы меня убил. Да, да, убил. А потом тушку прокоптило и поджарило в огне пожара, сожравшего мой сарай. За то, что продолжаю существовать, а не лежу как эти две деревенские женщины, нужно благодарить орихалкового душеспаса. Он заякорил мою душу, не дав уйти ей на круги перерождения пока чинил изорванное тело. И на этом наш договор был разорван. Он сделал всё, что должен был согласно ему. К сожалению, неприятность со мной произошла до того, как он накопил достаточно энергии после всех недавних злоключений. Произойди всё это месяцем позже, то тогда мы продолжили бы сотрудничать, как и прежде.
Астральный житель не только починил тело, но и восстановил часть энергоканалов, ранее пришедших в негодность. К сожалению, малую часть. Если сразу после попадания в этот мир у меня девять из десяти не действовали, то сейчас соотношение было примерно семь-восемь из десяти. С ходу сложно точно сказать.