Было ясно, что Джек находился на периферии этого вопроса, но то, что он сказал, потрясло меня. Это выглядело более серьезным, чем деньги, необходимые на печать памфлетов или покупку красной шерсти для колпаков.
Для чего вы собираете этот капитал? спросила я.
Джек неуверенно отодвинулся от меня.
Сейчас только для печати.
Я не стала наседать на него, но план показался мне недоработанным. Эти деньги можно было потратить на приобретение оружия или даже подкуп солдат.
Дверь за моей спиной хлопнула, но холодок я почувствовала не от сквозняка, а от тревоги, которая поднималась внутри. Получалось, что велась и другая работа, помимо памфлетов и демонстраций. Они не могли игнорировать торговлю оружием. Значит, оно у них было? За короткие осенние месяцы они перешли от разговоров к действию к увеличению численности и организации денежных фондов. Меня расстроило участие этого Пьорда Венко. Его влияние создавало мост между идеями и действием.
Я выйду на минутку.
Джек последовал за мной. Мой вздох остался незамеченным.
Все в порядке, Джек. Мне не нужен эскорт.
Я знаю, Софи. Взгляни на это.
Он передал мне страницу манифеста. Шрифт внизу выглядел таким плотным, что почти не читался. Создавалось впечатление, что они хотели вместить весь текст на один лист. Однако верхняя часть была напечатана большими буквами.
Мы, наконец, закончили его. Официальная версия направлена в Совет, а эти копии распространяются по городу.
«Десять требований Лиги рабочих». Я провела кончиком пальца по толстым черным буквам. Тяжелые плиты печатного пресса оставили углубления на плотной бумаге. «Уменьшение влияния знатных дворян. Увольнение Лордов Монет, Ключей и Камней, которых заменят комитеты коммерции, безопасности и строительства под управлением обычных людей». Я взглянула вниз. «Налоги не будут повышаться без одобрения населения». Мне не удалось подавить свой смех.
Невероятная чушь!
Джек сердито посмотрел на меня.
Это вполне возможно, если за требования будет сражаться достаточное количество людей.
Я замерла и опустила голову.
Что вы собираетесь сделать, чтобы знать признала эти требования? Джек, согласись, вы пока еще слабы.
Дворяне управляют крепостями по всей стране. Мы покончим с их властью. Мы выполним то, что давно пора сделать. Даже если придется применить силу.
Мой взгляд метнулся к его лицу.
Нет! Я тебя хорошо знаю. Ты не сможешь. Вам придется убивать и калечить многих людей.
А знаешь, сколько бедолаг живут в вынужденной нищете, бездействуя и боясь кровопролития?
Я снова посмотрела на манифест. Слова, произнесенные Джеком, принадлежали не ему. Он говорил по-другому. А вот мой брат писал именно так как авторы едких памфлетов. Отважные слова позволили людям забыть, как выглядело кровопролитие на самом деле. Внизу манифеста размещалась печать типографии. Она была такой же, как на бунтарском памфлете, который показала мне Виола.
Мои руки задрожали, и я вернула документ.
Мне не хочется иметь с этим ничего общего, Джек.
Я знаю, ты тревожишься, как будешь жить без денег от ателье. Я Мы уверены, ты справишься. Тебе не нужно ни о чем беспокоиться.
Его глаза расширились, в них читалась безмолвная мольба. А во мне вскипела волна разочарования и страха.
Мне нужен мой магазин, Джек. Мне нравится моя работа и моя жизнь. Это не просто деньги. Я не желаю терять то, что создала своими руками.
Я не желаю терять саму себя! Эти слова остались непроизнесенными.
Ты просто эгоистка, расстроившись, выпалил Джек. Есть люди, готовые позаботиться о тебе. А ты вообще не думаешь о них о том, что сделает их жизнь лучше.
Я не знала, имел ли он в виду моего брата, свои нереализованные желания или какие-то полуготовые идеи о браке. Это было не важно. Он вернулся в таверну раньше, чем я успела ответить. Дверь за ним захлопнулась.
Я проскользнула внутрь и села рядом с братом, раздосадованная и сердитая на себя. Впрочем, это была не моя вина, что Джек продолжал добиваться меня. Кристос посмотрел мне в лицо и перевел взгляд на пустое место, которое раньше занимал Джек. Он поднял брови и тихо спросил:
Хочешь выпить, Софи?
Я могла бы ответить ему, что жертвую в пользу магазина любой возможностью обзавестись детьми и браком; что это решение поддерживает нашу семью, а действия Лиги, наоборот, угрожают моему стилю жизни и могут испортить все начинания; что брак с одним из его друзей ничего не изменит. Но я не могла.
Меня сейчас волнует не эль.
Эй, бармен!
Белокурая служанка поспешила к нам.
Принеси моей сестре бокал красного вина, сказал Кристос.
Ты помнишь, что оно мне нравится? спросила я.
Конечно. Не грусти.
Он обнял меня за плечи.
Не вешай нос, красавица! Мы собираемся провести отличный вечер, не так ли?
7
На следующее утро прошлые приключения в таверне и разговор с Джеком не способствовали хорошему настроению как и тот беспорядок в доме, который оставил Кристос, уходя на работу. Я с преувеличенным отвращением (которое никто не видел) столкнула грязные носки с доски для хлеба. Брат забыл на столе очередной памфлет, в порыве раздражения я отложила его в сторону. Меня всю трясло от негодования. Я ожидала от Кристоса хотя бы капли понимания. Неужели он не мог убрать за собой? Если только, конечно, он не оставил буклет в надежде, что я увижу его. Весьма правдоподобно, похвалила я себя, приподнимая сшитую нитями рукопись. Свеженапечатанный и сброшюрованный памфлет. Он пах чернилами, а на главной странице стояла знакомая типографская печать. Я перелистнула страницы.
«Обоснование рабочего класса: пример законодательных прав». Я закатила глаза добавление замысловатых слов к разглагольствованиям Кристоса не делало их более трогательными особенно после двухчасового прослушивания его сентенций прошлой ночью. Я посмотрела на обложку. «Книга, в которой мы попытаемся объяснить искусственное деление между классами и выгоду избавления от этого деления что будет обязательно сделано демократическим правительством, дарующим рабочему классу его законодательные права. Написано К. Б.»
Это были инициалы Кристоса. Дрожащей рукой я опустила буклет. Чернила окрасили мои пальцы. Я знала, что он читает памфлеты, которые производила Лига, но чтобы Кристос их писал? Я не осмелилась читать остальные страницы. Обложки было достаточно. Я держала в руках не образовательный материал. Обоснование это потенциальная измена. Кристос не только пропагандировал активный антимонархизм на предательской бумаге стояло его имя. Это было хуже, чем любая активность, в которой он уже участвовал: организация собраний, контакты с различными группами рабочих, привлечение новых членов в Лигу и к лекциям, объединяющие элементы типа колпаков. Это были эфемерные вещи разговоры во время рабочих перерывов проходили быстро. А буклет означал постоянный факт. Он мог быть указан в отчете.
Я не могла оставаться дома, ожидая Кристоса в надежде пообщаться с ним. Да мне этого и не хотелось. Он не говорил мне, что подпишется под предательским памфлетом пусть и с добрыми намерениями. Он не только точно знал, как я буду реагировать, но и понимал, что приобщение к его опасным мыслям не обезопасит меня. Чем меньше бы я знала, тем было бы лучше. Его забота обо мне говорила сама за себя. И все же к тому времени, когда я пришла на работу, мое настроение не улучшилось.
Пенни, твои оборки это убожество, выпалила я, не собираясь говорить так грубо.
Пенни покрылась румянцем и забрала у меня оборки для рукавов. Края были слишком широкие, а складки неровные. Я знала, что эту работу она могла бы сделать лучше.
Что случилось? смягчившись, спросила я.
Не знаю, огрызнулась моя помощница. Ладно, извините. Думаю, я отвлеклась на посторонние вещи.
На этой неделе ты должна быть крайне сосредоточенной. У нас полная доска заказов, плюс прибавилась работа над придворным платьем. Я посмотрела на Пенни. После полученного нагоняя стоило оказать ей доверие. Я хочу, чтобы ты взялась за вышивку платья. Тебе это по силам?
Она обрадовалась.
Конечно!
Я знала, на что она была способна. Когда Пенни сосредотачивалась на работе, ее труд становился не только дотошным, но и творческим.
Она торопливо убежала переделывать оборки. Алиса в это время теребила в руках многослойную затейливую шапочку. Я вытащила с верхней полки рулон тонкого льна и, используя измерительную ленту, отрезала три куска для нижнего белья Виолы.
Мы давно уже не использовали этот лен, сказала Алиса, указывая на рулон.
Она была права. Многие из нас носили под платьями простое белье из грубого льна, и наше ателье почти их не продавало. Мы производили сложную одежду, которую люди не могли шить сами. А белье могла сметать любая женщина, умевшая вставить нитку в иголку.
Леди Сноумонт придумала новую модель, ответила я. Зачарованное нижнее белье.
И это все, что она хотела? спросила явно разочарованная Алиса.
Плюс повседневное платье.
Я аккуратно сложила лен. Конечно, белье было в приоритете, но платье для такой знатной дамы, как Виола Сноумонт, могло оживить клиентуру ателье и послужить противовесом унылому дождю, который замедлил сезон.
Я сделаю наброски этим вечером. Она хочет розовое платье. Принеси мне образцы всех оттенков розового шелка. Главное, чтобы рулоны были большими.
Алиса бросилась выполнять задание. Пенни занималась оборками. Я же большую часть утра проработала в своем углу за ширмой, а потом вышла в главный зал, чтобы проверить счета и денежные поступления.
К тому времени Алиса пришивала ленту на шапочку, с которой работала. Вторая помощница отсутствовала.
Где Пенни? спросила я.
Алиса с усмешкой посмотрела на меня.
Наверное, ушла на ланч. Она заявила, что на улице снова тепло и что пора устроить полуденный перерыв.
Было действительно не по сезону тепло, но время ланча еще не наступило. Стопка счетов, которые Пенни полагалось разобрать, лежала нетронутой на стойке. Я тяжело вздохнула. Девушка и в самом деле отвлеклась от дел.
Я осмотрела маленький каменный двор. Никого. Однако с соседней аллеи между моим ателье и следующим магазином донеслось характерное хихиканье. Я прикусила губу. Как отругать Пенни и ее благоверного, не производя впечатления сварливой матроны? Наверное, не получится. Но я не могла терпеть халатность в работе.
Пенни! заглянув в аллею, крикнула я начальническим тоном. Ты ушла из ателье без разрешения.
При этом я видела ее лицо, уютно расположенное на плече высокого мужчины с волнистыми темными волосами.
И я не потерплю любовных ласк в рабочее время! Ах! Друг Пенни повернулся. Кристос! Чертов развратник!
Любовные ласки? Тебе исполнилось восемьдесят лет, Софи?
Кристос засмеялся, и я покраснела.
Любовные ласки! Это круто!
Пенни, процедила я сквозь стиснутые зубы. Ступай в ателье и начни сортировку счетов. Ты должна была разобраться с ними еще утром.
Она прошептала что-то похожее на «да, хозяйка», но слова прозвучали неразборчиво. Услышав щелчок дверного замка, я повернулась к Кристосу.
О чем ты только думаешь, братец?
Он пожал плечами.
Тебя не касается, с кем ласкаются твои помощницы.
А если они отлынивают от работы, которую им нужно сделать? Кроме того, Пенни моя лучшая помощница. Знаешь, как мне трудно держать хороших работниц?.. Они находят другие ателье. Элли, Грета, Флоренс только за два года.
Уши Кристоса начали краснеть, а по всему его лицу разлилось выражение неловкости.
Ты паразит! Ты дурачишься с моими помощницами. А они потом уходят! Я шкуру с тебя спущу, пока ты спишь.
Пожалуй, я проснусь во время твоих действий, пошутил Кристос. Да, я барахтался с Элли и Гретой. Но не с Флоренс. Она была слишком маленькой и толстой на мой вкус.
А почему же они ушли из моего ателье? Потому что ты разбил их сердца? Ты, грубое и мерзкое животное!
Эй, эй, подожди. Я не разбивал им сердца. Возможно, Элли принимала ситуацию слишком серьезно. Но нет Они тоже забавлялись, а ушли, чтобы добавить еще один магазин в свой послужной список.
Прекрасно. Я обиделась на него. Но Пенни она такая юная!
Ей шестнадцать. Она достаточно взрослая, чтобы принимать решения самостоятельно. Брат поднял брови. Достаточно взрослая, чтобы выйти замуж. Если захочет, конечно. По закону.
Ах, красавчик! Тебе надо поговорить с твоим другом Джеком.
Это твоя заслуга, что он там лепечет. Джек был добрейшим парнем, а получил полнейший отказ. Он не заслужил такого. Кристос провел рукой по взъерошенным волосам. Зачем ты так, Софи? У тебя почти не осталось выбора.
Выбора? А кто сказал, что мне нужен этот выбор?
Любой парень, у которого имеется хотя бы немного мозгов. Я тревожусь о тебе. Двадцать семь лет
Мне двадцать шесть.
Двадцать шесть. Кого ты ждешь? Ты собираешься откладывать свадьбу до старости?
Таков мой план, сказала я.
Но его слова жалили. Я никого не ждала и не была о себе столь высокого мнения.
Мне не хочется терять ателье ради мужа. Или его семьи. Или чего-либо вообще.
Интересно, почему он не рассматривал в своих памфлетах, с их вычурной печатью и академическим языком, права нормальных женщин? Да и вряд ли он когда-нибудь займется этим делом. В моей груди разгорался уголек гнева.
Просто Если со мной что-то случится, я не хочу, чтобы ты оставалась одна.
Если тебе нравится брак, кончай дурачиться с хорошенькими поденщицами и женись на одной из них.
Я не дурачусь.
Лицо Кристоса изменило выражение, став более честным и доступным. Его обычная ухмылка и развязность исчезли.
Не дурачишься?
Я запал на эту девушку. Он прочистил горло. Пенни прекрасное существо.
Угу, прекрасное.
Я отмахнулась. Ах, любовь потерянное чувство Пенни была юной, но не настолько, как многие галатианские девушки, выходившие замуж. Прежде всего она законно могла подписать ежегодный договор о найме. Я с улыбкой вспомнила, что в шестнадцать лет была убеждена в своей зрелости. Ну а Пенни верила в свой опыт.
Только не слоняйся вокруг, когда она в ателье. Девушка легко отвлекается, а у нас сейчас много работы. Я ясно выразилась?
Ясно, с усмешкой ответил Кристос. Я по-любому буду слишком занят, чтобы торчать с ней в дневное время.
Ты нашел работу?
Сегодня, к примеру, он не напрягался, чтобы получить ее.
Не ворчи. Завтра моя бригада начнет сооружать большое здание. При моем авторитете у каменщиков они обязательно наймут меня подносить кирпичи. Прости, я вру. У меня договоренность с Лигой. Завтра мы планируем большую демонстрацию.
Он пристально посмотрел на меня.
Вы планируете демонстрацию?
Кристос не мог запланировать даже завтрак.
Не я сам, конечно, ответил брат. Нико писал прокламации, Джек помогал. И Венко Он видит ситуацию целиком, как будто смотрит на нее сверху вниз. Ну а я, по его словам, имею дар мотивировать всех, кто вступает в движение.
Кристос, я не могу возражать тебе. Однако моя репутация
Она важна, мне это известно. Я не прошу тебя маршировать с плакатом в руках. Нет, просто приди, чтобы посмотреть на нас. Увидишь, какие мы серьезные. Как много людей на нашей стороне.
Я не могла отказать своему брату.
Только не забудь надеть свой колпак.
Он усмехнулся.
Надену. И еще одно Профессор Венко хотел бы встретиться с тобой. Я рассказал ему о колпаках.
Почему это он заинтерсовался швеей-чародейкой? со смехом спросила я.
Он исследует эту тему. Изучает магию.
Никто не изучает магию, пошутила я. Это равнозначно разговорам о том, что кто-то исследует нюансы грязных луж или обжиг кирпичей.
А он изучает. Действительно изучает, Софи. Гений что с него взять? Я сказал, что приведу тебя этим вечером.
Кристос! Сначала ты полутра отвлекал Пенни от работы, и это при нашей заполненной доске заказов. Я составляю узор для жакета миссис Норрис. Завтра она придет на примерку, и
Я уверен, ты закончишь все заказы вовремя, как всегда. Ты берешь дополнительную неделю на каждую вещь, которую принимает твое ателье.
Я зарумянилась. Он говорил правду. Это была разумная практика в расчете на различные отсрочки.