Мой отец говорит, что мы уедем из Галатии, если восстание снова начнется, сказала Ниа. И многие дипломаты согласны с ним.
Наконец заговорила бледная блондинка в розовом платье. Она была северной галатианкой, хотя среди знати и даже простых горожан эта региональная принадлежность считалась недостатком, когда речь шла о браке.
Это всего лишь теории, не так ли? В городе много сердитых людей, но они ничего не могут поделать против солдат. Она вяло взмахнула рукой с идеальным маникюром и продолжила: Я уверена, что реформы, предложенные Совету дворян, умиротворят их гнев.
Реформы? спросила я, сразу прикусив язык.
Наверное, она посчитала меня невоспитанной.
Не волнуйтесь, ответила женщина. Простой народ ни о чем не догадывается. Уж я-то знаю, мой муж служит тайным советником. Скоро увеличат количество разрешений на бизнес и введут антиконспирационный план.
Я могла бы поспорить, что Паулина и Ниа обменялись насмешливыми взглядами. Жена тайного советника щеголяла своим статусом чаще, чем нужно.
Власть по-прежнему не задумывается о проблемах, которые мы только что обсуждали, заговорила Ниа. Боюсь, что население останется разочарованным.
Это только начало, но разве сейчас это самое главное? Не лучше ли сначала помешать новой вспышке, подобной прошлогодней? Паулина пожала плечами. Правительство не обязано предоставлять каждому лучшую долю.
Ниа засмеялась.
Мой отец говорит, что, когда все выйдут из кабинок для голосования несчастными, тогда-то и будет достигнут компромисс. Однако мне представляется, что дворяне несчастны от любой реформы и стараются провести их более куцими, чем хотел бы народ.
Кое-что еще маячило на краю беседы, но оставалось невысказанным. Дворяне по-прежнему указывали населению, что и когда им получать, не вовлекая их в процесс обсуждения. Знали ли они, сколько часов Лига рабочих проводила в кафе, обсуждая свои принципы, жалобы и планы? Я была уверена, что Кристос мог бы посвятить реформам целый том, который вызвал бы переполох в палате тайных советников.
Хотя эти леди наслаждались беседой о политике и махинациях с реформами, я сомневалась, что они одобрили бы те вопросы, которые поднимал Кристос. А что сказать о моих желаниях пусть даже примерно? Сделать леди Виолу Сноумонт своей клиенткой и познакомиться с городской элитой, чтобы увеличить число покупателей и повысить статус своего ателье. Интересно, что сказали бы эти знатные люди о красных шерстяных колпаках, на шитье которых я потрачу полночи? Хорошо, что солдат разместили в парковой зоне у площади для усмирения протестов, но действительно ли их присутствие удержит людей от насилия? Кристос и его друзья не хотели оставаться побежденными. Бунты и даже намек на них выгонит дворян из города, и это уничтожит все преимущества, которые даст мне заказ Виолы.
Я посмотрела на позолоченные фарфоровые часы, висевшие на стене. Кристос ждал меня, и я уже опаздывала. Теплый салон, ярко одетые интеллигентные гостьи и заказ на громадную денежную сумму не могли стереть холодную неуверенность улиц, и мне было жаль, что мы стали обсуждать летние беспорядки. Извинившись, я отошла от трио. Леди Сноумонт была поглощена эскизом аккуратно составленных цветов. Несколько женщин рядом с ней что-то вышивали, но я заметила, что они обсуждали достоинства какого-то поэтического сборника, а не занимались пустой болтовней, как можно было ожидать.
Собравшись с мыслями, я повернулась, чтобы уйти, и едва не столкнулась с мужчиной, одетым в строгий черный костюм.
Мои извинения!
Он склонил голову. Я в свою очередь извинилась, и он усмехнулся. Его миндалевидные глаза лучились, как солнце в весенний день. Я сделала шаг назад и угодила в объятия Виолы.
Софи! Она покачала головой. Уходите? Так скоро? Я только что хотела начать игру в жмурки, сегодня было сказано слишком много серьезных вещей.
Мне очень понравилось беседовать с вашими подругами, миле Виола. Вы были правы, они очаровательны.
Мужчина в черном костюме прошел мимо меня в зал и приветливо махнул рукой Паулине и Ние. Он рассмеялся, а я посмотрела на его медово-каштановую косичку. Виола подняла бровь, отследив мой взгляд, но лицо ее было веселым, а не сердитым.
Надеюсь, вы скоро вернетесь.
С набросками и образцами материи.
Отлично. Жду не дождусь, когда это случится.
Виола пожала мою руку и напоследок наградила меня озорной улыбкой. Затем она повернулась к гостям в зале.
Ну и кто сможет обыграть меня в жмурки?
6
Воздух на улице стал теплее. Солнце скрылось за большие серые облака, пришедшие с севера. Поздним вечером будет дождь, подумала я, надеясь, что Пенни закроет окна в магазине. Накинув капюшон на голову, я возблагодарила мягкую шерсть, прикрывшую мои замерзшие уши.
Кристос три дня подряд звал меня в кафе, которое он с друзьями часто посещал в последнее время якобы потому, что у них треснули бочки с зимним элем. Брат убеждал попробовать напиток, но я понимала истинную подоплеку дела. Его тактика походила на тонкую ткань, сквозь которую мог видеть даже ребенок. Он хотел увлечь меня такой беседой, что, проснувшись однажды утром, я схватила бы один из его нелепых красных колпаков и с плачем умоляла бы о реформах.
Когда я подошла к таверне, которую выбрал Кристос, мои нервы были уже на пределе. «Ореховая долина»! Я могла бы просто выпить кружку эля, порасспрашивать подруг о семейных делах или подождать, когда кто-то затянет песню, перед тем, как разговор станет слишком серьезным. Напиток-другойи домой в постельку. Если не будет поздновато, я сделаю несколько набросков для платья леди Виолы. На моих губах заиграла улыбка. Она захотела платье не ради личной безопасности, а из-за моего искусства в дизайне, драпировке и шитье. Это был высочайший комплимент, за который мне к тому же платили деньги.
Я поспешила перейти Площадь фонтанов скорее из-за холода, чем из-за темноты. Единствеными солдатами в парковой зоне были часовые, которые смотрелись весьма жалко, пока ветер гулял по площади. Несколько человек все еще крутились у своих подвод и товаров: разносчики, нанятые пекарнями, фермами и мясными магазинами. Одинокая девочка в синем коротком плаще и рваном платье стояла в центре площади и пела торговка балладами. Печатник послал ее сюда с несколькими образцами песенной лирики, и она рекламировала его продукцию, напевая песни.
И накладывая чары.
Я потихоньку приостановилась. Когда она пела, вокруг нее расцветало слабое сияние очень неприметное и прерывистое. Только чародеи могли видеть его, и то лишь самые тренированные, обученные искать свет, который собирался из воздуха и сгущался вокруг чар. Торговка балладами имела тот же дар, что и я, но она не знала, как поддерживать и развивать его или как накладывать магию на объекты. Моя мать упорно учила меня этому, поскольку знала сам процесс и не сомневалась, что у меня были необходимые способности. Требовались годы практики, чтобы показать человеку, как накладывать чары на тот или иной предмет.
Мать не учила меня, как создавать магию из чего-то материального. Однако нить и игла рассказали мне многое о физических чарах, которые традиционно использовали пеллианцы. До ее скоропостижной смерти я не понимала, что могут быть другие способы наложения чар. Однажды, много лет назад, я видела, как певица-чародейка, жена рыбака, распутывала сеть в их семейной лодке. Я спросила ее, как она обучалась магии, но она отвернулась от меня, словно посчитала бесноватой. Тогда-то я поняла, что, не говоря уж о тренировках, некоторые даже не знали о своих способностях. Галатианцы испытывали недоверие к чарам они почти не обучались. Единственными профессиональными чародейками в городе были пеллианки. Но все они использовали глиняные таблички и разные методы плетения трав.
Торговка балладами могла быть галатианкой или пеллианкой по рождению черты ее лица выглядели неопределенно, словно от смешанного брака. Голос девушки звенел и переливался. Она пела в современном галатианском стиле и определенно не народные песни Пеллии или Галатии. Красивый чистый тон и печальная мелодия плыли и ниспадали, словно на перекатах реки. Мертвый солдат и искавшая его возлюбленная клятвы, которые никогда не сбудутся, счастье, которое не вернется. Баллады из печатни всегда полны таких сентиментальных сентенций. Но впервые услышав эту песню на улице, я застыла там, где стояла. Меня будто приклеило к брусчатке. Возможно, виной тому был ветер, но на моих глазах появились слезы. И все это время вокруг девушки клубился слабый свет.
Когда она закончила петь, чудодейственый свет потускнел, и я встряхнулась. Что так подействовало на меня: ее красивый голос или специальные чары? Я не могла узнать это наверняка, но почему-то была уверена, что она даже не осознает свою магию. Вытащив из кармана медную монету, я купила лист с песней. Девушка скромно улыбнулась, показав мне щербатый рот, и прошептала слова благодарности.
Нет, она не знала, как контролировать дар. Когда торговка запела другую песню, сияние не возникло вновь. Возможно, оно слегка помогало ей, случайно зачаровывая людей, спешащих тут же открыть свои кошельки. Однако девушка делала это не намеренно. Я тоже улыбнулась ей и торопливо зашагала через площадь. Приятно было думать, что торговка балладами нашла в этом жестком мире хоть какую-то поддержку.
«Ореховая долина» стояла на углу Речной и Поперечной улиц высокое кирпичное здание, чей фасад выглядел более утонченным, чем его клиентура. Кристос уже сидел за длинным столом, заполненным его друзьями. Я разочарованно вздохнула. Рядом с таким количеством людей, болтавших о политике, мне предстояла долгая ночь нескончаемых споров. Кристос заводил друзей повсюду. Я уверилась в этом, заметив тощего кота, который терся о его лодыжки. Брат махнул мне рукой, но не прервал беседу, когда я направилась к нему.
Устроившись рядышком на лавке, я быстро сняла плащ и тут же пожалела о том, что не сменила шикарные шелка, которыми хотела произвести впечатление на леди Виолу. Я выглядела как синяя птица среди зимних ворон в море льна и грубой шерсти. Медленно, дюйм за дюймом, я накинула плащ обратно на плечи.
Софи! Я уже взял для тебя пинту эля.
Разбрызгивая пену по сторонам, друг моего брата, Джек, придвинул ко мне большую кружку. Я, прикрывая свою шелковую юбку, инстинктивно откинулась назад и съежилась. Моя одежда была слишком нарядной для этой простой таверны. Ну же, сделай над собой усилие, выругала я себя.
Спасибо, Джек. Я даже улыбнулась. Каков зимний эль в этом году?
Не такой уж и плохой. Джек с видом знатока сделал глоток. Хоуппи, прими заказ. Мне еще немного хвойного.
Я попробовала напиток. Он походил на обычный эль.
Неплохо, сказала я, хотя не была уверена, каков «хороший» эль на вкус.
Что думаешь, Софи? спросил Кристос, перебивая следующий вопрос Джека.
Думаю о чем? Я опустила кружку на стол. Я не слышала
Кристос закатил глаза.
Ты никогда не обращаешь внимания на наши беседы, верно?
Кристос, я ведь только что пришла, и Джек
Черт возьми, Джек, как можно отвлекать Софи своим флиртом от важных разговоров!
Кристос засмеялся, но я бросила на него сердитый взгляд. Флиртом? Вот чем занимался Джек? Я думала, что в прошлый раз мы все прояснили.
Мы тут обсуждали вопросы касательно гипотетического Совета коммерции, который заменит контроль Лорда Монет над экономикой Галатии. Ты имеешь свое ателье, и нам важен твой опыт.
Имею. И что?
Я провела здесь всего две минуты, а Кристос уже впутал меня в политический спор. Он смотрел мне в лицо, молча поощряя к разговору. Я должна была предоставить дополнительные доказательства в поддержку его позиции, что Лига рабочих имела все основания требовать реформы. И проводить митинги. Вспомнив о памфлете, который показала мне Виола, я задумалась чтобы оправдывать и насилие?
Софи. Кристос постучал пальцами по столу.
Да? Я подняла на него невинный взгляд.
Что это? вмешался Джек, указывая на лист с балладой, который я оставила на столе.
Это купленная песня.
Джек поднял лист и начал читать, но Кристос еще не закончил.
Софи, я надеялся, что ты расскажешь нам о своей лавке. Многие не имеют твоего опыта.
Какая дешевая лесть! Я оглядела присутствующих. Все поденщики и члены Лиги рабочих посещали вместе с Кристосом университетские лекции. Я догадывалась, что их не заботил мой уникальный опыт. На любой вопрос они могли найти свои собственные доводы.
Наверное, ты будешь рад услышать, что Совет знати уже работает над планом реформ, спокойно ответила я.
Кристос фыркнул.
Я знаю об их плане еженедельно читаю опубликованные протоколы. Они дают мизерные поблажки, и их действия ужасно запаздывают.
Он насмехался над моими словами. Я-то думала, что узнала важный политический секрет, а Кристос все это выведал до меня.
Возможно, ты пользуешься материалами, которые Совет знати нарочно подсовывает рабочим? предположила я. То, что они дают нам, исходя из собственых интересов.
Он порылся во внутреннем кармане плаща и вытащил пачку документов.
Вот протоколы заседаний. Ты их видела? Дворяне почти все время заседания обсуждают назначение наблюдателя за программой обучения в общественных школах и количество школ, открытых в южных провинциях.
И что в этом ужасного?
Я чуть не засмеялась. Галатианские школы, доступные любому жителю и дававшие двенадцатилетнее образование, обычно считались огромным достижением.
Ты понимаешь, почему они заботятся об образовании молодых галатианцев? спросил Кристос. Ради армии! Двадцать лет назад провинциальные диалекты настолько отличались от языка знати, что солдаты не могли понять своих офицеров.
Значит, мы лингвистически одурманенная нация.
Я подумала о Нико Отни моряке, которого мой брат втягивал в Лигу рабочих. Академическая лексика совсем ему не подходила, но он пользовался фразами из университетских лекций, которые посещал вместе с моим братом. Я закатила глаза. Даже если они говорили правду, система имела множество преимуществ, и не касавшихся нашей армии.
Я знаю нескольких пеллианских девушек, которые рады говорить и писать на литературном галатианском языке.
Кристос проигнорировал мой довод.
Ты заметила, что реформы те, которые обсуждает знать, обходят стороной воинскую повинность, являющуюся одной из наших основных жалоб?
Или процесса получения разрешения на новое предприятие, добавил человек, которого я узнала по недавней ссоре в очереди у офиса Лорда Монет.
Его звали Портер, вспомнила я.
Не говоря о самих документах, сказал Нико.
Я полистала протоколы, которые Кристос оставил на столе. Больше принятых петиций это неплохо. Ограничения на рыночные налоги. Никаких крайних мер реорганизации правительства, которых жаждала Лига, но очень полезные новшества для простых людей.
Вполне приличные предложения, сказала я, передавая протоколы брату.
Перед Кристосом встал нелегкий выбор: разгневанно заорать на меня или полностью проигнорировать. Брат не был слишком пьян, догадалась я, потому что он решил не обращать на меня внимание и быстро сменил тему.
Пьорд Венко уверен, что наши требования привлекли взгляды Совета, продолжил он, обращаясь к мужчинам, собравшимся вокруг него.
А если бы не привлекли? произнес крепкий на вид человек, с необычной светло-рыжей бородой. Терпеть не могу замшелых академиков, которые рассказывают нам, как устроен мир за стенами их библиотек.
Нико вскинул брови.
Тогда мы поднимем ставки, сказал он.
Я сжала челюсти. Что бы Нико ни говорил, он не был тупым. Кристос посмотрел на него холодным изучающим взглядом.
У нас свои планы, продолжил он. Нужно увеличить количество издаваемых памфлетов и проводимых демонстраций. Так или иначе, мы привлечем внимание знати.
Джек прокричал:
Теперь мы способны печатать больше памфлетов, потому что Венко обеспечил нас финансированием. Люди с деньгами поддерживают наше движение. Знати конец!
И когда мы увеличим количество памфлетов, аристократам станет труднее поддерживать иллюзию, что, мол, имеется только один способ жить, добавил Кристос. Теперь мы имеем деньги на печать и другие затраты. Спасибо Пьорду Венко.
От кого вы получаете деньги? спросила я шепотом у Джека, когда мой брат и Нико продолжили беседу.
Это Венко, профессор.
Он не дал бы вам так много. Жалованье лектора не такое большое.
Верно, но он лишь помогает нам понять, как использовать собственные средства. Мы получаем безвозмездную помощь от торговцев, которые устали от знати. Многие успешные суда принадлежат простолюдинам. Их капитаны ищут свои пути наверх. Они хотят помогать простому народу. Некоторые иностранцы тоже Квайсетские банкиры, например. Или фенианские судостроители. К нам отовсюду поступают деньги. Изо всех стран.