Алые язычки пламени заплясали в блестящих от слез глазах Амелии, стоило ей пройти к длинной каминной полке и взглянуть на один из множеств стеклянных шаров, что ежегодно дарят ей дети и внуки в канун Рождества.
Внутри каждого из сувениров жила зима, но только один из шаров был особенным. Он был самым большим, самым красивым, и самым значимым для Амелии.
Этот шар был бесценным.
Тот самый, где небольшую холмистую местность припорашивал снежок, редкий лесок огибал половину территории елями и соснами, параллельно ему пробегала узкая речушка с каменистым берегом, вода в которой всегдазамерзшее зеркало. На одном из холмов стояла одинокая деревянная лачужка окаймленная старым покосившимся забором, а на другомна самом высоком из холмов, сидела маленькая пластиковая фигурка юноши, что словно после долгой пешей прогулки, просто присел отдохнуть.
Белоснежная рубашка юноши казалось непомерно большой для его худощавого тела, как и мешковатые штаны, закатанные по колено, а из-под серой шляпы с полями выбивались угольно-черные локоны и так забавно торчали во все стороны, что Амелия вновь не смогла сдержать хоть и полной грусти, но улыбки.
Осторожно, будто прочное стекло из пыльцы соткано, Амелия несколько раз потрясла шар, и внутри метелью закружился рой из снежинок. С любовью и непосильной тяжестью на сердце, с которой живет уже много-много лет, женщина провела подушечкой пальца по гладкой поверхности, выведя невидимый узор, и достала карандаш и маленький блокнотик на пружинке из кармана теплого халата.
"Здравствуй, мой дорогой Кайн."
"Первейшая из человеческих добродетелейэто способность и воля к самопожертвованию, к тому, чтобы отодвинуть на задний план свое "я", если этого требует долг, требует любовь."
КОНЕЦ
ЧАСТЬ 2. "Обратный ход"
Мы выбираем не случайно друг друга Мы встречаем только тех, кто уже существует в нашем подсознании.
* * *
Говорят, любая встреча не случайна.
Говорят, есть такая связь на свете, которую можно разрывать сотни раз но вы все равно встретитесь.
Снова.
До бесконечности.
* * *
Сегодня ветер завывает бессовестно громко. Ударяет по стекламбродяга, посылая в них разряды тяжелых дождевых струй. Не небо, а безднасплошная, черная; чем дольше смотришь, тем сильнее засасывает куда-то, будто турбина: вот-вот и в полет отправит, затянет вместе с коттеджем соседей, вместе с ржавым корытом мистера Касински, которое он преувеличенно называет автомобилем, и вместе с будкой вечно тявкающего пуделя Чаппи, который завел привычку удобрять мою единственную клумбу с Гиацинтами.
Кстати, цветы стали расти лучше.
Еще один взгляд на небо бросаю, обнимаю себя руками, ежусь, будто от холода. Будто осень не только тамснаружи, но и внутри меня поселилась.
Дурацкая осень.
Задергиваю занавески поплотнее, чтобы "черная бездна" глаза не мозолила, устраиваюсь поудобнее на продавленном кухонном диванчике и, закинув в рот мятный леденец, с досадой думаю о том, как было хорошо и уютно под одеялом. Ведь тампод одеялом, целая вселенная, уникальная, замена унылой реальности; во сне одиночество и вовсе не ощущается и даже рыдать навзрыд не хочется от жалости к собственной персоне.
Кошусь на пузырек со снотворным, намеренно оставленный на видном месте мною же, мысленно себя ругаю за зависимость, нахожу компромисс таблеткамнаесться сладкого до отвала. Хм. Почему бы и нет?
Включив маленький, встроенный в кухонный шкафчик телевизор, нахожу какую-то замыленную передачку, где семейная пара бурно обсуждает случившуюся измену, слушаю в пол-уха, завариваю чай и щедро разбавляю его молоком. Бросаю в пластиковую конфетницу все, что нахожу на полочке со сладостями, особенно радуясь белому шоколаду и, под крики обиженной супруги в телевизоре изрыгающей проклятия в сторону этойцитата, "редкостной беспородистой скотины", собираюсь в гостиную, где ждет мое любимое кресло-качалка.
БАХ.
Вздрагиваю так сильно, что одна третья содержимого конфетницы сыплется на пол, а я с грохочущим в груди сердцем прощаюсь взглядом с закатывающимся под холодильник апельсиновым печеньком.
Смотрю на экран, где супруги уже успели перейти к активному рукоприкладству, и пытаюсь убедить себя в том, что грохот раздался именно оттудаиз телека.
Аудиальный глюк. Иногда так случается. Например, когда находишься в ванной, а на кухне включен телевизор, тогда и может показаться, что помимо основного звука, в доме и другие раздаются; наложение разных звуков друг на друга порой дает потрясающий эффект.
Вот и сейчаспоказалось просто. Уверена.
Или не показалось. Небольшой хрустальный шар размером с половину ладони, в котором калейдоскопом все еще кружатся разноцветные блестки, определенно должен находиться вот на той полке над телевизоромрядом с остальными шарами, но никак не на полу гостиной у журнального столика.
Подношу к глазам, предвзято разглядывая уродливую пластиковую тыковку внутри сувенира, зловеще улыбающуюся мне беззубым ртом, и чувствую, как на коже мурашки вспыхивают.
Так. Хватит, нервно посмеиваясь, возвращаюсь на кухню, переключаю канал на какую-то тихую не скандальную программу, где диктор голосом доброго старца, повествует о некой древней настольной игре, и вновь на месте подпрыгиваюв этот раз от прокатившейся по всему столу вибрации мобильного.
Чего тебе? Подпираю телефон плечом и громко отхлебываю из кружки.
Надеюсь, это был звук чего-нибудь алкогольного, с претензией протягивает Петти.
О, да. Ром отменный. Почем, говоришь, брала?
Чай с молоком? цокает Петти.
Чай с молоком, уныло в ответ.
Значит так, София, через пятнадцать минут я буду у тебя, а ты, в свою очередь, должна быть в полной боевой готовности, и смена извечно кислого выражения лица на "сегодня я буду душкой" должно обязательно входить в комплект, поняла?
Я проснулась десять минут назад.
Что? Проснулась? Постой ты легла спать вечером?
Я легла спать еще днем, зеваю. Сразу, как закончила отчет по продажам.
О-о-о да это в корне меняет дело. Вам там работники случайно не требуются? Я бы от такой работенки на дому тоже не отказалась шикарный старперский график у тебя. Грелку в ноги кинуть не забыла, надеюсь?
Кладу трубку.
Только попробуй. Сегодня Хэллоуин. Забыла? возмущенно визжит Петти, так что отборное проклятье в ее адрес едва не срывается с языка. Пора умыться, детка, улыбнуться, запрыгнуть в какой-нибудь миленький костюмчик и встретить меня. Ну и я все еще настаиваю на алкоголе.
Обсуждалось. Кладу трубку.
Да ты бессмертная, детка. Забыла, что такое Хэллоуин?
Ночь всех святых? малахольно.
Да ты прям в корень зришь, с издевкой неприкрытой. А если серьезно: тебе просто необходим костюм. Если конечно не хочешь, чтобы какая-нибудь нечисть гадкая к тебе в гости заглянула.
Вот только не начинай свои бредни
Не веришь?
У меня планы на сегодня, так что
София, не будь дурой, на вечеринке у Родриго будет куча клевых парней. А тебе, между прочим, двадцать пять, а не семьдесят. Двадцать пять, подруга. Моя бабка и та круче оттягивается. Пора уже взять себя в руки и перестать, наконец, шарахаться от всех, кто
Пока, Петти, сбрасываю вызов и не замечаю, как вновь возле окна оказываюсь, глядя в пасть черной непроглядной ночи. Глоток чая согревает на мгновение, а затем вновь становится зябко, на душе появляется неспокойное чувствозудит, как комариный укус.
Все из-за Петтирешаю. Сто раз ей говорила, что не пойду ни на какую вечеринку. Вот же упрямая.
Хнефатафл, вещает голос из телевизора за спиной, иначетафл, древняя настольная игра, которую в свое время так любили викинги. Скандинавские шахматыеще один вариант названия этой старинной забавы. Фишки не могли "прыгать" через фишки противника, однако, в отличие от других настольных игр сродни шахматам, в тафле, у каждого игрока было право обратного хода. Единожды за игру, можно было изменить сделанный ход, вернуть фишку на исходную позицию и тем самым, возможно, изменить исход всей игры
Что за?.. щурясь, пытаюсь разглядеть во мраке ночи за окном, маячащее светлое пятно. Да нет жене маячащее, а словно в лихорадке бьющееся цепью по разлапистому дереву, которая несколько раз вокруг ствола обвилась.
Вот же псина дурная. Даже жалость к Чаппи испытываю. Почему тебя вообще в дом не забрали? Да к черту. Не мое это дело.
Через минуту оказываюсь на улице.
Иди сюда. Да стой ты. Я помочь хочу, перекрикиваю раскаты грома, черт пойми для чего разговаривая с мокрой псиной, дрожащей, глядящей на меня огромными перепуганными глазами. Вот так, молодец, еще чуть-чуть. Все, беги в будку давай. Живей, чего смотришь?
София, незнакомый мужской голос, будто отовсюду раздается, будто с небес падает, с дождем по телу ударяет. София, с надрывом, отчаянно.
Круто оборачиваюсь, получая в лицо очередную порцию острых струй, и сердце вдруг комом в горле от испуга застревает при виде неясного высокого силуэта незнакомца во всем черном, застывшего на подъездной дорожке к дому Касински.
Руки вперед ладонями выставляет и медленно ко мне двигается.
Пячусь назад, на ходу головой вращаячто если он не один? Но кроме нас двоих нет никого на улицахпусто, только желтый неясный свет слабо льется из окон соседских домов.
София, это я, вновь кричит человек. Не бойся. Ты ты не помнишь?
Не подходи, продолжаю пятиться к дереву, украдкой поглядываю на дверь своего дома и мысленно просчитываю шансы на побег.
"Не бойся меня", в тот раз я слышала то же самое.
София София, это же я, ну, еще ближе подходит, головой качает и с легким безумием улыбается. Это я, София. Не отталкивай меня, прошу. Это я. Ты должна меня помнить.
Бред Какой-то бред, или розыгрыш жестокий.
София.
Кто ты такой? кричу высоким голосом. Не подходи.
Хорошо-хорошо
Я закричу, Дура, я и так кричу, не услышит никто.
Незнакомец осторожно ближе подходит, а я уже вовсю вжимаюсь спиной в шершавый ствол дерева, дышу часто и отрывисто, лихорадочным взглядом блуждаю по бледному лицу незнакомца, которое будто фосфор светится в ночи.
София, ты должна выслушать меня, мужчина еще ближе оказывается, практически нос к носу со мной, и небесная молния, будто по щелчку пальцев, серебряной вспышкой отражается в его практически умоляющих голубых глазах.
Не трогай меня, бормочу немеющим от страха языком. Не трогай меня.
Хорошо Хорошо, не буду, вновь руки ладонями вперед выставляет, просто не отталкивай меня, пожалуйста. Не в этот раз. Это же я, София. Я. Почему ты не помнишь? Ты должна помнить. Я не сошел с ума.
Медленно руку ко мне протягивает и тут во мне срабатывает что-тобудто рычаг опускается: ударяю ботинком по коленной чашечке незнакомца, одновременно подныривая под его поднятую руку и, что есть мочи, несусь к своему дому, увереннаяпреследует. Увереннаябудет в дом ломиться, не отстанет.
Захлопываю дверь, так что стены содрогаются, закрываюсь на все имеющиеся замки, дрожащими, будто в припадке, руками, хватаю телефон и собираюсь звонить в полицию. Не выходитпальцы мокрые и не слушаются.
Ну же Ну же.
"Тик-так, вдруг громким, ясным шепотом раздается в голове, ТИК-ТАК".
* * *
Так вот, на чем я остановилась?.. Петти сидит напротив меня за столиком нашей излюбленной кофейни и смотрит придирчиво-хмурым взглядом. Ты ведь не собираешься надевать костюм, да? Так вот послушай, что расскажу. В ночь Хэллоуина завеса разделяющая мир людей и мир мертвых становится настолько тонкой, что они могут проникать в миры друг друга. В этот день призраки и духи умерших возвращаются в поисках тел, которыми могут завладеть. Все законы времени и бытия в эту ночь не работают, что позволяет духам вытворять, что вздумается, даже с нашим рассудком играть. И поскольку никому не хочется меняться с призраками местами, давным-давно и были придуманы страшные костюмы, чтобы сбивать нечисть с толку Ну? Так что, найдешь себе костюмчик? Вечеринка у Родриго обещает быть чумовой, и ты, Софияобязательный гость на ней, если только не хочешь, чтобы какой-нибудь уродливый мертвяк завтра поселился в твоем теле и принялся вытворять с тобой всякие штучки. И заметь, под словом "штучки" я не подразумеваю ничего эротичного.
Ледяными, дрожащими пальцами хватаю себя за руку и со всей силы щипаю.
Ай.
Ты что делаешь? глаза Петти округляются. С ума сошла? Эй, София.
Нормально все. Тяжело сглатываю и отчужденно озираюсь по сторонам. В висках стучит так сильно, будто отбойный молот в голове работает. И дрожь дрожу так, словно в морозильной камере нахожусь, а не в теплом, уютном кафе заполненном постояльцами, насыщенным ароматом кофе и корицы, и солнечным светом, льющимся сквозь высокие витринные окна.
Кофейня. Она самая.
Твою ма
София.
Все нормально, говорю, круто разворачиваю голову к Петти и даже представлять не хочу, как сейчас мое лицо выглядит. Я уснула?
Уснула? глядит на меня как на безумную. Вообще-то мы с тобой тут важную тему обсуждали и ты вдруг подвисла на несколько секунд, а теперь вот чушь какую-то сидишь несешь. Ты что-то в свой чай подсыпала?
Нет вроде бы, стеклянным взглядом наблюдаю, как кружатся чаинки в кружке с логотипом заведения. Просто просто причудилось кое-что, вздыхаю, проводя ладонями по волосам, стягиваю с запястья резинку и собираю вьющиеся локоны в небрежный пучок. Будто будто я черт, не знаю, как это объяснить. Будто я только что не здесь находилась. Будто
Видение?
А такое возможно?
Пф-ф, Петти прикусывает зубами соломинку и с громким звуком тянет через нее холодный кофе. Завтра Хэллоуин, меня сейчас в принципе удивить сложно.
Ага, ну да, точно.
Стоп.
Что? В смысле: завтра Хэллоуин? Какое сегодня число, Петти?
Тридцатое. А что?
Ч-е-е-ерт
Какой же ты мудак, звонкий крик девушки за соседним столиком, заставляет вздрогнуть, будто от удара электричеством.
Высокая, стройная шатенка в узкой юбке и белоснежной блузке, сквозь которую только полный идиот не сумеет разглядеть черный кружевной лифчик, вскакивает на ноги, хватает со столика напиток в пластиковом стаканчике и выплескивает все его содержимое в лицо парня напротив.
Я тебя бросаю, понял? визжит на все заведение. Я. Бросаю. Пошел ты к черту, Коди Миллиган. Ты вообщеникто. Пустое место, пыль.
Да без проблем, лениво отвечает парень, утирая салфеткой мокрое лицо.
Без проблем? лицо шатенки передергивает от злости. БЕЗ ПРОБЛЕМ, КОДИ? ТАК, ДА? То есть тебе плевать, что я тебя бросаю? На МЕНЯ плевать?
Парень в ответ лишь протяжно вздыхает, удостаивая девушку раздраженно-сочувствующим взглядом, будто у той только что остатки мозгов через уши вытекли, а та и не заметила.
Тащите попкорн, весело комментирует Петти. Эй, София? Черт, опять зависла.
Это уже было, отвечаю сухо, и не сразу понимаю, что так сильно сжала пальцами край столешницы, что суставы стонут.
Что? В смысле? Петти пытается привлечь мое внимание, но тело будто парализовало; все, что могу, это смотреть на парня за столиком напротив.
Те же глаза большие, бездонно-голубые, как два озера отражающие в себе лазурное небо. Ярко-выраженные скулы, сильный подбородок с легкой щетиной Бледная кожа, слегка болезненной кажущаяся. И темные пухлые губы, на которых блуждает едва заметная ухмылка, будто ему весело.
Это он. Тот самый парень.
Что значит: "это уже было"? София?
Этот день Все это будто бы уже происходило.
В момент, когда за обиженной шатенкой хлопает дверь кофейни и звон колокольчиков проносится по залу, я уже знаю, что произойдет в следующий моментПетти скажет, что нам пора.
Ладно, подруга, нам пора сваливать.
Нет.
Что? Почему?
Мне я просто Мне нужно Резко замолкаю, потому что он этот парень смотрит. Лоб хмурит, и глаза с подозрением сужает.
Бред какой-то, шепчу.
София? зовет Петти.
Куплю воды, первой разрываю контакт глазами с незнакомцем и целенаправленно двигаюсь к разрисованному во все цвета радуги прилавку.
"Все нормально. Все нормально, Софи, заверяю себя, просто глюк словила".
Ложу на стойку пару баксов, а кассир в ответ протягивает мне пластиковую бутылку с водой.
Не могли бы вы поставить ее? прошу. В смысле: поставьте ее, а я возьму.