Вы понимаете, что вы мне предлагаете?
Выход, мир, спокойную жизнь.
И четыре разрушенных судьбы.
Вы молоды. Я понимаю. Вам свойственно преувеличивать. Но поверьте, так будет лучше. Лучше для всех, продолжала убеждать Паэль. Ведь ей оставалось еще чуть-чуть надавить, и все. Она бы победила. Вот только недооценила эгоистичное упрямство девчонки и ее совершеннейшее неуважение.
Вы говорите, как повелительница, мать или как женщина? Вы были счастливы, когда ваш муж
Замолчи, дерзкая девчонка, вскричала Паэль, осознав в полной мере ЧТО сказала ей полукровка, и ярость ее, боль, обида на сына, страх за него, негодование и брезгливое отрицание заставили вдруг потерять контроль. Да как ты смеешь. ТЫ дрянь, малолетняя выскочка без роду и племени, приставучая приживалка, которую признали из милости, потому что выхода не было. И ты ты, маленькая нахалка, хочешь стать женой моего сына? Занять мое место?
Я не хочу занимать ваше место. Мне оно не нужно. Но если это та цена, которую я должна заплатить, чтобы быть счастливой, то я ее заплачу.
Упрямая эгоистка. Ты не понимаешь, к каким последствиям это приведет.
Может быть. Но я готова прожить эту жизнь в извечной борьбе, чем быть одинокой и несчастной, с ожесточенным, заледеневшим сердцем, как
Она не договорила, запнулась на полуслове, потому что увидела, как полыхнули алым глаза повелительницы.
Как кто? Отвечай. Как я? Маленькая дрянь, да за кого ты себя принимаешь? Как смеешь ты, ничтожество, мне не подчиниться, окончательно сорвалась Паэль, переступая все барьеры. Полукровка даже не пошевелилась, еще не догадываясь, в какой смертельной опасности оказалась.
А повелительница она уже не могла себя контролировать. Просто не могла
* * *
Нет, я знала, что мама Инара меня не жалует, но даже не догадывалась, что настолько. Помню, когда увидела ее впервые. Через неделю где-то после того, как оказалась девятилетней испуганной девочкой на огненном поле полном мертвецов, преграждая путь жаждущему мести повелителю. Тогда я сильно заболела от испуга и всего пережитого. Мне было так страшно, так одиноко, что даже появление Теи не исцелило. Я провалялась в постели неделю, и все это время со мной были подруга, нянюшка Олена и теньогромная, черная с огненными горящими глазами, от которой с громким криком сбежала зашедшая зачем-то ко мне ночью служанка. Но я этой тени почему-то не боялась. Она не несла угрозы, и она была со мной ночами, не давая задыхаться от жутких кошмаров, вызванных страхом снова оказаться совсем одной.
Нет, тень со мной не говорила, не приближалась и даже первое время пыталась прятаться, а я делала вид, что ее не существует, только бы не спугнуть, только бы она не исчезла. Она и не исчезла, даже когда через пару дней ко мне заявилась блистательная венценосная Паэль.
Присутствие тени в моей комнате поразило повелительницу. Помню, она застыла в дверях и немного смешно приоткрыла рот, а тень тогда впервые заговорила, и я поняла наконец кому она принадлежала:
Мама, не ожидал увидеть вас здесь. Что-то случилось?
Я тоже не ожидала увидеть тебя, отмерла повелительница.
Отчего же? равнодушно отозвалась тень. Я решил удостовериться, достаточно ли комфортно устроили подругу моей сестры. Тея очень волнуется за нее.
Да, но почему здесь тень?
Не хотел привлекать внимания. Едва ли эрисе Парс полезно слишком явное участие нашего семейства в ее судьбе.
Ты прав, но зачем? Эта девочка
Мне бы не хотелось, чтобы Тея в будущем осталась без поддержки. Тем более что эриса Парс может стать прекрасной кандидатурой на должность Тени принцессы Илларии. И прислав сюда тень, я хотел убедиться в верности своих ожиданий.
Очень предусмотрительно с твоей стороны и дальновидно. Да, ты прав, манеры оставляют желать лучшего, но она не испугалась, не упала в обморок, не забилась в истерике и спокойно выдерживает твой взгляд.
Агеэра хорошо над ней поработал.
Тогда, быть может, стоило бы оставить девочку ему?
И потерять контроль? Не думаю, что это благоразумно. Впрочем, я поразмыслю над вашими словами.
Да, Инар в тот момент безбожно лгал. А я сидела на кровати, закутанная в пуховое одеяло до подбородка и переводила ошеломленный взгляд с одного представителя венценосного семейства на другого. Не знаю, что поразило меня большеприсутствие в выделенной мне комнате Паэль, или то, что тень, приходящая ко мне каждую ночь, принадлежала брату моей подруги, о котором я так много всего слышала, но никогда не видела. И уж точно образ повелителя никак не вязался у меня с тем чудовищем, которого я встретила на горящем поле, полном мертвецов.
Позже пришло и осознание, что Инар обманул мать. Он убедил ее, что появился буквально за какие-то минуты до нее, а не провел со мной половину вечера, изображая невидимку.
Когда же блистательная повелительница соизволила нас покинуть, и тень тоже собралась уходить, я наконец перестала изображать памятник самой себе и задала не тот вопрос, который должна была задать. Я спросила:
Вы еще придете?
Думаю, именно эта сказанная с нотками отчаяния фраза и стала ключевым поворотом в моей судьбе, одним из тех, которые предопределяют всю дальнейшую жизнь. Не знаю, верно ли это, но мне кажется, что если бы я тогда промолчала, то тень бы ушла и больше никогда не вернулась. И Инар бы так и остался для меня суровым, недосягаемым и страшным повелителем, чудовищем из моих оживших кошмаров. Я бы не узнала его как любящего старшего брата, как друга, который прикрывал перед повелительницей все наши детские и подростковые игры, который поощрял нас на независимость, на решительность, на отстаивание своего мнения. Я бы видела в нем только вежливого незнакомца и никогда не догадалась о чувствах, которые он так тщательно скрывал. А скрывал он их, в самом деле, очень хорошо, настолько хорошо, что не знай я его обычным и домашним, не объединяй нас так много, я приняла бы то мерцание в его глазах за обыкновенную игру света, за глупое недоразумение, за невозможное безумие моего собственного воображения.
Но я знала его. И полюбила задолго до того, как поняла, кто он для меня, а я для него. Его нельзя было не полюбить. Ведь он был рядом всегда, его тень оберегала мой сон, пока я окончательно не поправилась, он прятал нас с Теей от гнева повелительницы, вызывая огонь на себя. Сердился, конечно, ругал за рискованные шалости и неизменно прощал, даже когда мы устраивали что-нибудь эдакое, протестуя против всех и вся, на официальных приемах.
Вот и теперь, когда повелительница просила меня оставить его, согласиться с ней, я чувствовала нечто похожее с тем же моим детским вопросом почти десять лет назад. И я знала, что если бы сломалась под ее натиском, а ее слова очень сильно задевали, если бы я сказала «да»это стало бы новым поворотным моментом, предопределившим бы все, только не в лучшую сторону.
Я знала, ощущала сердцем, душой, всем своим существом, что если сделаю это, если поддамся, то безвозвратно потеряю его. И дело даже будет не в прощении, думаю, он даже эту слабость мне простил бы, нетздесь другое. Просто иногда нужно сказать твердое «нет», невзирая на последствия. И не все же ему одному за нас двоих бороться.
Да, я злилась на него за ложь, за то, что сказал матери о нас, что поставил меня в столь незавидное положение, что снова манипулировал и ею и мной, я почти ненавидела его за непробиваемое упрямство, но ничто, никакой его ужасный поступок не смог бы в тот момент заставить меня сказать ей «да», как ничто не могло вытравить из меня любовь к этому невозможному мужчине. Я ведь обещала ему, что буду взрослой, только не ожидала, что мой первый за последнее время взрослый поступок приведет к таким диким последствиям.
Признаю, я сглупила. Не сдержалась, наговорила всякого, но ведь я была искренна, не юлила, не петляла, не заверяла ее ни в чем. Я просто сказала, что люблю Инара и никогда не откажусь от него, даже если весь мир на нас обрушится после этого, а она она выпустила тень, впервые заставив меня осознать со всей отчетливостью, насколько могут быть опасны представители Теневого Дома.
В своей жизни мне довелось увидеть только одну теньтень Инара, молчаливую, безопасную и почти всегда желанную, но тень зверь-повелительницы вызывала настоящий ужас. Не такая большая, как у Инара, она источала ярость, гнев и смертельную угрозу. От нее ведь не отмахнешься, не спрячешься, не ударишь, не нападешь. Она просто дым, ничто, если только хозяин не даст приказ на уничтожение. Паэль отдала. Я даже пикнуть не успела, как меня отшвырнуло к стене, а затем через стол, но этим дело не закончилось, жуткая черная рука с огромными когтями схватила меня за горло и подняла на полметра над полом, явно с недобрыми намерениями.
Я пыталась что-то сделать, оттолкнуть, отодрать ее от себя, но все было тщетно. Пальцы проходили сквозь черный дым, а рука все сильнее сжимала горло, не давая дышать. В какую-то секунду я перестала молотить ногами по воздуху и вырываться. Я просто со всей отчетливостью осознала, что тени повелительницы вполне под силу меня убить. И никаких психованных фанатиков не надо. Достаточно просто привести в ярость будущую свекровь до такой степени, что ее разум забудет о том, что вместе с «ненавистной полукровкой» она убивает и собственного сына. Едва ли она в тот момент могла об этом вспомнить. Ведь в ее глазах плясал такой же черный туман, как и в глазах ее тени, и я ничего, ничего не могла сделать, даже крикнуть или вздохнуть. Я могла только смотреть, и я смотрела в глаза этой твари, пока она неожиданно не вздрогнула и не разжала пальцы.
И в тот момент, когда я упала на колени, пытаясь сделать хоть один вздох воспаленным горлом, дверь в кабинет с грохотом распахнулась, и внутрь стремительно вошел взволнованный и какой-то весь растрепанный ректор, словно он несся сломя голову или летел на драконе без защиты.
Детка, ты жива? кинулся он в первую очередь ко мне, поднял, внимательно осмотрел горло, заглянул в сухие и решительные глаза, и почему-то тоже вздрогнул. Прямо как тень недавно. Кстати, она пропала с появлением Лазариэля.
Жива, попыталась прохрипеть я. Вышло плохо и неубедительно. Ректор даже губы поджал, и черные глаза его опасно замерцали. А затем он повернулся к тоже почему-то сидящей на полу Паэль, и в комнате заметно похолодело.
Сегодня ты перешла границу. Инар узнает об этом.
Я знаю, убито прошептала Паэль.
Нет, не знаешь. Ты применила тьму против этой девочки, ты едва не убила истинную своего сына. Ты настолько забылась? Настолько ее ненавидишь?
Хватит, резко ответила Паэль, вернув себе прежнюю маску уверенной в себе женщины, но руки ее дрожали, а значит, не так уж она была уверена, как хотела казаться. Я не позволю так с собой разговаривать ни тебе, ни кому бы то ни было еще. И тем более не позволю отчитывать себя в присутствии тех, кого это не касается. Но ты прав, я забылась. Прошу прощения. И я сама сообщу Инару о своей ошибке. А теперь, полагаю, наш разговор окончен. Лазариэль, проводи девушку к лекарям. Пусть посмотрят ее горло. И не цепляйся ты так за нее. Вряд ли даже моя сила способна ранить эту особу. Инар хорошо ее защитил.
С этими словами Паэль гордо вскинула голову, бросила на меня пристальный и немного тревожный взгляд и покинула кабинет ректора.
Если бы я ее не знала, то подумала бы, что она сожалеет, прокаркала я, пытаясь вернуть прежний голос. Получалось слабо.
Не принимай все близко к сердцу, милая.
Да куда уж мне принимать. Где я, а где венценосная повелительница. А вы, правда, расскажете все Инару?
Ты этого хочешь?
Не думаю, с сомнением ответила я на ждущий взгляд ректора. Этого мне еще не хваталовстать между ним и его матерью. Она и так меня не выносит, а что будет, если я стану на нее ябедничать? Точно тень подошлет как-нибудь вечерком, чтобы завершить начатое. Пусть сами разбираются. К тому же я не питала никаких иллюзий, когда шла сюда.
Чего она от тебя хотела?
Очевидногоубеждала, что мы с Инаром не пара. Зря старалась, я и так это знаю.
Но что именно могло так вывести ее из себя?
Она хотела, чтобы я порвала с ним. Я отказала.
И правильно сделала, согласился ректор и как-то даже возмутился что ли? Паэль и ей подобные не способны понять. Они никогда не чувствовали и десятой доли того, что чувствуем мы. Иначе бы она даже не мыслила о подобном. Разорвать связь истинныхбезумие. Именно поэтому мне иногда жаль, что подобные союзы стали такой редкостью.
Но в ее словах было много правды. Иллария никогда не примет меня. Будет война.
Милая, ты забываешь, кто твой избранник. Ты думаешь, Инар это допустит?
Он не всесилен, и он один.
Ты будешь с ним. Если захочешь, конечно.
Мне страшно, неожиданно для самой себя призналась я.
Это естественно, ты почти ребенок. И здесь встает вопросдоверяешь ли ты моему племяннику? И насколько ты ему доверяешь?
Плохой вопрос, слишком личный, на который у меня нет правильного достойного ответа.
Лихорадит?
Не то слово. Особенно после таких хм потрясений.
Немного.
Плохо, растеряв всю свою жизнерадостность, проговорил ректор.
Пройдет, легкомысленно отмахнулась я.
Да нет, детка, так просто не пройдет, вздохнул он. Я порой забываю, что ты не Иола. Она по большей части человек, а ты все же полукровка.
И что? не поняла я намеков ректора.
А то, что ваша связь, как и ее последствия обоюдны. И ваши ссоры делу не помогают.
А вы думаете, у меня нет поводов обижаться? возмущенно воззрилась я на дэйва. Он мне лгал. Вы тоже, между прочим.
Лгать и недоговариватьразные вещи.
Чушь. Ложь, как ее не обзови, всегда будет ложью.
Ох, и повезло же моему племяннику, ему в «истинные» максималистка досталась, снисходительно усмехнулся он. А скажи-ка мне, максималистка, как твое чувство справедливости сочетается с поцелуями с тем мальчиком-дэйвом?
От его намеков я вспыхнула, а потом подумала: «какого демона?» и нагло ответила:
Экхармой жених. И у него тоже невеста есть.
То есть, по твоей логике, он тоже может целоваться со своей как ты там сказаланевестой?
Теперь я побелела. Представила во всех подробностях эту картину и сердце перестало биться от ужаса.
Ну-ну, детка, пугаться не надо. Надо просто понять, что ссоры и обидыэто так, шелуха. А истинную любовь надо беречь, доверять друг другу. Доверие ведь разрушить в один миг можно. Раз и нету, а вернуть потом ой, как нелегко. Ты на родителей своих посмотри. Александр чернее тучи ходит. Понимает, всегда понимал, что Мэл ему такое не простит. Он ведь все эти годы от нее скрывал. Знал, но скрывал.
Пожалуйста, не надо про родителей, жалобно попросила я и неожиданно для себя всхлипнула.
Ну, чего ты? Гнева повелительницы не испугалась, слезинки не проронила, а сейчас что? вздохнул ректор и протянул мне белоснежный платок. Я тут же им и воспользовалась.
Последствия. Не каждый же день меня жуткие тени убить пытаются, шмыгнула сопливым носом я.
И что же? Тень страшнее богуса, бандитов на корабле или сумасшедших дэйвов с опасными способностями?
Все-то вы знаете, поморщилась я. А затем подумала, что прав ректорбогус все-таки был пострашнее, тень хотя бы не воняла.
Все пройдет. Вот увидишь, очень скоро.
Не представляю как? Повелительница никогда меня не примет.
Никогда не говори «никогда», малышка. Просто Паэль надо напомнить, как она сама в твоем возрасте в первый раз познакомилась с будущей свекровью, с какой-то уж очень хитрой улыбкой ответил Лазариэль. А ведь он должен был быть, если не участником тех событий, то, как минимум, наблюдателем.
Ваша мама тоже ее не приняла?
Скажем такдочь из Дома Тени ночи была последней из кандидаток, которую бы венценосная Лаурия хотела видеть в качестве матери ее будущих внуков.
Почему?
Потому что Дом Огненного льва, которому принадлежала предыдущая повелительница, испокон веков соперничал и даже одно время враждовал с Домом Тени ночи. Она рано умерла, жаль, ты не успела ее узнать. Удивительная была женщина. Меня приняла, как родного. А я ведь из стертого Дома был, никто фактически. Ты бы ей понравилась.
Сомневаюсь, не поверила я.
Поверь на слово, детка. Вы с ней очень похожи. Она тоже любила постоянно нарушать правила. А теперь иди и ничего не бойся. Лорд Пембертон ждет тебя в коридоре, он к Иоле проводит.
Может, не надо к Иоле? Я себя хорошо чувствую, и горло почти не болит.
А я не за горло твое беспокоюсь, малышка. И не спорьте с руководством, эриса Парс. Руководство этого не любит, сдвинул густые, черные брови ректор, напустил на себя суровый вид и погрозил тонким пальцем. Я же не смогла сдержать веселую улыбку. Он такой забавныйэтот ректор. Уж я-то успела сегодня увидеть, каким он бывает суровым, если его разозлить, а это так имитация.
Она еще и улыбается, всплеснул руками он. Иди уже, негодница, не доводи до греха.