Оникс, ты должен уйти, сказал Линкольн, перекрикивая музыку.
Оникс коротко посмотрел на нас. Он был настолько пьян, что я не знала, как он вообще мог сидеть на барном стуле.
Оникс! крикнула я, пытаясь добиться его полного внимания.
Ты! Ты сделала это со мной, сказал он невнятно.
Что? спросила я.
Сделала меня таким. Ты сделала меня никем. Почему просто не отправила меня назад?
Правда. В тот раз у меня не было выбора. Я была ранена, и со мной не было моего кинжала.
Он собирался убить меня, и моим единственным выбором стало оставить его бессильным. Но сейчас, учитывая мои проблемы в использовании кинжала, ответить на его вопрос было не так легко.
Может, я и не смогла бы его убить, даже будучи вооружённой.
Оникс, ты человек. Ты не ничто. Ты остался в живых после всех тех ужасных вещей, что натворил.
Ты должен был сесть в тюрьму или понести какое-нибудь другое наказание. Но ты не в тюрьме. Ты должен быть счастлив, получив второй шанс.
В ответ он пробурчал что-то неразборчивое.
Когда я повернулась к Линкольну, он уже смотрел на меня. Я старалась сохранять спокойствие, но он будто видел меня насквозь. Я никогда не могла от него ничего скрыть.
Если ты винишь себя за это, ты сумасшедшая, Вайолет, он положил руку на моё плечо.
Я не виню себя. Я просто знаю, что у него должен был быть выбор. Я забрала у него эту возможность. Он не был бы здесь, не реши я по-другому.
Так же, как и мы, он посмотрел на меня немного дольше, чем обычно. Потом мы оба взглянули на Оникса. На нашу общую проблему, которую, как нам казалось, мы теперь унаследовали.
Не похоже на то, что ты можешь идти сам, не так ли? спросил Линкольн, обернувшись и посмотрев на меня, немного склонив голову на бок. Мне не надо было отвечать. В ответ он лишь кивнул.
Ну, давай, сказал он Дапперу.
Что ты собираешься делать?
Он улыбнулся:
Просто берегись летящего стакана.
И он не ошибся. Когда Линкольн высказал Дапперу своё предположение о том, чтоб отправить Оникса пожить в одну из его квартир, в нашу сторону полетело ещё больше стаканов. Его вооружение практически полностью состояло из ругательств, но там было ещё полдюжины кусочков лайма и полведра льда. К тому времени, как он закончил, всё, что лежало в радиусе пяти метров, было разбито, учитывая, что это была добрая половина бара. В то же самое время, где-то рядом визжали девушки, а парни подбадривали Даппера.
Это только на одну или две ночи, попытался объяснить Линкольн, вытряхивая из своих волос кусочки льда и вычищая одежду.
Стоящая рядом девушка начала помогать ему, проводя рукой по его спине. Линкольн повернулся и посмотрел на неё. В ответ она мило улыбнулась. Я закатила глаза.
О, спасибо. Всё в порядке, сказал он, немного отступив от девушки. Он повернулся к Дапперу, явно избегая моего взгляда. Нам больше некуда его отправить. Он будет предоставлен самому себе. Ну, ты можешь закрыть его где-нибудь наверху. И мы будем тебе должны.
По-моему, у Линкольна не было и шанса, Даппер только и сделал, что схватил тряпку и начал вычищать бар, игнорируя вопросы. Я развернулась, направляясь к выходу, но Линкольн схватил мою руку.
Подожди минутку, прошептал он прямо мне в ухо.
Я кивнула, полностью поглощённая мыслями о его руке, сжимавшей мою, и о том, как его рука каким-то образом прожигает во мне дыру. Вот так вот быстро и просто, даже не взглянув на меня. Я прикусила губу.
Я не думала, что у нас получится, всё только усложнялось.
Но всё-таки, несколько минут спустя, Даппер снова обратил на нас своё внимание.
Две ночи, не больше. И если он сидит в баре, ему придётся платить. И если он напьётся, он должен подняться наверх две ночи! Всё!
Произошли какие-то странности, и, по-моему, это было впечатляюще. Значит, у Даппера тоже есть слабые места, и именно милашка Линкольн смог вытащить их наружу. Стеф потребовался бы целый день на разработку теории о произошедшем событии.
Мы помогли абсолютно неблагодарному и, слава богу, ни о чем неосведомлённому Ониксу добраться до квартиры наверху.
Это была небольшая студия, с диваном, раскладывающимся в кровать, и маленькой кухней. Просто, но изящно. Похоже, работники бара не часто пользовались этой комнатойвсе вещи были в хорошем состоянии.
Мы с Линкольном долго промучились, пытаясь засунуть Оникса в душ, или хотя бы раздеть его. Но наш рвотный рефлекс позволил нам только и сделать, что бросить несчастного на кровать. Существуют вещи, которые не могут сделать даже лучшие из нас.
Как только мы двинулись к двери, Оникс перевернулся на спину и пронзительно засмеялся:
Он придёт за тобой.
В мгновение ока Линкольн развернулся и оказался рядом с Ониксом:
О чём ты говоришь?
Не о тебе.
Во мне зародилось плохое предчувствие.
Кто придёт за мной? спросила я, продолжая стоять у двери.
Когда я видел его в последний раз, он был заинтересован только в двух вещах. Забавно, я думал это про вас двоих. Хотя и вам тоже интересны две вещи.
Когда ты его видел? спросила я, не нуждаясь в ненужных подробностях.
Кожа на руках покрылась мурашками, дрожь прокатилась волной по моему телу. Я не знала, что это. Ужас или предвкушение. Феникс.
Сразу же, прежде чем он ушёл, он нашёл меня и принёс немного виски, он вычурно кивнул, выделяя каждое слово.
Он догадался, что я знаю про Священную книгу и про тебя.
Я шагнула ближе. Я хотела знать больше. Но Линкольн оттолкнул меня назад.
Ты безумен, Оникс, Линкольн посмотрел на меня. Он не знает, о чём говорит. Он просто хочет расстроить тебя. Феникса нет. Пойдём.
Я кивнула, соглашаясь с Линкольном и позволяя вывести себя из комнаты. Хотя мне до сих пор казалось, что мы слишком поспешили. Перед тем, как закрыть дверь, я повернулась и посмотрела на Оникса. Он посмотрел на меня в ответ, злобно ухмыляясь.
Почему мы снова помогаем этому парню?
Глава 6
Мы узнаем, что в Сотворении Мира, Бытии
возможно, очень много и добра, и зла.
Ричард Уотли.
Утром, увидев своё отражение в зеркале, я пожалела о том, что вообще решилась взглянуть на себя. К тому времени, как Линкольн провёл меня до дома, было уже два ночи. К шести утра я должна была отправиться в аэропорт, чтобы встретить новоприбывших Грегори. В итоге, я поспала совсем немного. Плюс ко всему, всё то время, что я спала, мне снился один и тот же сон.
Одевшись в школьную одежду и сделав первую чашку кофе, я поняла, что этот день будет просто насыщен кофеином. Первую чашку я просто проглотила и принялась делать вторую. Когда я выжимала свои ещё влажные волосы, на кухне появился папа, волоча за собой большой чемодан.
Доброе утро, дорогая, сказал он и поставил чемодан у двери. Подойдя ближе, он влепил мне в лоб поцелуй. Его лицо было тёплое и мягкоетолько что побрился.
Это мне?
Я взглянула на чашку кофе, которую только что сделала и ответила:
Конечно. Я не думала, что ты улетаешь так рано.
Папа иногда улетает на международные встречи. Каждый год он отправляется в одно и то же путешествие, где времени, проведённого в полёте больше, чем чего-либо другого. Он путешествует из Токио в Дубаи, а потом в Париж. Обычно всё это занимает примерно три недели, но каждый раз он справляется всё быстрей. В прошлом году, к примеру, он уложился в рекордные десять дней. В этом году, он планирует управиться в недельный срок.
Если бы Папе предоставили шанс, то он бы точно предпочёл остаться запертым в офисе, где он может оградиться от всего мира. Но постоянные клиенты иногда настаивают на встречи лицом к лицу.
Я и не улетаю рано, просто на всякий случай. Вдруг, задержусь на работе
Я кивнула. Ему не надо было продолжать.
Поэтому, сказал он, меняя тему разговора. Его голос приобрёл родительский наставляющий тон.
Я уже было подумала о том, что он увидел, как я пробиралась в дом этим утром, или он заметил, что прошлой ночью я не ночевала дома. Я уставилась на него, крепко сжимая в руке банку с молоком. Я дважды проверила, что отметины на моих руках хорошо скрыты за серебряными браслетами, которые теперь стали моей постоянной защитой.
Я до сих пор не понимаю, почему помимо обычных кожаных браслетов, которые получают все Грегори, мне достались ещё и серебряные. Отметины покрывали мои запястья причудливыми серебряными узорами, чем-то напоминая тату или что-то в этом роде. И каждый раз, когда я применяю свою силу, узоры начинают растекаться словно ртуть, переливаясь разными цветами и оттенками. Стеф сказала, что я её личный диско-шар, и поклялась однажды протестировать меня в этой роли.
Ни за что.
Пробежимся по правилам поведения в доме.
О, конечно, сказала я и облегчённо выдохнула, скрывая своё разочарование.
Всё как обычно, начал он. Если у тебя возникли проблемы, иди к соседям. Я предупредил Ричардсонов о своём отъезде, и они будут рады увидеть тебя на ужин или в любое другое время, когда тебе что-нибудь понадобиться. Я буду звонить тебе каждую ночь. Всегда в разное время.
Он посмотрел на меня так же, как смотрел, когда я была младше.
Так что будь дома и никаких ночёвок. Если только со Стеф. Я буду проверять у нашего швейцара. Всё понятно?
Изобразив послушного солдата, я кивнула.
Есть, сэр.
Очень смешно. Будь осторожна.
Но это действительно было смешно. Делать всё то, что я привыкла делать, было легче, когда папа был в городе.
Да уж, мы прям образцовое семейство.
Я всегда осторожна, сказала я, заканчивая, наверное, самый длинный разговор с папой за последние три недели. Он ничего не знал и не понимал, и мне было ещё сложней. Мне хотелось злиться, хотелось сказать, чтоб он обращал на меня больше внимания. Но теперь, глубоко внутри, я знала, что, будучи Грегори, такое состояние вещей было к лучшему.
***
Аэропорт был полон рано прибывших путников.
Всё, чего мне хотелось, так это снова забраться в кровать и проваляться там неделю, или даже больше.
Ну, хотя бы Линкольн тут будет.
Я посмотрела на информационное табло. Самолёт из международного аэропорта Джона Кеннеди уже приземлился. Я направилась в зону для встречающих, высматривая Линкольна, но вокруг было слишком много людей. В конце концов, я сдалась и просто постаралась почувствовать нашу связь. Наши узы партнёров. Я всегда могу его почувствовать, если попытаюсь. Это словно искать что-то, что светится ярче, чем всё остальное.
Но прежде чем я смогла сосредоточиться на Линкольне, через весь аэропорт я заметила вспышку. Тени дня и ночи каким-то образом показали мне карту, и в некоторых местах была заметна пульсирующая энергия. Увидев всё это мельком, я понятия не имела о том, как сделать это ещё раз. И ещё более странный момент, что я почувствовала то, до чего не могла дотронуться. Вкус яблок, но очень слабый, будто только память о настоящем аромате. И запах цветов, но и он показался мне далёким. Я могла почувствовать изгнанника или изгнанников. Но также я чувствовала незнакомое мне оцепенение так, будто все мои внутренности решили впасть в спячку. Я и понятия не имела о том, что происходит.
Может, я действительно недостаточно отдохнула.
Я попыталась избавиться от чувств, не в состоянии понять их смысл. В то же мгновение я нашла Линкольна и направилась ему на встречу.
Моё сердце пропустило удар, когда я увидела его. Как можно было догадатьсяон покупал кофе.
Доброе утро, прощебетал он, протягивая мне чашку свежего кофе. Он выглядел точно так же, как должен выглядеть мужчина вашей мечты с утра пораньше. Белая рубашка, рукава закатаны, голубые немного полинявшие джинсы. Его светло-коричневые волосы немного завивались, проблески светлых прядей просматривались то тут, то там.
Единственный явно заметный признак того, что это было раннее утроЛинкольн не побрился. Мне потребовалось приложить немало усилий, чтоб не пялиться во все глаза, и я была очень благодарна горячей чашке в руках, которая занимала мои руки и не давала им протянуться и дотронуться до его щетины, которая в моих глазах являлась идеальным аксессуаром.
Вовремя, сказала я. Мой голос предательски дрогнул. Они уже здесь?
Забирают свои сумки. Должны подойти через несколько минут, он положил свою руку мне на талию, подталкивая к месту высадки прибывающих.
Просто дыши, идиотка.
Но проблема была в том, что каждое прикосновение, каждый момент с Линкольном был насыщен эмоциями и чувствами. И поэтому его рука на моей талииэто всё, на чем я могла сконцентрироваться.
Вот именно поэтому Грегори нельзя быть вместе!
Кстати, ты не в курсе, в округе не появлялись какие-нибудь изгнанники? спросила я, как только мы пристроились у свободной стены.
Он удивился:
Нет. По крайней мере, я об этом не знаю. Что случилось?
Он начал оглядываться, думая о том, что был недостаточно внимателен.
Думаю, ничего особенного. Просто почувствовала что-то этим утром, разуверила я его и облокотилась о стену, делая глоток своего обжигающего кофе. Ненавижу, когда они делают его слишком горячим. Я решила подождать до того момента, как мы выйдем из аэропорта. И тогда я снова попробую почувствовать что-нибудь.
Не выспалась? спросил Линкольн.
Нет. А ты?
Нормально, он пожал плечами.
Я выпрямилась. Я не собираюсь становиться плаксой. Если он переносит всё это спокойно, то и я смогу.
Где Гриффин? спросила я, игнорируя его глупую ухмылку.
Вон там, он указал сквозь толпу, и Гриффин действительно появился.
Доброе утро, сказал Гриффин, едва избежав столкновения с двумя выжженными блондинками, которые еле поспевали под тяжестью своих огромных рюкзаков.
Я не смогла сдержаться и хихикнула, когда одна из девушек резко развернулась, и Гриффину пришлось уклониться.
Гриффин смерил их многоговорящим взглядом, прежде чем переадресовать свое внимание на меня.
Я слышал, что у тебя была неожиданная встреча прошлой ночи.
Да, Линк говорил тебе об Ониксе?
Да, и я очень удивлён тем, что он появился. Я немного подумал по этому поводу, и, может быть, мы сможем отправить его в какой-нибудь реабилитационный центр или что-то в этом роде.
А что вы обычно делаете в таких случаях? спросила я, дуя через маленькое отверстие в чашке, чтобы остудить свой обжигающий кофе. На такой случай обязательно должен быть какой-нибудь план.
Вайолет, сказал Гриффин удивлённо. Оникспервый изгнанник, который стал человеком и продолжил жить такой жизнью. По крайней мере, из тех, о ком я знаю.
Что? Я не понимаю. Многие бы выбрали человеческую жизнь.
Гриффин только покачал головой:
Было несколько таких изгнанников, но они больше никогда не появлялись. Мы поговорим об этом позже. Твои новые наставники должны уже быть здесь, и мне надо тебя представить.
Хорошо, сказала я, не вполне уверенная, что могу сосредоточиться.
Быть человеком действительно так плохо?
Я вспомнила, как всего лишь месяц назад я бы всё отдала за то, чтоб продолжить жить своей скучной человеческой жизнью.
Хорошо, сказал он так расслабленно, словно был обычным двадцатипятилетним пареньком. Он не часто вёл себя так. Итак, Найла и Редьярд будут вашими наставниками. Они мои хорошие друзья, и являются партнёрам уже практически четыреста лет. И в действительности
Подожди! встряла я. Четыреста лет!
Да уж, расслабляемся и разговариваем о его четырехсотлетних друзьях.
Да, почти четыреста. Но вообще-то, скорее трехсот восьмидесяти пяти. Хотя, когда цифра настолько огромная, то её позволяется округлить до ближайшей сотни. Что думаешь? спросил он с улыбкой.
Линкольн рассмеялся.
Ха-ха. Очень смешно. Я рада, что кажусь тебе забавной. Просто я имею в виду, ты конечно говорил о том, что мы живём сотнями лет, но, когда ты только в самом начале и встречаешь людей, которые скоро будут праздновать своё четвёртое столетие
Технически, им примерно по четыреста и два года. Они не всегда были Грегори. Сказал Линкольн очень довольный собой.
А другие? Они моего возраста? внезапно мне стало страшно от мысли, что я буду окружена толпой стариков.
Да, разница в год или два. Думаю, что они взяли с собой троих. Пару и одного ожидающего. Не знаю их имён, объяснил Гриффин.
Ожидающего?
Его партнёр ещё не достиг совершеннолетия, ответил Линкольн спокойным тоном.
О, только и смогла сказать я.
Линкольн повёл плечом и как бы случайно оглянулся, даже несмотря на то, что такое поведение было ему несвойственно. Ему пришлось ждать меня девять лет. Это очень много для Грегори.
В большинстве случаев, партнёры ждут друг друга несколько месяцев или год. Никто не понимал, почему Линкольну приходится ждать своего партнёра так долго. Но одно я знала точноему было нелегко. Ведь даже если Грегори лишается своего партнёра, по прошествии года ему предлагается найти другого. И это вместо того, чтоб помочь каким-либо образом всего этого избежать. Например, позволить уйти на заслуженный отдых, который, скорее всего, нередко плохо заканчивается.