Этот миг стал очередным поворотным моментом в судьбе будущего великого мага. Он очень чётко и ясно понял, что жизнь будет успешна лишь в том случае, если верно расставлять приоритеты, и что главным приоритетом всегда должна быть та польза, которую он извлечёт для себя. Все средства хороши для достижения цели, если ты умён и силён.
Великий маг Каладиус возродился не тогда, когда Каррис впервые назвал себя этим именем. Он родился именно в этот моментвнезапно, словно мотылёк, разорвавший тесный кокон. Теперь всё будет иначеи это новый, возрождённый Каррис понимал совершенно ясно.
Разум легко подчинился обновлённой волевскоре маг погрузился в привычное состояние медитации. Он уже не раз упражнялся в развоплощении, поэтому теперь всё происходило быстрее и проще, чем в первый раз. Кроме того, на сей раз цель была куда ближе и к тому же неподвижна.
И всё же охватить сразу такой большой объём материи Каррис пока не мог. Когда он вышел из транса, то увидел, что на камнях внизу лежат ноги, обрезанные примерно посередине бедра, а также остатки одежды, кровь и фрагменты мяса. Это было всё, что осталось от Каладиуса.
Несмотря на слабость, Каррис понимал, что нужно уходить. Он сейчас создал столь сильный выброс в возмущении, что все маги в окрестности мили, наверное, подскочили на месте. Вряд ли кто-то тотчас же побежит отыскивать место столь мощного воздействия, но рисковать не следовало. То, что осталось от мессира, уже не представляло угрозы. Вскоре прибрежные крабы и чайки окончательно решат проблему.
Правда, они не могли решить проблему с исчезновением Каладиуса. Он был слишком известен в Кинае, чтобы никто его не хватился. Совершенно ясно, что рано или поздно о нём забеспокоятся, его начнут искать, начнут задавать вопросы. И с этим нужно было что-то делать.
Решение пришло почти мгновенно. Оно было не идеальным, и в иных условиях Каррис вряд ли решился бы на подобное, но теперь выбирать уже не приходилось. Чтобы Каладиуса не хватились, нужно самому стать Каладиусом. По крайней мере, исчезновение нелюдимого и вечно пропадающего за книгами ученика никто и не заметит. Конечно, принимая имя Каладиуса, он вновь взваливал на себя то бремя, от которого едва успел избавиться. Но онне мессир. У него есть цель и есть воля. Он справится!
Каладиусэто давно уже я, а не вы, мессир, проговорил он, в последний раз заглянув в пропасть, что стала ненадёжной могилой для его учителя. Это будет справедливо.
И он зашагал прочь от обрывистого берега. Зашагал твёрдой, пружинящей походкой. Походкой великого мага Каладиуса.
Глава 16. Тяжкие хлопоты
Когда Каррис добрался до города, в его голове уже созрел план дальнейших действий. Он прекрасно понимал, что даже если сбреет свою шевелюру и брови, то всё равно вряд ли сумеет обмануть тех, кто лично знал Каладиуса. Конечно, столь радикальная смена причёски и, главное, отсутствие бровей сильно меняло лицо, но всё же не настолько, чтобы оно стало как две капли воды похоже на лицо мессира. Да и по комплекции худой долговязый Каррис не слишком напоминал более плотного Каладиуса, хотя и не сильно отличался от него в росте. Но эту разницу легко мог скрыть плащ и широкие одежды, так что основной проблемой по-прежнему оставалось лицо.
Идти к своей цели любыми средствамитакой девиз выбрал себе новоиспечённый мессир Каладиус, и это были не пустые слова. То, что он задумал, требовало немалого мужества, ведь он решил изуродовать своё лицо. Шрамы, достаточные, чтобы до неузнаваемости изменить человека. И Каррис решил, что лучше всего с этим справятся ожоги.
Это, кроме прочего, могло бы объяснить и отсутствие ученика. Несчастный случай во время очередной практики. Бедняга Каррис, за которым он, его наставник и старший товарищ, не догляделпогиб. Сам же Каладиус получил ожоги. Это было вполне правдоподобно и могло бы снять целый ряд вопросов, хотя и было несколько рискованно. Но всё же, поразмыслив на ходу, Каладиус счёл план неплохим. Осталось продумать детали.
Коль он решил разыграть карту с несчастным случаем, ему потребуется тело, которое он так преждевременно развоплотил. Впрочем, это не было серьёзной проблемой. За много лет проживания, пусть и эпизодического, в Кидуе, Каррис знал, что здесь есть место, которое называют Крабьим пляжем. Оно находилось на берегу залива Дракона вне городских стен.
Про это место знал каждый житель Киная. О нём ходило множество легенд, им пугали детей, да и взрослых тоже. Это было место, куда городская стража стаскивала трупы бездомных и бродяг, которые находили на улице. Их бросали в небольшую расщелину, уходящую почти к самой кромке воды, и там эти тела лежали, обгладываемые не только крабами, которых было великое множество, но и чайками, воронами, бездомными псами и прочими любителями падали. Всё, что было нужнопойти туда и отыскать тело.
Однако подобные дела любят темноту. Попадись он кому-нибудь с трупом, это было бы крайне сложно объяснить. Так что пока Каррис решил заняться другими деталями плана. Он понимал, что лицо нужно будет ожечь по-настоящему, и понимал, что это будет весьма больно, а потому решил раздобыть немного настоя дурной травы. В больших дозах он вводил человека в долгое и глубокое забытьё, чем частенько пользовались медикусы, если приходилось, например, отнять конечность у больного. Но в небольших дозах настой действовал как довольно сильный наркотиккуда сильнее, чем дым от курения дурной травы. Он мог притупить боль.
Купить настой было простым деломво многих кварталах Киная продавцы дурной травы почти открыто предлагали её в разных видах. Стража лениво гоняла их изредка, но обычно лишь для того, чтобы положить в карман несколько серебряных монет. В отличие от торговцев кашаха, тех, кто торговал дурной травой, практически никак не наказывали.
Неподалёку от порта Каррис повстречал как раз такого человека. На вид он был похож на матроса, но при этом околачивался на одном месте, никуда не спеша. Рядом на корточках, прислонившись к стене, сидел плотный детина с прикрытыми глазами, словно разморённый дрёмой. Но Каррис знал, что если у этого болтающегося без дела «матроса» возникнет хоть малейшая проблема, «соня» решит её молниеносно.
Накинув капюшон на лицо, маг подошёл к предполагаемому торговцу и спросил нужный ему настой. Хитрый паренёк не стал прикидываться озадаченным, и тут же кивнул в сторону грязного тёмного переулка. Очевидно, продажа происходила именно там. Торговец, раскланявшись с Каррисом, словно прощаясь, неспеша направился в указанный проулок. Молодой человек, чуть замявшись, последовал за ним, внутренне готовясь к худшему. Он был безоружен, но хорошему магу не нужно оружие.
Войдя в переулок, он заметил торговца, стоящего футах в пятнадцати у какого-то окошечка, прикрытого покосившимся ставнем, и направился к нему. Услышал слабый шаркающий звук и обернулся. Мужик, только что мирно дремавший у стеночки, стоял, чуть набычившись и сунув руки в карманы, загораживая выход из переулка. Каррис непроизвольно сжал кулаки, готовясь к возможным неприятностям.
Но всё обошлось. Торговец стукнул в ставень особым стуком, затем что-то буркнул сквозь закрытое окно, видимо, в ответ на заданный оттуда вопрос. Вскоре ставень приоткрылся, и дряблая, похожая на старушечью, рука подала ему небольшую склянку. Торговец, не опасаясь, тут же протянул её Каррису, зная, что если тот вздумает выкинуть какой-нибудь фортель, то ему придётся иметь дело с «соней».
Естественно, Каррис и не думал выкидывать фортелей. Он сунул скляницу в карман, взамен вынул несколько мелких серебряных монеток, ссыпав их в ладонь торговца. Тот наугад выбрал одну из них и, попробовав на зуб, удовлетворённо кивнул. Каррис повернулся. Проход был свободен«соня», судя по всему, вновь вернулся на привычную позицию. Молодой волшебник быстрым шагом вышел из переулка и зашагал по направлению к своим апартаментам.
К счастью, вход в комнаты, снимаемые магами, был отдельным, дабы постояльцы не мешали владельцам, а те в свою очередь не смущали постояльцев, так что Каррис вошёл к себе, никем не замеченный. Теперь ему нужно было обрить себе голову. Это было, мягко говоря, нетривиальной задачей. Юноша с тех самых пор, как у него начала расти борода, привык бриться сам, даже во время корабельной качки, но обрить голову было куда сложнее, а обращаться к брадобреям или слугам было нельзя.
Поставив два зеркала друг напротив друга (одно он принёс из комнаты мессира), Каррис без особого сожаления бритвой обкорнал свои длинные волосы, после чего густо намазал их мыльным раствором и принялся сбривать пряди. Волосы прилипали к черепу, и сбривать их было настоящим мучением, особенно в тех местах, куда было сложно дотянуться, или которые были плохо доступны для обозрения.
Молодой человек то и дело шипел сквозь плотно сжатые губыуже несколько порезов кровоточили, превращая цвет мыльной пены в нежно-розовый. Однако сдаваться было нельзя, и Каррис мужественно продолжал экзекуцию.
Наконец всё было готово. Обтерев лысину полотенцем, которое тут же покрылась красными пятнами, маг взглянул на себя. Да, он уже был не похож на Карриса, но также не был похож и на мессира. Сбрить брови после бритья головы было сущим пустякомвсего несколько уверенных движений. Это ещё сильнее преобразило лицо, придав чуть больше сходства с покойным Каладиусом, но всё же юноша понимал, что подобная маскировка не обманет никого. Увы, но план надлежало выполнить до конца.
Остаток дня он провёл в комнате. По счастью, порядок тут был заведён таким образом, что слуги появлялись лишь по зову постояльцев, так что его никто не беспокоил. Есть не хотелось совершеннов животе стоял тяжёлый ком. Против воли мысли постоянно возвращались на берег океана. Каррис то и дело вновь видел изумлённое лицо падающего в пропасть мессира. Что думал он в тот момент? Успел ли осознать, что происходит? Ожидал ли чего-то подобного.
Были ли эти вопросы угрызениями совести? Вне всякого сомнения, Каррис сожалел об участи учителя, можно даже сказатьскорбел о ней. Но всё же он оправдывал произошедшее некой случайностью, за которую категорически отказывался брать на себя вину. В каком-то смысле куда больше был виноват сам Каладиус и его невоздержанный язык.
В любом случае Каррис как-то удивительно быстро принял произошедшее, обосновал его и, главное, определил все выгоды, которые можно было извлечь из данного положения. И ещё более удивительно было то, как нетрудно ему оказалось поставить некую стену в своём сердце, отгородившую его от боли воспоминаний. Смерть мессира, конечно же, огорчала его, но не как смерть близкого человека, а как смерть знакомого, с которым, встречаясь, редко перебрасываешься и десятком слов. Каррис и сам не предполагал подобного свойства своего характера, но теперь был чрезвычайно рад ему, ведь это освобождало от очень многих неприятных вещей.
В тяжких размышлениях день тянулся долго, но, благо, в это время года солнце садилось ещё довольно рано, так что в конце концов наступила темнота достаточная, чтобы исполнить задуманное. Каррис быстро собрался, на сей раз прихватив с собой на всякий случай кинжал и масляный фонарь со стёклами, которые предотвращали задувание слабого огонька.
Каррису пришлось идти чуть ли не через весь город, но он не стал брать возницу. Наконец он добрался до северной гавани Киная, расположенной на побережье залива. В отличие от главного порта, сюда не заходили большие корабли. В основном этой гаванью пользовались рыбаки и торговцы, ходящие исключительно по водам залива Дракона. Теперь осталось идти вдоль гавани, пока не закончится город. Увидев на одном из причалов палку, похожую на посох, маг прихватил её с собойвполне возможно, что ему придётся отгонять собак.
Выбравшись из города, Каррис прошёл вдоль изрезанного побережья ещё около десяти минут. О том, что Крабий пляж уже близок, красноречиво и недвусмысленно предупреждал запах разлагающегося мяса, перемешанный с запахом моря и гниющих водорослей. Волшебник зажёг фонарь и покрепче перехватил свой посох, держа его уже как оружие.
Ему повезлокрупной живности поблизости не оказалось. Бродячие псы, должно быть, уже набили брюха мясцом, и теперь где-то мирно спали, прячась от ночного холода. Осторожно, стараясь не упасть, Каррис спустился вниз по каменистой тропинке, вытоптанной поколениями городской стражи. Вонь становилась всё нестерпимее. Маг остановился, чтобы замотать нижнюю часть лица тканьюне только из брезгливости, но и из опасения вдохнуть воздух, отравленный трупным ядом и, не исключено, миазмами болезней, которые наверняка были тут в великом множестве.
Скудного света фонаря было явно недостаточнов расщелине было слишком темно, и один неверный шаг мог привести к самым непредсказуемым последствиям. Каррису сейчас очень не хватало заклинания, которое могло бы заставить светиться окружающие скалы или воздух. Пришлось ограничиться обычными небольшими огнешарами, которые он стал пускать в направлении моря, очень надеясь, что поблизости не окажется кого-то, кто заметит это.
Так, шаг за шагом, он спускался всё ниже, пока не оказался на самом пляже. И всего в нескольких шагах заметил то, что искал. Тело, которое, судя по всему, принесли сюда совсем недавноскорее всего даже сегодня. Карриса искренне порадовало, что стража не позарилась на обноски этого несчастного, так что он был одет. Обуви на нём, правда, не былоне исключено, что её стянули даже и не стражники, а сотоварищи этого бедняги, справедливо полагая, что ему она больше не понадобится. Закоченевшее тело было несколько скрючено.
Ухватив мертвеца за ногу, Каррис потянул его обратно. К счастью, бедолага был совсем тощим и весил довольно немного, однако вскоре молодой маг стал сильно уставать. Непослушное тело то и дело цеплялось за камни и кусты. Когда они выбрались наверх, на дорогу, стало проще. Каррис продолжал тащить труп за собой, держа его за холодную лодыжку.
Так он дотащил его почти до самого города. Впереди футах в пятистах начиналась Кинайская гавань. Каррис заметил то, что искалнебольшой покосившийся сарайчик, в каких рыбаки обычно сушат и хранят сети. Замка на двери не былодобро, что хранилось в сарайчике, было настолько скудным, что вряд ли на него кто-то мог позариться.
Пыхтя от натуги, маг втащил тело внутрь, задев деревянные конструкции, на которых висели воняющие рыбой сети. Подумав секунду, Каррис набросал на труп всё, что находилось в небольшом сарае. Затем он вышел, закрыв за собой дверь.
Поджечь сарай сейчас было нельзяна огонь сбегутся люди, и к тому времени он уже должен быть готов. Значит, осталось самое страшное
Дрожащими от усталости и от страха перед предстоящим пальцами Каррис достал склянку. Он не знал, как быстро подействует настой, и насколько эффективно он заглушит боль. Оставалось надеяться, что ушлый торговец не обманул, и не подсунул ему обычную морскую воду.
Днём Каррис обдумывалкаким образом лучше нанести ожоги на лицо. Разумеется, совать голову в огонь не очень-то хотелосьего бросало в дрожь от одной мысли об открытом пламени. В принципе, он мог бы воздействовать на свою кожу магически, заставив вскипеть жидкости. Но и от этой мысли он быстро отказалсяво-первых, это могло повредить глаза, а во-вторых он не знал, окажется ли способным на такое, находясь в наркотическом дурмане. Ведь ошибка всего в полдюйма стоила бы ему жизни.
Каррис огляделся в поисках какой-нибудь лохани, корыта или просто ведра. Рядом с сараем валялось прохудившееся кожаное ведро. Вода из него выходила, но недостаточно быстро, чтобы помешать плану. До берега было около ста футов. Каррис, ощущая вялость в ногах, дошёл до моря и зачерпнул полное ведро. Пока он вернулся обратно, больше половины воды уже вытекло, но это было, пожалуй, к лучшему.
Уже возвращаясь обратно к сараю с ведром в руке, Каррис ногтем отковырнул воск, которым была запечатана скляница, и влил в рот почти всё её содержимое. Его передёрнуло от горечи и неприятного вкуса, однако всего через несколько шагов он начал испытывать совершенно новые ощущения. Похоже, торговец не обманул.
Каррис редко пил вино, и не разу не напивался, так что это состояние было ему незнакомо. Правда, он уже однажды пробовал настой дурной травы, когда Клайдий Сарамага отпаивал его, лежащего в дровяном сарае после порки, но он уже успел позабыть те ощущения. Но то, что он чувствовал, ему определённо нравилось. Исчезла боль в уставших мышцах, исчезла тревога. Мир казался проще, лучше и ярче. Кажется, ему сейчас действительно всё было по плечу.
Поставив ведро в двадцати футах от сарая, Каррис с залихватским уханьем метнул в его стену большой огнешар. Энергия удара была такова, что стена постройки заскрипела, словно в неё стукнули бревном. Пламя расплескалось по гнилым доскам и соломенным снопам на крыше, мгновенно охватив развалюху.