Это вполне справедливо, мессир, не смутившись, кивнул капитан. Однако мне довольно сложно будет объяснить вам свои мотивы, потому что как таковых их у меня нет. Я считаюсь другом принца Келдона и дорожу этой дружбой. При всех неисчислимых недостатках великого князя в нём есть что-то, что выгодно отличает его от всех остальных. Анцидиус с давних пор исподтишка, но последовательно ведёт борьбу с принцемстарикашка, похоже, планирует жить вечно и столько же влиять на латионских правителей. А я, мессир, хочу, чтобы у меня был настоящий корольтот, который будет принимать решения самостоятельно, а не менять их, едва заслышав чьё-то иное мнение.
Вы очень рискуете, говоря об этом с незнакомцем, покачал головой маг. То, что вы произносите, тянет лет на десять казематов.
Я уже говорил, что чувствую нечто в принце Келдоне, что мне очень нравится. То же самое я чувствую и в вас, мессир. Стержень. Целеустремлённость. Самоуверенность. Вы были правыя не похож на придворного, да я и не придворный. Онижирные коты, которые готовы тереться о чью угодно ногу, если получат взамен карасика. Язлой цепной пёс, который постарается укусить любого прохожего, до которого сумеет дотянуться, но издохнет, защищая хозяина.
Ваши речи так разительно отличаются от того образа, что вы создаёте! произнёс Каладиус, но без ноток недоверия в голосе. Скорее, в нём слышалось уважение и даже восхищение. Вы называете себя цепным псом, но зачастую больше похожи на хозяйскую болонку с голубым бантиком на шее. И я понимаю, что этот образ отлично работает на вас. Я не чувствую фальши в ваших словах, и они восхищают меня. И я вижу, что могу доверять вам. Вы же, в свою очередь, можете смело доверять мне.
Каладиус действительно видел в Трувиле своего рода родственную душу. Оба они были лицедеями, оба носили маски. И если за изнеженной маской придворного повесы скрывался оскал воина, то вот за блистательной маской великого мага иной раз прятался испуганный юноша. И капитан паладинов вызывал у волшебника неподдельное уважение.
Как бы то ни было, но сейчас у нас с вами, мессир, общая цель. Мы должны защитить принца, потому что положение у него шаткое.
Действительно, дела на западе шли настолько скверно, что принц Келдон, несмотря на наступившую осень, отбыл туда. Если на севере, в Палатие, теперь уж начинался сезон дождей, так что всяческие боевые действия вскоре должны были прекратиться полностью, то в здешних широтах время на то, чтобы убивать друг друга, всё ещё оставалось. И пока хвалёные латионские легионы не могли похвастать особенными достижениями.
Великий князь всячески бодрился и делал вид, что всё в порядке, но при этом всем, кто был посвящён в дела трона, было ясно, что этолишь хорошая мина при плохой игре. Ссоры между королём и наследником сделались делом регулярным, и опаснее всего было то, что оба были одинаково упрямы и вздорны. В те моменты, когда умному человеку следовало бы промолчать, Келдон зачастую лез в бутылку, не желая уступать. Рано или поздно это могло кончится для него не слишком-то хорошо.
А теперь по дворцу расползались пораженческие слухи. Тайком поговаривали, что дела Латиона на коррэйском фронте совсем плохи, и что будущей весной можно ожидать широкомасштабного наступления объединёнными силами Кидуи, Коррэя и Палатия. Виноватых предпочитали не называть, но и так было ясно, что мишенью этих слухов является министр войны, он же наследник трона принц Келдон. Не менее ясно было, откуда распространялись эти слухи, а уж теперь, когда при дворе появился Каладиус, эти шептания лишь набирали силу.
Слишком многим было бы выгодно лишение принца Келдона наследства, продолжал Трувиль. Анцидиус спит и видит в этой роли Дейвона, который станет марионеткой в его руках. Но и онне самая крупная фигура. Именно Тишон сейчас представляет наибольшую опасность. Он подмял под себя разум короля. Пока ещё его величество немного сопротивляется, но это скорее из упрямства. Вскоре первый министр обретёт над ним полную власть, и что будет тогданикому не известно. Он не карьерист как Анцидиус, и искренне действует в интересах государства. Другое дело, что представления об этих интересах у него довольно своеобразные. Сомневаюсь, что в его представлении об идеальном Латионе есть место для принца Келдона.
Вероятно, до сих пор у короля были неудачные советники, господин Трувиль, но теперь-то с ним рядом я. Поверьте, я отличный союзник.
Я очень надеюсь на это, но не стоит чересчур рассчитывать на вашу должностьона в достаточной степени формальна.
Должностьлишь звук, оболочка. Наполняет её, делает осязаемой человек. Может быть, должность советника не столь весома, как должность первого министра, но вот Каладиус, уж поверьте, ничем не уступает ни Тишону, ни Анцидиусу. Осталось лишь продемонстрировать эту очевидную истину его величеству.
***
Вскоре такая возможность Каладиусу представилась. Всего через несколько дней после этого разговора состоялся внеочередной совет при короле, поводом для которого стали весьма неприятные новости с запада. Каладиуса никто специально не приглашал, но тот, памятуя о том, что он является официально назначенным советником короля, явился сам, без приглашения, с удовольствием отметив скисшие вмиг лица своих недругов.
Каладиус уже знал о том, что произошло. Коррэйцы внезапно, когда уже вот-вот кампания должна была завершиться до следующей весны, изменили тактику. Сразу несколько небольших отрядов этих лесных жителей атаковали приграничные деревушки. Жертв было немногобородачи щадили мирное население, если те не лезли на рожон, но сами деревни были сожжены дотла. Это было особенно неприятно с учётом того, что вместе с избами и амбарами сгорело большое количество зерна, которое предполагалось для нужд остающихся квартировать в приграничье войск.
В это же самое время принц Келдон и его легионы гонялись за тенями, лешими и кикиморами по едва проходимым дебрям. Конечно же, этот факт вполне объяснял расплывшееся от радости лицо придворного мага. Приятно, что при виде Каладиуса эта радость слегка померкла. В отличие от придворного мага и первого министра, остальные члены этого небольшого совета выказали явное удовольствие от появления волшебника. Его величество приветливо махнул рукой, одновременно делая знак слугам поднести ещё одно кресло и поставить рядом с собой.
В целом же король был весьма раздражён. Его резкий крикливый голос доминировал над тихим гулом других голосов. Естественно, он обвинял всех присутствующих, а также и отсутствующих (имея в виду Келдона) в произошедшем. Тишон, оставив своё кресло, практически навис над его величеством, что-то тихо говоря ему. Судя по всему, Тренгону его слова были не слишком-то по вкусу. Он буквально кромсал свою перчатку из дорогой тонкой кожи.
А вот и мой советник, нарочито радостно воскликнул король, несомненно желая задеть этим первого министра. Мессир, собираетесь ли вы наконец приступать к своим обязанностям?
Я приступил к ним с того самого дня, как вы оказали мне столь великую честь, слегка поклонился Каладиус, подходя, и садясь в поставленное для него кресло. Не вина советника, что в его советах не нуждаются.
Он подметил, что королю нравится подобный грубоватый тонвероятно, Тренгон считал это признаком искренности. Правда, он понимал также и то, что подобный тон позволен лишь немногим, да и сам он, возможно, однажды потеряет право говорить подобным образом. Однако Каладиус надеялся приложить все силы для того, чтобы этого не произошло.
Положительно, сегодня, кажется, все вздумали напасть на меня, с деланой сварливостью воскликнул король. Сперва эти дровосеки, послемой первый министр, а теперь вот даже и мой советник!
Напротив, ваше величество, я как раз поспешил к вам на помощь, хотя меня даже не позвали.
Тишон и Анцидиус поморщились, словно раскусили гнилой лимон. Каладиус же одарил их самой сладкой из своих улыбок, хотя из-за обожжённого лица она выглядела всё равно довольно жутковато.
Ну так помогите же мне тогда! Тишон буквально вытягивает из меня кишки и наматывает на свою руку!
Тогда введите меня в курс дела, ваше величество, потому что пока что для королевского советника я знаю прискорбно мало.
Каладиус уютно устроился в кресле так, будто собирался оставаться в нём навечно. Он совершенно игнорировал обоих недругов. Остальные участники Совета, включая нескольких военных, а также принца Дейвона замолчали, с любопытством наблюдая разворачивающуюся картину. Своим безошибочным чутьём они уже предвкушали скорую схватку гигантов.
Да дела-то достаточно плачевны, мессир, заговорил король, вновь раздражаясь, едва вспомнив о неудачах. Лесорубы разоряют мои земли, жгут деревни и угоняют скот, пользуясь тем, что мой бестолковый сын загнал легионы в комариные топи. Мои агенты в Кинае сообщают, что там заметны все признаки подготовки к полноценной войне. А если ещё вспомнить о неразрешённых делах с Палатием, то я и вовсе готов уже впасть в уныние. Латион, наследник великой Кидуанской империи, вот-вот окажется на пороге краха. И вот скажите мне, мессир, что этоглупость, или измена?
Последние слова монарх уже прокричал визгливым, срывающимся на фальцет, голосом.
Не то, и не другое, ваше величество, Каладиус говорил спокойно и тихо, так что на контрасте с криками короля это вообще походило на шёпот. Это всего лишь временные неудачи. Впрочем, и без глупости тут не обошлось, но виновен в этом вовсе не ваш сын.
Что вы хотите этим сказать, мессир? унылое лицо Тишона вытянулось и побледнело. На что вы намекаете?
Покамест решительно ни на что, улыбнулся Каладиус. Вот когда у меня будет больше информации, тогда, пожалуй, я озвучу свои мысли. Но в этом случае, уж поверьте, милорд, это будут не намёки.
Первый министр уже открыл было рот, чтобы ответить, но жест короля заставил его губы сомкнуться. Тренгону, похоже, нравилась эта перепалка, он будто бы черпал в ней силы. Сейчас он даже успокоился немного, так, будто бы к нему действительно в разгар почти проигранного боя вдруг подоспела помощь.
Первый министр Тишон убеждает меня бросить все силы в Коррэй, заговорил Тренгон, пытаясь сохранять спокойный деловой тон. Отозвать легионы из Палатия, собрать все боеспособные части по всему королевству. Нанести решающий удар прямо сейчас, в ближайшие недели, до начала дождей. Он предлагает оккупацию всего Коррэя и присоединение его к Латиону.
О, весьма воинственно, снисходительно ухмыльнулся Каладиус, словно речь только что шла не о первом министре королевства, а о поварёнке, впервые дерзнувшим подать собственноручно приготовленное блюдо. Такие речи привычнее слышать от министра войны, а не от первого министра, который должен был бы лучше понимать хозяйственную и экономическую часть.
Как прикажете понимать ваши слова? тут же набычился Тишон.
Насколько я слышал, приграничные области могут быть существенно разорены. Если мы отправим сейчас туда десятки тысяч солдатих нужно будет кормить. Это значит, что теперь, накануне сезона дождей, нам нужно будет организовать беспрецедентную кампанию по переброске продовольствия на запад. Затем вы предлагаете оккупацию. А кто, позвольте полюбопытствовать, будет кормить нашу армию зимой, когда они, допустим даже, возьмут Кор и другие города? Коррэйне самая сельскохозяйственная страна, они с трудом справляются с тем, чтобы прокормить самих себя. Вы предлагаете легионерам набивать желудки белками и шишками?
В королевстве отменные дороги, и снабжение не станет серьёзной проблемой, надменно возразил Тишон. Вы верно отметили, мессир, что япервый министр Латиона. Это значит, что я лучше большинства прочих знаю, на что способно это государство.
И однако же вы упустили несколько существенных пробелов в вашем плане. Я говорю «пробелов» исключительно из врождённой тактичности, хотя мог бы сказать «ошибок». Ошибок, которые стоили нам победы над Палатием, которые стоили репутации великого князя Келдона, которые стоили жизней множеству легионеров.
И что же это за ошибки? прошипел Тишон с таким видом, что трудно было предугадатьто ли его в следующий миг хватит удар, то ли он набросится на великого мага с кулаками.
Позвольте, ваше величество, я изложу собственные соображения по данному вопросу? игнорируя явную угрозу в голосе первого министра, попросил Каладиус.
Конечно же, Тренгон, как всегда совершенно довольный столь яростной конфронтацией среди могущественных придворных, милостиво кивнул в ответ на эти слова. Присутствующие и без того молчали в последние минуты, наблюдая за пикировкой Тишона и Каладиуса, теперь же в комнате зависла почти абсолютная тишина, нарушаемая лишь яростным пыхтением первого министра.
Глава 31. Труон начинается в Латионе
Милорд Тишон обмолвился, что он, как первый министр, отлично понимает, как устроено это королевство, начал Каладиус. Возможно, он действительно знает ответ на вопрос «как?», хотя и в этом у меня есть сомнения, но почему-то он не ответил на самый простой вопросзачем? Скажите, милорд, зачем нам война с Коррэем? Ведь это был ваш прожект, не так ли?
Ответ на этот вопрос очевиден, мессир, презрительно выпятив губу, ответил министр. Полагаю, королевский советник должен быть достаточно умён, чтобы понимать подобные вещи.
И всё-таки не сочтите за труд, поведайте мне об этом. Представьте на минутку, что я совершенно ничего в этом не смыслю.
Охотно, мессир, усмехнулся Тишон, не уточняя, что именно он сделает охотноразъяснит ли очевидную вещь, или же представит, что великий маг ничего не смыслит буквально во всём. Коррэй обладает целыми лесами уникальных корабельных сосен. Получив их в наше распоряжение, мы сможем диктовать свои условия таким морским державам как Кидуа, Саррасса или Палатий. Мы сумеем добиться существенных преференций в торговле с этими государствами и получить двойную выгоду.
Всё это как раз вполне понятно, отмахнулся Каладиус. Но лишь до тех пор, пока не попытаешься подумать на один шаг дальше. Вполне возможно, первый министр королевства за всеми тяжкими государственными заботами не нашёл для этого свободной минуты, но у такого бездельника как я времени предостаточно, так что я как-то задумался об этом.
Что вы имеете в виду, мессир? поинтересовался король.
А вы посудите сами, ваше величество. Представим на минутку, что Коррэй пал, и герцог Коррэйский преподносит нам свои мачтовые леса на золотом блюде. Что мы станем делать с ними дальше? Когда я в последний раз глядел на карту Паэтты, то не заметил, чтобы Латион омывали какие-либо моря. Сбывать лес Кидуе мы не сможем по вполне банальной причинемы находимся с ней в состоянии войны. Да и было бы по меньшей мере непатриотично продавать врагу ресурсы, которые послужат могуществу его флота. Кстати говоря, ровно по тем же самым причинам мы не сможем сбывать лес в Палатий. Остаются Пунт и Саррасса. Но как доставить сотни длинных брёвен в такие дали? Даже если мы сплавим их вверх по Труону, император вряд ли обрадуется, если мы запрудим его главный торговый путь бесчисленными подводами. Сплавить лес вниз по Труону, чтобы потом доставить его в Пунт, тоже не выйдет, ведь палатийцы просто реквизируют его по дороге, и будут правы. Так что же мы будем делать с завоёванным лесом?
А ведь это и правда очень хороший вопросзадумчиво протянул король, повернувшись к первому министру, бледная кожа которого внезапно пошла красными пятнами. Только не говорите мне, Тишон, что вы не подумали об этом.
Ваше величество, когда мы начинали войну, Кидуа являлась нейтральным государством
И по совместительствуторговым партнёром Коррэя, получающим дерево едва ли не даром, подхватил Каладиус. Действительно, как можно было догадаться, что дюк не захочет терять свою выгоду?
Отношения с Кидуей можно будет наладить, как только мы закончим дела в Коррэе
Их пока ещё можно наладить сейчас, когда дела не зашли слишком далеко, но вряд ли позже они смирятся с потерей герцогства. У Кидуи, между прочим, хватает и собственных лесов. Да и что помешает им заниматься грабежом? К каждому дереву не приставишь легионера. Дюк понимает, что это мы, а не он находимся в уязвимом положении. Это мы потратили уйму средств, чтобы захватить ценный ресурс, тогда как по факту нам достанутся лишь непроходимые комариные дебри.