Моряки Гора - Джон Норман 12 стр.


 Нет!  ответила она.

 Я вот подумываю, а не провести ли тебя через рабские позы,  сообщил я.

 Но я же ничего не знаю про это,  вздрогнула она.  Меня этому не обучали!

 Но Ты ведь рабыня,  напомнил я.

 Да,  согласилась Альциноя.  Да, ярабыня!

Я подозревал, что она хорошо ответит на мужское доминирование, не исключено даже, что быстрее многих. Как только ошейник оказывается на их шеях, им редко требуется много времени на его изучение, кому-то немного больше, кому-то немного меньше.

 Помнится, в Аре,  усмехнулся я,  я частенько замечал, что твоя вуаль, когда Ты появлялась перед охранниками и другими мужчинами, была надета несколько свободно, или словно по небрежности расстроена.

 Вы не должны были разглядывать меня,  заметила бывшая Леди Флавия.  Разве я не упрекала вас за излишнюю смелость?

 Бедные мужчины,  хмыкнул я,  как они, должно быть, мучились.

 И конечно,  сказала она,  как только я обнаруживала непорядок, я тут же, спешила восстановить пристойность своих аксессуаров.

 Подозреваю, что Ты знала,  усмехнулся я,  что мужчины, доведённые тобой, представляют себе какие формы, скрываются под слоями твоих цветастых одежд.

 Нет!  воскликнула женщина.

 Уверена?  прищурился я.

 У Вас ведь были свои рабыни,  сердито сказала она,  в ошейниках, с раздетым лицом, с едва скрытыми конечностями. Должно ли это быть всем, что Вы познали? Почему вам нельзя было дать, по крайней мере, намёк об истинной красоте, о несравнимом великолепии красоты свободной женщины?

Я не выдержал и рассмеялся.

Бывшая Леди Флавия сердито отвернула голову в сторону.

 Сорок медных тарсков,  напомнил я, отсмеявшись

 Животное,  прошипела женщина.

 Теперь твою шею окружает ошейник,  напомнил я.  Ты действительно думаешь, что стала теперь менее красивой, чем тогда? Вообще-то, ошейник значительно увеличивает красоту женщины.

 Можно мне уйти?  повторила она свой вопрос.

 Ты была надменной самкой слина,  сказал я,  лицемерной, фальшивой, лживой, жадной, высокомерной, корыстной, трусливой, жестокой и властолюбивой.

 Можно мне уйти?  снова спросила рабыня.

 Но ведь в действительности твои вуали были расстроены далеко не случайно,  предположил я.

 Чтобы подразнить мужчин,  раздражённо бросила она,  сделать их несчастными, позволить им видеть то, до чего они добраться не могли!

 Большинству,  хмыкнул я,  сорок медных тарсков вполне посредствам.

 Я должна вернуться,  буркнула Альциноя.

 В свою конуру?  уточнил я.

 На мой матрас,  поправила меня она,  чтобы быть прикованной там цепью! Вы довольны?

 У меня часто возникает ощущение,  поделился я,  что свободные женщины не только презирают рабынь, но и зачастую, чисто по-женски, завидуют им. Какая женщина не хотела бы быть одетой так возбуждающе, не только иметь возможность, но и не иметь никакого иного выбора, кроме как публично демонстрировать свою красоту? Какая женщина не хотела бы убежать от запретов, требований общества, традиций и давления, одежд, вуалей и правил приличия, контролирующих и ограничивающих её? Какая женщина не хотела бы знать, что она сногсшибательно привлекательна для мужчин, что онаобъект необоримой мужской страсти? Какая женщина действительно считает, что онато же самое, что и мужчина? Какая женщина не хочет стоять на коленях, голой и в ошейнике перед своим господином, быть радостным, ожидающим, надеющимся инструментом и сосудом его удовольствия? Уверен, Ты задумывалась над тем, пусть и переполняясь гневом, почему рабыни так светятся радостью, удовольствием, откуда у них столько свободы, в чём причина их парадоксального счастья.

 Позвольте мне уйти!  попросила Альциноя.

 Так что в твоей предполагаемой небрежности в отношении твоей вуали,  продолжил я, словно не замечая её просьбы,  мне видится нечто большее, чем просто жестокое удовольствие подлой и мелочной женщины, немногим лучше самки слина, но защищённой эфемерной искусственностью её положения, от издевательства над мужчинами. Скорее я вижу женщину, которая выставляет себя напоказ, как женщина перед мужчинами. Уверен, в своих снах Ты иногда видела себя с закованными за спиной руками, голой в объятиях господина, и знала, что он мог, если ему того захочется, желаешь Ты того или нет, бескомпромиссно заставить тебя испытать восторженные экстазы, экстазы, в муках которых Ты будешь умолять позволить тебе издавать крики отдающейся рабыни.

 Пожалуйста, я прошу вас,  взмолилась она,  позвольте мне уйти, Господин!

 Господин?  повторил я за ней.

 Да,  закивала головой женщина,  Господин, Господин!

 А рабские огни в твоём животе уже зажгли?  поинтересовался я.

 Нет!  дёрнулась она.

 Но Ты начала ощущать то, что значит чувствовать их?  не отставал я от неё.

 Нет, нет,  замотала головой рабыня.  Нет! Нет!

Альциноя спрятала лицо в ладонях, затряслась в рыданиях и согнулась в талии.

 Что вам от меня нужно?  прорыдала она.

 Как по твоему, мужчина мог бы хотеть тебя?  спросил я.

 Почему Вы об этом спрашиваете?  вскинулась бывшая Леди Флавия.

 Почему нет?  пожал я плечами.

 Я была свободной женщиной!  прошептала она.

 Ты больше не свободная женщина,  напомнил я.

 Будьте милосердны,  простонала рабыня.  Отпустите меня!

 Подойди ко мне, девка,  велел я.

 Девка?  вспыхнула она.

 Да, девка,  повторил я.  Ложись вот здесь, рядом со мной, девка.

 Никогда!  заявила бывшая Леди Флавия.

 Вероятно, если бы Ты могла видеть будущее, то во времена твоей близости к власти в Аре постаралась бы избегать небрежности со своими вуалями,  усмехнулся я,  или по крайней мере, делала бы это более осторожно, с соблюдением правил приличия, чтобы черты твоего лица не были настолько обнажены, как бы тебе этого не хотелось. Раньше Ты была Леди Флавией из Ара, а это имя, насколько я понимаю, в проскрипционных списках по-прежнему стоит очень высоко, возможно ненамного ниже имён самой Талены и Серемидия.  Не выдавайте меня!  взмолилась рабыня.

 Смерть на колу,  заметил я,  несомненно, одна из самых ужасных, а далеко не самых быстрых. Фактически, насаживание на кол под своим весом может занять больше ана. А иногда кол могут снабдить перекладиной в подходящем месте, так что казнь, при условии, что приговорённому дают еду и воду, может занять несколько дней, в течение которых жертва выставлена на общественное поругание и осмеяние.

Альциноя поспешно подошла и легла около меня.

 На спину,  скомандовал я,  и разведи ноги в стороны. Замечательно.

Женщина вперила взгляд в потолок моей камеры.

 Теперь Ты можешь попросить об использовании,  сообщил я.

 Я прошу об использования,  обречённо прошептала она.

 Кто просит?  уточнил я.  Прежняя Леди Флавия из Ара, Альциноя или некая рабыня? Кто?

 Я, прежде Леди Флавия из Ара, ныне Альциноя, рабыня, прошу об использовании,  проговорила женщина.

 А теперь ещё раз, но как следует,  потребовал я.

 Я, прежде Леди Флавия из Ара, ныне Альциноя, рабыня, прошу об использовании, Господин,  исправилась она.

 А Ты готова?  спросил я.

 Да,  ответила Альциноя.

 Да?  повторил я, вопросительно посмотрев на неё.

 Да, Господин.

 А теперь попроси преподать тебе твой ошейник,  велел я.

 Я прошу преподать мне мой ошейник, Господин,  прошептала бывшая Леди Флавия.

Женщина, произнёсшая такие слова, никогда не будет прежней.

Я тщательно осмотрел её тело, его тонус, его готовность. Я оценил её дыхание и, повернув голову женщины к себе, заглянул ей в глаза и удовлетворённо кивнул. Я убедился, что эта полностью женщина готова к употреблению рабыней.

Я освободил её голову и откинулся назад в солому.

Спустя несколько енов я услышал её озадаченный голос:

 Господин?  позвала бывшая Леди Флавия.

 Что?  спросил я.

 Я прошу,  срывающимся шёпотом сказала она в полумраке.  Я прошу об использовании, Господин.

 Нет,  отрезал я.

 Как?  опешила рабыня, поворачиваясь ко мне.

 Тебе отказано,  сообщил ей я.

Она вскочила на ноги и, глотая слёзы, метнулась к двери, по пути подхватив с соломы свою тунику.

 Постой!  окликнул её я, и она, замерев в дверном проёме, повернулась ко мне.  Не забудь вот это.

Сказал это, я швырнул в её сторону металлическую миску из-под бульона. Посуда со звоном приземлилась у ног рабыни, и та схватила её, и с туникой в одной руке и миской в другой, выскочила наружу, захлопнув дверь камеры за собой. Клацнула защёлка, отсекая её от меня.

 Они собираются убить вас!  крикнула она снаружи, сверкая глазами из-за прутьев решётки.  Они собираются убить вас!

А затем она бросилась вверх по трапу и исчезла палубой выше. Я же растянулся на соломе и вскоре уснул.

Глава 4Мой допрос

 Головы не поднимать,  услышал я чей-то голос и уставился в палубу.

Шёл четвертый день моего пребывания на большом корабле. За это время мне мало что удалось о нём разузнать. Например, я не знал какой курс он держит. Я даже не был на главной палубе.

Если уж они собирались меня убить, то мне была не понятна задержка.

Итак, я стоял на коленях, опустив голова, раздетый и связанный по рукам и ногам.

 Тебе понятен мой гореанский?  уточнил один из присутствующих.

Я успел окинуть их взглядом, когда меня ввели в помещение и поставили перед ними. Руки мои уже в тот момент были связаны за спиной, а когда меня поставили на колени, то связали мне и щиколотки.

 Понимаю,  ответил я, не поднимая головы.

В помещении меня ждали пятеро, причём трое из них были того вида, о которых рабыня по кличке Альциноя отозвалась, как о людях со «странными глазами». Мне приходилось видеть подобный разрез глаз прежде, иногда у свободных мужчин, иногда у прекрасных рабынь, но крайне редко. О таких глазах иногда говорят «тачакские». Цвет кожи также был необычен, по крайней мере, для меня. Их кожа была темнее чем у меня и большинства знакомых мне людей, но не настолько тёмной как у бронзовокожих выходцев из Бази, и уж тем более, светлее тёмно-коричневого и даже чёрного оттенка жителей Шенди, аборигенов бассейна Уа и других районов экваториального Гора. Я сразу решил, что это были те самые пани. Двоих из них я определил, как командиров или вождей, по крайней мере, рядом с каждым из этой пары держались мужчины, которых я счёл телохранителями или помощниками. Позже я узнал, что того из пани, который говорил со мной, гибкого, чем-то напоминавшего пантеру мужчину, звали Лорд Нисида. Человек, державшийся рядом с ним, явно был мечником, хотя его меч был вида мне незнакомого. Он также был из пани, и звали его Таджима. Другой из присутствующих, которого я определил как командира, или как минимум человека важного в этом предприятии, какова бы не была его цель, тоже был пани. Тучный, если не сказать жирный, он казался полусонным, его, и без того узкие глаза, были прикрыты, так что превратились почти в щёлки. Но я буквально кожей ощущал исходившую от него большую опасность. Он напоминал мне неподвижно лежащего в траве около водопоя ларла, притворяющегося спящим. Горе тому табуку, который решил бы проигнорировать такую фигуру. Охота ларла далеко не всегда заключается в преследовании добычи.

А вот того мужчину, что стоял сбоку от толстяка и, несомненно, служившего телохранителем, я узнал моментально. Это оказался Серемидий из Ара, во времена недолгого правления Талены, самозваной Убары, занимавший должность командира Таурентианцев, дворцовой гвардии. У меня сразу возник вопрос, знал ли он, что бывшая Леди Флавия находилась на этом же корабле, и знала ли она, что Серемидий, теперь называвший себя Рутилием из Ара, её соратник по заговору и предательству, оставивший её на крыше Центральной Башни, тоже был здесь. Конечно каждому из них не составило бы труда опознать другого. Она точно знала его в лицо, и я нисколько я не сомневался, что ему были известны черты её лица. Раз уж она проявляла такую смелость в присутствии рядовых, то можно быть уверенным, что, при её-то тщеславии, такой важной персоне, как командир таурентианцев было хорошо известно о её красоте. Могло ли это пойти ей на пользу? Могло, конечно, но всё же он, спеша поскорее покинуть Ар, оставил её на крыше Центральной Башни, по-видимому, не желая обременять своего тарна дополнительной тяжестью. Что до меня лично, то, судя по тому, что я видел в камере, я не стал бы долго раздумывать, окажись прежняя Леди Флавия из Ара в моих руках, а поскорее взялся бы за стрекало, да выдрессировал её в соответствии с моим вкусами и предпочтениями. А вот что касалось Серемидия, так меня терзали подозрения, что он поспешит избавиться от неё. Впрочем, помимо Альцинои, его, конечно, мог опознать и я сам. Он был лучшим мечом среди Таурентианцев и, несомненно, одном из самых лучших бойцов в Аре. Позже мне стало известно, что он убил шестерых мужчин, чтобы получить место на борту этого корабля. В открытом бою на мечах у меня против него не было ни единого шанса. Как выяснилось Серемидий был личным телохранителем того из пани, около которого он стоял, толстого и на вид дремлющего, к которому обращались Лорд Окимото. Пятый из находившихся в помещении, одетый в кожаную куртку тарнсмэна, пани не был. Это был крупный, широкоплечий, жилистый мужчина с обветренным лицом. Бросались в глаза его рыжие волосы необычного оттенка, что наводило на мысль о Торвальдслэнде. Да и имя его было севернымТэрл Кэбот.

 Можешь поднять голову,  разрешил мне человек, которому предстояло вести допрос, и которого звали Лорд Нисида, о чём, правда, я узнал позже.

 Надо перерезать ему горло,  буркнул Серемидий.  А ещё лучше было бы оставить его за бортом, а не тащить на корабль.

То, что Серемидий заговорил, казалось, удивило Лорда Нисида и он бросил взгляд на Лорда Окимото, но толстяк остался безразличным, на его лице не дрогнул ни один мускул. Насколько я понял, в этом месте положение Серемидия было зависимым от других, так что было довольно необычно, на мой взгляд, что заговорил без, так сказать, предоставления ему слова. У меня не было особых сомнений в том, что он мог убить меня, и даже, учитывая, кем он был на самом деле, хотел это сделать. Возможно, именно в этом крылась причина его смелости.

 Как к тебе обращаться?  спросил Лорд Нисида.

 Каллий,  ответил я.

 Судя по твоим рукам, Тыгребец,  заметил допрашивающий.

 Я сидел на вёслах,  подтвердил я.  Но в лучшие времена я был первым копьём в девятом десятке.

 В лучшие времена?  уточнил Лорд Нисида.

 Когда Кос, Тирос и их союзники рулили в Аре,  пояснил я.

 Насколько мы понимаем,  сказал Лорд Нисида,  это теперь в прошлом.

Я понятия не имел, насколько полной информацией о тех событиях они владели. Судя по тому, что рассказала бывшая Леди Флавия из Ара, эти люди, одним из которых был Лорд Нисида, покупали рабынь в Брундизиуме, а так же можно было предположить, что они нанимали там на работу мужчин и фрахтовали суда, совершавшие рейсы к северным лесам. Собственно, это было всем, что я знал. Остальное, было в области догадок. Позже я узнал, что на севере они то ли нашли, то ли построили корабль, большой корабль, на который меня угораздило попасть, и проведя его по Александре, вышли на нём в открытое море, в Тассу. Поначалу мне показалось, что они привели меня сюда, чтобы получить информацию о событиях в Аре, так что я вкратце рассказал им о возвращении Марленуса, восстании, уличных боях, выводе войск из города, проскрипциях, бегстве оккупантов и коллаборационистов и других событиях. Также я упомянул о странностях исчезновения Убары, о чём я сам узнал от прежней Леди Флавии из Ара, а теперь Альцинои. Однако вскоре я начал подозревать, что всё это они знали и без меня. В конце я уже не сомневался, что в моём рассказе было немногое, чего бы они не знали. Если они хотели получить от меня какую-нибудь новую или важную информацию, то, боюсь, их ждало разочарование. Я не сомневался, что это, наряду с присутствием Серемидия, не сулило мне ничего хорошего.

 Есть ли у тебя Домашний Камень?  осведомился Лорда Нисида.

 Да,  кивнул я.  Это Камень Джада, что на Косе.

 Я так и думал, что он косианец,  прорычал Серемидий.  Косианцам нельзя доверять. Онипредатели и обманщики. Давайте убьем его.

 Среди наших наёмников выходцы с Коса составляют немалую долю,  заметил Лорд Нисида.

Назад Дальше