Разумеется, я и сам слышал косианский говор на палубе той галеры, что подобрала меня.
С какого Ты судна, и с какой целью оно вышло в море? спросил Лорда Нисида.
«Метиох», не стал скрывать я. Длинный корабль, лёгкая галера, порт припискиТельнус, десяти-вёсельное, одно-мачтовое, сторожевое судно. Мы патрулировали пролив. Вы протаранили и потопили нас.
Вы погнались за нами, а потом пересекли наш курс, развел руками Лорд Нисида.
А ещё и попытались атаковать нас, добавил Серемидий. Вы выстрелили в нас зажигательными копьями.
Как уже было упомянуто в море нет опасности, страшнее огня.
Даже ост нападёт, проворчал я, если на него наступить.
Но вы погнались за нами, напомнил Лорд Нисида.
Да, не стал отрицать я.
Для оста было бы большой глупостью, покачал головой пани, гоняться за большим хитхом, против которого его яд бесполезен.
Яд оста, как и яд многих других ядовитых змей, на добычу действует избирательно, что не так уж удивительно, как могло бы показаться. Так он смертельно опасен для теплокровных животных, таких как крохотные урты, обычная добыча змей, или даже более крупные животные вроде верра и табука, но безопасен для других змей, для некоторых видов тарларионов и других рептилий.
Это верно, вынужден был признать я.
Онвраг, снова вмешался Серемидий. Этот клеврет реваншистского, враждебного Коса сам сознался, что преследовал и напал на нас. Он опасен. Он может подстрекать к мятежу. Убить его и дело с концом.
Должны ли мы убить тебя? поинтересовался Лорда Нисида.
Решение за вами, пожал я плечами.
Лорд Окимото чуть заметно кивнул головой, а у Серемидия сжались кулаки.
Почему вы меня спасли? поинтересовался я.
Разве это не очевидно? спросил Лорда Нисида.
Морская солидарность? предположил я.
Если бы тебя подобрали другие, снизошёл до объяснений Лорд Нисида, скажем, галера с Тироса, то логично было бы предположить, что в течение нескольких последующих нескольких дней дюжина кораблей будет прочёсывать воды в районе Дальних островов в поисках нас, что создаст для нас неудобства и отвлечёт от нашей цели.
А другие с «Метиоха» тоже были доставлены на борт вашего корабля? полюбопытствовал я.
Нет, ответил Лорд Нисида.
Неужели я единственный, кто остался в живых? удивился я.
Так и есть, кивнул пани.
Мне трудно было в это поверить, однако позже я узнал, что у этой кажущейся аномалии было простое объяснение.
Вы держите курс к Дальним островам? рискнул поинтересоваться я.
За них, ошеломил меня своим ответом Лорд Нисида.
Но ведь там ничего нет, пробормотал я, только край мира.
Если бы у мира был край, усмехнулся Лорд Нисида, разве Тасса не иссякла бы, слившись в пустоту?
Возможно, там есть стена, предположил я.
Всё может быть, улыбнулся он.
Никто из тех, кто заплывал дальше Дальних островов, не вернулся, напомнил я.
Ты знаешь рабыню по кличке Альциноя? спросил Лорда Нисида.
Да, кивнул я.
Безусловно, я видел её лишь однажды, в самый первый день, когда она принесла мне бульон. После того раза еду и питьё мне приносили охранники.
Она заявила, что Ты её изнасиловал, сообщил мне Лорд Нисида.
А её тело осмотрели? поинтересовался я у него.
Разумеется, ответил он. Не беспокойтесь, её хорошо выпороли.
Отлично, не без удовлетворения хмыкнул я.
Похоже, она тебя ненавидит, заметил Лорд Нисида.
Замечательно, усмехнулся я. Тем приятнее будет видеть её ползущей к моим ногам с плетью в зубах.
Её приставили к более низким работам, сообщил мне Лорд Нисида. Теперь она голая, закованная в цепи чистит нижние палубы.
Превосходно, поддержал я.
Такие работы идут на пользу рабыне, начинающей своё обучение.
Наши врачи определили, добавил мужчина, что после пребывания в твоей камере, она была почти готова торгам.
Интересно, пожал я плечами.
Она совсем недавно была свободной женщиной, сказал Лорд Нисида.
Правда? делано удивился я.
Но теперь, судя по всему, усмехнулся пани, она начала опасаться тех радикальных изменений, что происходят в её существе, изменений, которым она не способна сопротивляться, изменений в результате которых, свободная женщина может быть заменена рабыней.
Онарабыня, заявил я.
Похоже, к своему ошеломлению и ужасу, сказал Лорд Нисида, она начала понимать то, чем это могло бы быть, ощущать рабские огни в своём животе.
Интересно, признал я.
А ведь они были зажжены, сообщил мне Лорд Нисида.
Я едва дотронулся до неё, объяснил я.
В данный момент эти огни совсем крошечные, сказал Лорд Нисида, но они, можно не сомневаться, ещё разгорятся.
Это обычное дело, согласился я.
Разумеется, кивнул Лорд Нисида, они будут пугать её, и она, вооружившись своей гордостью и силой воли, будет бороться с ними.
Конечно, согласился я.
Само собой, с того момента, как огни загорелись, это сражение обречено на поражение. Выиграть его невозможно. Рано или поздно свободной женщине предстоит быть преобразованной в полную потребностей рабыню, послушную, умоляющую собственность мужчин. Но, что интересно, этоименно то сражение, в котором, в действительности, женщина сама не хочет побеждать. Фактически её победа, как женщины, лежит в её полном и безоговорочном поражении в этой неестественной и странной войне. Она не может быть цельной и удовлетворённой, если она неверна глубинной сущности своего существа, если она не лежит у ног её господина.
Видел я эту Альциною, снова встрял Серемидий. Она неплохо выглядит в своём ошейнике. Возможно, её стоило бы отдать мне.
Возможно, кивнул Лорд Нисида, а мне подумалось, что для этой рабыни это будет равносильно смертному приговору.
Если, Вы так опасались, что кто-то мог остаться в живых, могущих предупредить о вашем присутствии патрули Тироса и навести на вас погоню, почему вы просто не убили меня и не бросали рядом с обломками галеры?
Не думаешь ли Ты, что мыпираты? осведомился Лорд Нисида.
Признаться, именно так я и подумал, ответил я.
Безусловно, сам корабль использовать для целей морского разбоя казался мне непрактичным, но я помнил, что внутри его корпуса пряталась как минимум одна галера, вполне годная для тёмных задач низкобортных, покрашенных в зелёный цвет корсаров.
Убить его, предложил Серемидий.
Готов ли Ты отказаться от своего Домашнего Камня? спросил меня Лорд Нисида.
Нет, отрезал я.
Убить его, повторил Серемидий.
Есть ли у тебя что-либо важное или ценное, могущее представлять интерес для нас, поинтересовался Лорд Нисида.
Боюсь, что ничего, пожал я плечами.
Например, информация относительно графика патрульных кораблей, или чего-то в этом роде?
Наша галера, сказал я, была последним патрульным кораблём в этом сезоне. Тасса становится холодной и суровой. На вашем месте я бы развернулся и лёг на курс к своему порту, если, конечно, у вас есть порт. Сейчас не то время, когда стоит проверять снисходительность Царствующих Жрецов, не то время, когда стоит дразнить удачу или испытывать терпение Тассы. Мы должны были повстречаться с галерой с Тироса, но с того момент прошло несколько дней, и, если Вы держите курс на восток, к Дальним островам, то точка рандеву осталась гораздо западнее. Отсутствие «Метиоха», конечно, не оставят без внимания, и, несомненно, из гавани Тельнуса на поиски его или его обломков будут посланы галеры.
Но к этому времени мы будем значительно восточнее, заметил Лорд Нисида.
Верно, согласился я.
Он нам бесполезен, заявил Серемидий, обнажая свой короткий клинок.
Его меч покинул ножны плавно, бесшумно, гладко. Я заметил, что сталь обнажена, только когда движение было закончено, а клинок поблёскивал в свете лампы, освобождённый от своего вместилища. Само собой, немалую роль здесь играет отвлечение внимания. Боец пристально смотрит в сторону, и взгляд других непроизвольно последует в том же направлении, а рука, тем временем, оставаясь вне зоны видимости, вытягивает оружие. У меня даже закралось подозрение, что Серемидий когда-то мог обучаться с Ассасинами.
Спрячь свою змею в её логово, бросил тарнсмэн, даже не подумав попросить дать ему слово, что заверило меня, что между ним и Серемидием тёплыми отношениями не пахло.
Серемидий взглянул на Лорда Окимото, и тот кивнул. Меч вернулся в ножны, сердито ударив гардой по их краю.
Ты знаком с оружием? поинтересовался Лорд Нисида.
Я был первым копьем, напомнил я, в своём отделении.
Насколько я понимаю, улыбнулся Лорд Нисида, Кос славится имперскими амбициями.
Законы Коса, процитировал я, маршируют вместе с его копьями.
Этоафоризм, не так ли? уточнил пани.
Да, кивнул я.
Никто не смог бы заставить меня, умалить или омрачить славу Коса, но я не считал свою державу чем-то уникальным среди человеческих сообществ. Разумеется, жестокость, агрессивность, авантюризм, территориальность, имперские амбиции и всё такое не было эксклюзивной собственностью Коса.
Разве дорога войны не является характерной особенностью людей? Конечно, копьям противостоят другие копья, а клинкам другие клинки. В действительности, разве развитие государства не опирается на копья и мечи? Если это путь Коса, то почему ему не быть путём Ара, Турии и сотен других городов? Чем ещё можно приобрести торговые пути, города, поля, шахты, рабынь и так далее, как не сталью? Ларл устанавливает законы в своих охотничьих угодьях, он не обсуждает их с табуком.
Ну что ж, друг Каллий, сказал Лорд Нисида, твоя судьба будет решена завтра. Завтра Ты либо умрёшь, либо останешься в живых.
Благодарю, отозвался я.
Если хочешь, на эту ночь мы можем прислать в твою камеру рабыню, предложил Лорд Нисида.
В этом нет нужды, отказался я.
Я думал, что это могла быть та самая девка, Альциноя, заметил мужчина.
Не надо, повторил я.
Она смазливая, разве нет? спросил Лорд Нисида.
Она, как рабыня, не лишена привлекательности, признал я.
Но Ты всё равно не хочешь, чтобы этой ночью её прислали к тебе? уточнил он.
Верно, кивнул я. Я собираюсь выспаться.
Как пожелаешь, пожал плечами Лорд Нисида.
Но я не отказался бы, сказал я, от наваристого бульона.
Да будет так, подтвердил пани.
Глава 5Шторма не миновать
Миновала шестая рука перехода, писцы в Джаде перевернули лист календаря в котором отмечено осеннее равноденствие. Се-Кара остался позади, и, по моим подсчётам, шёл третий или четвертый день седьмой руки перехода.
Денёк выдался ясным.
Если бы курс «Метиоха» не пересёкся с курсом этого огромного корабля, он уже стоял бы в своём эллинге, в порту Тельнуса, приготовленный к зимовке, а мы, его команда, и я в том числе, рассчитанные и сполна получившие свою плату у маршала гавани, с кошельками, набитыми медью, разошлись бы каждый своей дорогой, рассеявшись, кто-то по сотне городов и деревень, другие по улицам и переулкам Тельнуса, в поисках удовольствий и удобств большого портового города. Те, кто решил бы остаться в Тельнусе, получил бы меньшие деньги. Их плата предусматривала вычеты за предоставление им спального места в портовых бараках и право на еду один раз в день в общей столовой. Это была страховка от опустевшего кошелька, пустого живота и ночи под открытым небом на зимней улице. Правда, такое предоставлялось только тем морякам, что трудились на государство. Морякам, нанимавшимся к частным судовладельцам, приходилось рассчитывать только на свои силы, как в городе, так и за его пределами. Изредка суда выходят в море, прижимаясь к берегу, но, в целом, в межсезонье жизнь в порту замирает. Зато, с каким энтузиазмом после зимнего затишья встречают весну! Распахивают ворота эллингов, выкатывают наружу корабли, словно просыпающиеся под светом солнца. Им подновляют оснастку, подтягивают соединения, конопатят и смолят швы, подкрашивают. Это потрясающее зрелище, когда по окончании всех работ увитые гирляндами цветов корабли, под музыку и торжественное пение, несут к воде. Тассе жертвуют масло, вино и соль. Масло, чтобы успокоить её воды, вино, чтобы согреть и порадовать, а соль, большую ценность, ради чести, престижа, жизни и надежды, а также, чтобы она смешавшись с ею собственной солью, помогла принять корабль как частицу себя, чтобы море защищало и хранило его, как родного, как свою семью. Но меня, к несчастью, далеко занесло от Тельнуса и его удобств. Далеко за кормой остались крутые, узкие улицы, его огни, таверны, рабыни, надушенные и накрашенные, призывно звенящие колокольчиками, повязанными на их запястьях и лодыжках, их ласковые губы и мягкие тёплые руки.
Я стоял, навалившись на планширь, и смотрел на море. Тасса спокойствием не радовала. Усиливающийся ветер уже начал срывать с гребней волн белые барашки.
Это было не самое лучшее время, чтобы испытывать судьбу выходя в Тассу. Они что, так мало знали о её капризах, о её характере?
На палубе, открытой пронизывающему ветру, было довольно прохладно, но я особого дискомфорта не чувствовал. Мне было тепло в куртке и плаще, надетых поверх туники и узких брюк. На ногах у меня были тёплые мягкие ботинки. Конечно, под палубой, вдали от свежего ветра, было гораздо теплее. И всё же, я нисколько не сомневался, что позднее холод, несмотря на коридоры, печи и лампы, проберётся и в эти таинственные лабиринты, скрывавшиеся ниже главной палубы.
Насколько я понимаю, сказал Тэрл Кэбот, тот самый тарнсмэн, который присутствовал на моём допросе днём ранее, когда тебя подобрали, Ты не был вооружён.
Верно, подтвердил я. На косианских военных кораблях в нормальной обстановке вооружены только офицеры. Оружие команде раздаётся только когда столкновение неизбежно.
В подобным порядке нет ничего необычного. Это поднимает авторитет офицеров, и снижает вероятность серьезных травм среди членов экипажа. На то, чтобы избить человека до крови и потери сознания обычно требуется время, и он, с большой долей вероятности рано или поздно поправится, и на том ссора из-за кувшина паги или резкого слова будет исчерпана, а вот после стремительного выпада и блеснувшей стали, корабль, скорее всего, потеряет матроса, причём, учитывая дружеские и товарищеские отношения, возникающие среди мужчин, одним дело может не ограничиться. Люди на борту корабля представляют собой маленькое сообщество, запертое на ограниченной площади. В таких условиях, в рейсе, посреди моря, дисциплина должна быть не просто строгой, а предельно суровой, если вы не хотите, чтобы они не порвали друг друга в клочья, как слины в клетке. Посреди моря бежать просто некуда, так что несдержанность может довести до беды, а кровь обычно порождает кровь. Но здесь всё было иначе. Все, кого я видел на борту, были при оружии. Это только подтверждало мои подозрения относительно того, что я оказался среди пиратов. В любом случае многие из этих товарищей казались мне людьми опасными. Они ничем не напоминали на какую-нибудь обычную команду. Для какой цели и посредством чего можно было собрать здесь и удерживать в узде всех этих мужчин? Мне в голову снова пришло сравнение с клеткой со слинами. Чем кроме плети и пики можно было бы поддерживать порядок в такой клетке? Но, с другой стороны, спросил я себя, кто смог бы разоружить таких мужчин?
Мечом владеешь? полюбопытствовал Тэрл Кэбот.
Сносно, обтекаемо ответил я.
Мой собеседник был тарнсмэном. Не так много найдется тех, кто может управлять тарном, немногие отваживаются оседлать этих монстров.
Когда Ты обнажал свой клинок крайний раз, фехтовал, проверял свои навыки? спросил он.
Ни разу, с тех пор, как покинул Ар, признался я. Это было несколько месяцев назад. Я продал свой меч.
Не стоит продавать свой меч, неодобрительно покачал головой тарнсмэн.
Я нуждался в деньгах, объяснил я.
Лишившийся меча умирает первым, сказал он.
Я не из Воинов, отмахнулся я.
Но Ты ведь воевал за плату? уточнил Тэрл Кэбот.
Да, подтвердил я.
Тот факт, что он присутствовал на моём допросе или собеседовании, позволял предположить, что он был офицером или неким начальником.
Говорил он с необычным акцентом. Я никак не мог его идентифицировать. Возможно, Харфакс.
Я не думал, что он испытывал ко мне какую-либо неприязнь. Скорее даже наоборот, ведь вчера он вступился за меня, выступив против самого Серемидия. Конечно, могло быть и так, что он, в отличие от меня, не знал о навыках бывшего капитана таурентианцев. Лично я не встречал никого, равного ему в фехтовании. Что-то в глазах или выражении лица этого человека наводило на мысль, что он мог бы быть не таким, как большинство из собравшихся здесь. Довольно странно для такого места, но я подозревал, что когда-то он мог быть знаком с таким понятием, как честь. А вот в Серемидии я ничего подобного не ощущал. Во мне крепла уверенность, что прежде он был воином, возможно, когда-то давно. Такие люди могут предать кодексы, но вряд ли они когда-либо забудут о них. Забыть кодексы трудно. Разве его слова о том, что меч не стоит продавать, не часть фразы из кодексов воинов о том, что такую сталь нужно ценить выше золота? А честь выше жизни? Как вышло, что такой человек оказался здесь, на этом корабле, среди этого отвратительного, разношёрстного сброда, если конечно, он был таким человеком? Может он предал кодексы? Но забыть кодексы трудно. Кодексы были всегда, кодексы превыше всего. Я предположил бы, что мужчины, чтящие ихглупцы, но такие мужчины есть. Кто-то мог бы посмеяться над ними, но только до той поры, пока в них не возникнет нужда. Кому ещё можно доверить свою спину, перед лицом смертельной опасности? ОниАлая каста. Такие парни, по крайней мере, убьют быстро и чисто, впрочем, как и Ассасины.