По пути к берегу, мой мозг привычно и автоматически фиксировал множество нюансов, сведений, движений, теней, целостности кустов и веток над головой, состояние грунта ногами, не прижат ли тот лист сильнее соседнего, не смещён ли тот камень на тропе и так далее. В этом не было ничего необычного. Осмотрительность, настороженность, предельная собранность в походе типичны для членов моей касты, особенно когда находишься в незнакомой и потенциально опасной местности. Тем более, что у меня были веские основания подозревать, что в округе мог бы быть другой или другие. Разве меня не должны были встретить?
Но я так и не увидел никого, кто мог бы быть агентом Царствующих Жрецов.
Мне приходило в голову, что такой агент или агенты, возможно, ждали меня здесь, но были убиты.
Однако я не заметил какой-либо обеспокоенности со стороны Пертинакса или его рабыни, Константины, которая могла бы проявиться, будь они замешаны в таком деле.
Безусловно, они могли быть использованы, что называется, втёмную и ничего не знать об этом. А вот кюры могли бы знать. Но с какой вообще стати меня здесь встречают агенты кюров?
Предположительно это должно было быть как-то связано с высадившимися на берегу незнакомцами и с пролетами тарнов, но я не мог взять в толк каким образом.
Или может это всё же было как-то связано с Царствующими Жрецами и их планами? А кюры в этом случае просто решили предотвратить их осуществление или обернуть к их собственной выгоде?
Из тени леса я всматривался в раскинувшееся передо мной море, по-прежнему чистое до самого горизонта.
Когда я покидал хижину Пертинакса, или точнее, которую он использовал, и он, и Сесилия спали. Правда я не был уверен в том, что спала Константина. Хотя, надо признать, выглядела спящей.
Что меня заинтересовало, так это то, что Пертинакс идентифицировал Константину как свою начальницу. Он сам сообщил мне, что, фактически, это она наняла его на работу.
Казалось маловероятным, что на рабыню могли бы возложить такие обязанности и привилегии.
Наконец, в нескольких ярдах от меня раздался негромкий шорох.
Я давно ждал этого.
Значит, Константина действительно не спала. Признаться я не сильно сомневался в этом.
По пути к берегу я оставил явный след, но затем сделал петлю, и занял позицию в укромном месте среди деревьев, в нескольких ярдах позади и в стороне, от того наблюдательного пункта откуда лучше всего был виден берег и к которому вёл мой след.
Как я и ожидал, Константина двигалась к пляжу. Правда, меня несколько удивило, что она, казалось, не придерживалась моего следа, который был достаточно заметен, как мне казалось. Девушка двигалась осторожно, но скорее просто направляясь в сторону берега. У меня не было особых сомнений, что она пыталась шпионить за мной, однако теперь, видя её явную неуклюжесть, и очевидное неумение читать оставленный мною след, я понял, что я ей сильно польстил.
Кюры, конечно, знали, что координаты моей высадки будут известны Царствующим Жрецам. Фактически, они и были предоставлены Царствующими Жрецами.
Эти же координаты, или, лучше сказать, данное место действия, были предоставлены Пертинаксу с Константиной.
Выходило, что агент или агенты, Царствующих Жрецов, казалось, либо опаздывали на точку рандеву, либо были убиты, а от их тел избавились тем или иным способом. То, что Константина всё же пришла на берег, чтобы шпионить за мной, намекало на то, что либо агент или агенты Царствующих Жрецов ещё не прибыли, и блондинка была заинтересована в их обнаружении, либо же, если они всё же прибыли и были убиты, то Константина не знала об этом.
Как уже было обозначено ранее, я был обоснованно уверен, что ни Константина, ни Пертинакс не имели, ни малейшего понятия о каких-либо убийствах произошедших здесь недавно. Если бы такие убийства имели место, то вряд ли бы кюры рискнули поручать это Константине или Пертинаксу, ни даже ставить их в известность об этом, поскольку, обладая таким знанием легче лёгкого выдать себя небрежно брошенным словом, выражением лица, удивлённым колебанием, неловкой неосторожной фразой или паузой.
Вчера вечером был шторм, пришедший с запада, со стороны Тассы. Это могло задержать судно, заставив держаться мористее, или сбить его от курса. Также, откуда мне было знать, какая погода преобладала в предшествовавшие моей высадке несколько дней.
Царствующие Жрецы, знаете ли, редко используют свои собственные корабли на поверхности Гора. Они склонны рьяно хранить свои тайны и приватность. Тёмный, окружённый непроходимыми горами Сардар, местожительство Царствующих Жрецов, надёжно отгорожен от всего остального мира. Это самое священное и запретное место Гора. Соответственно, агенты Царствующих Жрецов по поверхности Гора зачастую передвигаются точно так же, как и все остальные гореане, и обычно от них неотличимы. Зрелище огромных металлических кораблей, снующих туда-сюда в атмосфере Гора, могло бы сделать Царствующих Жрецов слишком постижимыми. Да, поразительными и могущественными, но постижимыми. Вероятно, они считают, что люди будут бояться их сильнее, если не смогут ничего увидеть. А вот то, что они могут видеть, они немедленно начнут исследовать. К тому же, каста Посвященных, утверждающая, что является посредником между людьми и Царствующими Жрецами, со своими жертвами, ритуалами и тому подобной чепухой, очевидно предпочла бы, чтобы Царствующие Жрецы оставались настолько невидимыми и таинственными насколько это возможно. Это позволяет им интерпретировать «волю богов» так, как им вздумается, как правая нога захочет, если можно так выразиться, или, возможно, правильнее было бы сказать, как золото нажмёт на весы. Безусловно, многие Посвященные относятся к своей деятельности более чем серьёзно.
Константина уже была совсем рядом. Она прилагала максимум старания, чтобы двигаться скрытно. Какими бы ни были различные её качества, свойства, ценности и достоинства, делавшие её интересной для мужчин, знание леса в список её сильных сторон точно не входило.
Она озадаченно уставилась на берег моря, покрутила головой из стороны в сторону. Похоже её удивило то, что она не увидела меня.
И где же это я мог быть?
Внезапно она вздрогнула и напрягалась, прижатая спиной ко мне. Рвущийся наружу крик был задушен моей рукой прижатой к её рту.
Тал, сказал я на ухо отчаянно извивающейся, но абсолютно беспомощной блондинке.
Я удерживал её некоторое время, пока она не прекратила дёргаться и не расслабилась, то есть пока она окончательно не осознала себя моей пленницей. После этого я убрал руку от её рта, но продолжил держать её спиной к себе.
И что же Ты здесь делаешь, девка? полюбопытствовал я.
«Девка»! возмущённо повторила она.
«Девка», «Рабыня», подтвердил я.
Константина снова задёргалась в моих руках, пытаясь высвободиться, безрезультатно, само собой.
Девка, рабыня, повторил я.
Нисколько! заявила она.
Думаю, что у нам нужно поговорить, заметил я.
Я пришла сюда за водой! заявила блондинка.
Ты собираешься пить воду из Тассы? усмехнулся я. Если в округе и есть источник, то он явно не здесь.
Я заблудилась, не унималась она.
А где твоё коромысло с вёдрами? поинтересовался я. Несомненно, Ты неплохо выглядела бы, неся воду на подобном устройстве.
Я пошла поискать родник, сказала Константина.
Тогда схватил её за правую руку, вывел на границу леса и пляжа и, прислонив спиной к небольшому дереву, связал её запястья позади ствола.
Теперь она стояла ко мне лицом, закреплённая на месте, и бесполезно дёргала руками пытаясь вытянуть их из петель верёвки.
Отпустите меня! потребовала Константина, сердито глядя на меня.
Зачем Ты следила за мной? спросил я.
Я не следила за вами! заявила она.
А Ты знаешь, что тебя здесь хорошо видно с берега? поинтересовался я.
Она испуганно осмотрелась и осторожно поинтересовалась
И что?
Там в любой момент могут появиться некие незнакомцы, намекнул я. Нескольких я видел здесь вчера. Они высаживались с галеры. Пертинакс говорил мне, что они были здесь не единственными. Не исключено, что кое-кто их них может всё ещё быть поблизости. А другие могут прибыть в любой момент.
Я не понимаю, заявила блондинка.
А могла бы, усмехнулся я.
ЭтоГор, вдруг сказала она. Не оставляйте меня здесь, женщину, связанную так!
То есть Ты признаёшь, что Тыженщина? уточнил я.
Конечно! воскликнула Константина.
И Ты не мужчина?
Нет, сказала она, не мужчина, я полагаю.
Ты полагаешь? переспросил я.
Я не мужчина, ответила она.
И Ты совсем другая?
Возможно, заявила блондинка, всё ещё пытаясь выкрутить руки из петель.
Ах возможно, хмыкнул я.
Да, вынуждена была признать Константина. Я совершенно другая!
Интересно, понимаешь ли Ты это на самом деле, покачал я головой. То, что Ты радикально другая, полностью и абсолютно отличаешься, то что Ты восхитительно другая.
Восхитительно другая? повторила девушка.
Да, кивнул я. Просто Ты ещё не изучила свою женственность.
Я ненавижу быть женщиной! вдруг заявила она.
Это потому, что Ты ещё не была брошена к ногам мужчин, пояснил я.
Развяжите меня, потребовала Константина.
Такой Ты мне нравишься больше, пожал я плечами.
Развяжите меня! повторила она.
Попробуй сама себя развязать, предложил я.
Я не могу! призналась рабыня.
Значит Ты останешься, связанной, заключил я.
Я не следила за вами, заявила она. Я пошла за водой и заблудилась.
И забыла вёдра, в которых должна была принести воду? усмехнулся я и, не дождавшись её очередного вранья, предположил:А может, тебе просто захотелось полюбоваться на море рано утром, послушать чаек и всё такое.
Да, поспешила согласиться она. Всё так и было!
Вероятно Ты боялась быть пойманной за отлыниванием от работы, за что Пертинакс, твой хозяин, мог бы избить тебя?
Вы раскрыли меня, натянув печаль на лицо заявила Константина. Пожалуйста, не выдавайте моему господину.
У тебя суровый господин?
Да, подтвердила она, опустив голова, я не хочу быть избитой.
Тебя же за всё твою жизнь ни разу не ударили, усмехнулся я, и блондинка, вскинув голову, сердито уставилась на меня. Признаться, мне трудно сказать, есть ли в Пертинаксе мужчина или нет. Если и есть, то его трудно рассмотреть под маской бесхребетного урта.
На мгновение пренебрежительная улыбка мелькнула на её лице.
Как, оказывается, она презирала его!
Что поделать, женщины презирают мужчин за их слабости, и боятся их силы.
И я сомневаюсь, что Ты когда-либо делала хоть что-то, заметил я, не прикинув вначале, как это могло бы быть использовано в твоих интересах.
Это не правда! воскликнула блондинка.
Возможно, когда Ты была моложе, предположил я.
Позвольте мне уйти! попросила она.
Ты ведь своего рода наёмник, констатировал я.
Япростая, ничего не стоящая рабыня, смиренно заявила Константина, всего лишь гореанская рабская девка.
Так у нас будет разговор? уточнил я.
Сначала освободи меня! тут же потребовала она.
Я отступил и некоторое время рассматривал её.
И не смотри на меня так! возмутилась Константина.
И почему же я не должен этого делать? осведомился я.
Ты смущаешь меня! процедила она.
Безусловно, туника была несколько длинновата и тяжела, но, по крайней мере, её руки были обнажены.
Пожалуйста, попросила девушка.
Рабыня, сообщил ей я, должна надеяться, что на неё будут смотреть вот так, и должна надеяться на то, что она сможет добиться расположения в глазах мужчины.
Животное! бросила она.
Тырабыня, не так ли? спросил я.
Конечно! признала Константина.
А твой владелецПертинакс? уточнил я.
Да! кивнула девушка.
Какое у тебя клеймо? поинтересовался я.
Я не заклеймена! сообщила Константина. Этожестоко, и Пертинакс, мой господин, не стал так поступать со мной.
Рабыня должна быть заклеймена, заметил я.
А я не заклеймена, заявила она.
Ты можешь гарантировать мне это? спросил я.
Конечно! с жаром заверила меня рабыня.
Тогда я шагнул к ней и приподнял подол туники, обнажив левое бедро.
Монстр! задохнулась она и опять попыталась натянуть верёвки.
Самое частое место для простановки клеймалевое бедро, сразу под ягодицей. Обычная туника клеймо прикрывает, в отличие от неё, туника с разрезами по бокам делает клеймо легко обнаружимым, точно так же как и другие предметы рабской одежды, например, обычный камиск.
Не делайте этого! попросила Константина, пытаясь отстраниться.
Среди рабовладельцев, в конце концов, встречаются левши.
Животное, монстр! простонала она.
Я одёрнул тунику и расправил с обеих сторон. Блондинка прижалась спиной к тонкому стволу дерева, и сердито отвернула голову, демонстративно глядя в сторону.
На тебе нет клейма, констатировал я, по крайней мере, в очевидных местах.
Я вам это сказала, раздражённо процедила Константина.
Мне подумалось, что Ты могла лгать, пожал я плечами.
Я не лгала, сказала Константина.
Рабыня должна быть заклеймена, заметил я. Этонедвусмысленная рекомендация Торгового Закона.
Мой господин слишком добрый человек, чтобы клеймить меня, заявила она.
Это не вопрос доброты, сообщил я. Этопросто то, что обычно делают с рабыней.
Хорошо, я не заклеймена, и что? сказала Константина, поворачиваясь и сердито глядя на меня.
Ты уверена, что Тырабыня? поинтересовался я.
Конечно, кивнула девушка. Если Вы присмотритесь повнимательнее, возможно, Вы сможете увидеть, что на мне ошейник!
Ну и как, тебе нравится твой ошейник? полюбопытствовал я.
Конечно, нет, вскинулась она. Это оскорбительно, унизительно и отвратительно.
Он что, такой неудобный? уточнил я.
Нет, буркнула девушка.
Странно, большинство рабынь любят свои ошейники, заметил я. Многие не променяли бы их на целый мир.
Я в курсе, поморщилась она.
Это свидетельство их привлекательности, того, что они представляют интерес для мужчин, того, что их нашли достойными этого.
Я понимаю, кивнула девушка.
Ошейник! бросил я.
Чего? озадаченно уставилась на меня Константина, вместо того, чтобы поднять подбородок, и открыть своё горло и окружающий его ошейник.
Я снова приблизился к ней вплотную и, осмотрев ошейник, констатировал:
На этом ошейнике нет гравировки. Разве он не должен идентифицировать тебя, как собственность Пертинакса из Порт-Кара?
Этопростой ошейник, пожала она плечами.
Несомненно, он заперт, предположил я.
Конечно, кивнула девушка. Ведь ярабыня.
Я повернул ошейник и, проверив замок, вернул его в исходное состояние, замком назад.
Вот видишь! фыркнула Константина.
То, что она казалась такой спокойной в отношении ошейника, убедило меня в том, что у неё был доступ к ключу. Или он спрятан где-то в хижине, или, что более вероятно, на ней самой. Судя по их отношениям с Пертинаксом, мне казалось ясным, ключ точно не у её воображаемого хозяина.
У меня было достаточно оснований быть уверенным в том, что она не пошла бы на то, чтобы доверить ключ кому бы то ни было, кроме себя самой. В хижине он мог бы быть доступен для других.
Следовательно, ключ должен быть при ней, где-то на её теле.
Ты что делаешь! возмутилась блондинка.
Вот он, усмехнулся я, в кайме.
Не надо! закричала она, пытаясь отстраниться.
Это была секундное дело, поддеть остриём ножа шов, и вытащить ключ, который я тут же продемонстрировал ей.
Константина отвернула голову в сторону.
Мне даже стало интересно, знала ли она какое наказание ждало гореанскую рабыню за такое преступление. Скорее всего нет.
Вернитесь! закричала она мне вслед.
Но я, уже не оборачиваясь, шёл к берегу. Зайдя в воду по щиколотки я, поднял руку.
Нет! донёсся до меня отчаянный крик.
С размаха я зашвырнул ключ далеко в волны.
Нет, нет! вопила Константина.
Наконец, я вернулся туда, где оставил её.