Кстати, около трёх упомянутых ванны стояли две хорошенькие молодые женщины. Они могли быть из Ара, Венны или Тельнуса, да почти откуда угодно.
Они должны были купать вас, сообщил Таджима.
Я догадался, проворчал я.
Обе женщины были обнажены, не поднимали глаз и выглядели напуганными. Возможно, они пока были плохо знакомы со своими ошейниками.
Вы можете смотреть на них, как вам хочется, сказал Таджима. Они не контрактные женщины, обученные, рафинированные и всё такое. Это простые, сырые рабыни, ничем не отличающиеся от тех, с которыми Вы знакомы. Как видите, их шеи окружены ошейниками, и можете быть уверены, что ошейники заперты. Также, если Вы захотите, то можете исследовать их левые бёдра. Вы легко найдёте клеймо прямо под ягодицей.
Я действительно осмотрел их клейма. Обе девушки носили курсивный «кеф», наиболее распространенное гореанское клеймо для рабынь.
Прежде обе они были свободными женщинами Ара, и даже высокопоставленными, пояснил Таджима. Несколько таких недавно попали в наши руки.
В Аре, в последнее время, неспокойно, заметил я.
Я слышал об этом, кивнул Таджима.
Честно говоря, удивлён, признался я. Я думал, что такие женщины не могут быть культурными для вас.
У меня имелось некоторое понимание культурной среды, из которой, возможно, происходили «странные люди». Я не сомневался, что их предки сотни, а возможно и тысячи лет назад были принесены на Гор Царствующими Жрецами во время их Путешествий Приобретения, наряду с представителями, или, возможно лучше сказать, с экземплярами вырванными из многих других фонов и культур. Сад Гора, если можно так выразиться, как ботанически, так и зоологически, по-видимому, был засажен с заботой и знанием дела, по крайней мере, когда-то, очевидно ради научного или эстетического интереса.
С другой стороны, и я был в этом уверен, большинство гореан было абсолютно незнакомо со «странными людьми».
Впрочем, большая часть Гора всё ещё остаётся terra incognita.
По-прежнему меня мучил вопрос, что сулил, или на что указывал тот факт, что некоторые из этих «странных людей» появились именно здесь и именно в этот время. Что они делали в северных лесах? Какой проект реализовывали? Почему он был настолько секретным?
Я был высажен на открытом месте, на северном побережье, в координатах, предположительно, определенных Царствующими Жрецами, хотя кюры, очевидно, тоже были проинформированы об этих координатах.
В чём мог бы состоять, спрашивал я себя, интерес Царствующих Жрецов, а может быть и кюров, в этом месте и в это время?
Мы люди строгих правил и традиций, пожал плечами Таджима. Старые пути важны для нас. Но также мы умные, адаптивные люди, и всегда готовы, и стремимся принять полезные устройства, приятные обычаи и всё такое.
Я понимаю, кивнул я.
Кроме того, нет ничего необычного в том, что женщины попадают в наши руки в результате продажи, набега, войны и так далее.
Однако меня удивляет другое, пояснил я. Я думал, что такие идентификационные атрибуты, как клейма и ошейники, не могли бы быть культурными для вас.
У нас они были на протяжении многих столетий, сказал Таджима. Я затрудняюсь сказать, были ли они привнёсёнными извне или оригинальными для нас, но с другой стороны, разве человеку не свойственно метить своих животных?
Конечно, согласился я.
Так что, мы запросто могли придумать это всё сами, независимо от остального мира, но, одновременно, были бы не против перенять это от других. Жители высоких городов оказались настолько элегантны и эффективны в этих вопросах, что для нас было бы большой честью признать, если бы мы достигли такого же совершенства, которое они развили в обработке женщин.
Рабынь, поправил я его.
Конечно, согласился он.
Это было верно. За столетия гореане довели обработку рабынь до состояния тонкого искусства.
Это то, о чём Земная женщина должна помнить, если её угораздит оказаться рабыней на Горе.
Там три ванны, заметил я, а рабынь только две.
Одна рабыня, чтобы купать вас, пожал плечами Таджима, другая для Пертинакса.
Мы могли помыться и сами, сказал я.
Конечно, кивнул Таджима, но разве не приятно, когда тебя купает голая рабыня?
Да, не мог не признать я.
Маленькие удовольствия жизни, заметил Таджима, нет нужды презирать.
Верно, согласился я.
Кроме того, добавил Таджима, это также полезно и для женщин. Это помогает им понять, что ониженщины, и что, как женщины, они могут иметь некоторую ценность, пусть и скромную.
А что насчёт Мисс Вентворт? поинтересовался я.
Мисс Вентворт, поскольку онаженщина, может помыться сама.
А почему было только три ванны? спросил я.
Ваша рабыня, ответил Таджима, воспользовалась бы вашей ванной, после вас.
Мне кажется, что Вы говорите по-английски, заметил я, вспомнив его слова во время нашей первой встречи.
Я изучал его далеко отсюда, сказал он.
На Земле? предположил я.
Да, не стал отрицать мой собеседник.
Вы недавно прибыли с Земли?
Да, ответил он.
В этот момент я услышал рев ларла.
Не тревожьтесь, поспешил успокоить меня Таджима, это из павильона Лорда Нисиды.
Похоже, это где-то близко, констатировал я.
Так и есть, подтвердил Таджима. Вон он павильон.
Глава 10В павильоне Лорда Нисиды
Приветствую, Тэрла Кэбота, тарнсмэна, сказал Лорд Нисида. Добро пожаловать в тарновый лагерь.
Приветствую, отозвался я и вежливо поклонился.
Судя по тому как любезно склонил голову Лорд Нисида, мой жест был принят с благосклонностью. Мужчина был одет в одежды белого цвета. Он сидел со скрещенными ногами на низкой, плоской платформе сколоченной из лакированных досок, представлявшей квадрат со стороной футов двенадцать, установленный посреди его павильона. По обе стороны от него лежали два меча с большими, немного искривлёнными эфесами обёрнутыми шёлком и изогнутыми клинками. Один был короче другого, а более длинный мало чем отличался того, который Таджима носил заткнутым за пояс режущей кромкой вверх. Черты лица Лорда Нисиды были совершенны, даже деликатны, в том смысле, в каком может быть совершенно и деликатно тщательно отточенное оружие, например, как более короткий клинок, что лежал около него.
Я надеюсь, что ваше путешествие сюда было приятным и прошло без происшествий, продолжил Лорд Нисида.
Да, кивнул я, подумав, что оно, конечно, было значительно менее приятно для девушек, поскольку те были связаны, закрыты капюшонами и большую часть маршрута шли за нами на поводке.
Я также полагаю, что ваши апартаменты, хотя и прискорбно примитивны, вследствие грубого и временного характера нашего лагеря, вполне приемлемы.
Полностью приемлемы, заверил его я.
Я рад слышать это, сказал Лорд Нисида.
Вы, конечно, уже познакомились, добавил он, с нашим доверенным и верным слугой, Таджимой.
Да, подтвердил я.
Надеюсь, что его служба была удовлетворительной.
В высшей степени удовлетворительной, ответил я.
Таджима стоял чуть позади и правее меня.
Он проходит обучение, сообщил мне Лорд Нисида.
Я более чем уверен, что он преуспеет в этом, сказал я.
Посмотрим, кивнул Лорд Нисида. Ему ещё многому предстоит научиться. Мы благодарны, что Вы соизволили принять наше приглашение в тарновый лагерь.
Для меня это было удовольствием, заверил его я.
Я слышал крики тарнов, явно находившихся где-то поблизости, но пока не видел ни одного, ни в лагере, ни взлетающим, ни заходящим на посадку.
На лице Лорда Нисиды появился намёк на улыбку.
А разве это не было моим удовольствием? поинтересовался я.
Его глаза на миг словно набежала тень.
Это было бы прискорбно, сказал он.
Рядом с ним, по правую руку, так же, как и он сам со скрещенными ногами, сидел мужчина, всё время разговора остававшийся бесстрастным. Причём он был не из «странных людей». Это был светловолосый, коротко стриженый мужчина с почти квадратными, тяжёлыми чертами лица. Он был одет в неофициальную, коричневую одежду, которая, в частности, не несла на себе признаков касты. Насколько я понял, это и был тот посланник, прибытия которого так ждал Лорд Нисида. Я рискнул предположить, что это и есть агент кюров, который мог бы изображать из себя агента Царствующих Жрецов. Однако, это оказался не Сулла Максим.
По краям лакированной платформы, по одному с каждой стороны, восседали два ларла. Позади Лорда Нисиды, но не поверхности платформы, стояли шестеро из «странных людей», вооружённые глефами, неким гибридом меча и копья, длинными, порядка двух с половиной футов, изогнутыми клинками, закреплёнными на крепких шестах. По-видимому, это было оружие их пехоты, которое можно было использовать, как в качестве колющего, так и рубящего, но вряд ли, оно годилось как метательное. Хотя я и не видел трудность в том, чтобы поднырнуть под такой клинок, но вынужден был признать, что оно было чрезвычайно опасно, особенно, если имеешь дело с двумя бойцами вооружёнными таким оружием, поскольку уйдя из-под атаки одного, вероятно, окажешься уязвимым для удара второго. Поскольку глефа наиболее эффективно работает вперёд или влево от солдата, конечно, если он правша, то можно было бы попытаться держаться правее бойца вооруженного таким образом. Позади и слева от Лорда Нисиды стояли две женщины, как и их мужчины, заслуживавшие того, чтобы быть причисленными к «странным людям». Обе были по-настоящему красивы, полностью одеты, но, в отличие от большинства гореанских свободных женщин, особенно представительниц богатых слоёв населения или высших каст, они не скрывали своих лиц под вуалями. Их одежду, как я подозревал, на Земле назвали бы кимоно, в любом случае, в дальнейшем для таких предметов одежды я буду использовать это слово. Предмет одежды, который носил Лорд Нисида, я, для простоты, также буду именовать кимоно. Что интересно, и то и другое одеяние в гореанском тоже имеет одинаковое названиекорти. Женское кимоно довольно сильно отличается от того, что носят мужчины. Кимоно мужчиныодежда простая, но по-своему изящная, и главное свободная, не стесняющая движений. Женское кимоно гораздо уже, особенно от талии книзу, настолько, что женщина вынуждена делать короткие, изящные шажки, что делает её походку необычной и приметной. У одежд гореанской свободной женщины, при всей их многослойности и тяжести, кромка подола намного шире, что предоставляет большую свободу движений. «Странные люди», кстати, не позволяют носить кимоно своим девушкам в ошейниках. В этом, конечно, нет ничего удивительного, ведь это животные.
А вот были ли они примером «контрактных женщин», о которых говорил Таджима, вопрос пока оставался открытым. В любом случае обе они были на платформе рядом с Лордом Нисидой, что предлагало некий статус, хотя и явно зависимое положение. Мне казалось ясным, что ни одна из них не была, если можно так выразиться, Убарой, той с кем Убар разделил бы трон, если не свою власть. Но также ни одна их них не казалась «женщиной показа», «женщиной-трофеем» или чем-то подобным. В высоких городах «рабыни показа», явление не редкое. Например, паланкин богатого горожанина, несомый рабами, может сопровождаться одной, а то и двумя цепочками «рабынь показа», одетых в одинаковые туники, закованных в наручники и скованный цепью за шеи. Онидемонстрируют богатство своего хозяина. Точно так же рабынь могли бы выставить к подножия трона Убара, раздетых и закованных в цепи. Обычно в таких случаях используются бывшие, плененные во время войны. Например, высокопоставленные женщины, дочери Убара, побежденного в сражении, а ныне рабыни его победителя, могут быть продемонстрированы в качестве подтверждения силы и умения полководца.
Я смотрю, у вас прекрасная рабыня, заметил Лорд Нисида.
Сесилия последовала за мной в павильон, однако, войдя внутрь, она приняла, как и положено, в присутствии свободных людей, первое положение почтения. Она встала на колени подле меня, но немного позади и слева, склонившись вперёд в поклоне, опустив голову между прижатыми к земле ладонями рук. Во втором положении почтения от рабыни требуется лечь на живот, опять же положив руки по обе стороны от головы.
Спасибо, поблагодарил я его за комплимент моему вкусу.
Пожалуйста, позвольте ей встать на колени, попросил Лорд Нисида.
На колени, скомандовал я Сесилии, и девушка поднялась, выпрямив спину, подняв голову, положив руки на бёдра, но держа колени скромно сжатыми, что соответствовало сложившейся ситуации.
Превосходно, превосходно, прокомментировал Лорд Нисида. Какая она привлекательная.
Я же присмотрелся к двум женщинам «странных людей», стоявшим на лакированной платформе. Их внимание было приковано к Сесилии, но я не заметил каких-либо признаков зависти, враждебности или ревности. Это очень отличалось от того, как смотрят на рабыню гореанские свободные женщины. Те относятся к рабыне как уязвимой, но ненавистной сопернице, конкурировать с которой за интерес мужчин они не могут даже начать. Эти же две женщины, казалось, смотрели на Сесилию скорее, как можно было бы смотреть на красивое домашнее животное, несомненно очень интересное для мужчин, но в действительности не представляющее для них и их положения какой-либо угрозы. Позже я выяснил, что они действительно были «контрактными женщинам», которых часто ещё девочками, продавали в дома удовольствий, зачастую их родители. Иногда, они продавали себя такому дому сами, чтобы обучаться искусствам удовольствий, например, музыке, танцам, пению, ведению беседы и многому другому. Поскольку их контракты можно было перекупать и перепродавать, то фактически они были рабынями, но таковыми не считались. Они занимали понятную, принятую и весьма уважаемую нишу в их обществе. Они не были одеты в туники, на них не было клейм, они не носили ошейников и так далее. В общем, они не были «ошейниковыми девками». Они расценивали себя, без высокомерия, но вполне обоснованно, намного выше девушек в ошейниках. С их точки зрения, они, в целом, находились в разных категориях. «Ошейниковая девка» считалась животным, которое можно было отправить на солому в конюшню, и которой не позволили бы даже близко подойти к окрестностям дома удовольствий. Ошейниковая девка была невежественна даже в самых простых вещах, вроде правил чайной церемонии, тонкого символизма создания букетов и прочих нюансов. Она была бы малоинтересна для джентльмена, за исключением рабского труда и своего извивания, вздохов, стонов, спазмов и криков в его руках. Конечно, контрактные женщины знали о привлекательности для мужчин простых ошейниковых девушек, но они не видели в них конкуренток. Когда, утомлённый проблемы мира, мужчина захочет провести неторопливый, изящный вечер, способный удовлетворить его различные культурные, физические, интеллектуальные и эстетические чувства, его выбором будет не ошейниковая девка, а женщины, обученные успокоить и восхитить его традиционными и культурными манерами. Что интересно, хотя я предполагаю, что в этом правиле хватает исключений, женщины «странных людей», кажется, в целом смирились, и будут даже ожидать, что их мужчины ищут удовлетворение вне стен их собственных жилищ. Думаю, с этим вопросом не связано ничего культурно отвратительного. Поскольку многие компаньонские соглашения были устроены между семьями, из соображений не любви или даже привлекательности, но в первую очередь из соображений богатства, престижа, статуса и так далее, а мнение молодых людей в данном вопросе зачастую вообще не рассматривается, то это, как мне кажется, можно понять. Спокойствие компаньонки или её понимание и терпимость в этом вопросе, резко контрастирует с тем, что ожидалось бы в случае, скажем, гореанской свободной спутницы, которая, обычно, сочтёт подобное поведение возмутительными и нетерпимым. Например, я плохо себе представляю, чтобы она покорно согласилась оплатить счёт, пришедший к ней из дома удовольствий, имеющий отношение к приятно проведённому её компаньоном вечеру. В свете этих соображений до той степени, до которой они могли бы применяться, должно быть ясно, почему «контрактные женщины» не слишком волновались из-за девок ошейника. Во-первых, они расценивают последних, как существ далеко ниже себя, и таким образом, едва ли способным войти в категорию их конкуренток, а во-вторых, насколько я понимаю, они разделяют общее мнение женщин «странных людей», а именно, что их не должно заботить, что мужчина сорвёт цветок, если можно так выразиться, там где ему захочется, скорее от него этого стоит ожидать. Однако, если контрактная женщина влюбится в клиента, она, поскольку ничто человеческое ей не чуждо, будучи совершенно беспомощной в своём контрактном статусе, понятно, могла бы негодовать на его интерес, скажем, к другой контрактной женщине, или, даже, как бы это ни показалось абсурдно, к ошейниковой девке.