Однако я, покупая рабыню для Пертинакса, полагал, что она будет не только подходящим подарком для него, а что может быть лучшим подарком для мужчины, чем хорошенькая невольница, но ещё и то, что поспособствует ему изучить пути Гора, а также, по-своему, поможет ему стать мужчиной.
И кроме того, это должно было помочь ему научиться тому, как он мог бы лучше всего относиться, обращаться и вести дела, если однажды он захочет некую другую рабыню, скажем ту, что когда-то была мисс Маргарет Вентворт. Его цель и задача, конечно, какой бы трудной она ни была, будет состоять в том, чтобы проследить, чтобы она сохранялась в полной и безукоризненной неволе, несмотря на их предыдущую жизнь и культурный фон. Только таким образом они оба смогут выйти на совсем другой уровень человеческого совершенства. Мужчины и женщины это ведь не одно то же. У меня не было ни малейшего сомнения в том, что она попытается использовать все возможные уловки, применит нежность и хитрость, подойдёт с умом, пустит в ход каждый актив своей красоты и остроумия, все доступные ей средства, чтобы снова унизить его до жалкого уровня типичного земного мужчины. А вот ему придётся принять вызов и сопротивляться её изобретательности, чтобы в конечном итоге привести плутовку к своим ногам, где она, полностью проинформированная, к своему же собственному облегчению, о том, что такие игры остались в прошлом, действительно будет рабыней.
Тебе повезло, что я не из пани, заметил я. В их среде отказ от такого подарка мог бы задеть гордость и, конечно, разжечь вражду. Это даже могли бы счесть оскорблением, решив, что Ты нашёл подарок ниже своего достоинства, или не достойным тебя. Отказ принять такой подарок может ранить гордость, а ранить гордость таких людей как пани было бы не самым мудрым поступком, поскольку онинарод искренний, действующий из самых благих побуждений, соответственно, относятся к таким вещам крайне серьёзно.
Я принимаю её, махнул рукой Пертинакс.
Принятая рабыня, стоявшая всё также с опущенной головой, вздрогнула. Она только что узнала своего хозяина. Им стал Пертинакс.
Я вижу полосы на её спине, прокомментировал Пертинакс.
От стрекал, пожал я плечами. Похоже, в рабском доме ей доставалось.
Ты тоже бил её? осведомился он.
Нет, ответил я. У меня для этого не было причин.
Причинение беспричинной боли непостижимо для большинства гореан. Это было бы бессмысленно и глупо. Такого можно ожидать только в патологическом обществе, где естественные отношения между полами отрицаются, путаются или признаются несуществующими. Для того, чтобы рабыня хотела понравиться и старалась сделать так, чтобы ею были довольны, обычно более чем достаточно держать плеть на видном месте. Если ей будут не удовлетворены, конечно, девушке следует ожидать того, что плеть покинет свой крюк. И это, как мне кажется, самое веское основание того, почему этот атрибут почти всегда остается на этом крюке.
Конечно, если она тебе не понравится, сказал я, можно будет поинтересоваться не назначена ли на её голову, как за бывшую свободную женщину Ара, некая премия, и если да, то Ты всегда можешь вернуть её туда, получив хороший куш в звонкой монете.
Пожалуйста, нет, Господин! внезапно встревожено вскрикнула рабыня и, бросившись на живот к ногам Пертинакса, с рыданиями, принялась покрывать их поцелуями. Её запястья при этом задёргались в браслетах, и я отметил, как беспомощно и трогательно шевелились её маленькие пальцы.
Пожалуйста, не надо, Господин! плакала она. Я постараюсь быть хорошей! Я буду пытаться делать всё, чтобы Вы были мною довольны, полностью, всеми способами, мой Господин!
Уверен, тебе нравится то, что делает эта женщина с твоими ногами, заметил я.
Это не неприятно, признал Пертинакс.
Несомненно, он при этом вспоминал, как однажды, точно так же у его ног лежала поражённая и испуганная Мисс Вентворт, хотя несколько в другой обстановке, в павильоне Лорда Нисиды.
Думаю нет нужды объяснять насколько приятно для мужчины видеть женщину у своих ног.
Наконец, Пертинакс заговорил со своей рабыней:
Поднимись на колени, держи голову так, чтобы я видел твоё лицо. Нет, колени можно не разводить.
Да, Господин, сказала она. Спасибо, Господин.
Я надеялся, что у него хватит здравого смысла быть сильным с нею. Рабыня подсознательно хочет сильного владельца. И она отвечает ему повиновением и сексуальностью.
Рабыня повернулась ко мне и победно улыбнулась. А затем она сжала колени ещё плотнее и сильнее.
Я ожидал, что, когда он попривыкнет к доминированию, станет более взволнованным этим и всё такое, он научится смотреть на рабыню как на объект, собственность, от которой можно получить много удовольствия. Вот тогда, я был уверен, он проследит, чтобы её колени были расставлены соответственно и привлекательно.
Тебе надо как-то её назвать, подсказал я.
Моё имя, заявила она, Леди Портия Лия Серизия из Башен Солнечных ворот.
Было, напомнил я ей.
Былосогласилась девушка. Но я же могу предложить подходящее имя.
Конечно, кивнул Пертинакс.
Леди Портия Лия Серизия из Башен Солнечных ворот, тут же предложила плутовка.
Ага, хмыкнул я, на это имя охотники за головами слетятся сюда, как зарлиты на мёд, урты на сыр, а акулы на кровь.
Верно, мгновенно сориентировалась она. Тогда, может быть что-то вроде «Леди Филомела из Аманьяни»?
Сомневаюсь, что Аманьяни, заметил я, с которыми Ты вряд ли как-то связана, оценили бы заимствование их имени, особенно рабыней.
Возможно, согласилась девушка. Но ведь моё аристократическое происхождение должно же быть как-то отмечено.
Совсем не обязательно, сказал я. Ты больше не аристократка, Ты теперь всего лишь товар, фигуристая маленькая самочка.
Что насчёт просто «Леди»? поинтересовалась она.
Это могло бы подойти для домашней самки слина, прокомментировал я, но не для рабыни. Как Ты знаешь, обращение «Леди» используется только к свободным женщинам, но никак не к рабыням.
Тогда может Филомела? предложила девушка.
Слишком изысканно для рабыни, покачал я головой. Это скорее имя свободной женщины.
А мы, правда, так нуждаемся в имени для неё? уточнил Пертинакс.
На самом деле, нет, признал я, но было бы полезно его иметь, скажем, чтобы позвать её, приказать и так далее.
Понятия не имею, как её назвать, вздохнул мужчина.
В любом случае, решение за тобой, развёл я руками.
Верно, сказал он, разглядывая рабыню.
Почему бы тебе не называть её Маргарет? спросил я.
Нет! дёрнулся он. Нет!
Ну тогда выберите ей другое имя, улыбнулся я.
Знаешь что, Ты её купил, проворчал Пертинакс. Ты и называй.
Отлично, усмехнулся я. Думаю, что Джейн прекрасная кличка для рабыни.
Нет! вскрикнула рабыня. Это же варварское имя! Ягореанка! У меня когда-то были земная девка, рабыня-служанка с таким именем! Мужчины хотели её. Мне приходилось часто бить её стрекалом, поскольку она то и дело смела заглядываться на них! Как она хотела оказаться в их руках, прямо как рабыня! Несмотря на то, что она была моей рабыней, рабыней леди, рабыней служившей леди, она была не лучше чем пирожок с потребностями! Отвратительная! Презренная! Она была оскорблением для меня! Позже я договорилась, чтобы её продали погонщику кайил. Так она ещё и радовалась этому. Я хорошо и долго порола её, прежде чем её передали покупателю.
Джейнпрекрасное имя, заключил я.
Не унижайте меня! взмолилась она. Не позорьте меня! Эторабская кличка, пригодная только для варварки, привезённой сюда для рынков! Мужчины будут смотреть на меня как на низкую рабыню! Они будут видеть во мне не больше, чем мясо для стрекала!
А теперь я собираюсь назвать тебя, объявил я.
Нет! заплакала рабыня и, бросив дикий взгляд на Пертинакса, взмолилась:Пожалуйста, нет, Господин!
А ну, тихо, бросил Пертинакс.
Похоже, он не был чрезмерно доволен взглядом рабыни на определённые имена. Кроме того, вероятно, он был согласен со мной, что Джейн было прекрасным именем. Признаться, я никогда не понимал, почему при его простоте, красоте и звучности, на Земле оно не было широко распространено. Мне не сложно было понять, что это имя на Горе, будучи варварским, ассоциировалось с кейджерами. Но мужчины на Горе, конечно, нисколько не возражали против этого имени, потому что оно, как и большинство земных женских имён, намекало на варварское происхождение рабыни, а варварки, хотя и редко продавались на рынках вместе с гореанскими рабынями, особенно теми, что в прошлом были из высших каст, ценились многими рабовладельцами. За рабынями-варварками закрепилась репутация товара, который быстро становится горячим, нежным и покорным. Действительно, учитывая сексуальную пустыню, из которой большинство земных рабынь было извлечено, и механистическую социальная экологию того мира, который отчуждал оба пола, и мужчин, и женщин от их глубинной природы, Гор для многих становился желанным открытием. На Горе многие из них нашли человеческое и сексуальное спасение, избавление и искупление. Как правило, кейджеры с Земли приспосабливались к своим ошейникам быстро и с благодарностью. В них они наслаждались смесью удовольствия и удовлетворения, в которых на Земле им не только отказывали, но и заставляли отрицать и бессмысленно ненавидеть. Безусловно, гореанские женщины тоже быстро изучали свою женственность у ног рабовладельцев.
Женщины, в конце концов, остаются женщинами.
Смотри на меня, приказал я. Сейчас я тебя назову.
Да, Господин, отозвалась она, но её глаза сверкали протестом и слезами.
ТыДжейн, объявил я. Радуйся, что Ты больше не безымянная рабыня.
Да, Господин, вздохнула она.
Как тебя зовут? спросил я.
Джейн, Господин, ответила рабыня.
Кто Ты?
ЯДжейн, Господин.
Быть может, нам пора бы подумать об ужине, намекнул я Сесилии.
А она одета, заметила Джейн.
До некоторой степени, согласился я.
Рабская туника оставляет немного простора для воображения.
Господин, сказала Джейн, повернувшись к Пертинаксу, конечно, проследит, чтобы у его рабыни была одежда.
Конечно, растерянно кивнул Пертинакс.
И прилично, как подобает бывшей свободной женщине Ара, заявила она, а затем добавила, красноречиво глядя на краткую тунику Сесилии, а не как варварка.
Сесилия на этот выпад никак не ответила. Она была рабыней достаточно долго, чтобы ценить, смаковать и принимать восхищение и свободу туники. Более того, это волновало её, и она, в своём тщеславии, хорошо зная о своей красоте, была рада бесстыдно показать себя мужчинам. Она сознавала себя превосходным экземпляром самой желательной из всех человеческих женщинрабыни.
Рабыня не стыдится своей красоты, она гордится ей.
Это пусть свободная женщина беспокоится о своих вуалях и опасается, что её лодыжка может показаться из-под слоёв её одежд.
Рабыня любит мужчин и хочет нравиться им.
Это верно, признал я, было бы разумно одеть рабыню, поскольку в этом лагере полно сильных мужчин.
Тонкая дрожь, пробежавшая по её телу, выдала предчувствия рабыни.
Не бойся, Джейн, поспешила успокоить её Сесилия. После ужина я схожу на склад и возьму немного ткани.
Лучше я схожу, сообщил я.
Господин? удивилась Сесилия.
Мне давно было интересно, пояснил я ей, как Ты смотрелась бы в камиске.
В турианском камиске? уточнила она.
Нет, усмехнулся я, в обычном камиске.
Никогда! воскликнула Джейн.
Подозреваю, что как только Ты увидишь свою девку в обычном камиске, сказал я Пертинаксу, тебе больше не придёт в голову разрешать ей стоять перед тобой со сжатыми коленями.
О-о? заинтересованно протянул он.
Также я позабочусь об ошейнике, добавил я. Я не приготовил его заранее, поскольку не знал, что бы Ты предпочёл на нём выгравировать.
А что бы Ты предложил? полюбопытствовал он, снова проявляя некоторый интерес, который я принял за хороший знак.
Что-нибудь вроде: «ЯДжейн. Собственность Пертинакса из тарнового лагеря».
Превосходно, кивнул мужчина.
Ну зачем мне ошейник, Господин, заканючила рабыня. У меня уже есть клеймо. Никто не примет меня за свободную женщину.
Нет уж, заявил Пертинакс. Ещё и ни у кого не должно быть сомнений относительно того, кому Ты принадлежишь. Так что, будет тебе ошейник.
Рабыня бросила на него сердитый взгляд.
Он кстати, всё ещё держал в руке плеть, которую я бросил ему, когда ввёл рабыню в хижину.
Ты хочешь вызвать моё недовольство? осведомился мужчина, встряхнув ремнями плети.
Это была простая пятиременная рабская плеть, разработанная специально для рабынь, чтобы наказать, но не повредить кожу.
Нет, Господин, торопливо ответила Джейн.
Возможно, тебе стоило бы попросить об ошейнике, намекнул я.
Пожалуйста, Господин, поспешно сказала она, наденьте на меня ошейник.
Кто просит? уточнил я.
Джейн, исправилась она, Джейн, рабыня Пертинакса из тарнового лагеря, просит об ошейнике.
Ты его получишь, заверил Пертинакс, зарыдавшую девушку.
Теперь Ты можешь поблагодарить своего хозяина, подсказал я ей.
Спасибо, Господин, всхлипнула она. Джейн, ваша рабыня, благодарит вас за её ошейник, за разрешение носить ваш ошейник, за то, чтобы соизволили предоставить ей честь ношения вашего ошейника.
К его ногам, скомандовал я, и рабыня растянулась у ног Пертинакса.
Решив, что с неё достаточно, я освободил её от наручников и поводка.
Джейн, голая, но свободная от уз, поднялась на колени у наших ног. Она тут же обхватила себя руками и задрожала.
Я же напомнил Сесилии о том, что приближается время ужина.
Ну что ж, Джейн, сказала брюнетка. Я найду для тебя что-то, чем можно было бы обернуть тело. Нам надо принести хворост, а потом мы займёмся приготовлением ужина. У нас полно работы.
Вскоре девушки покинули хижину.
Как идут твои занятия, Пертинакс? поинтересовался я.
Он уже несколько недель тренировался в лесу, ему давал уроки воин, мастер меча, известный как Нодати. Я никогда не видел этого человека. Договорённость была достигнута через посредничество Таджимы. Я вручил Таджиме один из рубинов, которые оставались у меня ещё со времён событий в Стальном Мире, чтобы он передал его Нодати в качестве компенсации за его услуги, но Таджима вернул камень мне. Мечник соглашался, чтобы ему приносили еду, чтобы он мог жить, но он не желал устанавливать цену за свои уроки.
Нельзя продавать жизнь и смерть, сообщил он Таджиме. Никто не может назначить цену на такие вещи.
Я не знаю, пожал плечами Пертинакс.
Как это? опешил я.
Как можно увидеть то, что не видимо глазом? спросил он.
И что Ты под этим подразумеваешь? осведомился я.
Этопоэзия, разве нет?
Подозреваю, хмыкнул я, что это поэзия, которая говорит о различиях, скажем это живым и мёртвым. И тот, кто жив, как мне кажется, должен ощущать, думать и делать выводы.
Иногда человек понимает вещи, не понимая, как он их понимает. Как человек узнаёт, что один мужчина, который улыбается, является другом, а другой, тоже улыбающийсяврагом? Возможно, человек всё же видит то, что не может быть увидеть глаз.
Многое имеет смысл для меня, сказал Пертинакс, природа земли, положение солнца, день и ночь, время года, но многое кажется мистикой.
Есть, вероятно, в этом некоторые мистика и мистицизм, признал я. Некоторые, я подразумеваю, говоря о мире.
Нельзя умирать с не обнажив оружия, произнёс Пертинакс.
Если только тебя не захватят врасплох, предположил я.
Нужно обращать внимание на мелочи, продолжил говорить загадками он.
Они могут быть важны, согласился я.
По одной вещи можно изучить десять тысяч других вещей, добавил он.
Из одного вытекает другое, пожал я плечами. Всё взаимосвязано.
Тот, кто видел смерть на острие меча, многое понимает иначе, сказал Пертинакс.
Думаю, что это верно, кивнул я. По крайней мере, он стал другим, и у него появилось лучшее понимание ценности жизни. Для такого человека мир становится другим, не таким как прежде.
Тысячи миль пути проходят шаг за шагом, сказал он.
Будь терпелив, посоветовал я. Не сдавайся. Совершенство легко не достигается.
А такие вещи есть в кодексах? полюбопытствовал Пертинакс.
В кодексах есть много чего, ответил я, и подобного, и отличающегося. Большая часть того, что Ты говорил, я думаю, мудрость, несомненно, сказанная одного учителем или другим, в одном месте или другом, возможно столетия назад.
Есть много вещей, вздохнул Пертинакс, великое множество вещей.
Немногие могут понять их все, пожал я плечами. Будь скромен и изучите те, которые Ты сможешь понять.
Дух огня свиреп, улыбнулся он, неважно большой это огонь или маленький. Дух подобен огню, он тоже может быть большим или маленьким.
Подозреваю, что дух Мастера Нодати, предположил я, велик, и пусть он невидим, но горит он свирепо.
Я изучаю мечи, сообщил Пертинакс.
И какова цель меча? спросил я.
Он должен убивать, ответил он.
Правильно, кивнул я.
В кодексах было что-то очень похожее на это. Цель меча состоит не в том, чтобы фехтовать, и не в том, чтобы мерятся клинками, и не в том, чтобы показывать умение, и даже не в том, чтобы достать врага и порезать его. Цель меча том, чтобы убить врага.