Магия зеркал - Клэр Фэйерс

Клэр ФэйерсМагия зеркал

Глава 1

Эйва выглянула из окна экипажа. Дорога к Уайзу извивалась и петляла между невысокими холмами. Английский сельский пейзаж выглядел до обидного обыденным.

 Что-то незаметно никакого волшебства,  разочарованно сказала девочка.

Мэтью устало улыбнулся ей.

 Скоро будет заметно. Просто подожди немного.

Но ей не хотелось ждать  ужасно тяжело ждать в мире, где всё происходит с такой огромной скоростью! Эйва откинулась на спинку сиденья, стараясь поудобнее устроить ноги между ящиками с вещами. Полгода  кажется, что это долгий срок, а пролетел он словно за несколько дней. За шесть месяцев вся её прежняя жизнь развалилась на куски, родители умерли от брюшного тифа, их прежний дом был продан в уплату долгов А теперь они с братом сидели в наёмном экипаже, набитом остатками их пожитков и уносившем их в город, откуда они уехали, когда Эйве было всего два года.

 Ты до сих пор не рассказал мне про этого лорда Скиннера,  обратилась она к брату, желая отвлечься от мрачных мыслей.

Сама она лорда совершенно не помнила, но всякий раз, когда девочка пыталась его себе представить, ей почему-то казалось, что она задыхается.

Мэтью прикрыл глаза ладонью.

 Я тоже его с трудом припоминаю. Помню, что он был полный, что он смешно одевался. Все его любили.

 Папа не любил,  возразила девочка.

В груди у неё что-то болезненно сжалось. Воспоминание. «Держись подальше от зеркал, Эйва» Эти слова вновь и вновь повторял её отец в горячечном бреду. И ещё: «Не доверяй лорду Скиннеру Он не тот, кем кажется»

 Отец был болен и сам не знал, что говорил,  отозвался Мэтью.

 Но всё равно это очень подозрительно. Папа снова и снова повторял его имя, понимая, что скоро  она с трудом сглотнула и сумела договорить:  Что скоро умрёт. А потом сразу приходит это письмо. Как если бы лорд Скиннер следил за нами всеми и выжидал момент.

 Не говори глупостей,  с нажимом ответил Мэтью. Голос его предательски дрогнул.  Без сомнения, лорд просто узнал новости от кого-то из наших родственников в Уайзе. Никто ведь не пытался скрывать, что наши родители умерли. А теперь благодаря лорду у нас есть работа и кров, пусть и не совсем такие, о которых ты мечтала. Мы должны быть благодарны.

 Я понимаю. Извини,  Эйва вовсе не хотела расстраивать брата.

Рука её невольно поднялась и коснулась тонкого шрамика на левой щеке, похожего на лунный серп  едва заметной отметины, оставшейся после кори, по крайней мере, так объясняли шрам её родители. Но даже дома, в Кембриджшире, от которого до Уайза и магии было далеко, как до Луны, Эйва нередко ловила на себе странные взгляды людей, слышала шепотки о «метке фей».

Потому что раньше её отец работал заклинателем. Он владел одним из немногочисленных волшебных зеркал, которое потом осталось в Уайзе.

Воображение Эйвы отказывало, стоило ей начать об этом думать. Папа никогда не рассказывал о своей жизни в Уайзе, упомянул только, что продал магическое зеркало своему племяннику вместе с остальным имуществом, и теперь не стоит об этом вспоминать. Но что-то же произошло с ним в Уайзе, что-то, что заставило его оставить прежнюю жизнь и начать новую. Что может побудить человека переселиться со всем семейством в такое обыкновенное и неинтересное место, как Кембриджшир, если он мог бы до старости жить в последнем магическом городе во всей Британии?

Экипаж подпрыгивал на ухабах дороги, с каждой минутой приближаясь к Уайзу. Эйва от нетерпения постукивала каблуками об пол.

 А если бы папа не переехал тогда из Уайза, сейчас ты мог бы быть заклинателем.

Мэтью тихо застонал и покачал головой.

 Последний раз повторяю: мне очень нравится работать клерком.  Он сердито нахмурился.  А тебе непременно понравится та работа, которую подберёт для тебя лорд Скиннер. Мы не в том положении, чтобы позволить себе выбирать.

Эйва только пожала плечами и отвернулась к окну. Может, Мэтью и впрямь повезло получить место клерка, но ей-то предстояло стать кем-то вроде служанки. Не такой жизни она хотела для себя! Они с братом возвращались на родину, в Уайз, город магических зеркал. Если бы ей удалось отыскать отцовское зеркало И заглянуть в него хоть разок Кто знает, что бы она увидела по ту сторону стекла?

Но тут девочка забыла обо всех своих планах и разочарованиях, потому что экипаж вкатился на вершину холма  и сверху ей впервые открылся вид на город.

По картинкам, которые Эйве случалось видеть, она представляла Уайз сверкающим золотом и бриллиантами. Но на самом деле город выглядел как детская поделка из цветных стекол. Дома его, как в калейдоскопе, пестрели самыми разными красками, от алого переходя к зелёному и жёлтому. Узкие извилистые улицы блестели бледным серебром и издали казались влажными, как след на камне, оставленный проползшим слизняком.

Если так выглядела магия, Эйву она пока что не слишком впечатляла.

 А ты говорил, что Уайз  прекраснейший город Британии,  с упрёком обратилась она к Мэтью.

Её брат выглянул из окна. Навстречу им по дороге катился открытый экипаж, сверкавший целой радугой ярких самоцветов. У четырёх дам, ехавших в коляске, была золотистая кожа и волосы разных оттенков изумруда. Вокруг них мерцал некий туманный ореол, будто Эйва смотрела на них сквозь тонкую пелену дыма. Она потёрла глаза  но туманная аура никуда не делась. Дамы с тихим смехом помахали им руками, и от каждого взмаха в воздухе оставался золотой след.

Мэтью снял шляпу и учтиво раскланялся с ними, отчего дамы захихикали ещё сильнее.

 Всё это какое-то ненастоящее,  пожаловалась Эйва.

 Так и должно быть, это нарочно задумано,  ответил Мэтью, снова надевая шляпу.  Заклинания Дивного Народа всегда окружены цветной аурой  особенно те, что подешевле. Так сделано для забавы.

Здешний народ полагает забавным ездить в экипажах, которые кажутся размытыми? Эйва прилипла к окну, сдвинувшись на самый краешек сиденья, когда их собственная коляска выкатилась из неухоженной рощицы со слишком высокими деревьями и прогремела по каменному мосту. Несколько мгновений  и они уже ехали по центру города. Какие-то из домов по сторонам улицы были огромными и роскошными, в четыре-пять этажей, с высокими стрельчатыми окнами, но все они выглядели так, будто нуждались в капитальном ремонте под слоем сверкающих заклинаний. Были тут и явно заброшенные дома с птичьими гнёздами на каминных трубах и фасадами, заросшими диким плющом. Даже театр  как Эйва знала из книг, шестой по величине во всей стране  казался заброшенным, и афиши на нём давно выцвели от непогоды.

Мистер Рэдкот, джентльмен-заклинатель, гласило одно из объявлений. Гарантия на все желания.

(«Интересно, на все означает  вообще на все,  невольно подумала Эйва,  или только на желания купить яркое фальшивое заклинание»?)

Мистер Эдмунд Футер, заклинатель, назначенный личным указом королевы Виктории. Приём частных лиц с понедельника по пятницу.

Лэнгайл и Гэддсби, заклинатели. Специализируемся на детских праздниках (следите за нашими летними предложениями!)

Эйва попробовала представить на подобном плакате имя своего папы. Альфред Харкурт, заклинатель. Специальные предложения по пятницам и субботам.

 Мистер Эдмунд Футер  наш кузен,  сказал Мэтью, трогая сестру за плечо.  Тот самый, который купил у папы магическое зеркало перед нашим отъездом. Я всегда ему сочувствовал  у него такая ужасная мать

Его мать  это значит, их родная тётка? Ещё одна родственница, с которой Эйва никогда в жизни не встречалась. Никто из родни даже не появился на отцовских похоронах, хотя тётя Лили и прислала им письмо с соболезнованиями.

Взгляд девочки привлекла большая компания, собравшаяся возле театра с транспарантами в руках. Транспаранты гласили:

«ДИВНЫЙ НАРОД  НАСТОЯЩИЙ НАРОД, А НЕ ФЕИ!»

«ЗАКЛИНАТЕЛИ, ВЫ БОЛЬШЕ НЕ НУЖНЫ!»

 Кто эти люди?  спросила она, мигом забыв про мистера Футера и его матушку.

От компании отделился мальчишка, который побежал следом за их экипажем, громко выкрикивая:

 Свободу Дивному Народу!  Поравнявшись с окном, он сунул Эйве в руки листовку.  Приходите на наши собрания! Мы встречаемся каждый четверг! Дом номер два, Чёрч-стрит, это сразу за ратушей! Дивный Народ  живые существа, они наши братья!

Он помахал девочке рукой и вернулся к группе протестующих. Эйва смотрела ему вслед. Похоже, он был примерно одного с ней возраста, и его улыбка показалась ей приятной  но что бы сказал этот паренёк, узнав, что она  дочь заклинателя? Наверняка у него мигом поубавилось бы дружелюбия Эйва сунула листовку под крышку одного из ящиков с багажом. Интересно, с чего бы это люди выходили на демонстрации в защиту фей?

 Скажи, а феи  настоящий народ?  спросила она брата.

Мэтью безразлично пожал плечами.

 Отец всегда говорил, что да. А он разбирался в этом деле лучше многих. Но кто бы они ни были, ясно одно  феи от нас очень сильно отличаются. Я бы им не стал доверять.

 Да я и не собираюсь им доверять. Просто хочу кого-нибудь из них встретить и посмотреть своими глазами,  она одарила брата солнечной улыбкой.  Где твой дух авантюризма, братец?

Это была излюбленная фразочка Мэтью. «Где твой дух авантюризма, Эйва?»  то и дело повторял он сестре, когда подбивал её сделать что-нибудь противозаконное  например, забраться вместе с ним на высокое дерево или стащить после обеда кусочек пирога с патокой, который мама приготовила на ужин. Эйва (Мэтью повторял это с десяток раз на дню) всегда была слишком осторожна и осмотрительна. Ей нужно было учиться рисковать. Когда же характеры брата и сестры успели поменяться? Может, когда их родители один за другим заболели? А может, на похоронах, когда Мэтью внезапно осознал, что теперь он  глава семьи? Или когда ему стало известно, как много денег они задолжали?

А может, дело в Эйве? Если бы Мэтью жил сам по себе, ему было бы куда проще справляться с жизнью. Молодой одинокий джентльмен  даже без денег  всегда может найти в любом городе мира неплохую работу, чтобы себя обеспечивать. Но юная сестрёнка в качестве довеска немедленно осложняла его положение вдвое. Как он сам недавно выразился, теперь он не мог позволить себе выбирать.

Эйва выглянула из экипажа и окликнула возницу:

 Извините! Можно на минутку остановиться?

Тот недовольно оглянулся на неё и скривился, однако всё же натянул поводья и остановил лошадей.

 Что ты задумала?  спросил Мэтью.

 Просто хочу немного осмотреться. Выйдешь со мной?

И прежде чем брат успел её остановить, она открыла дверцу и выскочила наружу.

За спиной ещё слышались возгласы демонстрантов. Эйва на всякий случай не оглядывалась, чтобы они не подумали, что она хочет к ним присоединиться. Девочка перешла дорогу и подбежала к магазину, украшенному золотой вывеской, буквы которой вспыхивали и снова угасали.

«Империя сувениров! Только для вас, только в Уайзе! Зеркала и магические товары!»

Под крупными буквами виднелась надпись помельче  на листке бумаги:

«Испорченные товары возврату не подлежат. Магия фей  только иллюзия. Она не меняет реальности. Она не действует вечно и со временем истаивает».

На полках в витрине магазинчика громоздились груды маленьких серебряных зеркал, фарфоровых сервизов и дешёвой на вид бижутерии. Все эти вещицы казались слегка размытыми из-за облекавших их фейских заклинаний.

 Это те самые заклятия, которые поставлял наш отец?  спросила Эйва, услышав, что брат подошёл и стоит рядом с ней.

 Да, он снабжал товарами такие магазины,  ответил Мэтью.  Обычно владельцы лавочек приходили к нему со списками, а отец запирался у себя в комнате и заказывал это всё через своё зеркало.  Он вздохнул, вспоминая прежние времена.  А потом товары сами собой появлялись перед ним, аккуратно упакованные и перевязанные ленточками.

 А потом он решил прекратить этот бизнес. Просто взял и прекратил?

 Так он говорил,  Мэтью сдвинул шляпу на затылок и потёр лицо рукой. В траурной одежде он казался слишком бледным.

«Он так поглощён заботами обо мне, что забывает заботиться о себе самом»,  подумала Эйва, и снова её посетила нежеланная мысль: в одиночку Мэтью было бы легче.

Она взяла его под руку.

 Ладно, это не важно. Может, зайдём внутрь?

Мэтью потянул на себя дверь магазинчика. Над входом звякнул колокольчик. Эйва, подобрав подол длинного платья, подошла к одной из полок. Несколько туристов рассматривали товары на витрине, а лавочник наблюдал за ними из-за серебряной стойки. Похоже, что это обычное дерево  просто зачарованное так, чтобы походить на серебро, подумала Эйва, заметив деревянные проплешины на серебряной поверхности. Она почувствовала скользнувший взгляд лавочника, слегка задержавшийся на метке у неё на щеке.

 У меня есть отличное заклинание, которое навсегда избавит вас от вашего недостатка,  окликнул он девочку.

Эйва взглянула ему прямо в глаза.

 От какого ещё недостатка?

Она нарочно улыбнулась, увидев, как тот слегка покраснел и отвёл глаза.

Мэтью тем временем взял в руки зеркальце.

 «Привет из Уайза»,  прочитал он надпись на его обратной стороне.  А я-то думал, что эти штуки доставляют прямиком из Внемира.

Лавочник встопорщил усы.

 Наши зеркала  очень популярный местный сувенир. Напоминание о приятно проведённом отпуске, например.

 Мы приехали не в отпуск,  Мэтью положил зеркальце обратно на полку и приподнял шляпу.  Меня зовут Мэтью Харкурт. Я когда-то жил здесь вместе со своей семьей.

Лавочник распрямился и уставился на него во все глаза.

 Так вы  сын Харкурта? Значит, собираетесь работать на лорда Скиннера? Он замечательный человек, примите мои поздравления. Мой младший сын годами добивался работы в «Убывающей Луне»!

В его устах это прозвучало почти как обвинение, будто бы Мэтью нарочно украл работу из-под носа его младшего сына.

 А это, значит, та самая девочка,  добавил лавочник, переводя взгляд на Эйву.

Эйва одёрнула юбку. Траурное платье внезапно показалось ей слишком тесным и жарким. Она взяла в руки одно из зеркал, чтобы куда-то деть глаза, и перевернула его. На обратной стороне красовалось целое стихотворение, и девочка прочла его вслух:

Если на сердце темно и несладко,

Зеркало примет всё зло без остатка.

 И что это значит?  сердито спросила она.

 Ничего,  пожал плечами лавочник.  Это просто детский стишок, в них немного смысла.

 Там ещё две строчки есть,  добавил Мэтью.  По крайней мере, так я запомнил. «Зеркалу горе своё передай, дальше по жизни счастливым шагай».

Ох, как бы Эйва хотела передать своё горе, свою грусть и дурные предчувствия какому-нибудь зеркалу! Она несколько секунд смотрела на своё отражение в дешёвом стекле, покрытом амальгамой, наклоняя зеркальце туда-сюда.