Похоже, Конана уже ждали. Хотя он не представлял (а вернее как раз представлял!), кто мог бы доложить или, скорее, распустить слухи о его намерении продать свои услуги: служитель прибежал буквально через две минуты. Отбил нижайший поклон, громко и весьма подобострастным тоном сказал:
Его Величество просит уважаемого Конана-киммерийца проследовать в Зал для приёмов! и, когда бравое воинство сунулось было следом, добавил уже весьма грозно и тоном, не терпящим возражений: Одного!
Зал для приёмов Конана не поразил: видал он ковры и побольше, и попушистей и гобелены поизысканней. Окон в стенах не имелось, зато вверху имелся фонарь-плафон над куполообразным сводом потолка, откуда просачивалось через цветные стёкла мозаики с каким-то сложным восточным орнаментом еле заметное сияние послеобеденного солнца. Но темно в Зале не было: везде стояли канделябры из золочёной меди, освещавшие весьма большую комнату четырьмя десятками свечей. Впрочем, они тоже не впечатлили: не чистое же золото! Хотя смотрятся, конечно, солидно. Чего, к сожалению, нельзя было сказать о самом султане Мехмете Шестом.
Скрюченный не то радикулитом, не то подагрой старичок, сидящий на помпезно украшенном троне под роскошным балдахином, с морщинистым, похожим на запечённое в печи яблоко лицом, не произвёл на киммерийца впечатления. Уж слишком немощным и безразличным ко всему он казался. Впрочем, теперь варвару стало понятно, почему прелести Резеды остались невостребованными: мужчине запросто можно было бы дать больше шестидесяти пяти! Однако приличия есть приличия: Конан приблизился на дозволенные чертой на полу десять шагов и поклонился:
Ваше Величество, глубокоуважаемый Мехмет Шестой! Да хранит вас и не оставит своими милостями Мирта Пресветлый! Я, Конан-киммериец, приветствую вас и желаю долгих лет и всяческих благ и процветания вам и вашим многочисленным отпрыскам, родным и близким! Да будет мирным небо над вашей головой и землями султаната, да будет мудрым и справедливым ваше правление!
Здравствуй, Конан-киммериец. Благодарю за приветливые слова и пожелания. В свою очередь хочу пожелать столь именитому и прославленному воину всего самого наилучшего. И, разумеется, хочу поинтересоваться, что привело столь востребованного в более крупных и процветающих странах героя в наши захолустные края.
Конан подавил желание почесать в затылке. Он и правда недоумевал: ну вот не положено на Востоке вот так, сходу, переходить к делу! Они должны были, словно мячами, поперебрасываться ещё с добрых пять минут ничего не значащими комплиментами и пожеланиями «всего наилучшего» друг другу, поминая всех родных до пятого колена, и изречь прочую массу ничего не значащих дежурных банальностей, а тут
Похоже, султана и правда подпёрло!
Ну и отлично. Проще будет торговаться. Но вначале
Не могу не удивиться: а где же уважаемый Бетани-бек, правая рука и наимудрейший советник и помощник Вашего Величества, которому я тоже хотел бы выразить своё почтение и поприветствовать этого во всех отношениях достойнейшего вельможу? Слухи о его деловой хватке и хитроумии дошли даже до тех краев, где я был в последние месяцы!
К сожалению, наш многомудрый и достойный только самых лестных похвал советник, вазир Бетани-бек, сейчас в отъезде. Сегодня с восходом ему пришлось отправиться в порт Эрук, вниз по течению Дорсая, чтобы лично проследить за разгрузкой партии ценного лаванского кедра, предназначенного для строительства новой мечети, как ты, без сомнения, знаешь, Конан, большие корабли с глубокой осадкой не могут, к сожалению, подняться по руслу нашей реки прямо до самой Порбессии. Но к ужину, надеюсь, он вернётся. И ты сможешь засвидетельствовать и ему своё почтение, мой северный гость.
Итак, что привело тебя сюда, о Конан?
Ваше Величество! Пусть кто-нибудь уберёт этот прекрасный ковёр не хочу его напрасно пачкать. Зато когда его уберут, я смогу показать, что привело меня сюда.
Его Величество хлопнул в ладоши два раза. Прибежал всё тот же служитель, метнулся, с тремя земными поклонами, к подножью трона. Султан нагнулся к подставленному уху, что-то прошептал, позыркивая уже не сонным, а весьма грозным оком на киммерийца. Конан, поняв, что чуть было не купился и что на самом деле султан вовсе не потерял трезвого ума и хитроумия, молча ждал. Лицо сделал нарочито равнодушным.
Служка убежал, но через ровно десять секунд в зале оказалось восемь бравого и крепкого вида молодцев явно жителей чёрных королевств, с завидной мускулатурой, ещё и подчёркнутой тем, что мускулистые чёрно-эбеновые торсы, обнажённые по пояс, ещё и были намазаны маслом.
Не прошло и ещё десяти секунд, как роскошный ковёр добрых восьми шагов в ширину от стены до стены приёмного Зала! оказался скатан.
Конан не торопясь вышел на середину расчищенного пространства мраморного пола. Снял со спины мешок. Горловину он развязал заранее, поэтому ничто не помешало потоку из скользких окровавленных предметов вылиться из неё прямо под ноги варвару.
Некоторое время царила тишина, прерываемая лишь учащённым дыханием служки и сопением султана. Затем его Величество изволил-таки разлепить сжатый в узкую ниточку рот, и подрагивающий хриплый голос, исходящий из пересохшего горла, произнёс:
Сколько их, Конан?
Здесь ровно сорок три языка, Ваше Величество. Как вы наверняка уже догадались, выреза́л я их из уже отрубленных голов. Со стороны шеи чтоб не оцарапаться о ядовитые зубы.
Хм-м Я впечатлён. Слава о твоей хитрости, предусмотрительности, доблести и навыках умелого воина вполне соответствует действительности. Вижу, что и об основной головной боли «моего» Величества и всей Порбессии ты уже знаешь. Поэтому говори ты.
Слушаю, Ваше Величество. Но Вы не находите, что взаимоприятную и полезную беседу лучше и удобней вести на свежем воздухе? Например, во внутреннем саду дворца Вашего Величества?
Его Величество криво усмехнулся, оглядываясь на шикарные гобелены на стенах, за которыми, как знал по личному опыту Конан, свободно могли скрываться как дыры для ушей, так и в неприметном простенке пара отделений опытных стрелков-воинов с луками для усмирения слишком уж разошедшихся посетителей-гостей:
Нахожу. Снова хлопки в ладоши и тихий шёпот слуге. И, чуть погодя, султан, получив на ушко отчёт, сверкнул хитрыми глазками уже киммерийцу. Идём, Конан.
Во внутреннем саду дворца Мехмета Шестого оказалось вполне уютно и мило.
Мирно журчал маленький фонтан, мелодично чирикали какие-то экзотические птички с ярким оперением, сидящие в весьма большом количестве на ветвях гнущихся под тяжестью спелых плодов фруктовых деревьев. Клумбы приятно пахнущих ярких цветов были натыканы везде. Но дорожки между ними имелись и даже были выложены тщательно подобранными по цвету аккуратными гладкими камушками.
Конан, прогуливающийся теперь по этим дорожкам под сенью деревьев бок о бок с Мехметом Шестым, не удержался:
Простите за неуместное любопытство, Ваше Величество. Но прежде, чем мы перейдём к делу. Где же ваш э-э Гарем?
Мехмет Шестой позволил себе невесело похихикать:
Твоя правда: если не контролировать женские уши будут расти даже из клумб с нарциссами. Не сомневаюсь, Конан, что ты уже угадал. А так-то конечно, это в основном их территория. И сейчас мои евнухи загнали всех моих драгоценных жёнушек и наложниц на их половину, султан махнул рукой в сторону изящной резной дверцы в торце одного из строений, окружавших сад. И все доступные для глаз отверстия и щели заняты.
Угадал ты и с другим. Гарем как таковой мне уже Без надобности. И сейчас я просто вынужден закрывать глаза на то, что эта сволочь, Бетани-бек, регулярно, как на работу, ныряет туда и строит козни против меня с моей «любимой» первой женой Кумрани-хоним. (Говорил мне папа, да упокоит Мирта Пресветлый его душу, что нельзя делать главной женщину моложе себя почти вдвое!) И терплю я всё это вовсе не потому, что уже совсем выжил из ума или не знаю об этом.
Не-ет, я просто использовал рвение своего первого вазира во благо государства: пусть его хлопочет. Но! До поры до времени, Конан, до поры до времени И время это настало. Правда, понял я это, уже заплатив цену. Пожалуй, слишком высокую.
Я уверен, что ты неспроста спросил меня об этом. Так вот: не беспокойся об оплате. Если мы договоримся, ты получишь её полностью. Из моих рук. И ещё кое-что. Если твоя миссия будет успешной, я больше не буду нуждаться в назойливых и тягостных услугах своего первого вазира. И приплачу за это отдельно!
То есть Ваше Величество хочет, чтоб я на чело варвара набежала тень. Он, конечно, наёмник, но Вовсе не наёмный убийца!
Нет-нет, Конан. Сейчас ты неправильно меня понял. Или, скорее, это я не совсем удачно выразился. От услуг Бетани-бека я избавлюсь и сам. Но! Только после того, как мне станет доподлинно известно, что с монстром-магом покончено. И покончено окончательно. Это непременное условие нашей сделки.
Надеюсь в этом вопросе полностью удовлетворить желания Вашего Величества. Только Мне кое-что понадобится.
Вот как? Впрочем, понимаю. Такой опытный и хитрый воин, наёмник и корсар-профессионал несомненно обладает и выдающимися организаторскими способностями. И понимает, что в одиночку не справится. Говори, Конан. Только
На моё войско уже не рассчитывай.
Оно практически полностью уничтожено. И осталась лишь моя личная стража. Ну, ты видел
Да, Ваше Величество. Собственно, я не о людях для поддержки хотел вас, Ваше Величество, попросить. А о кое-чём другом. Что вполне в вашей власти.
Вот как? Заинтриговал. Говори, Конан!
Назад в караван-сарай Конан прибыл только затемно.
Резеда ждала его в своей комнате. Когда Конан постучал, несколько порывистых шагов за дверью показали, что женщина буквально кинулась открывать. Певучий голосок немного нервно спросил:
Кто там?
Конан.
Минуту. Сейчас загремел засов, дверь распахнулась.
Резеда выглядела в свете лампадки, которую она зажгла с наступлением темноты, весьма впечатляюще. Разметавшиеся пышные волосы, огромные, в пол-лица, глазищи, приоткрытые полные и чувственные губки и за ними мелкие, но очень ровные белые зубы. Конан вошёл, улыбнулся:
Неплохо выглядишь.
Ты мне зубы не заговаривай! Договорился о Работе?
Договорился, деловая моя напарница. Всё в порядке. Можно хоть сейчас отправляться.
Куда это?!
Ну так!.. Работать.
А э-э Никак нельзя подождать с этим до утра? А то я надеялась недвусмысленный горящий взор сказали варвару и без слов, на что именно его пылкая напарница надеялась.
Можно. Это я просто так выразился немного неправильно. Работа, собственно, началась уже давно. Кое-что уже сделано, а кое-что ещё будет делаться. Без нашего, так сказать, участия. Без надлежащей подготовки ни один наёмник в дело не вступит. Чего бы там ты ни слышала о нашем брате, безоглядное махание мечами и саблями завершающий этап. Этой самой, тщательной и кропотливой, подготовки
Если честно, не представляю, что за «подготовка» может быть в таком деле. Ты говоришь загадками. Объясни!
Пока не буду. Нет, не потому, что не хочу а потому, что ты кое-чего не учитываешь, Конан показал глазами на стены, потолок и дверь, которую уже закрыл снова на щеколду. В частности некие особые обстоятельства данного места.
А, вон ты о чём Резеда не успела сказать, что хотела, так как Конан осторожно положил ей руку на ротик и приложил палец к уже своим губам. После чего вдруг выпустил женщину из объятий и метнулся к столу, стоявшему в центре небольшой комнаты.
Стол тут же оказался в одном из углов комнаты, Конан на нём. После чего киммериец толкнул потолок в месте, которое, как казалось Резеде, ничем не выделялось среди прочих. Огромный, почти три на три фута, кусок потолка, вместе с побелкой и всем тем, чему полагалось быть под ней, свободно откинулся туда, где полагалось быть чердаку!
Чердак там и правда имелся. И по нему сейчас, прямо над головой Резеды, протопали чьи-то быстрые и мелкие шаги. Варвар благодаря своему росту в это время как раз оказался почти до пояса внутри тёмного пространства. Правда, он даже меча не вынул, очевидно, полностью удовлетворённый открывшейся картиной. Не стал он заморачиваться и преследованием сбежавшего. Только удовлетворённо крякнул и проворчал, спрыгнув на пол, и ухмыляясь, словно чего-то именно такого и ждал:
Хозяйский.
Кто хозяйский?!
Сынок. Похоже, средний Лейссан. Я их тут уже всех разглядел, днём.
Ах, вот почему ты так долго отирался в кухне, и конюшне, и сараях!
Во-первых, не отирался, а знакомился. Люблю, чтоб я всё знал про все возможные пути как нашего отступления, так и нападения на нас. Врагов. А во-вторых, всегда интересно, какими приправами пользуются местные повара и их жёны.
Да-а?! Так ты ещё и кулинар?! Хм-м И какими же?
Зра. Кинза. Корица. Мята. Шафран. Душица. А всего пара дюжин знакомых мне и даже три незнакомых. Но вот что интересно
Да? Резеда напряглась, так как по нарочито небрежному тону Конана поняла, что что-то он сейчас скажет. Важное.
Приправы развешаны по всей кухне. В виде сушёных букетов или веников. На потолочных балках. А та, что меня интересовала больше всего, уже оказалась в нашем котле. Помнишь, я заказывал нам на ужин тушёную баранину с диким чесноком и специями? Резеда кивнула. Брови её теперь почти сошлись на переносице от нехороших предчувствий, Конан же наоборот: словно испытывал её терпение нарочито неторопливым и ироничным рассказом. Баранина была бы отличная. Мы бы все пальчики облизали. Но вот потом
Уснули бы, как убитые. Впрочем, нет это-то предстояло попозже. Уже когда бы нас прикончили. И мы бы заснули уже беспробудным сном.
Конан! Ты меня пугаешь! Говори уже!
Киммериец подмигнул и нагнулся к самому уху своей собеседницы:
К счастью, я хорошо знаю эту уловку. В тушёное мясо, или плов, или бешбармак добавляется буквально щепотка сушёного и толчёного сока головок фиолетового мака. Так называемый кукнар. На вкус и запах кушанье почти не отличается от обычного. Но!
Вот именно но! Поев такой пищи, человек или даже целый отряд могучих воинов испытывает непреодолимую сонливость. С которой действительно невозможно бороться. И человек проваливается в глубокий сон, больше похожий на обморок. И тогда можно спокойно вязать уснувших, чтоб они стали уж абсолютно беспомощны как куры на базаре! Ну а потом допрашивать или
Вот именно или!
А почему ты
Потому, что просто учуял. Я же варвар. И нюх у меня куда там ищейкам!
И ты думаешь
Я думаю, что прежде всего нам нужно свалить отсюда к чертям собачьим и уж только тогда спокойно разговаривать. Не говоря уж о переночевать!
Ночевать нам теперь уж точно не светит.
Настало время для действий!
Внизу, в общем обеденном зале, было шумно, людно и пахло дымом кальянов, дешёвым вином, калённым маслом и вкусной едой, которой, как поняла Резеда, насладиться им теперь тоже «не светит».
Ужин проходил традиционно для подобных заведений все сидящие за обеденными столами на длинных деревянных скамьях гости и жильцы говорили, перебивая друг друга, и ещё при этом успевали поглощать свежеприготовленную пищу, запивая неимоверным количеством веселящей жидкости: те, кто победнее из местных виноградников, а кто посостоятельней из кофских или коринфских. Конан еле заметно кивнул какому-то мужчине в одежде обычного скотовода и, проходя мимо стола, за которым тот сидел в окружении троих таких же ничем не приметных мужчин, мирно трапезничавших жарким из барашка и лепёшками, что-то буркнул. Резеда смогла разобрать только слово «сегодня!», после чего киммериец проследовал дальше, даже не глянув на мужчину, а тот и не подумал что-либо ответить или даже сделать вид, что понял или знает Конана.
Отбытие из караван-сарая прошло тихо и спокойно.
Ни спросить, ни протестовать из-за не съеденного и не оплаченного ужина хозяин, вечно щурящийся с хитрым видом и поэтому узкоглазый и почти коричневый от загара пожилой шемит по имени Мессей, не пытался. Но они могли ещё долго наблюдать его привычно сгорбленную в раболепном полупоклоне фигуру, пока ехали по центральной улице Порбессии, ведущей на юг, прочь от караван-сарая и дворца. Вернее, наблюдала-то эту зловещую фигуру лишь Резеда, поминутно оглядывавшаяся, а Конан, неторопливым шагом ведущий Красавчика по булыжнику мостовой, заваленной разным мусором и залитой помоями, иногда комментировал это, даже не делая попыток оглянуться: