Она жалобно проскулила.
Кэбот надеялся, что кюры догадаются, что она не была виновна в этой ловушке, а была не больше, чем несчастным, безропотным инструментом в непредвиденной хитрости. В принципе, так оно и было. Однако Кэбот не был уверен, что её владельцы обязательно будут видеть вещи именно в таком свете.
В следующий момент с рёвом и рычанием в теснину ворвались несколько огромных полусогнутых фигур. Кюры!
Глава 17Охота
Их было десять, как и ожидалось.
Одним из них, Тэрл был уверен, был Арцесила, хозяин девушки.
Но увидев перед собой только Кэбота и блондинку, поражённые кюры остановились. Они принялись озираться, выискивая людей. Конечно, они ожидали найти здесь людей, несомненно, убегающих, спасающихся от неумолимых преследователей. Они понятия не имели, что теснина была тупиком, что из неё было никакого выхода другого выхода, кроме того, через который они в неё вбежали. Будь люди здесь, они были бы пойманы в ловушку в этом узком проходе. Это, несомненно, озадачило кюров, поскольку это было нетипично для хитрых животных добычи, обычно не позволявшим поймать их в ловушку в такой манере. Кюрам даже в голову не приходило, что на этот раз именно они могли оказаться теми, кому грозила некоторая опасность.
Тал, произнёс Кэбот вскинув руку в гореанском приветствии.
В то же мгновение первый большой камень, сброшенный сверху, ударил одного из кюров в плечо. Зверя развернуло вокруг оси. Тишину теснину разорвал вой боли и ярости. Кюр схватился за руку, которая теперь, казалось, беспомощно повисала вдоль тела. Кюры удивлённо задрали головы, и увидели летящий в них дождь камней, больших и маленьких. Двое сразу получили удары в голову, и один из них как подкошенный упал на землю. Остальные попытались отмахиваться от камней руками, но многие тут же лишились своих конечностей, не выдержавших встречи к летящими обломками скал. А затем вниз по крутому склону покатились несколько огромных валунов, столкнутых с края обрыва усилиями нескольких мужчин. Упав на дно прохода, они запечатали выход из теснины. Двоим кюрам не повезло попасть под этот рукотворный камнепад. Один получил удар прямо в грудь, отлетел назад и, впечатавшись спиной в каменную стену стёк на дно. Однако затем, царапая когтями стену и изворачиваясь, он смог подняться на ноги, и, в ярости, подняв руки, попытался зареветь, но звук вышел странным, наполовину задавленным и булькающим, из его зубастой пасти вылетел воздух пополам с кровью. Зверь, выглядевший ошеломлённым и дезориентированным, покачнулся и завалился на бок, кашляя и заливая своей кровью камни. Со стен теснины вниз снова полетели камни размером с голову человека, швыряемые больше чем двумя дюжинами мужчин. Кюры были ошарашены и, конечно, захвачены врасплох.
Затем несколько человек, с криками и заострёнными палками наперевес начали спускаться вниз по склонам на дно теснины. Другая группа помчалась по пологому проходу, через который вошли охотники. Кюрам никогда прежде не приходилось сталкиваться с людьми в такой манере. Раньше люди всегда бежали от них. А в этот раз люди не то что не бежали, но нападали, неуклонно и зло, и, помимо этого, кюры вдруг оказались в меньшинстве. Люди значительно превзошли их численно. Пока зверь пытался отбить заострённую палку одного, трое или четверо других, подобно слинам, висящим на боках ларла, втыкали своё примитивное оружие глубоко в волосатое тело. Уже в первый момент атаки четыре кюра были мертвы, и не оставалось ни одного не раненного, чья шкура не была окровавлена. Шестерым оставшимся кюрам, рычащим, размахивающим лапами и копьями, в конце концов удалось прорваться через наполовину заваленный проход и массу разъярённых людей к лесу, вплотную подступавшему к скалам. Кэбот подал знак, что люди должны преследовать их и продолжить нападать. Кюрам нельзя давать возможность перегруппироваться или хотя бы осмыслить произошедшее.
Нет ничего необычного в том, что преследуемый может стать охотником. Ларл, например, обычно делает петли или заходит с тыла и начинает преследовать своих охотников. Но с людьми это произошло впервые.
Той ночью люди питались мясом кюра. Кэбот не стал присоединяться к ним, отказавшись есть плоть разумного существа.
В общем, он вернул Архону двух рабынь, Тулу и Лану, и покинул лагерь его людей.
С собой он взял только блондинку, ведя её связанную на поводке и с заткнутым ртом, но теперь избавив от колокольчиков.
Глава 18Уступ
Кто-то может предположить, что со стороны Кэбота было глупостью возвращать блондинку в окрестности шлюза шаттла, вместо того, чтобы оставить её хищникам или лесным людям, однако такие действия вовсе не являются чем-то беспрецедентным среди людей. Наверное, представителю одного вида разумных существ не стоит комментировать особенности поведения другого. К тому же, с точки зрения Кэбота, она была свободной женщиной. Возможно, это имело какое-то значение. Но с другой стороны, кажется вероятным, что он повёл бы себя, точно так же будь она не больше, чем рабыня. Людисущества странные. Им нравится владеть и управлять своими женщинами, причём полностью, даже прибегая к плети, но при этом они пойдут на многое, чтобы защищать их, заботиться и лелеять. Многие готовы умереть за них. Мужчины хотят в женщине рабыню, точно так же, как женщины хотят видеть в мужчине господина.
Около шлюза блондинка склонила голову и потёрлась ею о грудь Кэбота, наполовину испуганно, наполовину благодарно. Это был жест, мало чем отличающийся от того, с каким домашнее животное кюра могло бы подольститься к своему владельцу.
Кэбот же отстранил её от себя и, уже было отвернулся, чтобы скрыться в лесу, как внезапно, резко повернулся назад и, почти со звериным рычанием и яростью, шагнул к ней, схватил за руки и поднял перед собой. Он держал девушку так в течение некоторого времени, пристально разглядывая её. Насколько я понимаю, она была довольно миловидной самкой его вида. Конечно, Царствующие Жрецы, должно быть, с вниманием и заботой подошли к её выбору, прежде чем в своих целях подсадить в его контейнер на Тюремной Луне. Мы подозреваем, что очень немногие из её прелестей Кэбот не смог различить под той рабской туникой, которая была на ней надета. Несомненно, в его крови в тот момент бушевал мощный порыв толкавший его к ней. Будь она рабыней, и Кэбот, скорее всего, взял бы её в свои руки и порадовал себя ею. Но она, конечно, была свободной женщиной. Возможно, это имело значение. Короче говоря, он этого не сделал, не опрокинул её на спину, чтобы использовать резко и яростно, не уложил осторожно на траву, чтобы с терпением и выдержкой, как иногда делается с рабыней, заставить её извиваться и задыхаться, и жалобно умолять в веревках или цепях, чтобы он не прекращал своего занятия. Безусловно, она была бы в его милосердии, и он сделал бы с ней всё, что ему бы понравилось, потому что онавсего лишь рабыня. Но он просто привлёк девушку к себе, как если бы она была человеком, и, удерживая её голову так, что она не могла ни отстраниться, ни отвернуться, прижал свои губы к губам блондинки. Затем сильнее. Спустя несколько мгновений Тэрл немного отстранился. Девушка, на лице которой застыло выражением похожее на недоумение, уставилась на него. Это действие, которое, кажется, является вполне обыденным в культуре людей, не было до конца понято ею.
Это действие, весьма распространено среди людей и, в действительности, среди определенных других видов, но его посыл вовсе не универсален даже среди людей. Универсальны, конечно, сексуальные заигрывания, провокации и прочие подобные действия, того или иного вида, вроде прижатий, касаний, ласк, поглаживаний, поз, танцев и так далее. Среди кюров распространены разного рода покусывания, но не с целью ранить, а скорее дать понять, что вред, который мог бы быть причинён, причинён не был. Самец, например, может собственнически сомкнуть зубы на самке, но не поранить её, а самка в ответ, если не протестует, может так же укусить самца, как бы защищаясь, но не до крови. Если же самка не готова уступить, то она может причинить серьезную травму. Ухаживание кюра, если можно так выразиться, походит на кружение вокруг добычи, с прыжками и притворными выпадами и укусами, которые иногда могут становиться довольно опасными. В действительности, сторонние наблюдатели, не разбирающиеся в этом, иногда думают, что два кюра дерутся, а не ухаживают друг за другом. Самец кюра, как и мужчины у людей, обычно крупнее и сильнее самок своего вида, что может сослужить хорошую службу в плане выживания всего вида в целом, поскольку самка может быть оплодотворена и без её согласия, если этого требует сохранение вида. Самка кюра сама по себе крупная и опасная, но самец ещё крупнее и гораздо опаснее, и в конечном итоге, может удержать её, и сделать с нею всё, что он пожелает. Безусловно, многое зависит от характера каждого конкретного представителя их вида.
В целом, распространённое среди людей касание губами, предполагает, что в это может быть вовлечено нечто большее, чем простая культурная идиосинкразия, но не на уровне немедленно доступном для сознания, а на уровне, на котором акт понимается как символический, наводящий на размышления и предваряющий более интимные отношения. Возможно, именно поэтому в отдельных человеческих культурах многие возражают против касания губами рассматриваемым способом. Например, гореанские свободные женщины обычно на публике прячут лица, по крайней мере, частично, под вуалями, по-видимому, чтобы скрывать от всех свои провоцирующие губы. Фактически, одним из актов, наиболее пугающих для гореанской свободной женщиной, в особенности для представительницы высшей касты, может стать, что называется, раздевание лица, при котором их губы выставляются на всеобщее обозрение, как если бы это были губы рабыни. Это рабыням, не позволено скрывать своего лица, так что их губы должны быть видны всем, и даже публично, что расценивается как один из актов позора и унижения, наложенным на рабыню.
Одна из причин того, что многие гореане рассматривают женщин с Земли как пригодных только для рабства, в том и состоит, что многие из них обнажают свои губы публично. Это изначальное отсутствие беспокойства относительно наготы своего лица обычно пробуждает презрение к рабыням земного происхождения не только у гореанских свободных женщин, но даже и у гореанских рабынь. Кстати, часто рабыня земного происхождения, по мере того как она всё ближе знакомится с Гором и его культурой, начинает всё острее ощущать наготу своего лица, как и то, что прикрыть эту наготу ей запрещено, и мужчины могут рассматривать её, как они пожелают и так далее. Но разве это не то же самое, как с кайилой, или любимым слином? Животные же не носят вуалей. Позже, однако, начав то, что называется изучать свой ошейник и понимать его смысл, как провозглашение её желанности, привлекательности и красоты, она изучит радость неволи, и свою роль и важность в структуре гореанского общества, и, вероятно, будет идти гордо, высоко подняв голову, широко разведя плечи, нахально демонстрируя собственность её господина. Её больше не волнует тот факт, что свободные женщины ненавидят её, а другие гореанские рабыни теперь расценивают как серьезную конкурентку. Она уже узнала, что, у таких как она больше вероятность быть проданной с аукционной площадки. Безусловно, для неё будет разумно, унижаться перед свободными женщинами, становиться на колени, съеживаться и опускать голову, впрочем, как и для любой другой гореанской рабыни. Укус стрекалаштука неприятная.
Но вернёмся к встрече, или прижатию, или касанию губ, одной или обеими сторонами, как реагирует переводчик, на вопрос, что такое поцелуй. Мы отмечаем, что рабыню можно целовать, и она должна целоваться всякий раз, когда и как её хозяину этого захочется, поскольку она ему принадлежит. Точно так же рабовладелец командует не только губами рабыни, но и её языком, зубами, волосами, руками и всем телом. Вся она, как Вы понимаете, принадлежит ему. Она существует для служения ему и его удовольствия. Она обычно готовит, чистит и стирает для него, и вообще заботится о его одежде и имуществе, включая саму себя и его жилище. Она приветствует его в его доме, становясь на колени. Она уже знает, что такое просить, умиротворять, изнемогать и выказывать почтение. Она знакома с беспомощностью и подчинением, поскольку она рабыня. Она более чем знакома с цепями и веревками, или капюшонами и кляпами. Такие вещи освобождают её сексуально и напоминают ей, ясно и недвусмысленно, что она более не свободная женщина. Ей, вероятно, придется освоить многие обязанности, как домашние, так и интимные. С того момента как рабские огни запылали в её животе, свобода для неё осталась в прошлом. Отныне и впредь она принадлежит мужчинам. Так что, нет ничего удивительного в том, что её часто можно увидеть на коленях перед мужчиной, опустив голову, целующей его ноги, в жалобной мольбе о его прикосновении.
Онарабыня.
Так вот, Кэбот насильно прижав свои губы к губам связанного домашнего животного Арцесилы, удивил её. Несомненно, она нашла этот опыт озадачивающим, но, кажется, одновременно, не неприятным.
Несомненно, также, это вызвало некую незнакомую ей неловкость внутри её прекрасного тела, по-видимому, связанную с внезапно вскрывшейся восприимчивостью. Акт, возможно, говорил с нею при дневном свете сознания, шёпотом ночных секретов её живота, но, также в это могло быть вовлечено не больше, чем, так сказать, зов крови к крови.
Возможно будет проще понять её состояние, если мы упомянем, что Арцесила, несмотря на несколько предложений, некоторые из которых были подкреплены солидной суммой, никогда не использовал её для получения потомства, даже, несмотря на то, что её мягкие бёдра давно покраснели. Её никогда не запирали в кандалы размножения. Она, конечно, в виду своего возраста и здоровья, часто чувствовала странное беспокойство и волнение, вызванные едва понятым ей сексуальным любопытством и побуждениями. Но она мало что могла сделать с этими тревожащими гормональными недугами. Она даже не понимала их сексуальной природы. Её хозяин не стал стерилизовать её. Порой она чувствовала в себе странное напряжение в присутствии мужчин, но таковых было немного в Стальном Мире, за исключением животных в скотских загонах, рождённых среди себе подобных для мяса и глупости, а из тех, с которыми она сталкивалась в других местах, многие были домашними животными, и особого интереса не представляли, поскольку были стерилизованными, ленивыми и пассивными.
Кэбот раздражённо оттолкнул блондинку от себя, и повернулся лицом к лесу.
Блондинка заскулила ему вслед.
Он уже слышал, характерное шипение слинов. Ан назад они вышли из шлюзовой камеры шаттла. Со своего наблюдательного пункта Тэрл насчитал восемь охотников при двух ищейках. Он специально оставил длинный петляющий след, чтобы выиграть время, и иметь возможность сделать круг, вернутся и оставить блондинку у входа в шаттл. Само собой, путал он след в одиночку, оставив свою пленницу в лесу. Связанную и с заткнутым кляпом ртом Кэбот уложил блондинку на живот под высоким туровым деревом и, опустившись на колени рядом с её телом, освободил ей руки, но перевернув девушка на спину, сразу связал их снова, но уже спереди. Опять перевернув пленницу на живот, Тэрл, отвязав от её шеи один из поводков, притянул им её руки к животу и завязал шнур на спине. Второй поводок он пропустил под подмышками девушки, так что его концы оказались спереди, а потом эти концы связал узлом под её коленями, и, закинув получившуюся петлю на плечо, начал взбираться на дерево. Посадив блондинку на высокой ветке, примерно в семидесятивосьмидесяти футах над землей, спиной к стволу дерева и, отвязав второй поводок, им закрепил девушку на месте, опоясав за ноги, живот и шею. Кэбот небезосновательно предположил, что высота и тишина защитят его подопечную от хищников. Ветки на такой высоте были достаточно тонкими и не выдержали бы вес ларла, а слины были животными наземными, по деревьям лазать не склонными. Оставалось, только надеяться, что охотники из числа людей не догадаются посмотреть вверх.
Блондинка жалобно посмотрела на Кэбота, и немного беспомощно подёргалась. У неё не было ни малейшего шанса освободиться, поскольку она была привязана гореанским воином. В программу обучения таких мужчин связывание пленников входит отдельным предметом. Фактически, даже гореанских подростков обучают тому, как правильно связывать женщин, конечно, предоставляя рабынь, на которых можно практиковаться. Девушка тихонько проскулила, на большее она была не способна, кляп из меха и завязки глушил все звуки. Всё, что она могла, это жалобно смотреть на мужчину. Но в его глазах не было даже намёка на возможность милосердия. Ей предстояло остаться здесь и в том виде, в каком она была. Она снова заскулила и попыталась извиваться, но бесполезно. Блондинка соблазнительно выглядела связанной. Короткая туника также не оставляла особого простора фантазии относительно её очарования. Если бы она смогла понять свой статус, как свободной женщины и природу мужчин, она, скорее всего, постаралась бы держать тело в неподвижности. Рабыни, с другой стороны, часто проявляют недюжинную изобретательность и даже хитрость в плане использовании движений и верёвок. Часто они делают вид, что пытаются бороться, тем самым подстрекая своего господина. Какая рабыня не знает, что даже малейший лязг её цепи, на вид небрежный, может привлечь к ней внимание владельца, а то и возбудить его до безумия. И при этом им удаётся делать это с совершенно невинным видом! Иногда им приходится балансировать тонкой грани, которая отделяет изнасилование и удар плети от нежности, и снисходительную ласку от нетерпеливого, поучительного укуса стрекала.