Закончив с ней, Кэбот спустился с дерева и приступил к запутыванию следа, взять и распутать который любой слин сможет даже многие аны спустя. Позже Тэрл собирался вернуться за кюрским домашним животным, а пока ей оставалось только ждать пока дела мужчин и кюров не будут решены, совершенно неспособной каким-либо образом вмешаться или повлиять на результат. Подобное обращение с женщиной, кстати, даже со свободной, не было чем-то необычным для гореан. Она должна ждать пока события идут своим чередом, ждать, чтобы выяснить, будет ли она освобождена и возвращена с честью, скажем, в её город, или узнает того, кому она теперь будет принадлежать. Женщина с гореанской точки зрения часто рассматривается как товар и приз, который может быть получен или дан в зависимости от желания как мужчин.
* * *
Оставив блондинку около шлюза, куда он её сам же и возвратил, Кэбот прислушался, а затем побежал в лес.
Он запомнил вкус её губ. Ему казалось позором, тратить впустую такой товар как она, оставляя её домашним животным кюра. Разве не лучше бы она смотрелась в клетке, предпочтительно тесной, что было бы весьма поучительно для неё, ожидающей своей продажи?
У Кэбота не было никакой надежды на то, чтобы уйти от слинов в одиночку, но он не хотел подвергать лесных людей дополнительной опасности.
Из оружия у него при себе была только доставшаяся ему в подарок от Архона, длинная заострённая палка, длиной около семи футов, что примерно равнялось длине гореанского копья.
Слин, когда он дикий или спущен с поводка, обычно идёт по следу молча.
Но когда его используют как контролируемое охотничье животное, он часто яростно натягивает поводок, пытаясь торопить охотников, рыча от расстройства, и иногда издавая сердитый визжащий звук, словно указывая егерям держащим поводок, на ненужность такой продолжительной охоты, которую он, если бы его выпустили, мог бы закончить уже давно, прервав дальнейшее бегство неожиданно неуловимой добычи, след которой он уже давно определил, местонахождение знает и готов уничтожить.
* * *
Кэбот понимал свою неспособность оторваться, что от слинов, что от кюров. Слинбыстрый, неутомимый следопыт, а кюр, особенно опустившийся на четвереньки, может легко опередить мужчину, как на короткой дистанции, так и в изнурительном марафоне на целые пасанги, и по скорости, и по выносливости. Мимоходом мы можем подтвердить это превосходство, и слина, и кюра над человеком. Впрочем, это превосходство очевидно для любого нейтрального наблюдателя. И даже нет нужды упоминать о большей силе кюра, о мощи его челюстей, проницаемости его клыков, способности когтей, особенно на задних ногах, выпотрошить добычу одним ударом и так далее.
Соответственно, Кэбот не собирался бежать, пока, отчаянный и опустошенный, возможно после нескольких анов преследования, из-за боли в мускулах, дрожи тела, нехватки воздуха в лёгких, он не станет совершенно беспомощным и беззащитным перед своими преследователями.
Тэрл предпочел бы встретиться с ними, пока ещё он был бы полон сил и подвижен.
Будь его преследователями неосторожные и неопытные люди, или подобные животные другого вида, он, скорее всего, сделал бы петлю и незаметно подкрался бы с тыла, чтобы устранить их одного за другим, конечно, если бы они держались цепочкой и достаточно растянулись, преследуя его. Этообычная тактика, когда имеешь дело с колонной неосторожных и не подозревающих с кем они связались преследователей, но маловероятно, чтобы это сработало, скажем, Воинами или Убийцами, поскольку они осторожны и знакомы с такой тактикой, к которой к тому же, сами частенько прибегали. И Кэбот предположил, правильно, нет ли не важно, что соратники Пирра должны хорошо знать, что их добычей был Воин, и, соответственно, было бы
неразумно, даже притом, что он человек, недооценивать этого факта. Также, Кэбот предположил, и это я полагаю было правильно, что слух и обоняние кюров воспрепятствовали бы ему совершить больше чем одно нападение. Добавим к этому, что у него не было ни металлического клинка, которым можно было бы быстро перерезать горло, ни топора, которым он мог бы перерубить спинной хребет, ни настоящего копья, наконечник которого мог легко проткнуть даже толстую шкуру кюра, и проложить путь к его сердцу. Короче говоря, он предположил, что, в лучшем случае, смог бы избавиться от одного врага, оставшись перед семью другими и двумя разъярёнными слинами, повернувшимися и бросившимися на него. В общем, Тэрл предпочёл подняться на небольшой уступ, высотой футов тридцать, который задержит и замедлит слинов, а при удаче, позволит ему продержаться против них какое-то время даже с заострённой палкой или шестом. На его взгляд охотникам будет неважно, загрыз ли его слин, который вполне мог быть диким лесным слином, или убит, предположительно случайно, от могучего копья брошенного рукой кюра.
Теперь он ждал на уступе между скалами и размышлял над тем, что это было достаточно странное место для того, чтобы умереть, но весьма интересное. Подняв голову, Тэрл мог видеть лес, росший над его головой, так же, как и вокруг него. Солнечный свет попадал в этот цилиндр аналогично тому, как он попадал в главную среду обитания кюров, будучи собранным и сосредоточенным посредством зеркал от «Тор-ту-Гора» или Солнца, поскольку это были два названия одной и той же звезды. Он с интересом заметил, пока ждал, что из различных скрытых трубопроводов появляется плёнка воды, по-видимому увлажняя воздух вокруг него. Несомненно, это происходило во многих вестах вокруг и выше его, в лесу на потолке. Этим увлажнением, скорее всего, управляли автоматические устройства, а испарившаяся влага, в свою очередь, будет естественным образом усвоена и переработана в планетарной окружающей среде. Мужчина с чувством близким к очарованию смотрел, как образуются бусинки воды на листьях ползучего турпаха, паразитного, но съедобного вьюна, обычно цепляющегося за кору турового дерева. Его кожаная туника, доставшаяся от людей Архона, быстро остыла и начала липнуть к телу. Резко поднявшаяся влажность подчеркнула свежесть и аромат леса. Это продолжалось приблизительно десять енов, после чего увлажнители прекратили работать, также внезапно, как и начали. Над лесом, раскинувшимся ниже, по причине более высокой температуры, смягчённый и освежённый воздух начал дрожать и парить.
Уже прошло около четверти ана с того момента, как Кэбот снова услышал слинов.
Он уже мог точно сказать, что ищейки были взволнованы, и их рвение и возбуждение, росли по мере того, как след становился свежее.
А уже мгновение спустя Тэрл увидел, продиравшуюся сквозь кусты гибкую фигуру слина, уткнувшегося своей змеиной головой в землю.
Кэбот встал и, ударив торцом палки по скале у своих ног, выкрикнул:
Здесь! Сюда, ползи сюда, серый друг!
Слин поднял голову. Позади него стоял кюр, державший в руке поводок. Он тоже задрал голову, а затем, указав на Кэбота, разразился громким рёвом ликования и триумфа, заодно приводя в готовность своих товарищей.
Слин так ярился, так рвался с поводка, что даже кюру приходилось напрягать все силы, чтобы удержать его на месте. Через мгновение из кустов вынырнул второй слин. Обоих ищеек больше волновал след и его свежесть, чем тот факт, что добыча фактически уже была в поле зрения. След, струйка запаха, всё ещё держал их в своих цепких лапах. Следом и остальные кюры появились из деревьев. Двое их них двигались слегка впереди основной группой, влекомые слинами. Шестеро других разбились по парам, причём каждая следующая пара держалась тандемом за предыдущей. Это доказало Кэботу верность его предположения относительно того, что он был бы в состоянии попытаться убить только одного, поскольку другой член пары немедленно узнал бы о нападении на его товарища.
«Да, подумал Кэбот, они понимали, что шли по следу воина».
Мужчина был удовлетворён уважением, проявленным кюрами к его касте.
Все восемь кюров появившиеся из леса, уже были почти у основания занятого им небольшого уступа.
Шестеро были довольно крупными особями, если не сказать огромными, двое другие значительно меньшими, не больше трёхсотпятисот фунтов.
Их переводчики были включены.
Приветствую, донёсся механический голос из переводчика.
Приветствую, ответил Кэбот.
Мы думали, что тебя придётся преследовать дольше, сказал один из кюров.
Надеюсь, вы не разочарованы? осведомился Кэбот.
Ты догадываешься, почему мы здесь? поинтересовался другой кюр.
Думаю да, ответил мужчина.
Ты оставил для нас странный след, заметил третий.
Ты не мог проникнуть в шлюз шаттла, сказал первый. Там нужен код.
Представляете, я догадался, усмехнулся Кэбот.
Вернувшись по твоему эксцентричному следу к шаттлу, мы обнаружили там животное-приманку, сказал третий из них.
Самку-приманку, добавил четвёртый.
Интересно, кивнул Кэбот.
Там где речь идёт о мужчинах, лучшими приманками становятся женщины. Выражение «девка-приманка» известно во многих местах. Бывает, что таким рабыням разрешают надеть предметы одежды свободной женщины без того, чтобы быть убитой за это, когда используют её в этой роли. Иногда их выставляют на мосты по вечерам при свете лун, чтобы, в тот момент, когда разбойничающий тарнсмэн заходит в атаку, тарнсмэн города мог напасть на него сверху и застать врасплох. В качестве примера другой распространённой хитрости можно привести такую: группа рабынь переодетых в девушек, развлекается спортивной игрой вне стен города, возможно со смехом перебрасываясь мячом, или беседуя друг с дружкой. Когда чужой тарнсмэн, решивший испытать удачу цепи, садится, чтобы поймать один из на вид уязвимых очаровательных трофеев, к его удивлению внезапно появляются многочисленные гвардейцы, доселе скрывавшиеся в норах, и окружают его. Свободных женщин, кстати, почти никогда не используют в такой роли. Если бы какая-то согласилась на такое, то она, скорее всего, очень скоро обнаружила себя раздетой и в своём ошейнике, то есть в ошейнике её господина.
Мы не стали её есть, сообщил пятый, поскольку она была одета.
Пока не стали, добавил третий.
А откуда вы знаете, что она была животным-приманкой? полюбопытствовал Кэбот.
А как ещё она могла бы оказаться здесь? спросил первый.
И то верно, кивнул Кэбот.
А где её охотничья партия? спросил тот же кюр.
Почему бы тебе не спросить у неё самой? поинтересовался Кэбот.
Похоже, Ты мало знаешь о нас, человек, заметил он. Такие существа, в лучшем случае, домашние животные. Они не умеют говорить.
Понятно, протянул Кэбот, поразившийся тому насколько быстро соображала блондинка.
Как быстро она поняла, что они охотились именно на Кэбота. Впрочем, она, конечно, как и он сам, прекрасно слышала визг слина. Принята за безъязыкое домашнее животное, она избегала допроса с пристрастием относительно его местонахождения. Кроме того, её как не умеющую говорить, можно было не опасаться как опасную свидетельницу, которая могла бы сообщить о них. Точно так же, как нечего было бы бояться на Земле беспризорной собаки.
«Пожалуй, самую большую опасность для неё, подумал Кэбот, по-видимому, будут представлять выжившие члены предыдущей охотничьей партии, или кто-либо другой, кто мог узнать о том, что она, девушка-приманка, использовалась не кюрами, чтобы заманить людей, но людьми, чтобы завлечь в ловушку кюров. Конечно, Кэбот приложил все усилия, связывая её и держа беспомощной около себя в теснине, чтобы дать ясно понять тот факт, что она не по своей воле предала своих хозяев. Безусловно, её использовали против них, хотела она того или нет, но кюры не склонны проявлять доброжелательности, понимания или всепрощения. Раз её использовали так один раз, разве она не может быть использована тем же способом в следующий раз? К тому же, кто сказал, что она не могла сотрудничать с людьми намеренно? Поскольку она не умела говорить, или точнее умела говорить плохо, это могло бы показаться более чем возможным. И, конечно, Арцесила знал, что она была, по крайней мере, до некоторой степени говорящей, так как он сам отправил её на обучение к Гренделю.
Мы думаем, на обратном пути снимем с неё одежду и съедим её, заявил третий из участвовавших в разговоре кюров.
Это замечание обеспокоило Кэбота, поскольку он как-то упустил из виду, что перед ним были кюры, для которых люди мало чем отличались от верров или табуков.
А что если она убежала, уточнил Кэбот.
Нет, отмахнулся первый из них. Мы прислонили её спиной к дереву и сковали её руки наручниками сзади, а ключ повесили на шею.
Так что мясо останется свежим, опять вступил в разговор третий.
Вообще-то онадомашнее животное, напомнил Кэбот, и её хозяин не будет рад тому, что его собственность съели.
Он не узнает.
Это Лорд Арцесила-то не узнает? усмехнулся Кэбот.
Кюры обменялись удивлёнными взглядами.
Откуда Ты узнал об этом? спросил первый.
На неё не было его ошейника, заметил второй.
На ней не была вообще никакого ошейника, добавил третий.
Она может быть ничейным животным, которое использовали в качестве приманки, предположил четвёртый.
Она могла украсть тунику, чтобы её не съели, сказал пятый.
Иногда они готовы убить друг друга за тунику, сказал первый.
Я видел её на его поводке, сообщил Кэбот.
Мы будем голодны после охоты, предупредил третий кюр.
Но я же здесь, напомнил Кэбот. Какое вам разница, кого их людей вам съесть?
Ты достанешься слинам, объяснил второй. Они прошли большой путь. И они нашли свою добычу. Они захотят съесть её.
Слины, действительно, нетерпеливо царапали земле и, задрав головы, жадно смотрели на него.
Слинопасное животное, голодный слин опасен вдвойне, а тот, который ожидает вознаграждения за успешную охоту, и не будет вознаграждён, опасен чрезвычайно. Такое животное может повернуться и броситься на того, кто держит его поводок. Когда слина используют в охоте на сбежавших рабынь, если планируется вернуть рабыню владельцу, а не убить, охотники обычно несут мясо с собой, чтобы наградить животное, как только добыча окажется в руках ловцов.
Лорд Арцесила не обрадуется, если вы съедите девушку, предупредил Кэбот, который, честно говоря, сам не был уверен в этом, в конце концов, что мешало Арцесила, самому рассмотреть возможность такого акта.
Ему неоткуда будет узнать об этом, заявил третий из группы кюров.
Ну что, мы спускаем слинов? поинтересовался тот из кюров, который стоял несколько впереди других, и кого Кэбот счёл лидером их партии.
Это скорее ваше решение, пожал плечами Кэбот, а не моё.
Признаться, мы ожидали, что ты будешь бежать, пока сможешь, сказал одни из кюров.
Люди не всегда бегут, ответил Кэбот.
Похоже, Ты слишком глуп, чтобы сделать даже это, заявил другой.
А Ты побежал бы? спросил его Кэбот.
Нет, ответил тот, но якюр.
А может, онкюр? предположил третий из группы охотников.
Быть кюром, это знаете ли, далеко не всегда означает простую принадлежность к определённому виду живых существ. Вопрос «Ты кюр?» может быть задам даже кюру, и в данном случае его значение выходит за рамки простой биологической классификации.
Нет, ответил Кэбот. Ячеловек.
Одни из кюров у подножия скалы злобно зарычал. Однако его переводчик выдал бесстрастную фразу:
Тымясо.
Ты думаешь, что та палка, которую Ты держишьоружие? явно издевательски спросил их вожак.
Подари мне своё копье, если хочешь, чтобы я был вооружён лучше, предложил Кэбот.
Ты даже не сможешь метнуть его, заявил кюр.
Тогда мне придётся суметь обойтись своей палкой, развёл руками Кэбот.
Он храбр, донеслось из одного из переводчиков.
Ты должен понимать, вдруг сказал кюр, выглядевший самым крупным среди них, и до сего момента молчавший, это не имеет отношения конкретно к тебе.
Ничего личного, поддержал его другой.
Понимаю, усмехнулся Кэбот. У вас поручение от Лорда Пирра, бросившего вызов Агамемнону.
Спускайте слинов, скомандовал тот, который, как казалось Тэрлу, был их лидером.
Слины, несомненно, узнали эту команду, произнесённую на кюрском, а не по-гореански, на который были выставлены переводчики. В любом случае они реагировали немедленно, даже прежде, чем Кэбот услышал голос из переводчика. Они задрожали и ещё яростней принялись рвать когтями землю, дёрнулись было вперёд, но были удержаны. Потом они снова рванулись вперёд, нетерпеливо шипя, натянув поводки так, что их уже с трудом смогли удержать даже кюры, как и не смогли отстегнуть карабины. Оба зверя смотрели вверх, на Кэбота, в их глазах светилась нетерпеливая жажда крови. Наконец предохранительные защелки, а затем и карабины сработали, четыре щелчка, и два слина буквально выстрелили вперёд. Их когти бешено заскрежетали по короткому крутому склону.