Я бы с удовольствием придушил Локи, но руки отчего-то стали будто свинцовые. Я опустил взгляд: ногти у меня на руках росли с невообразимой скоростью и тянулись к палубе, как корни тянутся к земле. Обувь вдруг сделалась мне тесна. Я откуда-то уже знал, что ногти на ногах тоже удлиняются, протыкают носки и пытаются вырваться из плена походных ботинок.
Что еще? Локи постучал пальцем по подбородку. Ах да! Гляди-ка!
Он махнул рукой мимо отрядов шаркающих мертвецов, в сторону бухты: дескать, а теперь, Магнус, сюрприз! На туманном горизонте ледяной утес отделялся от суши, обрушивая в воду каскады ледяных осколков. Через полсекунды до меня докатился звук: приглушенный рокот, словно гром через плотную завесу облаков.
Мощно, а? просиял Локи. Льды тают куда быстрее, чем я рассчитывал. Обожаю глобальное потепление. Мы отчалим еще до конца недели, так что вы, ребятки, боюсь, так и так опоздали. Я бы на твоем месте развернулся и отправился назад, в Вальгаллу. У тебя еще несколько дней в запасе: хоть их проживешь в свое удовольствие. Мог бы на йогу походить, например. А там, глядишь, и Рагнарок нагрянет.
Мои непокорные ногти на руках уже касались палубы и начали вплетаться в блестящую поверхность, таща меня за собой, заставляя согнуться. Ногти на ногах прорвались через носки ботинок, пригвоздив меня к месту. А мертвецкие ногти тем временем принялись оплетать меня, как плющ, протискиваясь под шнурками и подбираясь к лодыжкам.
Локи смотрел на меня сверху вниз со снисходительной улыбкой, точно на малыша, делающего первые шаги.
Да, чудесная неделя для Судного дня. Но если уж тебе так приспичило бросить мне вызов Он со вздохом покачал головой, всем своим видом говоря: «Ох уж эта молодежь со своим ребячеством». Не вмешивай в это моих детей, договорились? Бедняжки Сэм и Алекс. Им уже и так досталось. Если они хоть что-то для тебя значат Это путешествие приведет их к гибели, помяни мое слово. Они даже не догадываются, что их ждет!
Я рухнул на колени. Теперь уже было не разобрать, где мои ногти, а где палуба Нагльфара. Иззубренные кератиновые побеги серо-черными веревками опутали мои лодыжки и запястья и привязали меня к палубе. И уже вовсю подбирались к бедрам. Вот-вот они утянут меня вниз, и я стану частью этого корабля.
Остерегись, Магнус! предупредил Локи. Как бы все ни сложилось, вскоре нам предстоит новая беседа!
Тяжелая рука тряхнула меня за плечо, и я очнулся.
Магнус! проревел Хафборн Гундерсон. Отцепись ты от этой веревки! Бери весло!
Я снова был на палубе одуванчикового корабля. Мы пробирались через холодный плотный туман. Течение влекло нас к выходу из туннеля, где река терялась в рокочущей мгле.
Я сглотнул цемент, забивший мне горло.
Это что, новый водопад?
Да, и он утащит нас прямиком в Гиннунгагап и там угробит. Может, уже начнешь грести?
Ти Джей и Хафборн сидели на скамье впереди нас. Все вчетвером мы гребли как ненормальные, пытаясь развернуть корабль вправо и увести его от пропасти. Плечи у меня так и горели. Мышцы спины возмущенно протестовали. Наконец рокот водопада остался где-то далеко за кормой. Туман рассеялся, и обнаружилось, что мы в Бостонской гавани, неподалеку от «Железнобокой старушки». Слева высились кирпичные стены и колокольни Чарльзтауна.
Ти Джей с ухмылкой обернулся к нам:
Видели? Не так-то плохо!
Это точно, хмыкнула Мэллори. Почти свалились с края мира и чуть не рассеялись в дымно это не в счет.
Хафборн потянулся и сказал:
Ох, я словно слона втащил на Банкер-хилл, но мы молодцы, все до И тут он посмотрел на меня. Магнус, ты чего?
Я не мог отвести взгляда от собственных трясущихся рук. Мне все казалось, что ногти растут и растут и врастают в палубу корабля мертвецов.
У меня случилось маленькое виденьице, пробормотал я. Ничего, сейчас очухаюсь.
Друзья встревоженно переглянулись. Они все прекрасно знали, что означают слова «маленькое виденьице».
Мэллори Кин придвинулась поближе ко мне.
Гундерсон, да возьми же руль наконец!
Хафборн нахмурился:
Чего раскомандовалась, ты
Мэллори выразительно на него посмотрела. Хафборн пробурчал что-то себе под нос и побрел к рулю.
Мэллори сверлила меня взглядом зеленых глаз в рыже-бурую крапинкукак яйца птички кардинала.
Ты видел Локи?
Обычно я не сижу так близко к Мэллори. Но есть исключительные случаи. Например, когда ей надо вытащить топор из моей груди на поле боя. Мэллори блюдет свое личное пространство. Что-то в ее взгляде внушало опасения. В ее глазах мелькал какой-то недобрый огонек. Или точнее бушевал пожар, стремительно метавшийся с крыши на крышу. Никогда не знаешь, что этот пожар собирается спалить, поэтому на всякий случай лучше держаться в сторонке.
Ага. И я рассказал ей все, что видел.
Мэллори брезгливо скривила губы:
Вот же поганец Нам он всем недавно явился в кошмарах. Погоди, я до него доберусь
Ну, Мэллори, укоризненно произнес Ти Джей. Я, конечно, понимаю, что тебе поквитаться с Локи неймется побольше нашего, но
Он умолк, потому что Кин бросила на него убийственный взгляд.
О чем это говорил Ти Джей? Я слышал, что Мэллори погибла, пытаясь обезвредить взрывное устройство в машине. Это случилось в Ирландии. Но, если поду-мать, о ее прошлом я почти ничего не знал. Выходит, Локи погубил и ее?
Мэллори стиснула мое запястье, и ее мозолистая ладонь неприятно напомнила о кератиновых побегах на Нагльфаре.
Магнус, Локи тебя подстрекает, сказала Мэллори. Если снова увидишь такой сон, не вздумай говорить с ним! Не попадайся ему на крючок!
Зачем ему меня ловить на крючок? удивился я.
Валькирию вызывали? прогремел у нас за спиной Хафборн.
Он тыкал пальцем в сторону чарльзтаунской набережной. Примерно в четверти мили от нас на причале стояли две фигуркиодна в зеленом хиджабе, вторая с зелеными волосами.
Мэллори хмуро покосилась на Гундерсона:
Зачем так орать-то, дубина ты этакая?
Это мой обычный голос, женщина!
Я в курсе, и твой ор меня бесит!
Не нравится, так поищи
Магнус, сказала мне Мэллори, давай поговорим чуть позже. Широким шагом она прошла к люку, рядом с которым лежал Хафборнов топор, оброненный посреди всей этой суматохи, подхватила оружие и потрясла им перед носом Хафборна. Получишь назад, когда научишься себя вести!
С этими словами Мэллори скользнула в люк и скрылась на нижней палубе.
О нет, только не это! простонал Хафборн, однако покинул свой пост и двинулся за ней следом.
Корабль начало уводить вправо. Подскочивший Ти Джей едва успел перехватить руль.
Нашли тоже время разбегаться, вздохнул он.
Погоди Кто разбегается? опешил я.
А ты не слышал? Ти Джей удивленно поднял брови.
Хафборн и Мэллори ругались так часто, что поди разбери, где они по-настоящему злятся, а где просто пылко выражают свою любовь. Поразмыслив, я пришел к выводу, что ведь и правда: в последние дни они совсем уж люто рычали друг на друга.
Так почему они разбегаются?
Ти Джей пожал плечами:
Жизнь после смерти, это, знаешь ли, не короткая дистанция, а марафон. При вечной жизни постоянные отношениямудреная штука. Многие парочки эйнхериев за несколько веков успевают раз по шестьдесят, по семьдесят разойтись и сойтись.
Я попытался уложить эти сведения в голове. У меня-то никогда не было отношенийвообще никаких, не говоря уж о постоянных. Поэтому в голове сказанное Ти Джеем укладываться не желало.
Они там, значит, ищут почву для консенсуса, а кругом полным-полно всяческого оружия, заметил я. И мы, между прочим, с ними на одном корабле, и деваться нам некуда.
Волноваться не о чем, заверил меня Ти Джей. Они же профессионалы.
БАЦ! Судя по звуку, где-то внизу топор вонзился в дерево, и палуба у меня под ногами дрогнула.
Конечно, кивнул я. А что там Мэллори начала говорить насчет Локи?
Улыбка сползла с лица Ти Джея.
Да он всем нам насолил, чертов злыдень.
Мне сразу стало любопытно, чем он насолил Ти Джею. Я уже несколько месяцев жил бок о бок со своими друзьями с девятнадцатого этажа, но только сейчас начал догадываться, что почти ничего о них не знаю. Томас Джефферсон-младшийрядовой Пятьдесят четвертого Массачусетского добровольческого полка, сын бога войны Тюра и освобожденной рабыни. Ти Джея, по-моему, невозможно выбить из колеи. Он не теряет присутствия духа, даже когда погибает на поле боя. Даже когда ведет в номер голого Хафборна, ходящего во сне. Ти Джейсамый благодушный мертвец на свете, но и на его долю наверняка выпало достаточно ужасов.
Кем, интересно, одевается Локи в кошмарах Ти Джея?
Мэллори сказала, Локи меня подстрекает, вспомнил я. Что я будто бы не должен попасться на крючок.
Ти Джей заломил пальцы, словно терзаемый фантомной болью своего отца Тюра, которому волк Фенрир отгрыз руку.
Мэллори права. Есть вызовы, которые принимать не стоит. Особенно если это вызовы Локи.
Я нахмурился. Вот и Локи толковал о вызове. Он не сказал «сразиться» или «победить». Он сказал: «Если уж тебе так приспичило бросить мне вызов».
Ти Джей, а твой отец ведь как раз бог вызовов, поединков и всякого такого?
Именно. Голос у Ти Джея был пресный и сухой, как столь любимые им галеты. Он показал на причал. Смотри-ка, а Сэм и Алекс кого-то еще прихватили!
Я только сейчас заметил третью фигуру. В нескольких шагах от детей Локи стоял, прислонившись к капоту машины, в своих обычных джинсах и рабочей сине-зеленой рубашке изготовитель лучшего в мире фалафеля. Амир Фадлан, жених Самиры, пришел нас проводить.
Глава VIIМы все идем ко дну
Ух ты! воскликнула Самира, когда мы приблизились к причалу. А ведь и правда, Алекс. Одуреть, до чего желтый!
И ты туда же, вздохнул я.
Предлагаю назвать его «Большой банан», ухмыльнулся Алекс. Все «за»?
Заткнись, свирепо прошипел я.
А что, мне нравится, сказала Мэллори, кидая Алексу швартов.
Кин и Гундерсон выбрались наверх, явно заключив перемирие. Хотя оба щеголяли свеженькими фингалами.
Вот и решено! проревел Хафборн. Славный корабль «Микиллгулр»!
Ти Джей недоуменно поскреб в затылке:
Это «большой банан» по-древнескандинавски?
Ну, если честно, не совсем, признался Хафборн. Викинги так далеко на юг не заплывали, поэтому они не в курсе насчет бананов. «Микиллгулр» означает «большой желток». Это же близко, правда?
Я возвел глаза к небесам в безмолвной молитве.
«Фрей, бог лета, дорогой папочка! мысленно проговаривал я. Спасибо тебе большое за корабль. Но, если что, зеленыйтоже летний цвет хоть куда. Ничуть не хуже желтого, тебе не кажется? Так что прекрати, пожалуйста, выставлять меня на посмешище перед друзьями. Аминь».
Я выбрался на причал и стал помогать пришвартовывать Большое Желтое Недоразумение. Ноги у меня все еще подрагивали после речной гонки и виденьица с Локи. Если я с таким восторгом ступаю на сушу после нескольких минут плавания, то нас ждет просто ошеломляющее путешествие!
Амир пожал мне руку:
Как жизнь, Дж то есть Магнус?
Прошло уже несколько месяцев, а он по привычке иногда норовит назвать меня Джимми. Это я сам виноват. Пока я жил на улице, Амир и его папа были для меня надежным источником горячего питания. Они всегда подкармливали меня остатками еды из своей фалафельной в ресторанном дворике. А в обмен на их доброту я скрывал от них свое настоящее имя. До сих пор стыдно.
Нормально, спасибо. Тут я понял, что снова его обманываю. Ну, то есть, если не брать в расчет очередной опасный поход.
Самира пихнула меня в бок обухом топора:
Эй, кончай его нервировать. Я в последнее время только и делаю, что успокаиваю Амира.
Алекс хихикнул:
А я в последнее время только и делаю, что приглядываю за этой парочкой, пока Сэм успокаивает Амира. Они такие лапочки!
Самира вспыхнула. На ней была ее обычная походная экипировка: кожаные ботинки, прочные штаны карго с подвешенными к ним двумя топорами, водолазка с длинным рукавом, темно-зеленая куртка и, конечно же, завершал образ ее неизменный волшебный хиджаб. Переливчатая зеленая ткань трепетала на ветру и вбирала в себя все окружающие цвета, готовая по первому сигналу хозяйки переключиться в режим тотальной маскировки.
Сэм, кажется, тоже не мешало бы переключиться. Или скорее включиться. Лицо у нее было какое-то погасшее, сухие губы шелушились, глаза ввалились и больше не блестели. Как будто она страдала недостатком витаминов.
Все хорошо? спросил я у Сэм.
Ну да. Все отлично!
Но в ее дыхании чувствовался привкус кетоноввыдохшейся кислятины; так пахнут лимоны, если полежат на солнце. А еще так пахнет от тех, кто долго не ел. Я привык к этому запаху, пока был бездомным.
Не-а, возразил я. И ничего не отлично.
Она раскрыла было рот, чтобы заспорить, но тут вмешался Амир.
Рамадан идет уже две недели, пояснил он. Мы оба постимся.
Ну Амир! возмутилась Сэм.
А что такого? Магнус наш друг. Ему можно сказать.
Алекс в бессильной злости прикусил губу. Ясное дело, Алексу все известно. Вот о чем он чуть не проболтался тогда у дяди Рэндольфа. И вот почему Сэм так тяжело даются их занятия. Я не большой знаток Рамадана, зато по опыту знаю, что такое ходить голодным. Когда долго не ешь, сосредоточиться на чем-то и правда очень непросто.
Хм, а какие там у вас правила? уточнил я.
Плаванию это никак не помешает, заверила Сэм. Я не хотела, чтобы вы тревожились, поэтому не рассказывала. Просто нельзя есть и пить, пока солнце не зайдет.
Мыться тоже нельзя, прибавил Амир. И браниться. И курить. И драться.
Что нам подходит как нельзя лучше, съязвил Алекс. Ведь драться в наших походах нам ни разу не случалось.
Сэм закатила глаза:
Нет, защищаться я могу, если на меня нападают. И потом, это всего лишь месяц.
Месяц?! поперхнулся я.
Я с десяти лет соблюдаю Рамадан, сказала Сэм. Правда, в этом нет ничего страшного.
Мне-то как раз казалось, что это очень даже страшно. Потому что летом дни долгие, и нам угрожает тьма-тьмущая смертельных опасностей, и ни одна из них не станет дожидаться захода солнца.
А ты не можешь сейчас прерваться, а потом допоститься после плавания?
Может, ответил вместо нее Амир. Это разрешено путешествующим или тем, для кого пост может быть опасен. В вашем случае это и то и другое.
Но она не станет, монотонным голосом прогудел Алекс. Потому что она упертая набожная зануда.
Сэм ткнула Алекса в бок:
Полегче, братец.
Ой-ой-ой, пропищал Алекс. Вроде кому-то не положено драться!
Я защищалась.
Эй, на берегу! крикнул нам Хафборн. Груз на борту, и мы готовы отчаливать. Хорош трепаться! Давайте на борт!
Я посмотрел на Амира. Он, как всегда, был весь такой опрятный. На идеально отглаженной одежде ни пятнышка, прическа волосок к волоску. Ни за что не подумаешь, что этот парень изнывает от голода и жажды. Но кожа как будто чуть сильнее обтягивает скулы. Добрые карие глаза то и дело помаргивают, словно в ожидании капли, падающей на лоб. Амиру приходилось несладко. Только Рамадан тут был вовсе ни при чем.
Будь осторожна, сказал он своей невесте. Вы все будьте осторожны. Магнус, я бы попросил тебя присмотреть за Самирой, но, если я это сделаю, она зарубит меня своим топором.
Я никогда не подниму на тебя топор, пообещала Самира. И лучше уж я сама присмотрю за Магнусом.
За Самирой присмотрю я, вызвался Алекс. Ведь для того и существует семья, не так ли?
Амир заморгал еще чаще. Думаю, он до сих пор не решил окончательно, как относиться к зеленоволосому Алексу Фьерро, единокровному то ли брату, то ли сестре Сэм с переменчивым гендером. И к тому, что судьба, похоже, навязала Алекса им с Самирой в дуэньи.
Ладно, кивнул Амир. Спасибо.
Меня из-за терзаний Амира мучила совесть. Несколько месяцев назад, когда Самира открыла суженому правду о своей двойной жизни и о том, что она валькирия Одина, я исцелил разум Амира и спас его от безу-мия. И в результате его глаза раскрылись. Ему бы жить и жить дальше в блаженном неведении, но теперь ему приходилось наблюдать земляных великанов, шатающихся по Коммонуэлс-авеню, морских змеев, резвящихся в реке Чарльз, и проносящихся в воздухе валькирий с душами павших героев, которым предстоит заселиться в отель «Вальгалла». Он даже мог видеть наш славный драккар, напоминающий тяжеловооруженный банан.
Мы будем осторожны, сказал я ему. Ну и потом, кто рискнет напасть на наш корабль? При его-то желтизне!
Амир выдавил слабую улыбку:
Тут не поспоришь. Он потянулся к машине и вытащил оттуда увесистую сумку с термоизоляциейв таких обычно доставляют еду на дом из «Фалафельной Фадлана». Это тебе, Магнус. Приятного аппетита.