В отличие от моего костюма его экипировка делилась на рубашку и брюкиотчасти потому, что комплектов другого типа не хватало, но в то же время из-за его роста. И всё же я запуталась, расстёгивая последние застёжки его жилета и пытаясь стащить его с Ревика. Оружие по-прежнему оставалось на нем, так что мне пришлось справиться с ремнями плечевой кобуры, и только потом я переключила внимание на его штаны и стащила их вниз.
Он не ждал, пока я закончу.
Я ещё возилась с его рубашкой, когда он скользнул между моих ног, рукой придерживая член. Он издал низкий стон, прижавшись лицом к моей щеке, и тут же вошёл в меня.
В те несколько секунд я забыла обо всёмвключая то, что я должна прикрывать нас щитами.
Через несколько секунд я приложила все усилия для этого, но сосредоточиться было почти невозможно. Ревик притягивал меня сильнее обычного, боролся с любой частью меня, которая сопротивлялась его свету. Боль прострелила моё тело, когда он хрипло ахнул мне в шею, стараясь получить больше моего света, а его ладони дёрнули мои бёдра, заставляя выгнуть спину.
Я осознала, как мало времени мы проводили вместе.
Когда он вошёл в меня ещё жёстче, я застонала, вцепившись в его руки.
Я забыла про Тень, про тот факт, что мы посреди военной операции. Я забыла Джона, Касс, всё случившееся в Сан-Франциско, все те вещи и людей, от которых нам, возможно, придётся отказаться. Вместо этого я вспомнила прыжок с парашютом, то ощущение умиротворенияего смех с облегчением, и как он держал меня, когда мы приземлились.
Его боль усилилась.
Ревик снова вошёл в меня и обхватил рукой мою талию, чтобы проникнуть ещё глубже. Я опять ощущала ту спешку, почти одержимость, пока он пытался заставить моё тело и свет подчиниться. Я на самом деле не хотела с ним бороться, так что осознала, что расслабляюсь, позволяю ему получить желаемое.
Мой свет смягчился, моё тело обхватило его
Ревик издал тихий звук, вновь входя в меня до упора и полностью удлиняясь.
Он замедлился, стал двигаться с той нарочитостью, которая усиливала боль. И он начал говорить со мной, держа губы у самого уха, подчёркивая слова хриплыми вздохами. Он контролировал своё тело, крепко держа меня и замедляясь всякий раз, когда один из нас приближался к грани. Чем дольше он делал это, тем сильнее ухудшалась его боль, и вот я уже не могла ничего чувствовать.
Затем, вот так же внезапно всё изменилось.
Я должна была сообразить, что это.
Я должна была сообразить. Раньше, имею в виду.
Однако это подкрадывалось постепенно, сбивая меня с толку, заставляя усомниться в том, что я ощущала. Его свет изменился вокруг меня, та тёмная, ожесточённая частота просачивалась медленно, как масло в плотную ткань. В моём свете искрили реакции, почти паника, которую я не могла опознать. От боли становилось сложно думать о том, что это такое, как определить цель
Пока я не ощутила, как под ним раскрывается то тёмное пространство.
Я ахнула, подавляя ужас. Я ощущала, как эта тьма притягивает его сильнее, чем меня.
Там жила тщетность. Надежда умерла, и свет вместе с ней.
Там он был один. Там он был сломлен и пытался не упасть.
Хуже того, я знала это ощущение. Я помнила его по резервуару. Я помнила его по времени до этого, когда мы ещё жили с Салинсом.
Эмоции вплетались в его боль, и я ощущала, как этот каскад омывает меня, купает во всём, что он думал и чувствовал последние несколько дней. Я чувствовала, как он ищет то же самое во мне, пока я не почувствовала, как моё беспокойство о Касс отражается обратно, а вместе с ним мой страх за Джона, всё, что я думала и чувствовала в Сан-Францискоо том, что Джейден умрёт, о встрече с Анжелиной, Фрэнки и Сасквочем, мой ужас при мысли, что Дитрини убьёт Ревика или сильно навредит ему прежде, чем я успею его остановить.
Его боль усилилась. То тёмное ощущение тоже ухудшилось.
Мои пальцы впились в его спину, когда его эмоции ударили по мне ещё сильнее.
Дитрини. Боги, как он ненавидел Дитрини.
Там жило намного больше чувств, чем он позволял мне ощутить, ещё до свадьбы. Я замечала вспышки того, что он видел во время той гибернации, вспышки из Пекина вперемешку с отчаянием из резервуара. Всё это искажало его боль разделения в нечто более давнее и ожесточённое, холодное от недоверия и ненависти.
Тот ясный, прекрасный, интенсивный сине-белый свет Ревика погас.
Тьма заполнила те пробелыощущение, что он никогда от этого не сбежит, никогда не покинет того места, и ничего никогда не станет лучше. Я чувствовала, как он затерялся в том видении себя. Боль разделения смешалась со страхом быть заброшенным, и такого сильного страха я не ощущала от него уже несколько месяцев.
Он ненавидел то, что Дитрини сделал со мной.
Он ненавидел то, какой покорной я была с ним, сколько я ему позволила. Он ненавидел это, но в то же время это возбуждало его, и за это Ревик ненавидел себя ещё сильнее. Ненавидел себя и меня за то, куда хотел отправиться его свет. Логически он понимал, что это не моя вина. За свои годы он соглашался на вещи и похуже. Он соглашался, и временами это ему даже нравилось. Он также бывал в местах, где не чувствовал себя в безопасности, где соглашался на подобное, просто пытаясь выжить
Он ревновал к Врегу.
Оба этих чувства ранили меня настолько, что я впилась пальцами в его спину, затем обхватила одной рукой его затылок.
Когда то тёмное ощущение усилилось, я уже не могла молчать.
Перестань! я уставилась на него, тяжело дыша. Мой свет распалился жаром. Чёрт подери, перестань!
Я заставила его прекратить то, что он делал в физическом плане. Его боль усилилась.
Она сделалась такой сильной, что свет в его радужках вспыхнул, делая их ярко-зелёными. Я заставила его посмотреть на меня, и Ревик поморщился, закрыв глаза и шевельнув бёдрами.
Всё хорошо, он покачал головой. Всё хорошо, Элли позволь мне закончить.
Не хорошо! Какого чёрта с тобой происходит?
Боги, позволь мне закончить пожалуйста
Нет! Сначала скажи мне, почему! Откуда это взялось?
Он покачал головой, крепче стискивая меня руками. Его глаза остекленели за шоком того зелёного света. Несколько долгих секунд я не думала, что он мне ответит.
Затем он сердито выдохнул и крепче сжал ладонь в моих волосах.
Ты имеешь в виду Врега? отрывисто спросил он.
Конечно, сказала я. Без проблем. Начни с этого.
Ревик покачал головой, стиснув зубы.
Ты тоже ревнуешь, Элли. Не знаю, почему, бл*дь, ты сваливаешь всё на меня
Я ничего на тебя не сваливаю. Я спросила, почему сейчас откуда это взялось. Почему, чёрт подери, ты ревнуешь к Врегу?
Его взгляд посуровел. Ревик как будто собирался заговорить, затем покачал головой. Он посмотрел мне в глаза, и я увидела там холодность, которая заставила меня вздрогнуть.
Он тебя привлекает, сказал он. Ты привлекаешь его. Я это знал. Я знал это в Китае. Он наблюдал за тобой всё то время, что мы трахались перед ними он смотрел, как ты кончаешь, его лицо ещё сильнее ожесточилось, и очередной осколок боли заставил меня вздрогнуть. Пялился на тебя в той бл*дской одежде. Неделями месяцами.
Посмотрев на него, я растерялась.
Не только от того, что он сказал, но от того, что я ощущала в нём; от того, как его глаза сияли как зеркала, даже переполненные всем тем светом.
Я силилась найти слова, затем сдалась и открыла свой свет, стискивая его руки, чтобы удержать рядом. Я открыла своё сердце и боролась с ним, когда он отказался меня впускать; боролась с собственным страхом, когда вспомнила и это тожекаким закрытым он мог быть, когда решал, что мне нельзя доверять. Я ощущала в нём стыд и что-то вроде ожесточённой злости на себя. Из его света выходили вспышки, злость на то, что он вообще что-то мне сказалзлость на то, что он ощущал эти чувства.
Там жил стыд, но в то же время обида, холодная злость на то, что я могла так сильно ранить его, что я так мало заботилась о том, как обошлась с ним и в Нью-Йорке, и в Пекине.
Я чувствовала, как он пытается добиться, чтобы я оставила его в покое, позволила ему дотрахать меня. Эта часть Ревика хотела, чтобы я просто заткнулась, ушла, перестала пытаться, чтобы он почувствовал себя лучше
Я сильно ударила его в грудь.
Так сильно, что его взгляд вернулся ко мне, а боль сделалась ещё резче. Я видела, как в его глазах проступает то хищное выражение, и он как будто невольно выгнул спину. Его член во мне сделался ещё твёрже, и моя собственная боль обострилась.
Я стиснула зубы.
Ты предпочитаешь, чтобы я била тебя вместо того чтобы показывать, как я тебя люблю? спросила я. Серьёзно?
Он лишь смотрел на меня с неизменным выражением лица.
Что-то в этом выражении тоже было знакомымслишком близким к тому, что я помнила по времени проживания с Повстанцами. Он смотрел на меня так же, как после той личной встречи с Салинсом и на самолёте до Китая. Он смотрел на меня так, как он смотрел в резервуаре, когда страдал от разъединения с Дренгами.
Вспомнив это, я молниеносно поняла. Как только это случилось, мой разум прояснился.
Не полностью, но достаточно.
Конструкция.
Что бы это ни было, это исходило от чёртовой конструкции.
Как только эта мысль пришла мне в голову, я поняла, что это правда.
Тот же свет находился во мне, притягивал меня, обострял все его страхи, делал их реальными для Ревика через мой свет. Мои мысли о том, что Врег выглядел хорошо с тех пор, как влюбился в Джона, превратились в желание переспать с ним. Мой страх перед стычкой с Дитрини превратился в желание уберечь его. Мое желание смерти Дитрини превратилось в страсть, привязанность типа «от ненависти до любви», которое говорило Ревику, будто я ненавижу Дитрини, потому что я его хочу.
Ревик, смягчив свой голос, я вцепилась в его волосы и приласкала лицо. Эй. Муж, всё хорошо. Это не ты. Это не ты. Послушай меня, ладно? С нами сейчас играют.
Играют? его голос прозвучал хрипло, болезненно. О чём, бл*дь, ты говоришь, Элли? Кто играет? Дитрини?
Детка, нет нет. Не Дитрини. Тень.
Я опять увидела это выражение в его глазах, и оно напугало меня.
Теперь я знала, почему оно было таким знакомым, даже в отрыве от моих воспоминаний о нём под Салинсом.
То же выражение жило на его лице и в его свете всё то время, что он был ребёнком, а также на протяжении большинства (если не всех) сессий в резервуаре. Переживание худших этапов его детства вызывало это выражение на его лице даже между сессиями. Он наполовину обезумел, пытаясь избежать боли, которой были наполнены те годы.
Сейчас его свет ощущался почти так же, как тогдазадушенным, смещённым, натянутым до предела. Это был по большей части его свет, но искажённый, как будто я смотрела на него через потрескавшееся стекло. Он ощущался одновременно осушённым и маниакально перевозбуждённым, словно не полностью контролировал, кем он был.
Я подавила серые нити в своём свете, чтобы суметь помочь ему.
Страх взорвался в моём aleimi от осознания, насколько глубоко они проникли в нас обоих. Я старалась дышать, успокоить свой разум. Как только я начала отделяться от этих серебристых облаков, меня окружил каскад голосов.
Они были жёсткими, металлическими. Повелевающими. Они отдавались в моём сознании оглушающим эхом.
«Он принадлежит нам. Он отдал себя нам».
«Он отдал себя нам ещё до твоего рождения».
«Мы заключили с ним договор. Он согласился на это».
«Он всегда будет возвращаться. Он это знает. И ты тоже».
Я крепче обняла Ревика, ощущая холодность той хватки серебристо-серых облаков, ощущая, насколько они пустые, насколько они ненавидят меня, насколько они хотят моей смерти. И не просто смертиони хотят сокрушить меня, похоронить, уничтожить.
Более того, они хотели разлучить меня с Ревиком.
Утопая под накатившей волной этих серебристых, бурлящих нитей, я закричала в Барьер.
Я звала на помощь.
Я звала Вэша.
Там жила боль, но не только больстрах. Я не признавалась себе в том, как сильно я рассчитывала на то, что Вэш вытащит меня, если я затеряюсь во тьме, но теперь это осознание ударило по мне. Я не могла сделать это в одиночку. Я нуждалась в нём.
Я попыталась найти его, любого, кто мог нам помочь.
Издав сжатый крик о помощи, я сумела пробиться через потолок того облака. Я наполовину обезумела от страха, но часть меня оставалась достаточно стабильной, чтобы всё равно устремляться и искать то ощущение ясности.
Я мельком ощутила Балидора, но продолжала подниматься, ища ещё более чистый свет
И вот оно.
Сине-белое солнце. Хрустальный меч стоял на фоне, пропитанный тем же светом.
Я никогда прежде не видела это вот так. Я никогда не видела это в Барьере, не ощущала поразительной ясности острого как стекло света. Я была так высоко. Я боялась потеряться, боялась, что упаду и не сумею удержаться за совершенную неподвижность, что жила здесь.
Когда я поискала то другое место, которое я знала, которое Ревик впервые показал мне на круизном лайнере много лет назадместо с красными облаками и бриллиантовым океаном, оно оказалось каким-то образом связанным, словно одно отражало другое.
Две стороны, один свет. Именно этим мы были. Именно этим мы будем всегда.
Белый свет солнца Ревика мгновенно выжег те серебристые нити на мне.
Внезапно я смогла дышать. Я вновь стала самой собой.
Посмотрев вниз, я увидела там перепутанные нити. Я знала, что это такое.
Я удерживала эту ясность старалась сохранить её с собой, когда вернулась к Ревику.
Приземлившись обратно в своё тело, даже не подумав об этом сознательно, я тут же поняла, что мне нужно сделать. По-прежнему удерживая тот высокий, хрустальный свет
Я вскинула вокруг нас щит.
Я запечатала его как можно крепче, связывая с тем высоким, безмолвным местом.
Мои руки крепче стиснули Ревика. Он не сопротивлялся, но я почувствовала, как он напрягся, и из его света заструились ручейки боли, когда я отрезала его от того знакомого пространства. Пространства, которое он ненавидел и боялся, но знал так хорошо, что когда он терялся в нём, это казалось совершенно реальным.
Я просто обнимала его, продолжая сплетать ту возвышенную ясность вокруг его света, вытесняя тёмные нити, позволяя тому белому светуего белому светувыжечь их дотла. Я видела, как те серебристые металлические нити пытаются резонировать с ним. Их деликатность пугала меня ещё сильнее силы, которая в этом таилась. Я страшилась тех маленьких резонансов, которые они находили и подцепляли, едва касаясь его, затем вплетаясь глубже и глубже.
Это вызывало у меня ассоциации с грязной, тёмной водой, по которой постепенно расходились крошечные трещинки.
Я снова и снова заново сплетала щит на протяжении, казалось, долгого времени.
Я не могла расслабиться. Этот страх не уходил даже после того, как я закончила даже когда я не могла найти никаких дыр.
Я проверила всё ещё раз. И ещё раз.
А после этого ещё раз.
К тому времени Ревик ласкал моё лицо. Его выражение смягчилось, но теперь уже сделалось усталым и таким опустошённым, каким он не был уже много месяцев. Он крепче обнял меня, не отстраняясь ни светом, ни телом. Я ощущала в его свете понимание и страх, который резонировал с моим собственным.
Наконец достаточно успокоившись, чтобы перестать возиться с его светом, я заметила, что впиваюсь пальцами в его спину, и заставила себя расслабить хватку. Ревик вздрогнул, но лишь вновь поцеловал меня, прижавшись лицом к моей щеке. Из его света исходила любовь вместе с благодарностью, которую почему-то сложнее было принять.
Он снова поцеловал меня, мягко прикасаясь пальцами к моему лицу и волосам.
Несколько долгих секунд мы лишь смотрели друг на друга.
Как думаешь, с другими всё хорошо? спросила я.
Я говорил с Балидором, он продолжал ласкать моё лицо пальцами. Он почувствовал это почувствовал тебя, когда ты подняла тревогу. Его команда сейчас проверяет щиты.
Нам стоит вернуться? спросила я со страхом в голосе. Убедиться, что всё в порядке?
Мы могли бы, сказал Ревик, целуя меня в губы. Ты хочешь?
Нет, я крепче обняла его. Дело ведь было в тебе, верно? Это казалось нацеленным на тебя. Ни на кого другого. Даже не на меня, разве что косвенно.
Я увидела, как его глаза размылись, и он скользнул в Барьер. Через несколько секунд он показал рукой утвердительный жест.
Они согласны, сказал он. Балидор. Врег. Юми. Локи.
Он хочет, чтобы мы вернулись? повторно спросила я. Врег. Мы нужны ему в лагере?
Ревик покачал головой.
Он говорит, что нет. Может, это и не было нацелено на них, но они почувствовали, он взглянул на меня. Ты вытащила весь лагерь. Достаточно, чтобы они пришли в себя и осознали, что мы подверглись атаке.
Это была атака?
Ревик кивнул и потёрся носом о мою щёку.
Да, подняв голову, он серьёзно посмотрел на меня. Балидор согласен. Нам нужно больше обучить тебя разведке, жена. Тебя нужно ввести в его команду, чтобы ты использовала все их сигналы, а не просто время от времени предоставляла данные, когда случается подобное. Тебе надо иметь постоянную связь со всеми ними. По крайней мере, с Балидором. Я попросил его, сумеет ли он устроить временную связь для этой операции перед тем, как мы двинемся дальше.
Вновь поцеловав меня, он ласково убрал мои волосы с лица и переместил свой вес.
У тебя удивительный талант определять экстрасенсорные атаки. Ты это знаешь, правда?
Когда они нацелены на моего мужада, отозвалась я.
Я попыталась обратить всё в шутку, но мой голос немного дрожал.
Когда Ревик улыбнулся, я отвела взгляд и вытерла лицо тыльной стороной ладони. Я вспотела, но в данный момент уже сомневалась, что это вызвано сексом. Вид и ощущение той волны серебристого света действительно заставили меня покрыться холодным потом. Всё моё тело съёжилось, словно меня лапал кто-то или что-то отвратительное и как будто всё ещё находящееся рядом.
Ревик, я прикрыла лицо той же ладонью. Что нам делать? Ты здесь не в безопасности.
Он поцеловал меня в щеку.
Я уверен, что ни один из нас здесь не в безопасности.
Я совершила огромную ошибку, притащив всех сюда?
Когда я посмотрела на него меж пальцев, он взглянул мне в глаза.
Я чувствовала, как он колеблется между разными вариантами ответаможет, чтобы ободрить меня или взять больше вины на себя. Я видела, как он отбрасывает все варианты один за другим и хмурится ещё сильнее. Как только его лицо прояснилось, он тихо вздохнул. Покрыв поцелуями моё лицо, затем губы, Ревик положил голову мне на плечо и простёр свой свет в меня.
Честно, я не знаю, сказал он. Может быть. Может быть, это огромная ошибка, он легонько дёрнул за мои волосы, посылая ещё больше тепла в мою грудь. Но мы не могли просто бросить их здесь, Элли. Мы не можем бросить Касс. Или Чан. Или Мэйгара. Или того посредника, Стэнли, он поцеловал меня в шею. Мы не можем бросить Фиграна, добавил он тише. Кем бы он ни был помимо этого, он наш брат. Если он останется здесь, мы никогда его не вернём. Он будет потерян навеки.
Я повернула голову, удивлённо посмотрев на него.
Он никогда прежде так не говорил о Фигранеили о Териане. Даже будучи Сайримном. Однако когда он сказал эти слова, они показались правдой. Не только то, что Фиграннаш брат, но и то, что оннаша ответственность. Териана создали из Фиграна, совсем как Сайримна сделали из Нензи из клана Алгатэ. Мы не могли его бросить.
Мы не могли бросить никого из них.
Почему-то это осознание заставило меня расслабиться.
На самом деле мы здесь вовсе не для переговоров, да, муж? спросила я после небольшой паузы.
Посмотрев на меня, Ревик обдумал мои слова. Слегка усмехнувшись, он поцеловал мою ладонь и покачал головой.
Нет, сказал он. Полагаю, не для переговоров.
Прежде чем я успела поразмыслить, что это могло значить для всех нас, мы опять целовались.
Вскоре мы стали целоваться ещё крепче, и Ревик стал вколачиваться в моё тело, полностью удлинившись. Нас обоих вновь пронзила боль, но в этот раз она ощущалась иной, более открытой. Я ощущала в этом сердце Ревика, и когда я открыла свой свет, он открылся ещё сильнее настолько сильно, что я вновь затерялась в нём, всё ещё держась за то высокое белое место.
Когда я притянула его ещё глубже в себя, Ревик обхватил меня руками, одновременно обвивая своим светом.
Мой страх вернулся вместе с ощущением, что всё едва не полетело к чертям.
Ревик стал самим собой, но почему-то это лишь сильнее напугало меня. Это пробудило всё, что накопилось за последние несколько летвсё горе и одиночество, отчаяние из-за того, что я могу никогда его не вернуть, что он потерян для меня.
Его свет смягчился, пытаясь утешить меня, но я не могла полностью отпустить страх.
Проблеск того, каким он был, напугал меня до полусмерти. Хоть и беглое, но напоминание, что он мог навеки остаться таким, ощущалось как мощный удар кулаком в грудь. Оно ужасало меня тем, как сильно мы оба могли затеряться, и с какой лёгкостью.
А ещё это навело меня на мысль, что я дурачила себя, думая, что мы когда-либо будем в полной безопасности от его прошлого.
Не сумев отвлечь меня светом, Ревик попытался отвлечь меня своим телом. Мы оба опять обвились друг вокруг друга, наполовину обезумев, когда он довёл меня до предела и стал удерживать на грани. Он держал меня в том состоянии, пока я не вспотела вновь, вцепившись в него, и что-то в моём сердце наконец-то разжалось.
Думаю, после этого я угрожала ему.
Не знаю, чем именно я ему угрожала. Я говорила ему, что он больше им не принадлежит. Я говорила ему, что они его не получат, что он мой.
В какой-то момент Ревик перекатился на спину и сел, притянув меня к себе на колени и прислонившись спиной к каменной стене. Я смотрела ему в лицо, и тот страх опять усилился, но Ревик вновь помог мне смягчить это чувство своим светом.
Однако я держала щит.
Даже когда через некоторое время он довёл меня до плавного оргазма, я держала щит так, будто от этого зависела моя жизнь. Я держала этот щит даже крепче, чем обнимала Ревика я держала его так крепко, как ничто другое в жизни.
Глава 54Приглашение
Когда мы вернулись в лагерь, Врег ждал нас.
Я видела, что Джон сидит прямо возле палатки Врега на земле и надевает на ноги поверх носков такие же тяжёлые бронированные ботинки, какие уже были на мне. Судя по сонному взгляду глаз и бледности кожи, ему тоже перепало мало сна.
По моему настоянию Ревик сумел вырубиться на час с лишним.
Вопреки заверениям Балидора и моим собственным стараниям я не сумела последовать его примеру.
Вместо этого я лежала рядом с Ревиком под двумя одеялами, ощущая на себе его руку, и смотрела в утреннее небо. Я оставалась одержимо сосредоточенной на щите, который держала над его светом. Я также начала сомневаться в нашем подходе. Если их конструкция сумела обойти Балидора и Врега, каковы реальные шансы замаскировать нашу численность и намерения?
Я лежала там и прогоняла сценарии.
Я обсудила некоторые из них с Балидором, чтобы услышать его мнение; он помог мне отшлифовать несколько вещей, которые я упустила. Как и я, он сомневался, сумеем ли мы сделать что-либо, кроме как схлестнуться с ними в сражении. Мы обсуждали, стоит ли ему привести своих людей в столкновение, если это случится, или же они по-прежнему будут более эффективны, если продолжат поддерживать нас из тыла.
Мы также обсуждали то, каким уязвимым может быть Ревик.
Мы обсуждали, стоит ли нам убрать его из операции, или лучше изменить план, чтобы я всё время держала щит над ним, а Балидор и его команда занялись бы щитами для всех остальных. В итоге мы сошлись на том, что не будем вытаскивать его из операции (хотя я не очень уверенно согласилась с этим), но я буду постоянно прикрывать его щитами.
В любом случае, сна так и не было. Я всё ещё испытывала боль, что также не помогало.
И Ревик тоже. Он притягивал меня даже во сне.
Когда мы вернулись в лагерь, я гадала, поспали ли остальные.
Пока мы шли к палатке Врега, я всматривалась в лицо Джона. Он выглядел усталым, но в то же время взвинченным, почти напряжённым. Он не посмотрел на Врега, когда китайский видящий встал, чтобы поговорить с нами, но я всё равно ощущала, что его внимание сосредоточено на Вреге. Казалось, их света не могли полностью оставить друг друга в покое дольше, чем на несколько секунд.
Как раз когда я подумала об этом, Ревик шагнул поближе ко мне и положил ладонь на моё плечо. Властность этого жеста не укрылась от Врегаили от Джона.
Джон взглянул на меня, а не на Ревика, и приподнял бровь.
Посмотрев на них троих, я внезапно осознала, насколько слепа я была.
Атака Тени напугала меня, но в то же время осветила несколько вещей, которые я умудрилась упустить или посчитала куда менее важными, чем есть на самом деле. Я также ошарашенно осознала, что некоторые может, даже большинство проблем между Врегом и Ревиком в данный момент не имели никакого отношения к вопросам стратегии.
Ни один из них не мыслил полностью здраво.
Учитывая проблемы разделения у всех нас четверых, прямо чудо какое-то, что между ними всё ещё не дошло до драки. Это вызывало у всех нас паранойюдаже у меня, в отношении Ревика и Джона, если уж говорить совершенно честно.
Почему-то одно лишь понимание этого сильно помогло.
А ещё стало проще успокаивать Ревика, не слишком резко реагируя на его слишком острые реакции.
Я вспомнила, что он сказал мне много месяцев назад перед тем, как отправиться в ту хижину. Он предупредил меня, что какое-то время мы, скорее всего, не будем мыслить здраво, по крайней мере, пока связь не стабилизируется. Он предостерегал меня, что у нас обоих может возникнуть паранойя.
«Нам придётся быть осторожными друг с другом, Элли. Очень осторожными».
Вспомнив об этом, я сделала шаг назад, к Ревику. Нарочито прижавшись к его телу, я соединила свой свет с его светом, в то же время слегка закрывая свой aleimi щитом от Врега и Джона.
Сделав это, я тут же ощутила, как он расслабляется настолько, что из его света выплеснулся импульс смущения и чего-то вроде извинения.
Я послала в ответ тепло и ни капли осуждения, показывая ему сжатой картинкой то, что я осознала, и почему Тень сумел заморочить ему голову в отношении меня и Врега.
Я почувствовала, как он на мгновение озадачился из-за того, что я послала, но потом ещё один слой в его свете начал расслабляться.
Затем он крепче обнял меня, посылая тёплый импульс любви и облегчения. Я ощутила, как его желание корить себя тут же немного ослабло. Та уязвимость сохранялась в его свете, но уже не казалась проблемой. Теперь его присутствие пульсировало сильнее и яснеесильнее страха и совершенно спокойно.
Врег улыбнулся нам обоим, да так широко, что я задалась вопросом, не почувствовал ли он моё осознание.
Вы оба глаз не сомкнули, да? спросил он, мягко щёлкнув языком.
Он поспал, я пихнула Ревика локтем, не отодвигаясь от него.
Ревик фыркнул.
Моя жена была слишком занята планированием стратегии с Балидором, он улыбнулся, когда Врег расхохотался. Думаю, она просто в бешенстве от того, что Тень подобрался к её щитам. Должно быть, с ней такое впервые, он поцеловал меня в шею, легонько дёрнув за волосы.
Он опять уже был твёрдым, но по большей части я ощущала от него лишь облегчение. Он вновь ощущался здравомыслящим, и я чувствовала в этой рациональности армейского командира. Обняв рукой за плечи, он крепче прижал меня к себе, источая очередной импульс благодарности.
Есть новости? спросил Ревик у Врега.
Я заметила, что из его голоса также ушли резкие нотки.
Врег тоже заметно расслабился, глядя на нас обоих.
Да, сказал он, слегка вздохнув.
Натянув бронированную куртку и застегнув молнию до середины груди, он покосился на Джона, и вновь я ощутила вокруг них боль. Извне, не взаимодействуя с ними своим светом, я находила это милым. Особенно когда Джон даже не мог посмотреть в глаза видящему.
Я не знаю, как сформулировать это так, чтобы мы все не выглядели некомпетентными идиотами, добавил Врег, глядя на Ревика, затем на меня.
Я нахмурилась.
Что ты имеешь в виду?
Врег выдохнул.
Мы получили приглашение. По нашей защищённой линии.
Приглашение? переспросил Ревик. Ты имеешь в виду то, о чём я думаю?
Врег показал утвердительный жест, закатив глаза в манере видящих.
В его голосе звучало раздражение, смешанное с лёгким весельем.
Наш руководящий состав радушно пригласили на ужин сегодня вечером. Нас даже пригласили провести ночь в его доме, если мы того пожелаем.
Врег серьёзно посмотрел на Ревика.
О, и между прочим, Тень представляет себя как отдельного индивида. Мы с Адипаном говорили об этом и думаем, что твоя жена права, и он говорит правду. Теньэто какой-то псевдоним видящего, который мнит себя лордом всего этого
Врег неопределённым жестом показал на горы и озеро за его спиной.