Человек в сером, уделив чуточку внимания этому представлению, продолжил свой путь, желая как можно скорее быстрее уйти с улиц, где так сильно неутомимое и неусыпное «Око Императора», следящее за каждым человеком, что находится в его владении.
Неприметный гражданин на всём ходу устремился в так называемые «новые районы» города, ставшие самой настоящей бетонной тайгой. Но до них оставалось примерно несколько сот метров, а на его пути было несколько служащих Управления по Надзору за Гражданской Активностью. Этим людям было поручено подгонять граждан на улице, чтобы всё выглядело, будто народ занят и заинтересован в собственной жизни и участии в общественных процессах.
Полный абсурд, но такова была воля нового управляющего государством, ибо он считал, что «необходимо людям радоваться тому, что они живут в таком прекрасном государстве и не предаваться унынию на улицах и впадать в апатию в публичных местах, ибо это есть акт морального разложения».
Неприметный гражданин, пока шёл по городу, всматривался в каждый аспект того мира, который его окружал. И помимо культистского и чиновничьего наплыва в городе было ещё тысячи священников, которые прилюдно молились «во имя и славу нового правителя». Они могли наспех сооружать маленькие святилища или проводить целые мессы у монументов-храмов. И каждого представителя церкви окружали десятки министрантов, что служили и помогали во всём священникам в их нелёгком молебном труде.
И все улицы города, кроме подворотен, превратились в один большой и бесконечный храм, в котором ждёт кара всех несогласных с новой верой, старого типа, и наистрожайшим образом соблюдается ультраконсервативная мораль, а всё это подаётся под маской «великого идеала».
Всё-таки гражданин дошёл до нужного места. За его спиной остались старые кварталы, собранные из прекрасных домиков и предстали ввысоке и монументальные строения, образующие бетонный лес, от которых, кроме ощущения безнадёжности бытия, исходил так же и жуткий холод.
Человек в сером зашёл в пространство между этими домами и подошёл к тому месту, что располагалось рядом с главным входом. Рядом с ним под дом уходила лестница, в конце которой тоже была массивная и чугунная дверь, закрываемая лишь амбарным замком, которого не было
Гражданин, спустившись по лестнице, подошёл к двери и простучал своей тростью специальный код, схожий с шифрованием азбуки Морзе. В эту же секунду послышался вопрос из-за двери:
Рассвет придёт.
Сменяя закат, отбросит мрак. Ответил мужчина.
Дверь тут же открылась, как и истина содержимого того места, что называют подвалом дома.
Человек в сером костюме аккуратно ступил вовнутрь и ощутил, что внутри было прохладно и даже в чём-то сыро. Всё помещение освещали светодиодные лампы, которые покрывали всё пространство холодным и даже режущим глаз свечением.
Повсюду были те, кого звали «экономически несамостоятельными» нищие и бомжи, которых а Автократорстве практически не оставалось, ибо каждого подобного государство пыталась пристроить. Но в таких огромных городах, как Милан подобные люди продолжали присутствовать.
В этом помещении они располагались буквально повсюду: на старых диванах, креслах у телевизоров, в кучах всякого хлама. В общем, заполняли собою пространство. Но не каждый мог заметить, что у всякого «нищего» в этом подвале странно оттопыривают карманы.
Гражданин в сером свершил краткий кивок, чем подал сигнал тем, кто его окружает, что «всё хорошо» и подошёл к бетонной стене, и к одному ему известному месту приложил серую карточку, сделанная из симбиоза металла и пластика. В эту же секунду прозвучал глухой щелчок и кусок бетонной стены, посыпаясь крошками, отодвинулась в сторону, уйдя в остальную стену.
Ни один из бомжей и не помотал головой, продолжив заниматься собственным делом. А тем временем странный человек вошёл вовнутрь, прикрыв за собой эту тайную дверь.
Перед гражданином в сером одеянии предстал вполне приличный, и даже прибранный кабинет, устроенный для автономного житья. Помещение наполнялось светом от десятков различных лампочек, привинченных к потолку в виде люстры и к стенам в форме старинных фонарей, что заливали освещением всю комнату. Сам кабинет был довольно небольшой, скорее компактный. У стены, что стояла напротив входа, расположился книжный шкаф, забитый множеством книг и выполненный из тиса, украшенный золотым орнаментом. Перед шкафом был простой рабочий стол, сделанный в форме прямоугольника из тёмно-коричневого дуба, наполненный стопками бумаг, окаймлявших старенький ноутбук. А у стола, повернувшись высокой спинкой к входу, стояло кожаное кресло. Ну а по бокам у других стен расположились диван и вход в гальюн.
Всё помещение напоминало скорее убежище родовитого аристократа или матёрого староанглийского лорда, нежели простого бездомного
Но вошедшему хозяину стало не до отдыха или любования жилищем. Внезапно мужчина почувствовал каменную крошку под подошвой собственных туфель и приложился ладонью к ручке на трости, и тут же с металлическим звоном подалось сияющие на свете лезвие клинка. Он посмотрел наверх и увидел, что решётка вентиляции выбита, а на месте где она упала россыпью лежит серый камень и пыль.
Хозяин до конца вынул клинок из трости и стал аккуратно продвигаться к своему креслу, которое очень странно стояло
Можете опустить клинок. Послышался приятный женский голос, издавший со стороны кресла, которое стало стремительно разворачиваться.
В ответ мужчина лишь грубо и громко воззвал к пустоте, желая вытащить на свет незнакомку:
Кто здесь?! Покажись!
Кресло до конца свершило поворот, и на глаза хозяина кабинета предстала прекрасная девушка, чья красота только подчёркивалась столь аристократическим фоном и игрой света. Прекрасные и выразительные глаза, цвета божьего серебра смотрели прямо на мужчину. Утончённые и во многом выдающиеся черты лица никак не умаляли общую концепцию лика, представленного вытянутым и худым овалом. А чёрные волосы, чуть касавшиеся плеч, были подобны дорогому и неимоверно прекрасному шёлку. И на фоне златого света, который заливал всё вокруг, эта девушка могла показаться ангелом, сошедшим с небес.
Столь прекрасный образ девушки ненамного смутил мужчину, но он тут же отбросил всю тень смущения и поднял вверх рапиру, занеся её остриём для атаки. И в этот раз, сделав голос ещё грубее и злее, но тише, задал вопрос:
Кто ты? Кто тебя послал?
Прекрасная девушка слегка усмехнулась, её тонкие губы разомкнулись, неся ответ голосом, который напоминал сущность ласки, подобно тому как хозяйка нахваливает или успокаивает своё дитя:
Я Эмилия, называй меня так. Меня послал магистр Данте.
Откуда мне, знать, что ты послана бывшим Консулом, а не нашим безумным Архиканцлером? Прорычал мужчина, наполненный подозрениями.
Будь я послана Архиканцлером, то навряд ли говорила с тобой.
Хозяин кабинета опустил рапиру, но не спрятал её. Он подошёл к столу и снял шляпу, закрывавшую множество его черт лица. И тут же на свет подалось лицо, испещрённое весьма свежими шрамами, один из которых, покрывал губу, второй проходил возле левого глаза, но его не задевший и последнийрассекающих правую щёку. Суровые тёмно-синие глаза были налиты еле сдерживаемой злобой, и смотрели с недоверием на девушку. Кожа мужчины по виду напоминала безжизненную светлого оттенка наждачную бумагу, и щетина только подтверждала этот образ. Сам череп чуть выдавался вперёд, чем только подчёркивал мрачность лица, делая его вконец осунувшимся.
Мужчина снял пиджак, аккуратно его положил на диван и одним движением сдернул рубашку, которая как доспех, держала тело в тисках. Торс, слегка покрытый жиром, предстал изуродованным и перекопанным, разливаясь безобразными узорами из шрамов на теле, словно кто-то в упор выстрелил залпом стекла
Бледные и иссохшие губы разомкнулись и полилась речь, насыщенная общей апатичностью и усталостью:
Зачем пришла?
Голос девушки, от увиденного лица сделался менее игривым и стал более отдалённым и холодным:
Я так понимаю, вы Верховный Инквизитор Карамазов.
Бывший, чуть ли не вскрикнул мужчина, и его безжизненное лицо слегка покраснело, а губы сжались. После воцарения нового государя, жестокой битвы за нашу «Великую Цитадель» и установления «Инквизиторской Пентархии», я потерял все титулы и звания.
«Пентархия»? С недоумением вопросила девушка.
Вас Данте совсем не информирует? Архиканцлер решил «почистить» ряды Инквизиции и весь руководящий эшелон решил устранить. Несколько дней шла битва за наш оплот, после чего мы были отброшены, а всей Инквизицией стало управлять пятеро Великих Инквизитороиев.
Нам про это ничего не рассказывали. Прохладно начала Эмилия, после чего слегка поёрзала на кресле, выдохнула, чуть расслабилась, а в её глазах сверкнул луч азарта. Что ж, ещё пару секунд назад вы мне не доверяли, а сейчас рассказываете то, что даже Данте не узнал.
Мужчина не стал задумываться, почему решил довериться этой девушке, он просто и холодно поделился собственными мыслями:
Данте не может чего-то не знать. Если он вам не сказал, значит, была причина. А доверился я тебе Может я устал и потерял бдительность, толи я повёлся на твой ангельский лик, ну или всё же поверил, что ты от бывшего Консула Всё это неважно. Говори лучше, зачем ты пришла. С требовательностью закончил Карамазов.
Без признака ошарашенности или смущения, Эмилия изложила суть прихода, а точнее проникновения через вентиляцию:
Меня прислал Данте, чтобы обсудить планы по возрождению Тетрархии.
Что? Усмехнулся Карамазов. Тетрархии? Прости, но это невозможно.
Как так?
Объективные причины. Холодно ответил мужчина.
Какие на то причины могут быть? Всё не унималась девушка, выдавая один из элементов собственного характеранастойчивость.
Тит Флоренций сейчас где-то в канализациях под Римом, отбивает атаки преследователей. Бывший Верховный Отец скрылся среди граждан во Флоренции. Ну а инспектор Морс вообще пропал из виду, после того, как было объявлено о создании Тетрархии.
Как так случилось? С непониманием, спокойно спросила девушка.
Предательство. Сурово, едва ли не срываясь на злобу, пояснил Карамазов. Нас предал один из собратьев по Ордену Железной Лилии. Он донёс всё до ушей Архиканцлера, и за нами началась охота. Через три дня нас попросту рассеяли, загнав под пяту, так и не дав собравшись. И единственное, что я смог сделать, так это достать того предателя и перерезать ему глотку, прежде чем отступить из Цитадели
И что же теперь? Вы сдадитесь?
Бывший Верховный Инквизитор сначала усмехнулся, но его лёгкий смешок нёс только таившееся отчаяние и слабость, выдаваемую сквозь дикую боль, а потом он заговорил:
Люди, те, что снаружи, это всё, что осталось от моей гвардии, в которой раньше было тысяча человек. А сейчас они вынуждены играть роль бездомных, чтобы не попасться в лапы государевы
Казалось, что Карамазова накрыло отчаяние и он готов был самолично пустить себе пулю в висок, чтобы не терпеть всего этого, но он внезапно обратил свой обескровленный взор на прекрасную Эмилию и в его глазах вспыхнул свет. Мужчина скоротечно заговорил, стараясь как можно быстрее изложить суть своей мысли:
Ты мне поможешь.
Я? Но как?
Я знаю, где искать Верховного Отца и Морса, но мне никак добраться до Тита. Ты должна его вытащить из Рима и того положения, в котором он застрял. Потом вместе с Данте приходите в «место сбора Ордена Железной Лилии». Твой магистр поймёт, где это.
Когда? Вопросила Эмилия, уже вставая с кресла, шурша своими чёрными одеждами.
У нас времени очень мало, и необходимо действовать как можно быстрее. Немного призадумавшись, назвал дату. Через два дня.
Как только были произнесены время и место назначения, а главноеусловия, Эмилия решила воспользоваться тем же входом, каким и пришла, не привлекая к себе внимания со стороны гвардейцев Карамазова
Глава вторая. Загнанные в угол
Канализации Рима. Спустя день.
Тит сработал быстро. Даже очень. Лезвие его ножа скользнуло в свете слабого свечения, чем оборвало жизнь ещё одного солдата Архиканцлера. Боец, облачённый в серую шинель, пал на грязный и запятнанный нечистотами бетонный пол, распластав конечности.
Затем брат-лейтенант подобрал свой исцарапанный автомат и дал залп, выкашивая короткими очередями сцепившихся в рукопашной с его солдатами, воинов Автократорства. Один за другим, брызжа кровью, они падали на грязный пол и каждую смерть знаменовал пронзительный крик. Внезапно, из правого тоннеля подошло подкрепление в виде вооружённых старыми винтовками бездомных, что окатили огнём наступающих.
В широком, огромном прямоугольном пространстве завязался тяжёлый бой, который медленно и верно складывался в пользу Тита и его бойцов. Но, словно испытывая его командирский талант, в помещение ворвался один из Стражей Шпиля. Облачённый в сияющую броню, он предстал подобно богу войны в этом помещении. Его, наполненная энергией алебарда уже жаждала кровопролития и новых жертв. Внезапно Страж Шпиля обратил внимание на Тита и стал к нему идти, сотрясая землю и раскидывая всякого, кто встанет у него на пути.
Командир обороны поднял руку, став выжидать, и как только Страж оказался на нужной линии он взмахнул. Тут из угла, который был сокрыт во мраке, с рёвом и неожиданностью прилетел огромный гарпун, попавший точно в сочленение доспеха на ногах и прошивший оба колена разом.
Кровь, вместе с металлом и охлаждающей жидкостью, брызнули на пол. Воитель жутко взревел и с металлическим звоном упал на пол, выронив собственное оружие, став неистово орать и просить помощи.
Но ему на помощь никто не пришёл. Все, кто перешли в наступление, были прижаты огнём вытащенной, раритетной картечницы, что стала подобно дождю поливать свинцом противника, так опрометчиво неэкипированных бронежилетами.
Тит медленно, словно хищник к жертве, подошёл к стражу и вынул из кобуры особый пистолет. Стилизованный под старинное оружие Нового Времени и стреляющее одним залпом он нацелил его прямо в шлем противника. Один выстрел и лицо противника исчезло в вихре пламени и дыма, разлетевшись кусками брони, плоти и костей, ярко окрасив пол.
Увидев, каким образом их командир был прикончен и сама его смерть, послужила сигналом к паническому отступлению. Оставшиеся солдаты Автократорства, поняв всю тщетность наступления, решили пойти на самый мудрый шаг в этом положенииотступать прочь и перегруппировываться.
Но их просто так никто отпускать не собирался. Как только солдаты Архиканцлера дрогнули и попятились назад, в них, градом, хлынул ливень оружейного свинца. Тит перезарядив свой пистолет и дал ещё один оглушительный залп. Странные заряды скосили сразу четырёх человек, нанеся им страшные увечья. Но всё же, в свою очередь, отвечая своим хилым и разрозненным огнём, бойцы государства продолжали отступать к тому тоннелю, через который и пришли.
Внезапно Тит сорвал со своего пояса взрывчатку и, приложив силу, добросил до тоннеля. Через пару секунд прозвучал громоподобный взрыв, и часть тоннеля обвалилась, чем обрекла на смерть оставшихся в ловушке бойцов. Понимая всю тщетность сопротивления, они не собирались сдаваться и провели последние секунды своей жизни как воины, умерев с оружием в руках, не потеряв чести.
Тит Флоренций осмотрелся вокруг, оценивая обстановку и тут же подбирая варианты решения проблемы.
Тит, они наступают из заднего тоннеля. Не менее роты. Лёгкая пехота. Вооружены пистолетами-пулемётами. Прозвучал голос кого-то воина.
Поставьте к проходу картечницу и держите коридоры. Бесстрастно дал приказ командир.
Брат-лейтенант смотрел вокруг и видел повсюду только серые окровавленные шинели, что усеяли грязный пол. Воины Автократорства пошли в поистине самоубийственную атаку, а блестящий в свете тусклых ламп и факелов Страж Шпиля знаменовал лишь погибшую надежду на победу. В душе Тита что-то сжалось, и он в уме выразил почтения павшим врагам и благодарность своим за героическую и стоическую оборону.
Но продолжать сдерживать атаки в этом помещении они не могли. Тут нет укрытий или баррикад, и каждая атака превращается в кровавый вихрь рукопашной. Ещё пара таких прорывов и оборонять больше будет ничего.
Флоренций, перезаряжая автомат, невольно ударился в воспоминания о прошедшем времени и попытался из них выудить нечто ценное для себя.
Вот уже целую неделю в канализациях Рима он ведёт непрекращающееся битвы за собственную жизнь, ведя за собой остатки того сопротивления, принявшего участие в сражении за Рим. И вся неделя вытянулась в одну бесконечную вереницу скоротечных боёв, что становились подобны бойням.