Как только Тит с воинами оказался под землёй тут же за ним новый правитель начал охоту, прикрыв все выходы из канализации и пустив в погоню пять полков лёгкой пехоты. Те сорок человек, что остались у Тита не выдержали бы и дня, если не то удивительное открытие, что сделал брат-лейтенант.
Под Римом оставались тысячи бездомных и неугодных режиму людей ведущих жизнь тут ещё со времён существования Римского Престола. Несколько десятков лет назад вечный город уходил в подземелья, и тут велась бурная жизнь. Раньше здесь были рынки, жилые дома и тысячи жителей. С приходом первого Канцлера всё переменилось. Поддерживались лишь специальные части канализации, которые необходимы были для жизни города, но до девяноста процентов подземелий было заброшено и оставлено во тьме. И, как всегда, нашлись те, кто не захотел покидать собственного дома. И именно эти люди, узнав о погоне и том, псы правительства спустились в канализации, решили помочь Титу в его обороне. Так и завязалась недельная война, которой не было конца.
В день случалось до сотен мелких кровопролитных сражений с полками Архиканцлера. В узких коридорчиках и широких штольнях велись боевые действия, на острие которых всегда был Флоренций и его командиры, вдохновляя солдат личным примером. Город под городом стал местом великого момента. Под Римом звучали тысячи громовых раскатов, что знаменовали разгар самых жестоких битв. Канализационная вонь сменилась, к которой брат-лейтенант адаптировался очень быстро, запахом серы, крови и раскалённого металла. На сон и приём пищи времени практически не оставалось времени, ибо сражения сменяли друг друга один за другим, становясь похожими на один кровавый шторм, раскатами оружейного грома заявлявший о собственном присутствии.
Броня Флоренция с каждым сражением портилась и вскоре стала похожа на лоскутья разорванной и испачканной ткани, где все пластины были почерневшими и расплавившимися от того, что приняли на себя удар сотен пуль. Командиру обороны пришлось пользоваться подручными средствами и вместо специального сплава, вставлять обычные листы старой усиленной стали, что бы хоть чем-то защититься.
И всё это время брат-лейтенант стоял на самом краю обороны, сдерживая натиск противника всеми доступными средствами и теми ресурсами, что были у него в распоряжении. Но только наличия людей было недостаточно. Народ, живший десятилетия во тьме истории и вдалеке от цивилизации, оказался очень воинственным и плохо оснащённым. Большинство вооружения подземного населения составляли несколько автоматов, самодельные винтовки, арбалеты, древние пистолеты и гарпуны. Что касалось тяжёлого вооружения, то это были большие гарпуны, с которыми в старину ходили на кита, картечницы и изредка пулемёты, даже, несмотря на то, что изредка попадалось неимоверно мощное оружие, как новый пистолет Тита. И всё это нельзя было достойно противопоставить лёгкой пехоте Автократорства, которая несла с собой массу тяжёлого вооружения, отличные винтовки, чьей силы хватало, чтобы прошивать бетонные стены, автоматы и гранаты. И когда начиналась перестрелка, то оборона неминуемо, но проламывалась. Однако если начиналась рукопашная, то канализационному народу ничего не могли противопоставить солдаты Архиканцлера, ибо закалённые в суровой и жестокой подземной жизни люди каждый день дрались за скудные ресурсы. Вооружённые тесаками, ножами и топорами они с яростью и жестокостью вступали в рукопашную, устраивая из неё кровавую баню и прорубая себе путь сквозь ряды нападающих.
Но всего этого было недостаточно. Медленно, с жуткими потерями, но полки продвигались вглубь, проминая оборону. Тогда Тит решил устраивать ловушки и засады, ибо народ, живущий в этом кошмаре, знал канализацию настолько досконально, что любой пятнадцатилетний подросток мог гулять по ней с закрытыми глазами. И на четвёртый день битв численность нападавших снизилась до одного полка, который был рассеян чуть ли не на отделения, в то время когда силы обороны составили десять тысяч бойцов, потеряв всего шесть тысяч.
На пятый день в канализацию спустили подкрепления, в виде усиленных Стражей Шпиля, трёх полков Чёрной Гвардии и целый корпус Гвардии Великого Трибунала, при поддержке четырёх рот Армии Автократорства. Вот тогда начался самый настоящий ад, который бурей прокатился по местам битвы. С неимоверной скоростью, яростью и рвением шли атакующие, сметая всё оборону, подобно буре из преисподней. Но и защитники, захватив трофейное вооружение, смогли ответить ураганом инфернального огня, превратив наступление в багровое безумие. Воины Автократорства столкнулись с жестоким сопротивлением, и потери оказались ужасающими, несмотря на оснащение, которое было на порядок выше, чем у сил обороны.
Новая атака готова была захлебнуться, если бы не сорок новых Стражей Шпиля, которые, облачённые в новейшие экзоскилеты, вооружённые последним оружием, шли на острие атаки, обращая оборону в пепел и устраивая для защитников сущий кошмар, наступая волнами кровопролития и страха. Но и оборона отвечала порой такой сумасшедшей и отчаянной яростью, что такое контрнаступление не могли остановить и Стражи Шпиля, численность которых к этому моменту составляла восемнадцать человек.
И сейчас, Тит Флоренций, стоял на самом краю обороны. К этому часу количество его воинов составляла не более двух тысяч человек, которые продолжали стоически держаться. Врагов тем временем вчетверо больше и наверняка шли ещё подкрепления. Всё, что осталось у обороны это сей пятачок, с ответвлениями и последняя штольня, в которой располагается управление всем народом этого подземного мира, располагавшаяся на севере Рима. Брат-лейтенант отчётливо понимал, что их загнали в угол и эти часы, возможно последние в его жизни. Но он не собирался отступать и лучше погибнет в битве, чем сохранит честь офицера канувшего во тьму Полк-ордена. Решение было столь скоротечным, как и понятным.
Отступаем! На последние рубежи! Громогласно скомандовал Тит и его воле подчинились оставшиеся на этом пяточке десятки солдат, став медленно отступать, взрывая за собой узкие проходы.
Тит, идя по узким проходам, вместе с десятками выживших бойцов, вышел в огромное пространство, которое было вырыто в кусках земельно-бетонной породы. Флоренций, ещё когда посетил это место в первый раз, понял, что тут был край канализации, который и ознаменовывал контур города. Но со временем, пришедшие сюда люди, пользуясь старыми и утраченными технологиями пробурили породу и стали её расчищать, чем образовали целую огромную пещеру, с потолком до тридцати метров. Но город разросся и сейчас над этим местом край города, и если взорвать потолок, то под землю уйдёт часть нехитрых построек, что похоронит под собой всех. Поэтому вариант побега не рассматривался.
Это был тупик, и образованная пещера не продолжалась, именно поэтому здесь и суждено было разыграться последнему акту кровавого спектакля, что близился к своему завершению.
В этом месте было множество старых и серых бункерных строений, среди которых некогда кипела жизнь, остававшихся с былых времён и именно в них расположились последние силы героического сопротивления.
Флоренций практически бегом преодолел место траншей, бункеров, что расположились полукругом, выгнувшись в сторону единственного входа, возле холма, который был огромной администрацией, залом совета, а теперь стал пунктом управления, что возвышался на десять метров в высоту. Брат-лейтенант в бесконечности его коридоров и проходов дошёл до маленького зала, в котором собрались выжившие командиры.
В помещении, было, тускло, от едва светящих ламп и рассмотреть детально людей было невозможно, а черты лица крылись в тени головных уборов. На каждом командире красовался бронежилет, с различными вплетенными узорами и амулетами. Так же все они были одеты в майки, испачканные штаны и берцы, а единственным знаком командования была шляпа с пером на лысой голове.
Ну, что делать будем? С лёгкой улыбкой вопросил один из командиров, опершись руками на стол, и после его слов прозвучал оглушительный взрыв, давший знать, что последние проходы запечатаны.
Воевать, брат. Ответил другой и с вдохновением добавил. Сейчас мы можем только умереть, забрав с собой как можно больше поскуд.
Тише. Бесстрастно начал Тит Флоренций, чьё лицо оставалось скрыто под маской-противогазом. Нам необходимо выработать план обороны, ибо без него нас сметут за несколько минут.
И что ты предлагаешь? Прозвучал вопрос одного из командиров.
Необходимо разместить оставшиеся силы равномерно, что бы на каждые десять метров было тяжёлое вооружение в виде пулемётов или картечницы. Так мы их хотя бы удержим на месте.
Ну а что делать с консервными банками?
Против Стражей Шпиля используйте оставшиеся гранатомёты, и дайте приказ, что бы целились им в сочленения брони, чтобы их хотя бы обездвижить. Эту броню вам не пробить. Спокойно пояснил Тит.
А когда кончатся патроны?
Это не проблема. У нас боеприпаса осталось на несколько минут интенсивной стрельбы и когда они кончатсяпереходите к рукопашной. Срываясь на хрип, ответил Тит Флоренций и отдал последний приказ. А теперь на передовую.
Во славу предков и в отмщение врагам! Воскликнули свой древний клич командиры гордого народа, и пошли на передовую.
Брат-лейтенант испытывал гордость от того, что проведёт последние часы жизни с теми, кто, даже загнан в самый угол и перед лицом смерти не предаётся панике, приготовившись без страха встретить врага.
Флоренций не стал выходить на поле боя, став наблюдать за боем из узкой амбразуры бункера, при этом приложив к ней винтовку, ставшей чудом технологий Великой Европейской Ночи. Она была плоской, имела некий футуристический дизайн, при этом выкрашенная в белый цвет и имела прекрасный оптический прицел.
Враг начал наступление. Стены пещеры в четырёх местах брызнули волной кусков камня и бетонной пыли, чем создали дымовую завесу из которой, предвкушая лёгкую победу, замаршировали солдаты Автократорства, создав разрозненные боевые порядки. И им тут же ответили. Пещера наполнилась раскалывающим слух грохотанием оружия. Пули, оставляя яркий след, устремились к стенам пещеры, где произошёл прорыв, скашивая десятки солдат за минуты. Пулемёты и картечницы заработали без перебоев, мрачно сея смерть на поле битвы и орошая кровью землю. Атакующие, продолжая неумолимое наступление, проходились по рядам обороны автоматами, которые едва ли приносили вред тем, кто в окопах и бункерах.
Внезапно на поле боя появились переносные треножные устройства, на которые ставилась труба. Один залп из трубы и пять метров по площади оказывались охваченными жарким огнём. Стоны и крик заполнили пещеру, сотрясая её от взрывов и агонии.
И тут на театр войны вышли они. В серебряной броне и с алебардами наперевес они демоническим криком подгоняли бойцов продолжать наступление, которые уже прятались от шквального обстрела за трупами товарищей.
В Стражей Шпиля ту же секунду полетели залпы гранатомётов, чьи снаряды оставляли шлейф из дыма. Одному из стражей залп угодил в сочленение груди и головы. В итоге бедняге оторвало голову. Но эти гротескные войны не собирались просто так сдаваться, и, прорычав боевой клич, перешли в атаку, поддерживаемые частями обычных солдат, которые вдохновились примером и вместе с ними ринулись в лобовую.
Всё это напоминало безумие. За последние минуты боя, как минимум тысяча человек успело умереть, и вихрь воины не думал останавливаться. Гротескные, устрашающие собственным видом, звери воины, сдерживая на себе ливень пуль, неумолимо наступали, а за ними ещё тысячи бойцов Трибунала и армии.
Тит продолжал палить из собственной винтовки. Каждый раз она выдавала сгусток синего вещества и отправляла его с рёвом в полёт. Каждый выстрел выкашивал до трёх солдат, обращая их плоть в чёрный уголь. А уже троим Стражам Шпиля он успел выжечь системы жизнеобеспечения, работы и связи, чем превратив их в беспомощные консервные банки.
И командир обороны не собирался останавливаться. Его оружие продолжало косить противника, пока по его позиции не дали коллективный залп из тяжёлых станковых пулемётов, установленных впопыхах солдатами Рейха, в надежде остановить инфернальный огонь.
Флоренций, спасая собственную жизнь, отбросил винтовку и сделал кувырок в сторону, чем лишился удивительного оружия. Патроны пулемёта сделали из бункерного помещения помойку, изорвав всю мебель и всё, что было. А со временем бетон стал настолько хрупким, что крупнокалиберные пулемёты разорвали позицию на куски, сделав её открытой. И увидев это, брат-лейтенант решил выйти на передовую, дабы лично видеть положения дел.
Пока он выходил из командного бункера, прошло две минуты, но и этого хватило, чтобы ситуация изменилась кардинально.
Силы Автократорства вплотную подошли к бункерам первой линии обороны, из которых огонь становился всё менее интенсивным. На этом рубеже обороны было около пятисот человек, став тем, что должно было ослабить врага. Вторая линия обороны уже строилась возле командного холма. И держать первый рубеж обороны было тщетно, и даже глупо, но отступить нельзя, ибо враг держал под прострелом весь театр сражения, и отойти равнялось смерти.
Враг на пару секунд приостановил наступление и специальные отделения подходили с огнемётами, что «вычистить» траншеи и окружённые бункера. Эти пятьсот человек ждала мучительная и позорная смерть. Но они решили уйти на собственных условиях, как и планировали.
Внезапно всё озарилось ярким светом, и прозвучал оглушительный, разрывающий уши, взрыв, ставший подобен звучанию миллиона труб Иерихона. Тита отбросила волной силы и он, отлетев на полметра, приземлился в стену бункера. Когда он пришёл в себя, то тут же поднялся и всмотрелся. Когда он понял, что произошло, то ужаснулся. Несколько тонн тратила и зарядов с обеднённым ураном детонировали, чем забрали жизни нескольких тысяч человек. Половина поля битвы стало похоже на адский пейзаж, пребывая в огненном вихре и ползущем пламени. Но ужаснее было то, что потолок пещеры застонал, издавая страшные звуки.
Однако битва и не думала кончаться. На поле боя, подобно главному антагонисту, вышел высокий воин, с синим плюмажем, облачённый в золотой доспех. За ним следом появилось двадцать Стражей Шпиля, которые последними представителями этого подразделения. Золотой воитель, с явной злобой осмотрел поле боя и увидел Тита. Он вспомнил того, кто его обездвижил на мосту и жаждал с ним расквитаться. И понеслась.
Последние минуты боя напоминали конец света. Стражи Шпиля накинулись на оставшуюся оборону, став её рвать в рукопашной с таким остервенением и злобой, что никто не мог их остановить, ибо этих рыцарей апокалипсиса вела месть за своих павших собратьев. Их златой командир за пять минут бега продвигался к Титу, желая привнести сладкое возмездье. Он был подобен сверкающей лавине, которую никто не мог остановить. Брат-лейтенант метнул в него самодельную электромагнитную гранату, но она тут, же попалась на острие алебарды и разлетелась на части.
Оружие врага рассекло воздух и разрезало всех, кто стоял возле Тита, обратив их в кровавые подёргивающиеся ошмётки мяса, который успел нагнуться. Брат-лейтенант поднял автомат и приготовился дать залп прямо в бронированное лицо, сделанное на подобии маски ангела, но воитель ударил своей алебардой по автомату и разрубил его. Тит, изнеможённый, усталый и обессиливший попятился назад. Командир Стражей Шпиля, уже предвкушая победу, вознёс потрескивающее от энергии оружие и пошёл к Титу, но брат-лейтенант не думал так просто умирать. Он резким движением достал пистолет и сделал залп. Пламя и дым охватили великолепного воина, его нагрудник обратился в расплавленный почерневший металл, и вся электроника заискрила, словно бенгальский огонь. Но всё же Страж смог его достать обухом алебарды, что угодил в лицо.
Флоренций, практический потеряв сознание, начал падать на землю, но внезапно его подхватили крепкие руки и он за пару секунд был заброшен на чьи-то плечи. Страж Шпиля, исчез в вихре воины и Тит Флоренций, потеряв всякую способность к сознанию, провалился во тьму.
Глава третья. Магистр Данте
Этим временем в Адриатическом море.
Стояла прекрасная погода. Шум прибоя наполнял всё пространство, даруя прекрасные слуховые ощущения, которые наполняли разум, даруя спокойствие и сосредоточение. Шорох надвигающихся волн и их шелест, когда они разбиваются о песчаные берега, уносили сознание человека до невозможности далеко.