Легкими касаниями губ, начал целовать шею Соломии. Одновременно, круговыми движениями массировал груди, лаская пальцами, набухшие соски. Спускался все ниже. Поглаживал, внутренние и внешние поверхности бедер, целовал грудь, живот. Соломия, уже выгибалась, прикусив губу и зажав в руке покрывало лежанки, мотала головой. Постепенно добрался до низа живота. Руку, словно, обдало жаром. Дальше испытывать терпение Соломии и свое не стал, мы слились воедино. Достигли пика наслаждения одновременно, я зарычал, а Соломия, огласила округу воплем. Обессиленные наши тела, распростерлись на лежанке. Однако, близость такой женщины, через короткий промежуток времени, снова пробудила во мне силы. Теперь, ведущую роль, я заставил играть Соломию. Справилась она с поручением. Ее крик, снова разнесся по берегу. Мы любили друг друга до самого рассвета.
- Знаешь, Андрей, - лежа на моем плече, пошептала Соломия, - я думала, что знаю о мужиках все. - Уверена была, что умею, правильно совершать соитие. Ошибалась. Познав тебя, я испытала, такое наслаждения, которого не испытывала никогда в жизни. Все мое тело, трепетало от прикосновений твоих рук, дух захватывало от поцелуев, а ощущения тебя в себе, не могу словами передать. Счастливой будет баба, которая станет твоей женой, умеешь ты любиться и дарить наслаждение.
- Рад, что тебе понравилась. Хотелось доставить тебе удовольствие.
- Доставил, еще как! Я такая счастливая!
- Соломия, утехи, утехами, но скоро утро. Должен приплыть торговец живым товаром, уходить надо отсюда.
- Не завернет турок к нам. Я сняла вчера тряпку с шеста, ее Степан вешал, сообщая турку о наличии товара. Не увидит турок тряпку, проплывет мимо. Лучше поучи меня любиться. Ты много знаешь?
И я учил, всему, и до самого полудня. С большим трудом переставляя ноги, мы вышли на свет божий.
Я сходил, напоил и накормил лошадей. Соломия, хлопотала у печки, готовила, то ли завтрак, то ли обед, а не важно, главное поесть, восстановить силы.
После трапезы отдыхали.
- Соломия, сколько тебе нужно денег, для безбедной жизни в Вышгороде? У тебя там есть свой дом?
- У меня не просто дом, целое подворье, обнесенное высоким забором из бревен. Дом на высоком каменном фундаменте, о пяти комнатах, с крыльцом и двумя кирпичными печками. Хлев есть, на пять коров и трех лошадей. Большой птичник. Сарай на десяток свиней. Есть ледник и подвал. Две телеги, упряжь разная. Крепким хозяином был мой покойный муж. Казаковал. Ходил в набеги на басурман, всегда привозил богатые зипуны. Хорошо мы жили. Не стало мужа и детей, тяжко мне одной вести хозяйство. За какого-то горемыку выходить замуж не собиралась, а нормальный и порядочный мужик не попадался. Рогатую скотину и другую живность, продала. На вырученные деньги, накупила всяких женских и мужских украшений, начала торговать. Я уже тебе рассказывала. Сейчас подворье в некотором запустении, некому его в порядке содержать. А сколько денег мне надо, даже не знаю.
- Не бедная ты хозяйка, как я погляжу. Ну ладно. Тут, Петро Гнедой, перед смертью покаялся, и отдал мне в наследство, свое богатство. Намерен я, с тобой им поделиться. Мы с тобой, вроде, как породнились в постели.
- От родичания с тобой, у меня ноги, еще на место не встали, и лоно еще чуток ноет. А на богатстве Петра, крови может быть много.
- Да, может и есть кровь. Но, ты, денежки употребишь на пользу, а не для разбоя. Станешь жить по-человечески. Не будешь веслами набивать мозоли на руках. Подберешь себе достойного мужа. Подумай.
- Глянем, Андрей, что оставил, этот душегуб, распроклятый. Посчитаем, прикинем, и потом решим.
Я начал извлекать из тайников богатство. Соломия, задернула занавеску на окне, закрыла на засов, входную дверь.
Глаза Соломии горели, столько серебра, золота, она никогда не видела. Украшения: кольца, серьги и браслеты, Соломия, предложила лишить камней. Золото сплющить. Не ровен час, кто опознает свою вещь, беда приключится. С серебряными монетами Соломия разобралась моментом. Какая монета, и из какой страны, номинал. По моей просьбе, провела мне полный, двухчасовой, ликбез по товарно-денежным отношениям. Все эти талеры, пистоли, дукаты, марки и еще какие-то восточные драхмы, так и мелькали перед очами, упомнишь разве все. Не скажу, что все запомнил, но основное усвоил. Теперь полным бараном выглядеть не буду.
Сноровисто работая ножом, Соломия, выковыряла все камни из украшений. Я, используя два топора, плющил золото, уродуя украшения до неузнаваемости. Затем Соломия, делила серебряные деньги и золото. Почему она? А, по-вашему кто? Я еще слабоват в этой области.
Дележ закончен. Каждому, досталось, примерно, по шесть-семь килограммов денег. Внушительно выглядела горка серебра, и небольшая кучка золотого лома. Каменья тоже разделили, и по цвету и по размерам. Соломия, найдя в избушке небольшие кожаные мешочки, аккуратно рассортировала по ним деньги. Завязывая мешочки разноцветными тряпочками, объясняла, где и что лежит. Надеюсь, не перепутаю.
С чувством выполненного долга, поужинали.
- Андрей, а чем ты на жизнь зарабатываешь? Про меня все вызнал, а про себя ничего не сказал. Таишься.
- Лекарь я, Соломия, тем на пропитание и зарабатываю. Лечу людей, говорят, хорошо получается.
- Тогда давай вместе, поедим ко мне в Вышгород, я завтра планирую отплывать. Ты будешь лечить, а я поправлю хозяйство, займусь торговлей. Заживем.
- Надо все хорошо обдумать.
- Это, по-моему, лучше делать в постели.
Думать было некогда, до самого утра, повторяли пройденный материал. Ученица, экзамен сдала, на отлично, на очень-очень отлично. Лежит сейчас на моей груди, тихонько, посапывает.
Меня сон не сморил, я думал. Итак, что имеем? Начало семнадцатого века, территория, теперешней Украины. Кто ей владеет и управляет? Не знаю, пробел в знаниях, не интересовался историей, в рамках школьной программы. Где-то там глубоко в мозгах проскочила мыслишка о Польше. Допустим, что это так. Казаки. Значит войны и походы, к ним добавим, смерть и разрушения. Для лекаря работы много.
Россия. Ага, помню, смута тысяча шестьсот двенадцатого года, кино, такое видел. Там точно, поляки были замешаны. Кто царем нынче работает? Опять мимо, знания отсутствуют. О, вспомнил! ДАртаньян и три мушкетера, Дюма написал. Вроде бы, в начале семнадцатого века события происходили. То во Франции, а я здесь.
Поехать с Соломией. Как женщина для постели, она приятная, во всех отношениях, но не более.
За счет чего, кроме врачевания, я смогу подняться в местном обществе. Могу изобрести, десятипроцентную настойку йода, на двести лет опередив время. В актив. Разработать совершенный самогонный аппарат, для получения чистого спирта. Тоже в актив. Улучшить могу, качество дымного пороха, если найдутся нужные ингредиенты. Принимается, но под вопросом. Подготовка убийц, которые голыми руками или подручными средствами лишат жизни любого. Это умение может быть востребовано, в первую очередь. С нужными умениями определился. Теперь подумаю, где их применять. Скажу по-умному. Все задумки можно реализовать, только при наличии производственной базы. Значит, мне путь, в город, желательно небольшой, вдали от столиц. Не рвусь я пока в первые ряды.
Определился. Прощаюсь и провожу Соломию. Забираю контейнер с инструментом, денежку, немного провианта, гружу лошадок, и на хутор к Ивану - рыбаку. Потом через Сычевку в Кременчуг. Все план утвердил и подписал. Мысленно хлопнул себя по лбу, в плане громаднейшая дыра. Я дитя, двадцатого и двадцать первого веков, совершенно не подумал об оружии. Без него, в этом веке, приличный человек, даже на улицу не выходит. Пошарю по сусекам новопреставленных Петра и Степана, может, что-то подберу.
Прощались с Соломией, ранним утром, три раза. Помог донести до лодки ее товар, немного харчей и ценности. Слезы у Соломии, тоже имелись.
- Ты очень хороший, - хлюпая носом, говорила женщина.Запал мне в душу. Никогда тебя не забуду. Если Бог смилостивился, то, может я от тебя понесла. Не жалел, ты, для меня своего семени. Будешь в Вышгороде, мой дом для тебя всегда открыт. Прощай.
Дежавю, какое-то, подобные слова, мне уже говорила женщина, правда, в другом времени.
- Прощай и береги себя Соломия. Даст бог, свидимся еще. Прошу, не сори деньгами сразу, выжди до весны, а там понемножку, пускай в оборот.
Прощальный поцелуй, лодка отчалила.
Глава 11
Приступил к реализации ранее намеченного плана. Оружия в избушке обнаружил много. Четыре мушкета, одну аркебузу, пять пистолей, это из огнестрела. Целый бочонок пороха, килограмм десять свинцовых пуль. Холодное оружие, было представлено десятком сабель, и двумя дюжинами ножей. Я, конечно, могу работать с саблей, на довольно высоком уровне, но японская «катана» мне ближе. Не будем перебирать харчами, как говорил мой дед, отшлифуем технику владения саблей, с учетом сегодняшних реалий.
Перебрал весь «холодняк». Остановил взгляд на внешне неприметных ножнах. Извлек клинок. Ух-ты, а клинок сделан из очень хорошей стали, с непонятными нитевидными узорами. Старался неведомый кузнец, сотворив такое чудо. Больше часа драил ножны и эфес сабли. Оказалось, что накладки на ножнах и эфес, украшены растительными узорами, и сделаны из серебра. Не бедным, значит, был прежний владелец. Принял саблю на личное вооружение, в качестве основного вида. С таким красивым и богатым оружием, в людных местах появиться не стыдно.
Повторно перевернул всю избушку в поисках, возможно припрятанного оружия или ценностей. Не нашел ничего. Имеющегося оружия, достаточно, хотя помню поговоркумного оружия не бывает. Трудно не согласиться. Сабли, пистоли и мушкеты, в данной местности не производились, были так сказать «импортными» изделиями. Стоило оружие больших денег. Значит, ничего, даже дырявую пороховницу, я оставлять тут не буду. Упаковал имущество в несколько тюков, уже под вечер. В ночь выезжать не решился. Подкрепился остатками провианта, и улегся спать.
Утром, обиходил лошадей, начал погрузку. Я, лошадник-теоретик, практики никакой. С горем, пополам разобрался, что к чему. Осталось самому взгромоздиться на лошадь. Хорошо, смирная досталась кобыла, стерпела мои несуразные телодвижения. Умостился, вторую лошадь привязал к своему седлу. Откровенно говоря, если посмотреть на меня со стороны, то собака на заборе, выглядит симпатичней.
Передвигался вдоль берега Днепра. Если приходилось объезжать разливы и топкие места, старался держать берег в поле зрения, чтобы не заблудиться. Вместо обещанных Соломией двух дней пути, я добирался до хутора Ивана-рыбака, три дня. Последний день шел пешком, ведя лошадей, под уздцы. Не выдержала моя пятая точка издевательства, не готова она к такой нагрузке.
Иван-рыбак сидел возле добротного дома на бревне, заменяющим лавку.
- Добрый день Иван, - как можно приветливей, обратился я к мужчине.Разреши заночевать?
- Я добрым день назвать не могу. Заночевать можно, на сеновале места полно. В дом не пущу, дочка у меня там, сильно страдает.
- И на том, спасибо. Дочь заболела, что ли?
- Ты кто такой, чтобы мне вопросы задавать? Какое тебе дело, до моей дочки?
- Я Андрей, лекарь. Если помочь надо, то давай, по мере сил постараюсь.
- Вправду лекарь?
- Да. Вон смотри на лошади сундук с моим лекарским скарбом.
- Так может, тебя Господь, мне послал. Пострадала, моя Лушка, от руки Остапа Тягнырядно. Хотел он ее утащить к себе в Сычевку на потеху. Не далась ему Лушка, так он в отместку, саблей ее полоснул. Еле кровь унял. Справная была девка, а теперь уродиной стала. Кто ее такую замуж возьмет?
- Давно это произошло.
- Два дня минуло.
- Грей Иван воды побольше. Свечи приготовь, темно же, поди, в доме. Стол нужен большой, чтобы Лушка на нем поместилась.
Иван бросился выполнять мои поручения. Я зашел в дом. Девушка лежала на лавке, стонала. Голова ее была замотана беленым полотном, через которое проступила, уже подсохшая кровь.
- Луша, меня зовут Андрей. Я лекарь. Не бойся. Давай я тебя посмотрю. Попробую помочь твоему горю.
Девушка никак не отреагировала на мои слова, продолжала стонать. Я сходил за своим контейнером, втащил в дом.
- Твой отец рассказал о беде, приключившейся с тобой. Раньше начнем лечение, может и обойдется все хорошо.
С трудом Лушка села на лавке. Стараясь не делать резких движений, я снял импровизированную повязку.
- Господи, боже мой, - вырвалось у меня.
У Лушки была рубленная, скальпированная рана головы, отрубленное правое ухо и серьезно повреждена кожа на правой скуле, почти, до подбородка. Все это висело на голове, свернутое в трубочку. Вдобавок, имелся длинный и глубокий порез кожи, правой надключичной части.
Для более детального осмотра и облегчения страданий, вколол Лушке лидокаин. Некроза поврежденных тканей пока не наблюдается, раны чистые без нагноения, уже хорошо. Прикинул предварительно ход, предстоящей операции.
- Значит, слушай меня девица, - не терпящим возражения тоном, начал я говорить.Я, вначале, заштопаю твою рану на ключице. Перевяжу. Потом, выстригу на голове вокруг раны волосы, не волнуйся, со временем отрастут. Затем верну на место ухо, пришью. В завершение, аккуратно зашьем остальное. Думаю, у меня все получится.
Лушка ничего мне не ответила, только умоляюще смотрела на меня.
Иван принес горячую воду, и небольшую деревянную шайку. На огромный обеденный стол поставил два подсвечника на три свечи. Рядом положил десятка два свечей. Порывался мне помочь. Пришлось настойчиво вытолкать Ивана за дверь.
Избавил Лушку от одежды. Отмыл ее всю от крови, остриг часть головы. Уложил на стол. Приготовил инструменты для операции. Для надежности, еще вколол дозу лидокаина. Зажег свечи, приступил к работе.
Самым сложным, было совместить и пришить ушную раковину к слуховому проходу. Похвалю себя, сделал на совесть, даже распорки вставил, во избежание деформации уха. Самым тщательным образом ушивал рану на скуле. Ведь Лушка девушка, ей еще мужа искать, поэтому, навыки, полученные в клинике пластической хирургии, задействовал по максимуму. Сколько времени потратил на операцию, я не знаю, часов нет. Как не давила меня зеленая и мерзкая жаба, из своего контейнера извлек два пакета бинтов, перевязал пациентку, и вколол антибиотик. В сундуке отыскал одежду девушки. Одел. Перенес и уложил на лавку. Все. Теперь будем ждать.
Вышел из дома, и сразу же столкнулся с Иваном, наладившемся, пообщаться с дочерью.
- Не ходи к ней. Лушке покой нужен. Когда она последний раз ела?
- Почитай два дня прошло. Не хотела она ничего есть, только плакала. Грозилась, наложить на себя руки.
- Будет у нее все хорошо, вылечим. Если есть у тебя куры, то к завтрашнему утру, приготовь бульон, жевать она пока не сможет.
- Спасибо тебе Андрей,- кланялся в пояс Иван.До конца жизни, обязан, тебе буду, спас дочку мою.
- Ладно, с благодарностью. На постой у тебя придется разместиться до полного излечения Лушки. Присмотр за ней нужен, особенно в первые дни. Думаю, что седмицы через две, швы снимать можно будет.
На пятый день, отек с лица у Лушки спал, стало оно пропорциональным, не таким пугающим. Каждодневный осмотр и перевязки делал по утрам. На шестой день, Лушка улыбнулась.
На десятый день, перед вечером на хутор Ивана, прискакали два казака, разбойного обличья. Вели себя по-хозяйски. Требовали от Ивана свежей и копченой рыбы. Орали, сквернословили. Один, невысокий, широкоплечий казак, забежал в дом. Увидел перевязанную Лушку и меня.
- Так ты ведьма, жива, осталась?- обрадованно завопил казак.Повезло нам, позабавимся с тобой. Покачаемся на сене, помнем, от души, твои титьки. Остап думает, что ты отдала Богу душу, а ты живехонька. Для казака баба, да в соку, само то, что надо.
- Ранена она, слабая, - сказал я, вставая.
- Тебя никто не спрашивал. Ты кто?
- Лекарь.
- Иди, лекарствуй, не мешай мне мужским делом заняться. Не то, снесу голову.
Казак, выхватил из ножен саблю и замахнулся на меня.
Все произошло на автомате. Уход под вооруженную руку, резкий удар в область солнечного сплетения, затем легкий удар в переносицу. На пол первой упала сабля, а за ней ее обладатель. Шапку, в качестве кляпа в рот казаку, кушаком надежно связал руки и ноги. Затолкал под лавку, прикрыл половиком. Теперь со вторым разобраться.
Второй казак, тряс Ивана.
- Тебя в дом зовут, - сказал я казаку, отступая в сторону.
- Что там?
- Баба там для потехи.
- А-а-а, это я люблю, - отталкивая Ивана, скалясь, проорал казак.
Во всю прыть, казак, рванул к двери. Мой удар, в основание черепа, не дал ему закончить маневр. И этого спеленал на совесть.