Однако в тот день я уверилась: наша любовьправда.
И неважно, что Гринь молчит, а местные девки, с детства меня презирающие за «мальчишество», сплетничают про него и Эльну. Какая еще Эльна? Я! Это у меня грудь стоит лучше, у меня задница крепче, у меня ноги резвые, как у кобылицы
Я ждала. Да.
Ждала.
А накануне пожара Гринь посватался к Эльнепришел к ее родителям, попросил руки дочери.
Мои мечты раскололись тихо. Без слез, без внешних проявлений, без звуков.
Вечером я ушла в лес, чтобы спать под любимой сосной, сквозь ветви которой проглядывали звезды. И мысленно бушевала, ссорилась и вздорила с тем, кто предпочел меня другой. Обзывала его дурным ишаком и слепым Тху. Плакала.
Мне было двадцать. И все двадцать лет я хранила для него свою целостность.
* * *
Она не пригодилась Гриню.
И не пригодилась Фредерику, который ее, кажется, даже не заметил, навалившись на меня впервые. Кстати, его первый раз «сверху» стал последним. Нет, секса он желал часто, но ввиду его старческой немощности и прогрессирующей болезни суставов, быть «скакуном» весь оставшийся год приходилось мне.
Вот как все повернулось.
Я так и не познала ни настоящей любви, ни ласки. Ни трепета от мужских прикосновений, ни нежности, ни бережного обращения. Одни извращенные фантазии старика, чья крыша поехала, как сказали бы у нас в селе, «еще лет двадцать назад».
Что толку себя жалеть? Я получила от Фредерика главное: еду, питье и крышу над головой. Учитывая, что навыками местных профессий я не обладала, а на полноценное обучение не имела времени, мой супруг стал для меня тем самым «деревом», которым не стал Гринь. Гниловатым, правда, деревом, трухлявым. А я под ним распутной девойтолько мне все равно.
Моя семья будет жить. Снова. Будет сверкать чумазыми пятками по пыльным дорожкам маленький Крошка и старший Атон. Будет опять дразнить меня жабой и болотной девойпусть. Будут тлеть костры у полей; будет растекаться и мешаться с вечерним туманом дым. Еще встанет над Катланом другая заряне кровавая.
Кажется, я прикончила всю бутылку и опьянела так, как никогда раньше.
И все смотрела на лицо Кей Джеяего открытое на экране фото.
«Лучше бы такой, как ты, стал моим «деревом»». Человек, с которым не страшно, спокойно, надежно.
С ним было бы надежноя откуда-то это знала. Не случись в его прошлом некая темная история, выбившая из глаз всякое тепло.
Только пустоемне больше не до мужчин, не в этой жизни точно. Если получится спасти родных, я проживу эту жизнь незамужней, выберу ремесло по душе. Обязательно схожу на поклон к бабке Варви, расскажу ей про мир за дверью, поделюсь тем, что узнала. Глядишь, попрошусь в ученицы. Будем с ней вместе и Агапом изучать Коридоры
На этом месте я прервала себянельзя рассказывать, что она отправила меня туда. Если расскажу, она поймет, что поделилась про Дверь, и снова умретей ведь обещали люди в серебристой одежде. Теперь я знала, кто это был, Комиссионеры. Колдуны, заправляющие тут всем.
Ладно, обойдусь.
Тайны хранить я умею.
Лишь бы все жили.
Глава 2
(Estas TonneInternal Flight)
На встречу с Информаторами меня вез в длинном лимузине Томасводитель Фредерика.
Зачем? Они сказалинужен личный контакт, некий скан моих информационных полей. С него будет снят оригинальный слепок, который впоследствии будет заменен на такой же, но с нужным «умением».
Именно за это «умение» они попросили девять миллионов долларов. Девять. По местным меркамбаснословные деньги.
Однако не так жалко тратить, когда не свои.
С самого начала, попав в незнакомый мир, я училась не только выживатья ломала голову над тем, смогу ли я что-то забрать с собой, когда умру? Что-то полезное, очень мне нужное. Сойдясь с Фредериком, я заводила связи, знакомства, плела социальную паутину, расспрашивала людей.
Так узнала об Информаторахеще одной разновидности невидимых местных колдунов. Поговаривалиони не просто знают все, они видят любое возможное будущее.
Вот их-то я об этом и спросиласколько мне будет стоить «тоже видеть будущее?»
До сих пор удивительноя получила от них положительные ответы: «Да, это возможноперенести с собой ментальную способность после смерти в другой мир. Да, они могут помочь в меня ее «внедрить. Да, это дорого».
Это был тот самый день, когда я решила во что бы то ни стало уговорить Фредерика переписать на меня завещание. Я не могла забрать с собой на Терран деньги, не могла унести вещи, но именно способность провидца могла помочь мне эффективно предотвратить нападение на село. Только она.
И потому стоимость в три миллиона за каждые двадцать четыре часа показалась мне оправданной. Положа руку на сердце, у меня не было выбора. Минимальный эффект их ворожбы по их словам длился семьдесят два часа. И, значит, конечная суммадевять миллионов.
Максглава отдела безопасности «Четтер» позвонил мне, когда мы с Томасом подъезжали к указанному адресу.
Слушаю?
Мы только что получили данные о том, что объект Кей Джей «заказан» неким Доном Гибсоном этим утром.
Я не долго размышляла, давно научилась принимать решения быстро:
Переплатите киллеру за «не убийство». Сообщите Кей Джею сведения о его заказчике. Пусть разбирается с ним сам.
Будет сделано.
Вот и пригодились молодцы из «Четтера», вот и получилось Кей Джею помочь. Он успеет разобраться со всем верноя была в этом уверена.
А меня ждала встреча с расой невидимок.
Уже перед входом в дом меня вновь предупредили по телефону:
Переступите порогзакройте глаза. Потом Вам их завяжут. Далее мы будем инструктировать аудиально
Мне хоть «анально». Лишь бы сработало.
* * *
(Bebe RexhaDon't Get Any Closer)
Он пришел вечером.
Кей Джей.
И оказался еще красивее, чем я помнила, чем видела на фото. Высокий, волосы будто присыпанные пепломнекогда светло-русые, слегка сжелта. Глаза серые, цепкие до дрожи. Лицо такое, какое бывает у людей, прошедших огонь и воду. Этот человек однозначно ходил на свидание со смертью раз сто, не меньше. И привык к старухе с косой, к ее близкому тлетворному крылу, потому и перестал чего-либо бояться.
Ты помогла мне. Зачем?
О, этот голос я запомнила. Чуть хриплый. Тысяча приказов в ту ночь«пригнись», «бежим», «давай, поднимайся» прямо романтика.
Я в кабинете Фредерика. Встречать здесь гостя казалось мне правильным. В кожаном кресле, с ногами, закинутыми на дубовый стол.
Зачем? В качестве благодарности.
Молчание.
Кей Джей бегло окинул дорогой кабинет, книжный шкаф за моей спиной, стоящие за стеклом буфета бутылки с алкоголем. Фредерик редко потреблял спиртное, но прихвастнуть перед гостями любил. Чем я хуже?
Я просто выполнял свою работу. За деньги.
Киллер даже посреди моего собственного дома выглядел опасным. Он будто носил с собой свой собственный невидимый упругий вихрь, заставляющий при взгляде в стальные глаза, поджать пальчики на ногах.
Я просто отблагодарила тебя. По прихоти. Без денег.
И ни тебе «спасибо», ни капли признательности.
Что я тебе должен?
Я покрутила в пальцах дорогую перьевую ручку.
Чашку кофе?
Спустила со стола ноги; подалась вперед, прищурилась. Поняла еще до его ответа.
Я уже вижу, что твою компанию на кофе ни за какие деньги не купить. Свое имя, собственно, не скажешь тоже. Тогда
Я хотела сказать «свободен», но осеклась. Всему есть пределы.
больше не задерживаю.
А он не торопился уходить. Смотрел на меня внимательно, будто силился понять, что я за штучка такая. Обычная шлюха, крутившая и вертевшая старым пердуном за деньги? Ну, так думали многие, включая Хоскина.
А ты странная
Выдал не то заключение, не то вопрос.
Странная, да, я даже не стала его разубеждать. Можешь умножить это
На три?
Не ошибешься.
Мне нравилось наше общение. И еще ощущение человека, которому нечего терять, потому что ему совершенно ничего здесь не принадлежитни в этом городе, ни в этом мире. А если тебе нечего терять и совсем скоро уходить, общаться можно развязно. Именно так, как хочется. Душевно.
Сообщи мне
Что?
если что-то понадобится.
Надо же, великая честь. Готов на ответную услугу, приятно.
Ты мне уже отказал.
Кей Джей развернулся, собрался уходить. Всем видом показал «если понадобится что-то серьезное». Ну да, кофе со шлюхами не пьют. И руки им не пожимаютбез проблем.
Десять секунд.
И его уже след простыл.
Этот мужик, как всегда, в своем репертуарелишней секунды в моей компании не пробудет.
А жаль. Он мне почему-то нравился.
* * *
Говоря о том, что мой старик был больным на всю голову, я не преувеличиваю. Он был. Именно больным и именно на всю голову. Конечно, в нем присутствовало хорошее и человечноенапример, он мог спрашивать меня по сотне раз на дню: «Цыпленок, ты меня любишь?» И всегда получал один и тот же ответ: «Больше всех и с первого взгляда». Эти слова размягчали его душу, как томатный соус фрикадельки, после чего Фредерик цвел. Минут по пятнадцать кряду. Однако было в нем и другоежестокость. Та самая, дурная и непредсказуемая, которая (как минимум) выливалась в ежевечерний просмотр фильмов ужасов, а как максимум
«Как максимум»
Думать об этом не хотелось даже теперь, когда все закончилось и потекли мои самые счастливые последние дни в Пайнтоне. Потому что спокойные и тихие, потому что «для себя». Музыка в наушниках, раскраски блестками от нечего делать, прогулки по любимым улицам, ужины в уютных кафе.
Но пока мой супруг был жив, все было иначе.
Мы познакомились с ним в стрип-баре, куда меня (ввиду отсутствия навыков) не приняли танцовщицей, однако охотно приняли посудомойкой. Даже халатик белый выдали и шапочку с козырьком.
В этом наряде меня он меня и увидел, когда, будучи пьяным, искал не в том крыле комнату «уединения», а я (тоже не в том крыле) подсобное помещение.
К..какой цыпленочек!
Этот наполовину седой, наполовину пегий старый пердун всерьез поверил, что меняпереодетую для ролевых игрподослал ему для утех старший менеджер «Лолиток», и пришел в восторг. Не только потому, что я явилась, как он подумал, для него приятным сюрпризом от заведения, но еще и потому, что я своей внешностью выбила в мишени его сердца десять из десяти. Оказывается, Фредерик обожал тонкокостных стройных брюнеток с выразительными темными глазами. Темными и томными. Я же, не будучи дурой, сладко ему в ответ улыбнулась. Да, я, может быть, девственница, и, может быть, неопытная, однако почувствовать момент, когда мужик на тебя запал, вполне способна.
И я его не упустила.
Ни момент, ни Фредерика.
Вот только я не знала тогда, что мне время от времени придется переживать.
Мой переезд на огромную виллу состоялся в тот же вечер.
Было мало моих пожиток, но много вина, развратного восторга, спущенных с плеч бретелек и пальцев не там, где надо. Старик прилип к моему телу, как прилипают к материнской титькежадно и ненасытно. Во-первых, я досталась ему «бесплатно», во-вторых, изображала от всех попыток меня перещупать, где только можно, неземной восторг, в-третьих, нежно мурчала слова любви тому, кто лет тридцать (а, может, и всю жизнь) их не слышал. Мы оба, как мы думали, выбили «джекпот». У меня после трех недель, проведенных в голоде и холоде на улице (за время которых я успела заполучить невралгию и затяжную простуду), появилась крыша и еда, у старикана живая ласковая грелка. У меня лекарства и баня, у него тот, кто касался его морщинистого тела «с удовольствием». У меня «кредитка» с большим бюджетом, у него сон на молодой девичьей груди.
Все честно.
Если бы не одно «но». Та самая жестокость, спонтанно и неожиданно прорывающаяся наружу.
Время от времени Фредерик вовлекал меня в свои извращенные забавы. Например, заказывал на дом мастера-веревочникачеловека, который вязал на теле из тонких канатов изощренные тугие узлы. За час такой мастер упаковывал тебя, как сардельку. После еще минут сорок в подвешенном состоянии, когда на тебя мастурбирует капающий слюной старикан
Нет, я никогда не смотрела в его сторонуя уходила в собственные мысли. В рощи Катлана, где так любила гулять на рассвете; в туман хвойных лесов, в батькин винный погреб. Вспоминала, что изображено и написано на дубовых бочках, если идти слева направо, ощущала босыми ногами прогретые ступени крыльца, считала веснушки на носу Крошки.
Когда все заканчивалось, я, обиженная (взаправду и нет), надолго уходила к себе в комнату, Фредерик, снедаемый чувством вины, вился под дверью мухой.
Цыпленок, ну, прости старческие забавы
Он что-то бубнил, обещал, просил прощения.
Я же просто отключалась. К тому времени я уже выяснила главное: в этом мире существуют колдуны, способные помочь мне обрести то, чего я хочу, а так же существуют деньги. Фредерика. И они мне нужны. На тот момент, согласно завещанию, они должны были отойти Хоскину, а меня это не устраивало.
Потому я была «сарделькой», русалкой в бассейне с кусачими рыбами Хо, билась в грязи с мускулистыми девками и каждую ночь поглаживала лежащую на своей груди голову с пегими волосами.
Однажды рыбы Хо покусали меня слишком сильно, и тогда я расстроилась по-настоящему. Заперлась в комнате на двое суток.
Фредерик от чувства вины запил. Сидел под дверью с бутылкой и клятвенно заверял, что «за все мои страдания» он перепишет на меня все свое состояние.
Правда? я высунулась из-за двери, сохраняя оскорбленное выражение лица ее величества, которой предложили провести церемонию коронации без плавок.
Старик прочистил горло. Его глаза почему-то странно лихорадочно блестели, как случалось тогда, когда он желал предложить мне очередную пакость.
Только
Только что?
Я собиралась захлопнуть дверь прямо перед его носом, если ответ мне не понравится.
У меня всю жизнь была одна мечта
«Так, начинается. Или продолжается».
Ты только что говорил про деньги.
Да-да Давай, ты мне ее исполнишь И я
Какая еще мечта?
Бледный и морщинистый Фредерик шел пятнами и не мог выдавить из себя ни слова. И еще пах он так, будто до этого принял на грудь всю бутылку, которую держал в руке.
Ты пьян. Опять втянешь меня в извращения, а наутро забудешь, что обещал.
Не забуду. Клянусья изменю завещание утром.
Тогда рассказывай
Я Мне
Оказалось, он всегда мечтал, чтобы кто-нибудь вылизал ему задницу. Вот такая вот странная была у человека мечта.
Я это сделала. Предварительно выполоскав эту самую бледную задницу в ванной с ароматными травами.
И наутро фамилия в завещании изменилась.
* * *
На Терране я была другойчестной, открытой, душевной, что ли. Настоящей. Любила смотреть по утрам, как встает солнце, любила помогать матери в саду, любила ощущать пятками прохладную упругую траву. Запах спелых яблок, прогретых полуденными лучами; слушать ладное девичье пение под вечер; свое село в закатном свете.
В мире Уровней жила другая Веста. Здесь я просто делала то, что требовалось делать для того, чтобы выжить и получить желаемое. Как солдат, как наемник. И потому чувствовала странное родство с Кей Джеем. Он ведь тоже, наверное, не всегда был такимкогда-то и где-то Кей Джея звали иначе, и другой была его профессия.
Незаметно минула еще одна тихая, наполненная мирным покоем неделя. Никто больше не дергал меня идиотскими просьбами, не пытался пощупать, не принуждал играть роль, которую я ненавидела. Самый большой ключ к успеху в делах с собственной ненавистьюне думать о ней. Забывать при каждой возможности.
Я заботилась о Фредерике так, как он того хотел, пока он жил, я развеяла его прах у озера Тинтор, когда он умер. Все, как было попрошено в прощальной бумаге.
Я получила время на короткий отдых. Свой собственный.
И заполняла его чепухой: просмотром фильмов, поеданием мороженого, чтением книг любой тематикипредпочтение, конечно же, отдавалось тем, в которых была любовь.
Куда делись еще семь дней Просеялись, как мука сквозь сито, не заметишь.
Сколь мирными были мои ленные после дневные мысли, столь же сильно пахли гарью мои ночные сны.
И вот настал день, когда снова стоило подумать о важном. Позаботиться, так сказать, кое о чем заранее.