Я часто пытался найти корень всех дербенских бед, начал он. Сначала мне казалось, что все невзгоды из-за Скола. Что если бы он не рухнул на нас, не произошло бы всего этого. Потом я понял, что глупо винить в своих несчастьях кусок камня, пусть даже такой огромный. Я почувствовал, что проблема вовсе не в камнях, а в людях. Именно люди, а точнееразбойники, наводнившие провинцию, превратили всё в хаос. Я долго жил с подобными мыслями, пока однажды я не понял то, что до сих пор считаю правдой. Виноваты не камни и не разбойники; виноваты мы сами. Наши суждения о полночных землях неверны в корне. Наши помыслы в этой провинции нечисты. Наше отношение к той земле неправильное. Мы её не любим. А если у нас нет любви, то у нас нет оружия простив страха. Мои люди, да и я сам, опасались третьих врат, располагающихся в колонном зале форта. Почему? Потому что мы не знаем, что за ними. Несмотря на опасения, мы несли службу. Но всё изменилось, когда пришёл он.
Он? переспросил маг Кивиан.
Страшный человек, продолжал Гвадемальд. Ходят слухи, будто бы это волшебник.
Вы хотите сказать, что это маг? снова спросил Кивиан.
Подобный человек не может принадлежать к гильдии магов, ответил рыцарь. Если его вообще можно считать человеком.
Вы хотите сказать, что этот нектосказочное существо? усмехнулся жрец. Экая несуразица!
Под моим командованием находилось семь сотен щитов, уважаемый жрец Кивиан. И я распределил людей по всей провинции так, что каждый холм, каждый луг, лес и каждая деревня находились под наблюдением. В первые два года моего наместничества в Дербенах не произошло ни одного убийства. А потом упал Скол и явились бандиты. Я успешно боролся с ними. Потом всё изменилось. Мы стали терять людей. В полуденные ворота всё чаще стучались солдаты, несущие на щитах товарищей по оружию. Пластуны донесли, что петух на компостной куче вовсе не какой-то бандит-человечишка. Есть ещё кое-кто, наводящий ужас на самих разбойников. Белые Саваны, которые некогда чуть не уничтожили всё Троецарствие. Вот кто командует отребьем.
Вы, господин Гвадемальд, утверждаете, что Белые Саваны из Варварии руководят бандитами, сказал воевода. Вы не раз упоминали об этом в донесениях. Вы видели их своими глазами?
Лично я их не видел. Но судя по донесениям
Не успел он договорить, как лорды дружно засмеялись в голос, привлекая внимание всех и даже короля, который до этого смотрел, то на свои пальцы, то на стены, то поглаживал отполированную до блеска столешницу.
Я полагаю, продолжил Гвадемальд, обращаясь к лордам, что вы, господа, знаете бандитов лучше, чем я и прекрасно осведомлены о том, что может напугать их пуще, чем королевские войска.
Лорды стихли. Скорее всего, они задумались: а не оскорбил ли их этот рыцарь. Но Гвадемальд не стал ждать.
Любой простолюдин в Троецарствии, слышавший о той далёкой войне, помнит и боится Белых Саванов. Местные бандитывесь этот сбродс незапамятных времён слоняется по всему свету и никогда не объединён в группу больше дюжины человек. Те, кто готов перерезать глотку своему брату за пару медяков, никогда не смогли бы объединиться с себе подобными. Их могли собрать воедино только те, кто сильнее их. А Белые Саваны, владеющие боевым ладом варварийской школы, подходят для этого превосходно. Но эти могучие варвары ничуть не лучше нашего местного сбродаим тоже нужен кто-то, кого они станут бояться. Им стал некто, зовущийся Великим Господином. Я не берусь утверждать, что он сказочное существо. Но его-то я видел своими глазами, и, поверьте, никому из вас не пожелаю подобной встречи. Я знаю, что вы уже слышали байки, будто бы мой форт захватил один человек. Но как захватить форт в одиночку? Неужели кому-то под силу такое? И вот, я перед вами, а вы спрашиваете меня обо всём подряд, но не касаетесь самого главного: как он это сделал.
Внимание собравшихся сосредоточилось на Гвадемальде. С каждым словом рыцаря, зала становилась всё меньше, а глаза, смотрящие на рассказчикакрупнее. В паузах, когда глубокий, мужественный голос рыцаря стихал, было слышно колебание пламеней свечей, стоявших в латунных подсвечниках на столе-полумесяце.
Я сказал, что никогда не открывал третьи врата, продолжал Гвадемальд. От этого древнего портала веяло холодным унынием, и ни одному человеку в здравом рассудке не захотелось бы заглянуть в ту мертвецкую темноту, ведущую невесть куда. Стояла глубокая зима, и острые камни горных перевалов запорошило крупными снежными хлопьями. Несколько дней не шло ни снега, ни дождя. Для горэто большая редкость, чтобы за день не прошёл дождь или не выпал снег. А тут уже пару дней по небу бежали мелкие рваные облака, задевая за окрестные хребты и пики. Ветер выл жуткий: поднимал с земли сухой снег и каменную пыль, закручивал в вихри и донимал моих людей ознобом. И появился ондед. Мои сразу прозвали его так. Он и выглядел, как самый обыкновенный дед. Только, когда он предстал за полуденными воротами в такую лютую непогоду, я сразу понялжди беды. Я дал бы ему лет семьдесят. Но кто на восьмом десятке способен подняться так высоко в горы в одиночку! Мне сообщили о посетителе, и тогда я совершил свою самую главную ошибку: я приказал открыть врата и впустить этого странника. Его провели ко мне в башню. Ситуация вышла странная и я, за то время, пока деда вели ко мне, на всякий случай, усилил охрану на стенах и удвоил патрули внутри форта. А затем мы с ним стали толковать. При разговоре присутствовало пятеро солдат: двое стражей у двери и ещё три человек за моей спиной. Дед говорил много и вёл себя так, будто знает абсолютно всё, и ему нет дела до того, что я с ним сделаю. Я начал разговор с того, что такому старику не место в горах, а особливо, не место в военном форте наместника короля. А затем я поинтересовался, кто он такой и откуда пришёл. Он назвался Исакием, и заявил, что прибыл с полудня. Наглец утверждал, что желает нам всем только добра. А потом сказал, будто наш форт проклят. Я ждал, что он скажет нечто подобное; зачем иначе ему переться в такую даль! Проклятье? Для меня эти слова показались не больше чем хитростью, с помощью которой этот Исакий намеревался добиться того, чего хочет. Тогда я и подумать не мог, что его вероломство столь огромно, и он желает не что иное, как мой фортфорт короля Девандина! Но мои солдаты приняли его россказни слишком близко к сердцу: они забеспокоились. Наши славные воины, не страшащиеся никакого врага, дрогнули от слов деда, появившегося ниоткуда. На просьбу объясниться, дед дал согласие. Он вежливо попросил отвести его на складтуда, где находятся третьи врата. Когда я и горстка моих людей оказались возле этих ворот, дед стал рассказывать о том, о чём я и сам прекрасно знал. Исакий говорил о холоде и тьме, находящейся за вратами. А когда он коснулся звена старой цепи, которой закован портал, звено под его ладонью обратилось в пыль. Я бывал у этих третьих ворот и рассматривал чёрные каменные пластины, звенящие ветром щели и огромные скрипящие цепи, покрытые ржавчиной. Я и не думал, что они настолько древние, что железо уже давно превратилось в пыль, и лишь покой и безмятежность колонного зала всё ещё сохраняют давно мёртвый металл в форме некогда крепких цепей. Целую вечность холодный ветер играл этими цепями, но одно прикосновения тёплой рукии вечность кончилась. Когда одна из цепей упала, словно старая гнилая верёвка, гул сквозняка, тянущего из-за ворот, усилился. Звук поющего ветра, рвущегося из-за чёрных пластин, которыми обшиты врата, стал в разы сильнее, а сам воздух остыл так, что больше походил на холодную сталь, пронзающую любые доспехи и обволакивающую тебя леденящей гнилью. Дед сказал, что врата скоро откроются. А ещё он сказал, что когда это случитсясмерть найдёт каждого, кто будет поблизости.
И вы поверили? со всей серьёзностью спросил верховный жрец Кивиан.
Тогда, я был ещё настолько наивным, что верил лишь своим глазам, ответил Гвадемальд. Но когда чёрные пластины врат пошли трещинами, а ржавые скобы посыпались коричневой трухой, когда врата стали разваливаться на глазах, и гул ветра из подгорных глубин перестал утихать даже с восходом солнца, я понял, что форт будет потерян. Потому что при виде разрушающихся врат, за которыми таиться мгла, мои люди пришли в уныние. Какими бы нелепыми не казались россказни о леших, о духах, о колдунах, там, в горах, где нет ничего кроме холодных камней и безразличного неба, слова стоят дороже, чем в тёплых городах. Я видел в солдатских глазах страх. Не тот страх, что появляется перед боем; искры такого страха я умею превратить в пожар ярости. Они боялись тьмы, и я ничего не мог с этим поделать, потому что боялся не меньше прочих. Люди стали хворать, прикладываться к браге чаще, чем дозволялось и ссориться. Несколько раз доходило до серьёзных драк, грозящих перерасти в кровавые бойни. Спасти гарнизон от развала могла только новая цель. И такой целью я избрал выступление на марш без объявления конечного пункта назначения. Я велел людям готовиться выступать при полном оружии. Они думали, что мы отправляемся на дело, а когда мы подошли к окраине провинции, я, якобы, избрал новую цельмарш на Идрэн.
Вы хотите сказать, господин Гвадемальд, что вы нарушили приказ короля и сдали форт из-за того, что не смогли поддерживать дух ваших людей? спросил воевода Сегур Крестовий.
Если вам так будет угодно, господин воевода, смиренно ответил Гвадемальд.
Если бы не ваше доброе имя и не милость нашего короля, я бы немедленно бросил вас под арест! разъяренным голосом закричал Сегур. Затем воевода и Гвадемальд устремили друг на друга свои взгляды.
И если вы думаете, господин Гвадемальд, снова заговорил воевода, своим грозным голосом, что отныне удостоитесь от меня хоть словавы сильно ошибаетесь.
Затем воевода встал и попросил у короля разрешение покинуть собрание. Король Девандин, который сидел как несмышлёный ребёнок; вертел головою в разные стороны, вытягивал ниточку из рукава своих одежд, почёсывал волосы и, казалось, не слушал собравшихся. После просьбы Сегура он вышел из своего оцепенения и с удивлением посмотрел на воеводу. Затем король искренне заулыбался и даже захихикал, качая головой, как будто бы понял нечто такое, что его сильно удивило. Девандин засмеялся и стал оглядывать всех сидящих за столом, в надежде увидеть того, кто смеётся вместе с ним. Но никто не понимал, чему так радуется король.
Сегур! весело прикрикнул король на воеводу, и погрозил ему пальцем. Воевода смутился, поник головою и снова сел за стол. А король лишь развёл руками и спросил:
Что молчим?
Как никак, а то, что рассказал господин Гвадемальд, звучит гораздо разумнее баек о том, что форт взял боем один человек, сказал верховный жрец Кивиан.
Это разумно! согласились и двое из лордов.
А я вот бывал в горах, сказал третий лорд. Когда наша ладья села на мель у варварийских островов. Я три недели сидел на камнях, не решаясь пересечь долину, где кишели эти дикари. Ел мох, жёг худые кусты, чтобы согреться. Мне за каждым камнем мерещился ни то что Белый Саван, а эдакая тварь, какой и названия-то нет. Людей господина Гвадемальда я понимаю.
Так что стало с вратами? спросил король. Вы вышли из форта, этот дед Исакий привёл туда бандитов с Белыми Саванами и открыл эти врата?
Открыл он врата или нет, я не знаю, отвечал рыцарь. Но то, что он засел в форте как клещэто точно. И всё же вернувшись с новыми силами, я смогу выдрать оттуда этого клеща. И разобраться с бандитами в провинции враз и навсегда. И надо мне для этого всего лишь крепкая цепь на третьи врата, две с половиной тысячи копий, дюжина рыцарей, плотники и маги.
Хорошо, задумчиво произнёс король Девандин. Но дед сказал, что когда врата откроются, все в форте погибнут. Открыты ворота сейчас или нет, ты не знаешь, а за вратами, по твоим словам, такая тьма, от которой душа в пятки уходит.
Король посмотрел сначала на верховного жреца, а затем на верховного мага, спрашивая у этих двоих мнения на сей счёт.
Сказки, это интересно, мой король, ответил ему верховный жрец, но Учение требует доказательств каждого слова, что произносит человек.
Король молча выслушал, кивнул и обратил взор на мага.
Тьма произрастает там, где в души людей падают семена сомнений, сказал верховный маг.
Ваша тьма столь бесформенна и непонятна мне, что я не вижу смысла вообще о ней говорить! перебил мага жрец Кивиан. Назовите имя этой тьмы, и пугайте нас именем.
Нет в мире стольких имён, чтобы хватило наречь все тёмные помыслы и деяния людские, ответил верховный маг Байсен.
В таком случае, бодро заключил король, тьмы надо поубавить! Однако отрядить более двух тысяч копий и отправить их на другой конец Вирфалии сейчасдело рискованное. С другой стороны, послать в Дербены дюжину рыцарейдело недурное. Хоть у этой дюжины головы остынут от всех этих ваших рыцарских трагедий!
Король заметил непонимающий взгляд Гвадемальда.
Вероятно, вы уже слышали о том, что вашего собрата, господина Гастия, убили, обратился он к Гвадемальду. И самое скверное в этой истории то, что обвиняют во всём рыцаря из Атарии. Очевидно, что войны не хочет никто, но мои ребята уже вовсю муштруют солдат и говорят о чести чересчур много даже по рыцарским меркам.
Ваше величество, прервал короля Гвадемальд. Я слышал об убийстве господина Гастия ещё в Дербенах. Возможно, я знаю об этом инциденте больше, чем вы. Ведь мне о нём поведали люди, тут он обвёл взглядом всех собравшихся, не из наших краёв.
Всех, кроме господина Гвадемальда и господина Сегура, я попрошу покинуть зал, сказал король.
Лорды, жрец и маг поднялись и, отвесив галантные поклоны королю, удалились. Девандин подался вперёд и жестом предложил рыцарю рассказать всё, что тот знает. Теперь король слушал вкрадчиво и сосредоточено. Гвадемальд поведал ему о своей встрече с Ломпатри Сельвадо. Рыцарь не утаил ничего из рассказа, который услышал в своём белом шатре тогда на лугах в Дербенах. Рассказал он и о нуониэле, который, якобы и убил вирфалийского рыцаря. Как оказалось, Девандин уже в курсе того, что король Хорад решил помиловать верного рыцаря Ломпатри, на которого навели напраслину злые языки. Некоторое время назад перед королём Девандином предстал атарийский рыцарь, искавший великого воеводу. Тот рыцарь полнился уверенностью, что гордый Ломпатри ни за что не перейдёт в услужение другому королю Троецарствия или иных земель, но всё же хотел удостовериться во всём лично. Девандин не стал объявлять своим людям о том, что в его землях, возможно, есть изгнанный рыцарь, который вновь восстановлен в своих правах. Конечно, многие знали, что почётный рыцарь из Атарии в опале и не имеет ни кола, ни двора. Всё же Девандин, следуя своим королевским суждениям, решил не рассказывать всем о том, что приказ о восстановлении Ломпатри в правах уже подписан. Он отпустил атарийского рыцаря с его бумагами на все четыре стороны и забыл обо всём об этом до того дня, как перед ним на колени бросился взмыленный солдат и, еле дыша, поведал мутную историю об убийстве рыцаря Гастия. Теперь прибывший из Дербен рыцарь Гвадемальд пролил больше света на это странное дело. Девандину требовалось время на обдумывание положения.
Так ты говоришь, что всеми силами уговаривал его покинуть провинцию и удалиться в Амелинскую пущу? спросил король у рыцаря.
Всё правильно, ваше величество, ответил Гвадемальд. Такой человек, как Ломпатри Сельвадо, всегда идёт своим путём. Мои увещевания только подстегнут его остаться в Дербенах. Я уверенон всё ещё там. Чем больше в Дербенах честных людей, тем меньше там бандитов, а это именно то, что нам требуется.
Хорошо, Буртуазье, заключил король. Пёс с этим Ломпатри пока что. Сначала отбейте форт, разберитесь с бандитами, а потом возвращайтесь сюда. Там посмотрим, сажать вас под арест или нет. Ступайте готовиться в путь. С Базеном я поговорюон отрядит магов в подмогу. Цепи начнём ковать сегодня же и отправим во след вашему отряду, как только они будут готовы. Сегур, ты выбери из рыцарей тех, что моложе, да погорячей и поставь их в известность, что отныне они выполняют приказы Гвадемальда Буртуазье из Кихона. Пополнишь отряд господина Гвадемальда восьмьюстами щитами. Остальных людей пусть приводят рыцари. Но чтобы от каждого не более сотни. Да, и возьми мои корабли. Они уже стоят в Токахготовятся к зимовке. Немедленно отправь гонца, чтобы эти крысы не заснули раньше времени. Часть войска отправишь по реке, остальные догонят по Волоку. Но корабли верни сохранными!
Всё будет сделано, поднявшись, сказал воевода Сегур. Две сотни дербенских, восемь от нас да ещё примерно столько же от рыцарей. Армия выйдет тысячи в две.
Король попрощался со своими рыцарями, попросив Гвадемальда завтра утром, перед отправлением заглянуть к нему ещё разок. Потом подданные короля вышли из залы в длинный коридор. Они оказались одни, среди холодных стен и поеденных молью гобеленов.
Благодарю вас за всё, господин Сегур, сказал тихонько Гвадемальд.
Перестаньте, господин Гвадемальд, отмахнувшись, ответил ему старый воевода. Просто в тот момент запахло жареным. Наш Девандин любит подходить к вещам с необычных сторон. Вот я и показал всем, что обычная сторонаэто посадить вас под арест без всяких разбирательств.