Да, он показывает одной рукой, ощущая очередной прилив боли, и смотрит обратно на Лену, борется с другой болью в груди. Да но
Я услышала тебя, брат. Мы все услышали, Элан улыбается, но он видит, как она бросает на другую женщину слегка раздражённый взгляд. Я не дам ему кончить, заверяет она Лену. Не беспокойся.
Она целует Лену с языком. При этом она начинает ласково стягивать её с него, и он стонет. Когда Элан переводит на него взгляд, её глаза смотрят хищно, оценивают его лицо.
Кажется, он запал, Лена, говорит она.
Лена поддаётся её рукам и полностью поднимается с него, а он вскрикивает и хватается за неё. Когда она отходит, другая, Элан, оказывается в его свете, заставляет его опять убрать шип. Её свет сильнее, настойчивее, и он осознает, что подчиняется ей.
Когда он пытается прикоснуться к ней, она прижимает его запястье обратно к дивану, пока он не обмякает под ней всем телом. Он откидывается назад, и она массирует его, не отводя взгляда от его лица.
А этот сговорчивый, говорит Элан, всё ещё изучая его тело своими ладонями. Она продолжает пристально смотреть ему в лицо, прикасаясь к нему. Когда он вскрикивает, она закрывает глаза, держа его за запястье.
Ты сделаешь всё, как я тебе скажу, маленький брат? Всё?
Да.
Она улыбается, глядя на Лену.
Он мне нравится. Член у него тоже острый?
Да, говорит Лена.
Он косится на неё.
Лена встречается с ним чуть суровым взглядом.
Затем Элан дёргает его за волосы, заставляя приподнять спину. Он слегка вздрагивает от новой татуировки на плече, но вполне охотно следует за её руками.
Я хочу, чтобы ты сначала удовлетворил меня ртом, говорит она. Ну же, брат. Ты наверняка делал это с людьми?
Да.
Покажи мне.
Она ложится на диван, и он следует за ней, накрывая её ртом ещё до того, как она полностью опустилась на спину. Поначалу она указывает и требует конкретного, но постепенно ему удаётся расслабить её, и вот он уже чувствует, как она теряет контроль над своим светом. Он доводит её до оргазмамедленно, притягивая её, экспериментируя, когда она не говорит ему, что делать.
Затем она хватает его за волосы, кричит, когда он использует пальцы.
Перестань, говорит она наконец, когда он начинает вновь возбуждать её. Перестань маленький брат перестань.
Затем Лена тянет его назад, держа за руку, и он поворачивается, целует её, обвивает рукой её талию, крепко прижимает к себе, стоя коленями на диване. Когда они отрываются друг от друга, она смотрит на него остекленевшими глазами.
Элан обнимает его сзади.
Твой мальчик умеет ублажать ротиком, говорит ей Элан и ласкает его, пока тот не закрывает глаза. Тут не придётся многому учить.
Оттаскивая его от Лены, она притягивает его обратно на диван.
Как только он ложится на спину, она взбирается на него, а он поднимает взгляд и сосредотачивается на лице Лены. Он чувствует её реакцию, пока другая женщина устраивается на нём. Он всё ещё смотрит на неё, когда выгибается по требованию света Элан и опять полностью удлиняется с изумлённым криком.
Боги вскрикивает Элан.
Лена стискивает его запястье. Всё ещё склонившись над ним, она целует его, вкладывает свет в свой язык. Он теряется в поцелуе, стонет ей в рот, пока другая женщина его трахает. Когда он вновь начинает терять контроль, Лена помогает ей успокоить его, целует его горло, ласкает руку над повязкой.
Он закрывает глаза. Когда он открывает их в следующий раз, Лена всматривается в его лицо. Он видит проблеск её боли. Он не сразу распознает в этом выражении ревность.
Понимание вырывает из него очередной стон, и он опять её целует.
Как только они отрываются друг от друга, она смотрит на него, затем быстренько показывает на свои глаза и тут же целует его веки, ласками языка заставляя его закрыть глаза. Он крепче зажмуривается, понимая, почему она это сделала. Обе женщины опять притягивают его так сильно, что он теряет контроль и едва не орёт, когда азиатская видящая кончает и трётся об его бёдра.
Он опять целует Лену, пока Элан слезает с него.
Рыжеволосая отсасывает ему, пока он не принимается её умолять, затем другая опять садится на него, и к тому времени он настолько близок к оргазму, что буквально кричит. Как только последняя заканчивает, Лена сталкивает её, уже со злостью, и дёргает его за руку.
Она ложится спиной на диван и утягивает его за собой, чтобы он оказался сверху.
Когда он входит в неё в этот раз, она вскрикивает и впивается ногтями в его спину. Он едва не делает ей больно, начав удлиняться ещё до того, как он полностью оказался в нужной части. Ему удаётся это остановить, а затем он входит так глубоко, что едва не отключается. Она всё ещё контролирует его свет, всё ещё сдерживает его и сильнее подгоняет, и вот он уже едва осознает, где находится.
Когда она кончает в первый раз, он так глубоко в ней и Барьере, что может лишь кричать, чувствуя, как она крепче обхватывает его ногами. Когда она наконец позволяет ему тоже кончить, он полностью утрачивает контроль, не сумев издать ни звука, пока его тело содрогается жёсткими судорогами. Он хныкает и продолжает спускать, сжимая её волосы и прижимаясь лбом к её лбу.
Она всё ещё говорит с ним, но он не может понять её слова, не может сделать ничего, кроме как бросать свой свет и тело в неё, хрипя от боли. Он чувствует в ней боль наряду с чем-то другим, какой-то изумлённой эмоцией, когда она ощущает его свет и вспоминает, кто он.
Боги, бормочет она, и её боль вплетается в его свет. Боги Прославленный Меч. Я хочу тебя снова. Я хочу тебя снова
Он кончает во второй раз.
Он сильно выгибает спину, кричит её имя. Она стискивает ладонями его поясницу, и он входит в неё как можно глубже, буквально сходя с ума, когда ощущает её оргазм одновременно со своим.
Долгое время он зависает там, затерявшись в ней своим сознанием.
Проходит несколько мгновений, и только тогда он осознает, что они опять одни, и другие ушли. Он наконец-то позволяет своим рукам расслабиться и грузно опускается на неё. Затем он осознает, что она голая, что он чувствует её живот, груди и бедра; халат пропал, но он не помнит, чтобы раздевал её.
Она гладит его по спине, волосам, лицу, и он осознает, что потеет, всё ещё пытаясь выровнять дыхание. Он всё ещё немного хрипит, всё ещё пытается замедлить сердцебиение, затем смеётся и целует её в губы.
Я в долгу у брата Врега, говорит он, покрывая поцелуями её горло. Боги. Даже сильнее, чем он в долгу у твоей хозяйки. Возможно, мне стоит поработать на неё. Отработать его долг перед ней
Лена улыбается, целуя его лицо, затем губы.
Поцелуй углубляется, и он чувствует, что снова затвердевает, и его свет отчаянно вплетается в неё. Её свет влияет на него сильнее, чем он может уложить в своём сознании, так сильно, что он не может думать. Оборвав поцелуй, он опять тяжело дышит.
Мне понадобятся все деньги, которые он мне одолжил, говорит он тише, целуя её в ухо, затем лицо. Думаю, с этого времени мне понадобится намного больше денег, сестра.
Она ласкает его лицо, вкладывая свет в свои пальцы. Но когда он поднимает голову и улыбается, её глаза серьёзны. Она хмурится и кусает губу, пока он наблюдает за ней.
Что? обеспокоенно спрашивает он. Я что-то не то сказал?
Она качает головой, и её глаза блестят чуть сильнее нормы.
Деньги Меча здесь ни к чему.
Он напрягается, глядя на неё.
Она целует его. Её голос делается убаюкивающим, тише шёпота. Её ладонь массирует его грудь, опускается по животу и ниже, прямо над его пахом. Он закрывает глаза, когда она гладит его там, и свет из её пальцев сочится ему под кожу.
Ты можешь брать меня, когда тебе захочется, Прославленный Сайримн, произносит она мягко. Я прямо сейчас опять хочу тебя. Я хочу провести с тобой несколько дней, если ты мне позволишь.
Его лицо ожесточается, а тело реагирует на её слова и пальцы. Он открывает глаза и хмурится, глядя на неё, но в то же время он тронут так сильно, что поначалу не может ей ответить. Когда он наконец заговаривает, ему приходится отвернуться от её взгляда.
И всё же он уже знает. Он не может сюда вернуться. Он никогда не сможет сюда вернуться.
Похоже, даже Врег это знал.
Ты не можешь никому рассказывать, мягко говорит он, лаская её лицо своим. Ты не должна использовать это имя, даже если прикрываешь нас щитами даже в шутку. Ты не можешь никому рассказывать, кто я, и что я был здесь. Тебе нужно забыть, что ты видела этой ночью.
Забыть, что я только что лишила девственности Меча? шепчет она в ответ, улыбаясь. Не думаю, что в ближайшее время это случится, брат.
Она покрывает поцелуями его шею, использует свет, пока он не смягчается, позволив своему телу обратно опуститься на её изгибы. Она улыбается, гладя его по груди.
Ты будешь изумительным любовником, брат, говорит она. Ты уже заставил половину моего дома возжелать тебя. Я думала, Элан действительно подерётся со мной за тебя. И ты даже ещё не достиг своего полного роста. Или размеров.
Он чувствует, как его лицо напрягается, а тело реагирует на её слова.
Я лишь делал то, что ты мне говорила, напоминает он.
Она смеётся, долго и томно целуя его в губы.
Ты будешь ей хорошим супругом, брат, говорит она, дразня его тихим голосом и лаская его руки. Она будет так благодарна за тебя. Она будет постоянно притягивать тебя. Она сделает что угодно, чтобы заманить тебя в свою постель
Осознав, кого она имеет в виду, он закрывает глаза, ощущая резкий укол боли в груди. На мгновение он не в состоянии с этим справиться, стискивает её волосы, прижимается лицом.
Не говори об этом, произносит он.
Почему нет? Разве не поэтому ты ждал? Разве ты не ждал её, брат?
На это он тоже не отвечает. Когда он задумывается над её словами, боль выплёскивается из его света, отчего становится сложно видеть её, даже думать о том, где он находится.
Затем он качает головой и мягко щёлкает языком.
Ты обязана забыть, кто я, настаивает он. Я серьёзно, Лена. Это очень важно.
Он смотрит на неё сверху вниз, вспоминая слова дяди об этом, о том, что он делает. Теперь уже в ретроспективе понимая предупреждение старика, он всё равно не жалеет об этом. Пока что нет. Но он знает, что это может поменяться.
Это не безопасно, говорит он. Знать об этом. Ты должна понимать.
Я никому не скажу, заверяет она.
Ты не можешь этого сделать, говорит он. Пожалуйста, пообещай мне, Лена. Пообещай, что ты даже не подумаешь над этим. Ни разу после моего ухода.
Я обещаю, Прославленный Меч.
Прежде чем он успевает ответить, она приподнимает свои бедра и разводит ноги так, что он вновь проникает в неё глубже. Он слабо стонет. Его глаза сами собой закрываются.
Лена, боги сестра.
Ты можешь довериться мне, Сайримн. Я помогу тебе подготовиться к ней.
Боль окутывает его, когда она движется под ним всем телом, изменяя угол проникновения. Он едва не сгибается пополам, когда она сильнее притягивает его откровенно собственническим светом. Он осознает, что она притягивает его и той частью своего тела, и вот ему уже кажется, будто она ласкает его ртом там.
Он стонет ещё громче, грузно опускаясь на неё всем весом. Через несколько секунд он опять умоляет её, стискивая руками её спину.
В то же время он думает над её словами, и тесное ощущение в груди усиливается.
Пожалуйста, сестра. Пожалуйста, не говори никому.
Ты можешь довериться мне, брат, шепчет она.
Пообещай мне, говорит он. Пообещай мне, что ты этого не сделаешь
Глава 42Закончили
Я не могла пошевелиться.
Я лежала на спине, глядя в зеленоватый зеркальный потолок. Я не помнила, как отключилась. Я не могла думать о том, как долго я пробыла с ним в том месте. Я не могла заставить себя подумать об увиденном. Ничто не было ясным, осознанным.
Ощущение было чисто животным, вообще не вдумчивым чувством.
Моё сердце болело сильнее, чем я могла подавить или скрыть из своего света.
Я помнила другие боли, схожие болино данная ноющая боль в моём сердце была новой. Может, именно новизна выбила меня из колеи, сделала всё настолько хуже других болей, которые мне приходилось вынести. Я стиснула грудь защищающим жестом, стараясь дышать и ничего не видя.
Я лежала так, казалось, очень долго, не глядя на него.
Я говорила себе, что знаю эту часть истории. Я знала о Гретхен, об его избиении, о татуировках. Он рассказывал мне это на базе Повстанцев. Я говорила себе, что видела похуже, что это ещё ничего.
Это не помогало. Ничто из того, что я себе твердила, ничего не меняло.
Я не смотрела на него.
Однако я ощущала на себе его взгляд. Я чувствовала его боль, когда он смотрел на меня, но я не позволяла себе задумываться о том, направлено ли это на меня, или что значила эта боль. Я помнила, каково ему было с другой видящей, и боль в моей груди усилилась.
Элан была там. Элан Рейвен, мать Мэйгара, была там, когда он потерял девственность в борделе. Она буквально домогалась его.
Я прикрыла глаза ладонью, вытесняя этот образ из своего света.
Мне нужен перерыв.
Балидор прав. Теперь я чувствовала постепенную утрату контроля, неспособность мыслить связными логическими цепочками. Я ощущала своё измождение. Это не просто нехватка сна, не та часть, причинявшая боль. Там жило тяжёлое отчаяние, боль, которая была не просто болью разделения, даже не сожалением, страхом или смятением из-за более жестоких вещей, которые он мне показал.
Мне не место в его жизни. Мне там не место.
Когда меня ещё не было среди живых, я лишь причиняла ему страдания. Ещё до своего рождения я усложняла его жизнь, делала её сложнее, чем должно быть.
Эта мысль вызвала очередной прилив жёсткой боли в груди, тесноту, от которой перехватило дыхание. Я сдерживала слёзы, зная, что они тоже нелогичны.
Если я не смогу собраться, придётся позвать Вэша или Тарси.
Я сделала всё, что могла, чтобы минимизировать мои реакции, зная, что если он это почувствует, то может отстраниться. Что бы он ни говорил, я знала, что временами он тонул в чувстве вины, иногда в стыде или горе до такой степени, что после этого он не мог на меня смотреть. Я не выпытывала его причины, потому что не нужно былои честно говоря, это не моё дело.
Но я не могла рисковать и потерять его.
Я не могла допустить, чтобы он сейчас закрылся просто потому, что я не смогла контролировать себя. Мне нужно быть зеркалом. Ничего больше.
Я не могла позволить себе собственные эмоциональные срывы.
Я постаралась взять свой свет под контроль, задышала тяжелее.
Боль постепенно сократилась до терпимой пульсации где-то под грудиной.
Я постаралась сглотнуть, закрыв глаза и выжидая, когда это пройдёт, отступит дальше на фон. Когда этого не случилось, я стала ждать, когда смогу с этим справиться.
Я осознала, что мои пальцы сжимают рубашку на груди, и я расслабила их, убрав ладонь с пропитавшейся потом ткани. Я положила руку на одеяло вдоль своего бока и попыталась не реагировать на тот факт, что он видел, как я это сделала.
Я хотела повернуться, посмотреть на него, попытаться определить, что скрывалось в его взгляде. Я предпочитала делать это, читая его лицо, не простирая свет, не вторгаясь в него в ошейнике, если не было крайней необходимости. Моя паранойянедостаточная причина, чтобы воспользоваться этим нашим неравенством. Более того, я уже не могла придумать для этого весомой причины. Полагаю, таковая должна иметься, если я хорошенько подумаю.
Я всё ещё не могла заставить себя посмотреть на него.
Элли.
Его голос звучал мягко.
Я не повернулась. Его голос скользил через мой свет, возвращая сильный импульс боли, такой сильный, что он наверняка отразился на моём лице.
Элли, посмотри на меня.
Я сглотнула. Сделав вдох, я заставила себя подчиниться, повернуть голову на жёсткой подушке. Встретившись с ним взглядом, я ощутила, как в моём животе образуется пустота.
Он выглядел таким грустным, что это буквально выпотрошило меня.
Это была не просто грустьтам жила ненависть к себе, страх, который проступал на поверхности. Я постаралась скрыть реакцию со своего лица. Но он это видел, и его лицо напряглось от боли.
Элли, произнёс он тише и прикоснулся к моему лицу.
Со мной всё хорошо, выдавила я, сумев улыбнуться. Ревик. Со мной всё хорошо.
Он смотрел на меня, не отвечая. Я наблюдала, как он изучает моё лицо. Его глаза сверкали противоречиями, в них мелькали вещи, которые я не могла вычленить и опознать.
Что бы там ни было, он тоже не мог с этим всем справиться.
Мягкость ушла из его выражения. Его прозрачные радужки удерживали мой взгляд, выражая опустошённую пытливость, которая не отражала все те вещи, что я ощущала в нём секунды назад. Всё, что осталосьбесстрастная оценка, почти взгляд разведчика.
Я заставила себя выдержать этот прозрачный взгляд.
Через несколько секунд он отвернулся от меня, хмуро уставившись в стену.
Мысли клубились в его похожих на стекло радужках, кружа туда и обратно, пока он поджимал губы. Его выражение не менялось, но я видела едва заметные движения вокруг губ и на лбу, и поэтому не верила его неподвижности.
Я знала это выражениевроде как. Я не знала, о чём именно он думал, но в его голове формировался какой-то сценарий. Что бы там ни было, он подпитывал его, разогревался для чего-то. Я всё ещё пыталась это осмыслить, когда он заговорил.
Значит, на этом всё? сказал он. Мы закончили.
Я сглотнула. Не самое благоприятное начало.
Подавив реакцию в своём свете, я покачала головой.
Нет, сказала я. Мы не закончили. Но мне может понадобиться перерыв. Несколько дней. Может, только один, чтобы отоспаться, видя, как напрягся его подбородок, я прикоснулась к его руке и постаралась не реагировать, когда он вздрогнул. Они пилят меня за то, что я мало сплю, Ревик.
Они тебя пилят? он наградил меня холодным взглядом.
Да, ну ты понимаешь
Ты можешь просто сказать это, Элисон. Ты можешь произнести его бл*дское имя. Я знаю, что это Балидор. Это он тебя «пилит» разве не так, жена?
Ощутив боль в моей груди, я сделала небрежный жест.
Не только он, нейтрально ответила я. Джон тоже, помедлив, я добавила:Тебе будет полезно провести время в свете кого-нибудь другого. Вэша или Тарси. Кого-нибудь, у кого больше опыта, кто может подойти к этому под другим углом, увидев, как напряглось его лицо, я смягчила свой тон. Ревик. Я просто устала. Пожалуйста, не воспринимай это на свой счёт. Пожалуйста.
Его глаза впивались в меня взглядом, и злость маячила на поверхности. Он не ответил.
Я прикоснулась к его лицу, но он опять вздрогнул.
Там много чего происходит, сказала я ему. Снаружи, имею в виду. Мы получили сообщение из Китая, и мне нужно что-то предпринять. Вой Пай пытается
Не надо, он покачал головой, стиснув зубы. Мне не нужно это выслушивать, бл*дь, Элли, он наградил меня прищуренным взглядом. Тебе всё равно не стоит делиться со мной секретной информацией. Ты чертовски хорошо знаешь, что если я когда-нибудь освобожусь
Ревик, gaos. Не надо. Пожалуйста, не делай этого. Дело не в тебе.
Он издал злой смешок, качая головой.
Ага. Конечно.
Он уставился на меня. На короткое мгновение он, казалось, вновь увидел меня. Затем его глаза ожесточились ещё сильнее. Я вздрогнула от злости, мерцавшей в его свете.
Просто убирайся нах*й, Элли. Уходи.
Ревик, я мягко щёлкнула языком, качая головой. Мне не нужно уходить прямо сейчас
Нет. Нужно, его челюсти сжались. Убирайся отсюда нах*й. Я хочу, чтобы ты ушла и никогда не возвращалась. Завязывай с объяснениями и просто вали нахер.
Я умолкла от боли, полыхнувшей в его свете.
Он задышал тяжелее, его кожа раскраснелась, губы сердито скривились. Я видела ту холодность в его глазах, но за ней скрывалось нечто большеенечто настолько большее, что я не могла это осмыслить. Видимо, и он тоже. Смятение вплеталось в ярость, которую я могла ощущать. Что бы там ни было, он, похоже, едва это сдерживал. Его ладони сжались в кулаки на бёдрах, и я чувствовала в нём боль, но это была не боль разделенияпо крайней мере, не только она.
Посмотрев ему в лицо, я осознала, что не только я достигла переломной точки.
Он срывался.
Мне приходило в голову уйтипросто встать и уйти, вернуться и поговорить с ним позже, когда мы оба поспим. Принять душ. Позволить ему остыть. Позволить нам обоим успокоиться.
Мне также приходило в голову опять подвергнуть нас этому, использовать данное состояние.
Эта мысль вызвала у него облако такой интенсивной ярости, что я вздрогнула.
Нет, он уставился на меня, задышав тяжелее. Теперь его взгляд сделался убийственным. Ни за что на свете, чёрт подери, я не стану делать это снова. Только не с тобой. Я серьёзно, Элли. Тебе придётся сначала накачать меня наркотой, он показал на дверь одной рукой в кандалах. Убирайся отсюда нах*й! Немедленно!
Мне стоило уйти.
Когда я этого не сделала, ещё больше боли выплеснулось из него облаком.
Слёзы катились по его щекам, пока он невидящим взглядом уставился в стену. По большей части я всё ещё ощущала в нём злость, ярость столь интенсивную, что я не могла даже приблизительно понять, в чём дело. Я попыталась прикоснуться к нему, но в этот раз он не просто вздрогнул или отодвинулсяон отпихнул мою руку. Когда я отодвинулась, он отвернулся и вытер лицо одной ладонью.
Ревик, позвала я. Я люблю тебя.
Он покачал головой, но не ответил.
Ревик начала я.
Просто прекрати, Элли. Прекрати. Всё кончено. Боги. Я так сильно хочу, чтобы всё это закончилось, покачав головой, он издал хриплый смешок. Gaos. Я знал это. Бл*дь, я знал это даже тогда. Я знал, что надо это отпустить. Жить дальше своей жизнью, чёрт подери. Но я не мог. Никогда не мог.
Боль в моей груди сделалась резче.
Ревик, пожалуйста. Просто отдохни. Я уйду, хорошо? Мы оба поспим, и станет лучше, обещаю.
Он покачал головой. Его голос звучал омертвевшим.
Я говорю не о сессиях, Элли.
Тогда о чём?
О браке, сказал он, поворачиваясь ко мне. Я хочу положить конец этому бл*дскому браку.
Я вздрогнула. Ничего не сумела с собой поделать.
В этот раз его глаза отреагировали на моё вздрагивание. Я ощутила его колебание, затем он вновь отвернулся. Он накрыл лицо ладонью и закрыл глаза.
Я знаю, что нас нельзя разделить, сказал он, всё ещё не глядя на меня. Я всё это знаю, Элли. Но с меня хватит. Я больше не хочу быть женатым на тебе. Я хочу, чтобы мы нашли какой-нибудь способ обойти связь, жить отдельными жизнями, он покачал головой, и в его голове всё ещё звучала боль. Я знаю, что это будет непросто. Я знаю это. Но даже такая жизнь должна быть лучше этого.
Я просто смотрела на него, не шевелясь.
Я опять затерялась в том месте, где проснуласьв месте без надежды, безо всего. Боль свернулась в моем нутре, пульсируя низким, убийственным пульсом.
Я почувствовала, как начинаю отстраняться, закрываться.
Я не могла справиться с этим разговором, только не сейчас. Может, никогда.
Но этот разговор уже происходил.
Думаю, нам нужно легализовать конец нашего соглашения, сказал он. Установить какие-то базовые правила о том, как использовать наш свет, и когда закрываться друг от друга щитами, он посмотрел на меня пустыми глазами. И я хочу, чтобы ты привела мне кого-нибудь для траха. Кого угодно, Элли. Найми кого-нибудь. Всё это будет проще для нас обоих, если мы заведём других сексуальных партнёров. Как можно скорее.
Боль ударила по мне, и я не сумела скрыть её на лице.
Не надо, прорычал он. Не начинай плакать, бл*дь я серьёзно, Элли. Я не могу сейчас это вытерпеть, бл*дь. Правда, не могу. Ты знаешь, что я прав! Не выставляй меня засранцем просто потому, что именно я озвучил это вслух.
Я покачала головой, но всё ещё не могла вымолвить ни слова.
Я стараюсь сделать это проще для тебя, сказал он. Для нас обоих. Чем раньше мы перестанем притворяться, тем лучше.
Я покачала головой, но всё ещё не могла посмотреть на него.
Ты можешь получить всё, что угодно, Ревик. Просто Я не могу сделать это сейчас. Мы можем обсудить это попозже?
Ты хочешь поговорить об этом попозже? он повернулся и уставился на меня. Элисон. Нет никакого «попозже». Я хочу, чтобы мы обсудили это, а потом я не желаю тебя видеть. Больше никогда. Я хочу, чтобы Вэш и Тарси помогли мне с остальным, а наши с тобой пути расходятся.
Я не повернула голову.
Ещё секунду он смотрел на меня. Я чувствовала на себе его взгляд, чувствовала исходившую от него боль, смешанную с той холодной злобой и выбивающуюся наружу из него.
Он хотел ударить меня. Он хотел причинить мне настоящую боль. Это я тоже чувствовала.
Когда я об этом подумала, он понизил голос, заговорив с каким-то хриплым раздражением.
Я не могу это выносить, Элли. Серьёзно. Бл*дь, я просто не могу больше это выносить, его голос сделался тише, и там звучало столько боли, что я вздрогнула. Мне нужно, чтобы ты ушла. Я не хочу делать тебе больно, и я не уверен, что сдержусь, если ты останешься. Я не хочу больше тебя видеть, Элли, никогда. Я серьёзно. Убирайся нах*й из моей жизни. Это не обсуждается. Я не передумаю.
Боль затмила всё перед моими глазами.
Я не могла видеть его. Возможно, в те несколько секунд я полностью отключилась.
Он схватил моё запястье пальцами, вынуждая меня вернуться в своё тело. Я чувствовала, как он притягивает меня даже через ошейник, вынуждая посмотреть на него.
Я изнасиловал тебя, сказал он. Бл*дь, я изнасиловал тебя. Что ты делаешь тут, лёжа рядом со мной?
Я покачала головой, пытаясь выдавить слова. Ничего не вышло.
Он отпустил моё запястье, буквально швырнув его в меня. Я чувствовала, как он опять борется с этим, утягивает свой свет обратно, старается его контролировать. Но я наблюдала за этим издалека. Я больше не могла его чувствовать. Боль ушла. Я ничего не чувствовала.
И всё же на то, чтобы сесть, у меня ушло больше времени, чем следовало.
Я посмотрела на свою одежду, на своё тело, сбитая с толку их очертаниями. Я потянула за ткань своих штанов. Они казались мне незнакомыми. Я осознала, что настолько затерялась в одежде того другого места, того другого времени, где я жила. Когда я осознала это, его слова вновь ударили по мне.
Это не моя жизнь. Я никогда не бывала в этих местах. Я никогда не встречалась с этими людьми.
Прости, только и сказала я.
Прости? переспросил он. За что? Бл*дь, ты извиняешься передо мной за то, что я тебя изнасиловал?
Нет, я покачала головой. Нет. Не за это.
Мой голос звучал отрешённым, незнакомым мне самой.
Я ощутила очередной импульс его злости, такой резкой, что я прикрыла глаза, блокируя это чувство. Закрыв свой свет до такой степени, я осознала, что не могу вызвать у себя желание вновь открыть его.
Элли, холодно произнёс он. Какая тебе разница? Ты вышла за меня замуж, когда я не был собой. Теперь мы даже не знаем друг друга.
Я не могла заставить себя заговорить.
Элисон! воскликнул он. Твою ж мать. Ты дашь мне то, о чём я прошу?
Я повернулась, посмотрев ему в глаза. Я видела, как он вздрогнул от того, что увидел на моём лице. Я продолжала смотреть на него, будучи не в состоянии отвести глаза. Но сделав это, я почувствовала, как что-то в моём разуме отключилось.
Даже в этот момент пустоты не было.
Формировались мысли, образы, вопреки накатывающему молчанию.
Они зависали там, в темноте, лишённые смысла, любого диалога или истории, но вплетавшиеся туда темы не были сложны для понимания.
Я вновь видела то, что случилось в Вашингтоне. То, как он смотрел на меня в самолёте. Что он сказал мне, когда думал, что я влюблена в Балидора. Что он сказал мне, когда я впервые вошла в резервуар несколько недель назад. Даже так давно, на корабле, я думала обо всём, что я сделала, чтобы свести нас. С самого начала это всегда была я.
Он искал отношений со мной, будучи Сайримном, но только из-за того, кем я была, а не из-за меня самой. Он ждал Мост, некое мифическое существо. А не меня.
А потом он и её уже не ждал.
Вэш предупреждал меня. И Балидор тоже. Даже Джон по-своему предостерегал меня не ждать слишком многого. Вспомнив их слова, я долгое время не шевелилась.
Затем я потянулась рукой за шею.
Мои пальцы не сразу нашли нужное место на цепочке. Расстегнув застёжку на подвеске, которую я носила почти два года, даже находясь в плену у Териана, я поймала её в ладонь, когда та упала. Я видела, как его глаза проследили за моими пальцами, когда я сжала этот предмет в ладони.
Затем протянула ему.
Поначалу он не шевелился. Я снова показала ему рукой забрать вещицу.
Когда он так и не пошевелился, в моём голосе зазвучало нетерпение.