Так вот, господин Сурик, пытающийся казаться строгим, милый, добрый старик с седыми ломкими волосами, похожий на засушенный цветок в гербарии, привел меня в библиотеку и раскрыл перед носом огромного размера книгу с пожелтевшими страницами.
Книга была полна чудесных цветных иллюстраций. Учитель ткнул пальцем в одну из них. На картинке был изображен дородный господин весьма разбойничьего вида в черной косынке поверх кудрявых волос, с густой бородой и крючковатым носом. В одной руке незнакомец держал саблю, а другой сжимал горло чрезвычайно неприятной на вид твари с ощеренной пастью и змеиным хвостом.
Кто это? Разбойник? заинтересованно спросил я, надеясь услышать захватывающую историю
Учитель поморщился: «Удивляюсь твоему невежеству, юный Маг-У-Терры. ЭтоПервый Данник. Только не говори, что ты о нем никогда не слышал».
Я и не сказал, промолчал скромно. Потом добавил, пытаясь задобрить старика: «Расскажите мне о нем, учитель. Вы такой умный, все на свете знаете».
Много веков назад, господин Сурик, когда чем-нибудь увлекался, начинал завывать. Мно-о-ого веков назад в мире родился замечательный человек. Сначала юноша ничем не отличался от своих сверстников. Работал плотником, помогал родителям, ухаживал за девушками. Но однажды было ему видение. Некто явился ему среди бела дня и приказал собираться в дорогу. После этого юноша потерял покой. Обычная, упорядоченная жизнь стала ему не мила. Работа не приносила удовлетворения, девицы стали не интересны, а развлечения казались пресными. И вот в один прекрасный день он выбрал себе самого выносливого дракона, наточил саблю, сложил в котомку самое необходимое и пустился в дорогу. Так начался его Путь. Расстояние тогда уже мерили в даннах, и юноша стал называть себя Данником. Он исходил страну из конца в конец. Говорят, что ему удалось даже пройти через Непроходимую горную гряду, Ледяную пустыню и Горячие пески и увидеть то, что ни до, ни после не видали человеческие глаза. Он беседовал с королями и нищими, магами и убогими дурачками, женщинами и мужчинами, пахарями и книгочеями. И набирался мудрости от этих бесед.
Странное дело, хоть и отправился Данник в Путь, не имея никаких магических способностей, в дороге они стали у него появляться. И чем больше он путешествовал, тем более сильным магом становился. В конце концов Первый Данник стал самым искусным магом своего времени. А прожить ему довелось больше ста лет, сносить сто пар сапогов и исходить сто раз по сто данн.
Мир тогда был более жесток, чем сейчас. Сиятельные князья вели постоянные войны друг с другом, не хватало еды, свирепствовали смертельные болезни, человеческая жизнь не стоила и ломаного гроша. Брат убивал брата, сын обирал отца, обрекая того на голодную смерть, а дочерей продавали или обменивали на зерно и скот. Вот тогда Данник, в надежде облегчить тяготы людей, придумал семь Правил Пути и закрепил каждое заклинанием, превратив Правила в Заклятия. И теперь, мой дорогой, тебе предстоит выучить их наизусть. И следовать им, особенно если ты решишь отправиться в Путешествие.
Я помню Заклятия так, как будто учил их вчера, и привожу здесь для тех, кому не довелось иметь учителем господина Сурика.
Вот они: Заклинаю вас, тех, кто пустился в Путь, и тех, кто никогда не уходил из своего города или поселка. Заклинаю жаром солнца, холодом ночи и сиянием звезд. Заклинаю жестокой вьюгой и морским штормом, ураганом и наводнением, засухой и горными лавинами. Заклинаю всей магией мира, океаном слез и душами погибших безвинно. Следуйте семи простым Правилам. И пусть наполнится ваше сердце жалостью к людям.
Будет успешна и легка дорога того, кто пройдет ее без обмана.
Удача и богатство не покинут тех, кто поможет бездомному и убогому.
Будет всегда остер меч того, кто не поднимет его на невиновного.
Отдай десятую долю заработанного на больницу и школу, и тогда свирепый мор не тронет твое жилье.
Да умрет в мучениях тот, кто обидит будущую мать. Особенно Данницу в дороге.
Не распускай глупых слухов и не сей паники, иначе отрастут у тебя ослиные уши.
В жару и снег, пургу и дождь, распутицу и морозиди вперед. Ибо только так обретешь ты счастье».
Записки о Первом Даннике, сделанные Магом-У-Терры во время путешествия.
Маг-У-Терры сдержал слово. Карета ехала теперь очень медленно, лишь слегка покачиваясь на рессорах. Девушка сидела напротив мага, с замершей напряженно спиной, с плотно сдвинутыми коленями, закусив разбитые губы. Комкала, рвала длинными пальцами кружевной платок.
Маг, наоборот, был спокоен и беспечен. Во всяком случае, таким он хотел казаться своей спутнице. Не хотел усугублять ее тревожного состояния. Насвистывал знакомый с детства мотив веселой песни путешественников, улыбался, откинувшись на подушки, покачивал носком до блеска начищенного башмака. Верный же Хмут весь извертелся на мягких подушках. Ему страсть как интересно было узнать, что будет дальше.
Красивая, думал Маг-У-Терры, глядя на девушку. Он никогда раньше не сталкивался с Данницами, но эта явно пришлась ему по душе. Не такая, конечно, как Меллори, не из такого тонкого теста, но сделала бы честь любому молодому человеку. Даже и знатному жителю королевства. Тому неглупому, кто хочет верную жену и здоровых наследников. Каких бы детей ему нарожала, просто любо-дорого. Вот и сейчас у нее под сердцем сильный и крепкий малыш.
Волшебное сияние новой жизни не увидел бы только слепой. Что-то в сплетении линий судьбы нерожденного мальчика показалось магу странным, но чтобы в этом разобраться, надо было использовать заклинание, неподвластное непослушным губам. Не стоило и пробовать.
Карета остановилась. В окно заглянул один из посланных вперед всадников, Гун: «Вам стоит посмотреть на это, мастер».
Ну вот и все. Поиск закончен.
На сердце стало спокойно. Ему, конечно, в детстве вбили в голову учителя: «Семь Заклятий принес в мир Первый Данник. Шесть из них со временем потеряли силу, но Пятое, особенное, продолжает действовать».
Но Маг-У-Терры еще никогда не видел этого Заклятия в деле. А значит, несколько сомневался.
Маг открыл дверь, вслед за ним спрыгнула на дорогу Ивка, Хмут выбрался, на всякий случай сжимая в руке разделочный нож для мяса. Маг-У-Терры прижал к носу платок.
В воздухе стоял сладковатый запах горелой плоти. Девушка судорожно вздохнула. Ее чуть не вывернуло наизнанку. Посреди колеи лежали обугленные трупы дракона и всадника. Тела сгорели до костей, но серый пепел еще сохранял их форму.
Ивка вцепилась в рукав камзола мага, тот успокаивающе похлопал ее по руке: «Я же говорил тебе, что долго ехать не придется. Огонь, пожирающий все вокруг, вырвался из недр земли. Как оно и бывает в таких случаях. Все закончилось очень быстро. Но твой обидчик успел осознать, за что наказан».
Магия мщенияэто серьезно. Выпущенная в мир столетия назад, она буквально пропитала воздух вокруг путешественников, как вода мягкую губку, щипала глаза, щемила душу, колола сердце.
Гун подошел к сожженным тела, дотронулся до них сапогом.
Серый пепел легко рассыпался по песку и траве. Стражник нагнулся, поднял туго набитый кошель и закопченную склянку с горькушкой.
Это твое, Ивка?
Девушка молча кивнула.
С-с-сейчас Хмут тщательно все вытрет. Незачем тебе руки пачкать.
А можно, чеканки прямо сейчас? попросила Ивка враз севшим голосом.
Гун взглянул на мага, тот утвердительно кивнул.
Ивка буквально вырвала грязный, чудом сохранившийся в огне кошель из рук стражника, прижала к груди. Потом развязала обгоревшую веревку, присела на траву, высыпала чеканки на колени.
Творения Милоградских магов по-прежнему ярко блестели на солнце, четко проступали на серебряном поле черные руны. Горячее пламя ничего не смогло поделать с магическим металлом. Или не захотело.
Ивка оправилась от происшедшего на удивление быстро. С удовольствием согласилась на предложение Мага-У-Терры разделить с ним трапезу. Тот, лениво потягивая вино, с удовольствием наблюдал, как заботливый Хмут толсто мажет паштет на хлеб, ловко режет ветчину, наливает в кубок сидр, а девушка уничтожает все это с удивительной быстротой.
Если хочешь, предложил ей маг, езжай дальше со мной. Так будет безопаснее. В-в-видишь, какие крепкие молодцы по приказу одной регины провожают меня до Мереца. А в городе я найму других.
А куда лежит ваша дорога, господин Магутерра?
Вообще-то я еду навестить больного дядюшку. Н-н-но конкретно сейчас я еду в Маковую Долину. О ней рассказывают удивительные вещи. Хочу убедиться своими глазами.
О, а я только что оттуда. Это и вправду удивительное место. Значит, нам не по пути. Знаете, высадите меня у какого-нибудь большого города, а дальше я уж как-нибудь сама.
Еще какое-то время девушка, горестно качая головой, рассматривала разорванный рукав, испорченное платье волновало ее намного больше, чем багровый рубец от удара плеткой. Прикидывала так и этак, как его починить получше.
Потом Ивку сморил сон.
Маг в задумчивости смотрел на разметавшуюся на обитой шелком скамье девушку. Толстая, пшеничного цвета коса, нежное загорелое лицо с россыпью веснушек, затянутая строгим платьем круглая грудь спокойно поднимается и опускается во сне. Упало вниз широкое запястье, отчетливо проступает белый шрам вокруг большого пальца. Тайна молодости. Еще более быстротечной, чем любовь. Вызов смерти.
Полевые цветы осмеливаются расти там, где очень скоро все покроет черный песок. Не спрашивая ничьего разрешения и ничего не боясь.
Маг повернулся к окну. Мелькали вдоль дороги березы и ели. Что же все-таки связывает его с девушкой Ивкой? Что встреча их не случайна, Маг-У-Терры уже не сомневался.
Просто перед глазами сложилась ранее разорванная на части картинка. Едва намеченный эскиз акварели.
Он отчетливо помнил, что собирался выбрать совсем другой путь. Короче и безопаснее. Но на этой другой дороге легло поперек колеи, не давая никакой надежды его объехать, могучее дерево, не срубленное, не сожженное, не сломленное старостью, с вывернутыми из земли мощными корнями.
Тогда-то маг и почувствовал, как кто-то невидимый крепко берет его за плечи. И направляет другой дорогой. И торопит в пути, не давая долго задерживаться на перегонах. Поднимая на рассвете, смежая глаза только к полуночи, подгоняет драконов. Магия стелилась в воздухе. Очень сильная магия. Но магия не могла отогнать круживших возле Ивки волков. Тут нужен был живой человек. И на его роль был выбран он. Проезжающий мимо маг со свитой и охраной успели вовремя. И с девушкой Ивкой ничего не случилось.
Не зря прилетала к нему ласточка перед началом пути, не зря кричала, призывно взмахивая крыльями.
А уж если на то пошло, и дядя совсем не случайно проявил свой скверный характер и заставил племянника пуститься в долгое путешествие.
И что-то говорило магу, что это не последняя встреча с красивой Данницей. Не последняя.
Ивка проснулась часа через два. По-детски потерла кулаками большие серые глаза. Опустила на пол ноги в штопанных-перештопанных чулках. Проверила, на месте ли чеканки и улыбнулась признательно магу и Хмуту.
Маг-У-Терры и Хмут неизвестно чему обрадовались, тут же устроили остановку. Кучеp развел костер, неизвестно откуда материализовался кем-то из стражников подстреленный заяц, старательно насаженный слугой на вертел. Хмут же заварил чай, достал зачерствевшие слегка бисквиты, груши и персики. Расстелил на траве плед. Расставил тарелки и чашки.
Ивка с аппетитом обгрызла хорошо прожаренный кусок мяса, потянулась за другимнаесться все никак не получалось. Даже стыдно было за свое обжорство. Но остановиться было невозможно.
Ивка облизала пальцы, вытерла рот тыльной стороной ладони, маг протянул ей салфетку.
Хорошие манеры закладываются в детстве, неизвестно почему подумал Маг-У-Терры и неожиданно для себя попросил:П-п-продашь мне чеканку, Данница? У тебя их еще много в мешке.
Ивка с сомнением посмотрела на мага: «Так вы вроде в полном здравии, господин Магутерра. А чеканки быстро теряют свою силу. Через несколько месяцев это будет просто кусок серебра. Может быть, вам лучше не тратить деньги понапрасну?».
Эт-т-то ничего. На всякий случай. Мне очень важно вернуться домой живым и здоровым, понимаешь? Чтобы не расстраивать одну милую регину. А дорогаона длинная. Мало ли ч-ч-что может случиться.
Вот, развязала Ивка заветный кошель. Выбирайте. Только лучше будьте здоровы.
Я п-п-постараюсь, серьезно ответил Маг-У-Терры.
К концу дня они добрались до города Перевела. Маг-У-Терры представил Ивку охране как свою родственницу, тем самым избавив ее от оплаты за проезд в город, и лично проводил девушку до гостиницы.
Потом прошелся с ней по Обозной Площади, выбирая хозяина каравана поприличнее. Удостоверился, что Ивка рассказала историю чудесного спасения чеканок. Добавил к этому несколько ярких подробностей. Про то, как бил из земли волшебный всепожирающий огонь, корчился в муках наказанный злодей и слышался в округе страшный хохот Первого Данника.
Хотел было предложить девушке дождаться его из поездки, чтобы потом путешествовать вместе. Но кто-то невидимый стал сзади, дунул в затылок: «Не надо».
Мих
Путешествовать Мих предпочел бы пешком. Но уж больно велики были расстояния. Пришлось смириться.
Вот и трясся он теперь в душном фургоне, среди рулонов полотна и ящиков с кружевами, не желая пересесть к вознице на свежий воздух и лицезреть буро-зеленые костлявые задницы.
Хозяин каравана заглядывал периодически в фургон, проверял наличие путника и отправлялся по своим делам.
Кормили всухомятку, но неплохо. И чай наливали исправно по утрам и к ужину.
Дорога была широкая, ровная. Наемники бурати охраняли караван от разбойничьих шаек. Восемь широкоплечих мужиков и одна девка, ничем от них не отличавшаяся. Мощная, коротконогая, с равнодушным взглядом странных разноцветных глаз.
В своем мире Мих был против приема девушек на чисто мужские специальности: в пожарные, полицию, боевые войска. В борьбе с огнем, в рукопашной, в погоне им просто не хватало мышечной массы.
Но женщины-бурати эту установку подрубали на корню. Ух, какие были у бурати женщины! Что тамконя на скаку. Вот дракону шею свернутьплевое дело. Взглядом башку продырявитьпожалуйста, почище любого трепана для лоботомии. Обидишь такуюи на всю оставшуюся жизнь инвалид. И физически, и морально.
Под мерный скрип колес Мих, разлегшись на циновке и положив руки за голову, вспоминал первые дни в чужом мире. Как он, испуганный и злой, продирался сквозь неизвестный науке кустарник там, где совсем недавно пролегала лесная дорожка вдоль малинника.
Собственно, ему еще несказанно повезло.
Ошарашенного, перетрусившего, бредущего неизвестно куда Миха подобрали лесники контеза Ваца Синеги. И как интересный экземпляр, изъясняющийся на непонятном языке и одетый как огородное пугало, доставили в замок. Вместе с рюкзаком. В котором ничего не тронули. Набреди Мих сначала на разбойников, жадных путников или просто дикого зверяи все повернулось бы совсем по-другому. И тут же и закончилось. Не в его пользу.
Посмотреть на интересную находку собрались все члены семьи. Жизнерадостный, невероятно толстый контез Вац, пребывающий в состоянии вечного перекуса, его отец Жан, старый и худой, похожий на большого седого паука, беременная жена Сона и двое сыновей.
Мих, помнится, вел себя как последний осел: пытался что-то объяснить, кипятился, брызгал слюной, доказывал, тянулся пожать мужчинам руки, тряс мобильником. Семья контеза глазела на все это как на бесплатное представление комедианта и пожимала плечами.
Кончилось все тем, что старый контез Жан вдруг захрипел, закатил глаза, перестал дышать и, схватившись за грудь, осел на каменный пол.
Мих среагировал автоматическивбили в голову на практических занятиях в институте. Плюс пару раз уже попадал в такие ситуации. Склонился, положил руку на шею, не почувствовал пульса и сильно ударил старика кулаком в грудь.
Два стражника запоздало наставили пики ему в застежку рубашки. Но дело было сделано. Старик судорожно вздохнул, потом, немного погодя, вздохнул еще раз, закряхтел и открыл глаза. Взгляд был мутный, несфокусированный. Но процесс пошел. Контезу-старшему на этот раз повезло реанимироваться.
Правда, одно ребро все же треснуло (а может, и сломалось; без рентгена поди проверь), пришлось накладывать давящую повязку. Но это были уже мелочи.