Ребенок? испугалась Ивка. С ребенком все в порядке? Мне нельзя скинуть. Умру я.
Нет, прохрипел старик. Про ребенка я бы понял. Тут что-то другое. А чтосказать не могу. Не маг я, сама видишь.
Девушка на всякий случай прикоснулась рукой к амулету. Нет, не горячий. Ну и напугал старик.
Спать Ивку уложили в норе на колючем соломенном тюфяке. Остро пахло псиной, лесными травами, молоком. Лисята приткнулись около матери, самого маленького, ледащего, безжалостно отпихнули в сторону. Он перебрался к Ивке, прижался к ее животу, закусил мелкими зубами большой палец. Ивка, перебирая нежную шерсть, вспоминала, что когда была маленькой, часто под утро забиралась под теплый бок одной из Ма.
Рано утром поселок пришел в движение. Кто собирался на охоту, кто на сбор ягод, кто грузил на телеги короба со сладкой зимней клюквой и водянистой костяникойвезти на продажу. В одну из таких телег усадили Ивку. Дорога обещала быть недолгой. На Южном Перекрестье ждать пришлось совсем недолго. Почти сразу Ивке нашлись попутчики.
Все путешествие к Маковой Долине Ивку не покидало веселое, бесшабашное настроение с привкусом давно ушедшего детства. Ей даже вспомнилось, как в коротком платье, которое вечно цеплялось подолом за все острое и рвалось, и к тому же резало под мышками, вместе с соседской ребятней она носилась целыми днями по оврагу в конце улицы, строила шалаши из сухих веток, играла в дочки-матери и в войну с пиратами. И как по очереди обкусывали они принесенное кем-нибудь яблоко, чтобы всем досталось поровну. Тек по подбородку кисло-сладкий сок. Кажется, только вчера была маленькой. А уже сколько лет прошло.
Шел караван по узким горным дорогам, везли Данников низкорослые толстозадые драконы с лохматыми лапами. Клочки зеленой шерсти оставались на острых камнях. Драконы двигались плавно, не торопясь, но иногда горбили спины. Тогда Ивка подпрыгивала в седле, и это было почему-то ужасно смешно.
Ясное небо, прохладный ветер, сахарно хрустящий под ногами редкий снег навевали ощущение праздника. Как будто вот-вот за поворотом должна была открыться шумная ярмарка с клоунами, жонглерами и пестрыми шатрами.
Настроение не портило даже то, что хозяин каравана, поджарый, смуглый Рог с серьгой-змейкой в ухе, укоризненно провожал взглядом каждый съеденный Ивкой кусок. А уж аппетита это не портило и подавно. В конце концов, она заплатила за проезд. А даже собственного дракона не дали. Ивка ехала за спиной одного из Данников, уткнувшись в пропотевшую рубашку. И девушка, не стесняясь, опускала ложку в общий котел с гречишной кашей. И плевать ей было на бережливого Рога с вечно кислой миной на лице. У которого постоянно двигались пальцы правой рукибудто Рог все время мысленно пересчитывал монеты.
Вечером перед последним переходом Данник, деливший седло с Ивкой, остановил дракона, помог ей спешиться, подвел к краю дороги.
Сейчас самое время любоваться. Нигде больше такой красоты не увидишь.
Солнце медленно катилось к горизонту, краснея и растекаясь по небу, как яичня на сковородке. Маковая Долина лежала внизу зеленым атласным ковром. И вдруг, в одно мгновение, ковер стал алым. Будто невидимый великан, поразив врага, стряхнул с меча на землю несметное число кровавых капель. Капли дрожали на ветру, перламутрово блестели под неярким вечерним солнцем. Казалось, что Долина живая, что она дышит. Ивка чуть не шагнула от восторга с обрыва. Впрочем, шагнулаполетела бы, наверное. Так легко и невесомо было заполнившее ее чувство.
Фей отсюда не видно. Познакомишься с ними завтра, когда мы спустимся вниз. Если они позволят, конечно.
Феи долины были хранительницами маковых цветов. Алые бутоны раскрывались на закате. В это время феи пробуждались от дневного сна среди душистых нежных лепестков. До рассвета светлые создания пряли новый день, говорили со звездами и собирали горькую росу с цветков. Говорили, что их холодная серебряная кровь закипает от солнечного света, и поэтому под утро феи вновь скрывались в бутонах, похожих на кровавые капли. Горькая роса была на вес золота. Собирали ее не так много, а спросом она пользовалась большим. А феи, даром что маленькие и нежные, торговались как сапожники.
Ивка увидела первую фею вечером следующего дня. Не успел караван спуститься в Долину по узкой горной тропе, не перестала еще ныть затекшая спина и болеть окончательно отбитое в пути седалище, все в фиолетовых синяках, а она уже спешила к Маковому полю.
Плотно сжатые, лепесток к лепестку, вытянутые бутоны размером с баклажан прятались под мясистыми листьями. Ивка попробовала дотронуться до одного из них, но рука наткнулась на невидимую преграду. Феи, ложась спать, окружали Долину затворными заклинаниями. Наверное, не зря. Около поля сидело-лежало немало оборванных мужчин и женщин с мучительным взглядом голодных глаз. Это надеялись на бесплатную подачку несчастные, не могущие больше жить без горькой росы или, как ее еще называли, горькушки.
Горькушка помогала избавиться от тяжких раздумий и отгоняла глухую тоску лучше самого крепкого вина. И к тому же не путала мысли и не кончалась похмельем. К сожалению, для некоторых невезучих питие росы завершалось непреодолимой тягой к напитку. Раз попробовав, несчастные уже не могли без него обходиться. Они либо спивались, пытаясь заглушить одну страсть другой, либо, если у них были деньги, вновь и вновь покупали проклятый эликсир и быстро теряли здоровье и человеческий облик, либо отправлялись в Маковую Долину в надежде на подачки от фей. Светлые создания платили горькушкой за работу: прополку, поливку, уничтожение лохматых гусениц и сизокрылых жуков, грызущих сочные маковые листья. Говорили, что эти твари ни за что не хотели покидать насиженные места и больно кусались, держась до последнего. Видно, листья тоже были пропитаны проклятой горечью.
Цветок вздрогнул и раскрылся прямо перед Ивкиными глазами. Она отчетливо увидела влажное, отсвечивающее алым нутро бутона: матовую поверхность изнанки лепестков, желто-черный, похожий на головку змеи, пестик, ощетинившиеся золотыми пиками тычинки. Посреди всего этого великолепия сидела крошечная, размером с ладонь, девушка в красном платье и расчесывала гребешком длинные черные волосы.
Чего уставилась? голос феи звенел серебряным колокольчиком, но тон был совсем не дружелюбным. Росы просить пришла? Так отработать сначала надо. Вон жуков сколько за день набежало.
И фея вытянула вперед тонкую розовую ручку. Пальцы девушки были скреплены прозрачными перепонками, отчего ручка напоминала лягушачью лапку.
Я не за росой, торопливо стала оправдываться Ивка. Я только посмотреть. Если можно.
Фея сморщила носик, свела на переносице едва заметные брови, бросила за Ивкину спину: «Эй, Шанин! Ты вчера под утро обещал жуков обобрать с листьев. Плохая твоя работа. Ничего не дам за нее».
Сзади тут же раздался полный безнадежности вой. Так могла выть лисобоица-мать, вернувшаяся домой и не нашедшая в норе лисят. Ивка испуганно обернулась. Молодой, худющий парень в грязной рубашке, с давно, может быть вечность, немытыми волосами, сосульками свисающими вдоль запавших щек, раскачивался из стороны в сторону, обхватив лицо руками. Потом повалился на спину и стал кататься по земле.
Прекрати! прикрикнула фея. Нечего тут балаган устраивать. Слушай лучше.
Парень тут же замолчал и замер на месте.
Завтра с утра начнешь сначала. Если сделаешь как надо, получишь горькушку.
Не могу ждать до завтра! жалобно застонал парень. Дай хоть немного. Умру ведь. Не доживу до утра.
Сосульки волос мелко тряслись вдоль изможденного лица, грозя оборваться.
Умрешь, если будешь так часто горькушку пить. Говорила ведь. Объясняла. Не дам и все, и фея отвернулась от убогого. А ты, значит, посмотреть, сказала Ивке. Ну и смотри. Где еще фей увидишь.
Крошечная девушка потянулась, чуть наклонилась вперед. Раскрылись блестящие, похожие на стрекозиные, крылья в темных прожилках.
Поднялась в воздух, подлетела к Ивкиному лицу. Провела перепончатой ладошкой по щеке, дотронулась до растрепавшихся волос.
Данница? Не часто к нам Данницы заходят. А что это у тебя на шее? Ох Сюда! Все сюда! Ивка никак не ожидала, что крошечная девушка может так громко кричать. Смотрите, что есть у этой Данницы!
Вокруг Ивки вдруг стало тесно от прозрачных перламутровых крыльев. Похоже было, что вокруг нее собрались феи со всей Долины.
У многих из них были зажаты в ручках похожие на мыльные пузыри сосуды магического тонкого стекла для сбора росы. Некоторые, по двое, отчаянно пыхтя, несли золотые монетыэти феи только что закончили торговлю с Данниками. У Ивки голова закружилась от трепыхания крыльев, разноцветных платьев, легкого, пропахшего горькушкой, дыхания.
Данница. Оберег. Оберег. Данница, звенело вокруг.
Одна из фей села Ивке на плечо, колокольчик зазвенел у самого уха: «Откуда у тебя такая редкая вещь?»
Главный Маг королевской канцелярии отдал. Сказал, что пригодится.
И ты не обратилась в прах. Мы просто не можем в это поверить. Для нас великая честь принимать у себя такую Данницу. Проси, что хочешь. А этоот нас подарок. Фея протянула Ивке заполненный до краев стеклянный флакон.
Горькая роса, прозвенел голосок. У нас, к сожалению, нет ничего более ценного. Нас ругают, что мы жадные, что берем за горькушку большие деньги. Но ведь нам надо чем-то платить за шелковые платья, медовый нектар и золотые гребешки. Но не буду больше о нашей жизни. Пойдем на поляну, ты нам расскажешь о себе. А самые молодые из нас станцуют для тебя танец фей. Редко кто из людей может похвастаться, что его видел. Я танцевала для самого Первого Данника! Как давно это было! А потом мы познакомим тебя с самыми яркими звездами. И может быть, кто-нибудь из них согласится исполнить твое желание.
Над Маковой Долиной медленно проступали звезды, как будто поднимались со дна черного корыта. Ивку заботливо усадили на перину из маковых лепестков, налили в золоченый кубок медового отвара.
Полнолуние, полночь, полуночные танцы, все для тебя, Данница, прошептала устроившаяся на Ивкином плече старая фея. Смотри не отрываясь, и тогда познаешь сущность небесных сфер.
Шесть крошечных девушек в шелковых белых одеждах, покрытых золотой пыльцой, поднялись над полем, освещенным луной и Пламенными Светляками. Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее закружились над красными цветами. Ивка пыталась смотреть не отрываясь, но феи кружились все быстрее, все неистовее, мелькали прозрачные крылья, легкая материя, тонкие белые руки. Тела фей сплетались и расплетались, образуя причудливые фигуры. И вдруг мир вокруг перевернулся и зазвенел серебряными колокольчиками. И небо упало на землю, алые цветы растворились в синем воздухе, звезды вспыхнули ярче ночного костра.
Загадывай желание, жарко зашептала в ухо старая фея.
Я хочу Я застывшие губы с трудом произносили самые простые слова.
Быстрее! Время уходит! старая фея теребила воротник платья.
Самая яркая звезда скатилась с высоты, опалила холодным пламенем.
Ивка собралась с последними силами: «Пусть мой ребенок будет счастлив».
Слова родились неожиданно, вылетели из сведенного горла помимо воли. Ивка хотела попросить счастливого возвращения домой. И вот, на тебе Значит, так тому и быть.
Когда Ивка совсем пришла в себя, над Долиной вставал рассвет. Феи исчезли, только лежал у ног пустой кубок, кружились над головой легкие лепестки, а фартук был обсыпан золотой пыльцой.
Рог, заработавший в поездке меньше, чем рассчитывал, стал раздражительным и хмурым. Намекал Ивке, что надо бы доплатить за проезд и даже иногда начинал на нее кричатьсрывал злость. Остальные Данники пожимали плечами, но помалкивалимало ли в чем девчонка хозяину отказала. Связываться с Рогом никто не хотел. Все очень хорошо знали его взрывной характер и тяжелю руку. И ехала теперь Ивка на драконе хозяина. Из гордости не хваталась за его куртку, хотя по-прежнему боялась находиться в седле. Тем более что дракон Рога был самым высоким и самым нетерпеливым.
Рог ехал теперь в конце каравана. Бурчал занудно себе под нос об убытках и проклятых феях, колотил бедного дракона по спине, недобро зыркал на Ивку налитыми кровью глазами.
Дракон резко остановился. Девушка чуть не выпала из седла. Рог уже стоял на земле, щурился нехорошо, крутил в руках толстую рукоятку плети.
Слезай! И давай сюда горькушку. Не нужна она такой сопливке, как ты.
Ивка огляделась. Остальные драконы ушли далеко вперед. Она осталась с Рогом один на один.
Ну! хозяин каравана стегнул плетью по траве. Полетели в стороны срезанные головки желтых полевых цветов.
Ивка молча потянула за ремешок на шее. Отдала подарок. Жалко было до слез. Но Рог не шутил, настроен был решительно. Уж в этом-то Ивка разбиралась. И серебряный амулет жег шею. Предупреждал.
Теперь давай чеканки.
Как же, побледнела Ивка, чеканки нельзя Заклятие Первого Данника
Плевал я на Заклятие. И на сказки для дураков плевал. Давай.
Чеканки. Новый дом. Клавесин. Другая, сытая жизнь.
Злость, отважная, безрассудная, накрыла Ивку с головой. На секунду она перестала соображать, что делает.
А-а-а-а! девушка с хриплым криком метнулась к Рогу, потянулась ногтями к бородатой физиономии, попыталась вырвать плеть.
Впрочем, шансов у Ивки не было никаких. Рог ударил ее кулаком в лицо, повалил на траву, сорвал с пояса заветный мешок.
Ивка вырывалась, рычала от боли и бессилия.
Уходи отсюда. И быстро. А то стегану по лицууродиной на всю жизнь останешься. Рука не дрогнет. Не сомневайся. И молчи обо всем. А то найдуубью. И скажи спасибо, что на брюхатых у меня охотки нет.
Замахнулся плетью. Ударил по руке. Ивка рванулась в лес, зацепилась за корягу. Упала, приложившись виском к толстой ветке.
Ивка очнулась оттого, что на лицо капала вода. Светловолосый молодой незнакомец, склонившись над ней, лил на лоб и щеки холодную влагу из фляги. Потом протер мокрой тряпицей рану на виске. Ивка зашипела от боли. Тряпица стала розовой.
Незнакомец прижал флягу к Ивкиным губам. Девушка жадно напилась.
П-п-помнишь, как тебя зовут? спросил незнакомец.
Помню. Ивка.
Х-х-хорошо, что помнишь. А м м-еняМаг-У-Терры.
Магутерра, неуверенно повторила девушка.
Маг-У А, все равно. Магутерра, так Магутерра. Л-л-учше расскажи, что с тобой случилось. Присядь вот и соберись с мыслями.
Ивка осторожно приподнялась, села на пожухлую придорожную траву, прислонилась к теплому древесному стволу. Голова почти не кружилась. Щипало разбитые губы. Рукав на платье был разорван. Под ним, на коже немилосердно горел красный рубец.
На дороге рядом с Ивкой стояла крепкая дорожная карета. Из дорогих. С резными окнами, с красиво украшенными дверьми. Магутерра явно был из знатных путников. Около кареты стоял пожилой курносый дядька. Сочувственно на нее пялился. Сзади и спереди кареты застыли в седлах здоровенные вооруженные мужики. Один с копьем, другой с топором и луком за плечами.
Ну так что же? повторил Магутерра.
Ивка путанно, торопливо, захлебываясь словами, начала рассказывать. Про поездку в Маковую Долину, про горькушку, Рога, чеканки и плетку. Под конец она уже ревела в голос, размазывая по лицу кровавые сопли.
Магутерра внимательно все выслушал, достал из-за обшлага камзола носовой платок, протянул девушке.
Несколько минут в задумчивости тер подбородок. Прислушивался к пению птиц, даже вроде как и принюхивался к чему-то.
Затем подозвал к себе всадников.
Г-г-ун и Ног, скачите вперед по дороге. Да побыстрее. Думаю, далеко не придется. На месте нас и дождетесь. Понятно?
Гун и Ног молча кивнули, вопросов лишних не задавали. Пустили драконов бегом. Исчезли за поворотом.
Почему не придется? всхлипнула Ивка, вытирая нос кружевным, явно с золотой нитью, платком.
Потому что только полный идиот не принимает Заклятий Первого Данника всерьез. Идем, милая, в карету. Я прикажу ехать осторожно. Тебе сейчас тряска ни к чему.
Маг-У-Терры
«О Первом Даннике я узнал от своего учителя, появившегося в нашем замке, когда мне исполнилось пять лет.
Па не пожалел денег на образование единственного сына. Танцы, игра на клавесине, верховая езда и фехтование (в двух последних я не сильно преуспел) в детстве у меня было не много свободного времени. Для обучения грамоте, письму, а также основам истории и мироздания Па выписал из столицы знаменитого философагосподина Сурика. У потомка старинного рода все должно было быть самое лучшее.