Ничего страшного, сказала она нежно и взяла его за руку, Любовь долготерпима и милосердна. Любовь не ропщетэто была её любимая цитата, которая согревала её в моменты самой глубокой тьмы.
Он крепко обнял Еву и впился в её сладкие губы. Она изогнулась от удовольствия и с желанием сунула пальцы в его светло-русую шевелюру. Альберт поливал поцелуями её волосы, скулы, тонкую шею. Спустился до самого декольте и галантно остановился.
Она вспоминала его кроткие касания и жар, оставленный поцелуями, всю долгую неделю, что они не виделись. Ева с предвкушением и надеждой ожидала их следующую встречу. Её сердце освещал луч радости, когда она тёмными одинокими ночами думала о нём. Ева любила рассматривать на телефоне их единственную совместную фотографию, наспех сделанную прохожим. Девушка получилось хорошо и четко, но лицо Альберта казалось смазанным, как у призрака. Еву охватил страхона почувствовала, будто он превращается в бесплотного призрака её жизни.
С каждым днём её смущали всё более смутные сомнения. Чтобы развеять их девушка любила прогуляться со своей собачкой Джесси по вечерним улочкам родного города. Она вышла в свой двор, прошла мимо могучего ясеня, с которым её связывало столько воспоминаний. Но настроение гнало её вперед. Ева решила выйти на проспект, где мимо неё проносились стремительные автомобили. Она старалась держаться от края дороги подальше, чтобы машины не забрызгали её каплями от разбросанных по мостовой луж. Ева гнала сомнения прочь из головы, повторяя строчки из Библии:
«Любовь долготерпима и милосердна. Любовь не ропщет.
Любовь не завидует, не превозносится, не гордится.
Любовь не мыслит зла, она не ищет выгоды и не бесчинствует.
Любовь не радуется неправде, но сорадуется истине и ведет к свету.
Любовь все покрывает, и всегда в любом проявлении благословенна»
Это помогало сдержать ком негативных мыслей, но не позволяло полностью очистить душу от терзающих её тревог. Ева понимала, что Альберт занят и не может ей уделять столько же времени, сколько и раньше. Но она не могла, решительно не могла поверить, что он не мог найти на неё даже пять минуточек в день. Послать небольшую весточку, сказать несколько теплых слов. Ей казалось, что он забыл её, охладел к ней. Когда ей удавалось дозвонитьс я до него, он отвечал с нескрываемым раздражением, будто старый романтичный Альберт умер, а его злобный брат-близнец теперь выдает себя за него:
Разве я тебе не говорил, что я работаю? Разве я тебе обещал, что мы сможем увидеться, когда у меня здесь такое?
Его стальной голос по ту сторону обжигал её ухо и разрывал сердце изнутри. Она не стала отвечать ему тогда, а лишь с гробовым молчанием выключила телефон. Ева горько зарыдала, уткнувшись в подаренного им плюшевого мишку.
Теперь девушка шла по улице и желала лишь забыть этот ужас. Непроглядные сумерки заполняли её сознание, превращая душу в камень. Нить, связывающая их, с каждым днём становилась всё тоньше, вот-вот грозясь разорваться. Мужчина, которого она считала мечтой всей её жизни, медленно превращался в призрака из её самых потаенных страхов. Альберт больше не отвечал на редкие сообщения и какая-то сторона Евы даже радовалась этомуона желала оставаться забытой всеми. По крайней мере, хотя бы на какое-то время.
Любовь долготерпима и милосердна. Любовь не ропщет, повторяла она эти слова шепотом снова и снова, стремясь поддержать внутри огонь надежды, но этот огонь лишь слабо тлел.
Девушка шла по скверу, деревья которого были безжалостно раздеты предзимней прохладой. Листья, покрытые холодным инеем, хрустели под её каблуками. Птицы, когда-то мелодично здесь щебетавшие, уже как целый месяц назад покинули эти края и улетели на солнечный юг. Здесь царила тишина, которая обхватывала и убаюкивала всё окружающее пространство. Из её рта выходил пар, озноб медленно крался по её коже. Ева скрестила руки на груди, сохраняя тепло.
Неожиданно девушка почувствовала, что кто-то сверлит её спину тяжелым и бурящим взглядом. Она резко обернулась. Среди деревьев почти неразличимой тенью возвышался силуэт человека. Как девушка ни пыталась разглядеть незнакомца, пелена ночи словно закрывала его лицо непроницаемой вуалью. Любопытство взяло вверх над страхом, но когда она захотела двинуться ближе, её ноги словно парализовало.
Я знаю вас? эхо звука разошлось по тёмной аллее
Но силуэт даже не шелохнулся, лишь сверкнув завораживающим взгляд угольком глаз.
Кто вы?
Однако незнакомец опять оставил девушку без ответа. Она почувствовала, как её ноги освободились от оков. Ева неуверенно двинулась вперёд, но по мере приближения тень словно всё больше удалялась от неё. Сквер обратился в тёмный хвойный лес, кроны которого полностью закрыли серебряную луну. Девушка ускорила шаг, перешла на бег. Тень казалась для неё в тот момент главной целью её жизни. Но она не могла настигнуть её, получая в ответ на просьбы остановиться лишь презрительные смешки.
Лес закончился и она оказалась у крутого обрыва. Тень, превратившаяся в один большой океан тьмы в сердце бездны, звала её к себе. Началась борьба между желанием овладеть тенью и чувством самосохранения. Ева отступилась от края пропасти, но тень прямиком из бездны протянула к ней свои отвратительные щупальца. Они ухватили ноги девушки и потянули её к себе. Ева закричала, оставляя ногтями на земле глубокие борозды. Щупальца потянули тело в пропасть, а женский крик разрывал царящую вокруг тёмную пустоту.
Девушка проснулась в своей кровати, тяжело дыша. В висках стоял дикий пульс, а горло пересохло от сверхъестественной жажды. Её глаза навеки запечатлели образ тени, которая была такой ужасной, и такой манящей одновременно
Глава 4
1
Поздняя осень полностью вступила в свои права, покрыв зеленые легкие города Агрюс красно-золотистой коркой. Холодный утренний иней покрывал собой ветки деревьев и бесконечные ковры из опавших листьев. Город только пробуждался ото сна, сонные люди с заспанными лицами механически, словно биороботы, двигались по своим проторенным дорогам и привычным маршрутам.
Марк шел против потока людей, закутав шею в ворот черного пальто, выдыхая из себя пар в такт быстрым шагам. Город держал его в себе уже непривычно долго. Так долго, как не смог продержать ни один земной уголок до этого. Он ещё не до конца понимал и осознавал, что его душа теперь навеки принадлежит этому месту, а его сердцеженщине, что жила здесь.
Обычно он старался сохранять осознанность ума, бытие «здесь и сейчас», как учили его восточные практики из Непала. Но сейчас мысли безжалостно выхватывали его из реальности. Он думал о золотоволосой красавице Еве, о цели, которая так жаждал найти все эти годы. Марк пытался в бесконечных раздумьях и медитациях разгадать связь, которая существовала между его кулоном и девушкой, которая с такой легкостью украла его сердце. Но как бы он ни мучался, ответ ускользал от него. Однако при этом Марк чувствовал, что за тёмной неизвестностью таится куда большее, чем он может себе вообразить.
Мужчина приближался к своей заветной цели. Кофейня с выцветшей вывеской «Лаберже» манила его, как оазис манит заблудшего в пустыне человека. Он зашел внутрь, аккуратно повесил пальто на вешалку и сел на свое привычное место в углу напротив витрины. Марк был одет довольно легко для такой погоды: хлопчатобумажная рубашка в клетку была навыпуск и обнажала грубую мужскую шею, с которой свисала серебряная цепочка. Он обнаружил, что его рубиновый камень-талисман торчит наружу и быстро спрятал его вглубь рубахи. Это навеяло на него давние воспоминания из глубин прошлого.
Он был рожден 30 лет назад в женском монастыре на окраине Иерусалима. Его мать, Клавдия, одна из монахинь, сразу подверглась порицанию и осуждению. Несмотря на все её уверения, что ни в какую греховную связь она не вступала, ей не поверил никто. Родившегося в муках ребенка она окрестила Марком, в честь апостола-евангелиста. Настоятельница монастыря, мудрая женщина в летах, требовала от девушки покаяния и признания греха, но та ни в какую не хотела признавать его, а, напротив, постоянно говорила о чуде своего непорочного зачатия. Такого богохульства не смогла стерпеть даже понимающая настоятельница. Её изгнали из монастыря и даже хотели лишить маленького Марка, но Клавдии удалось выкрасть его в одной из келий послушниц, а затем покинуть свою обитель навсегда.
Вскоре Клавдия с малолетним Марком на руках оказалась одна на иерусалимской улице без средств к существованию. Женщине пришлось побираться и просить милостыню, чтобы прокормить ребенка. Иногда ей хотелось поддаться слабости и оставить Марка на попечение богатой семье, подбросить в корзинке у порога зажиточного дома или приюта. Но она слишком дорожила сыном, чтобы пойти на такое преступление. Клавдия считала свое дитя божьим даром, ибо только она точно знала, что он, воистину, дитя непорочного зачатия, который должен вернуть миру потерянный свет.
Однажды в холодную иерусалимскую ночь, когда кости и зубы Клавдии стучали от металлического холода, а она всеми силами пыталась сохранить тепло малыша, обернув его в овечью шкуру, к ним подошел человек в черном, от которого исходила таинственная дымка. Бляха его ремня была обита светящимся в ночи серебром с перламутровой шестиконечной звездой в центре. Чарующим голосом он представился рыцарем ордена Утренней Звезды, который знает всё о ней, её сыне и том высоком предназначении, что определил для него Владыка ВселеннойНесущий Свет. С тех пор для неё с Марком началась новая жизнь.
Они переехали на заснеженные вершины швейцарских Альп. Там в отдаленном от городов и деревень месте, в древнем особняке с высокими сводами, мальчик рос под присмотром старших наставников. Его маму приняли в ряды ордена, где она стала для мальчика скорее ещё одним учителем, чем любящим родителем. Отвергнутая старой верой, она стала фанатично преданной доктрине её спасителейтех, кто помог ей избежать голодной и холодной смерти на ближневосточных улицах. Уже много лет бессменным лидером таинственного ордена являлся магистр Алекс фон Нод, мужчина европейского происхождения, с безупречным швейцарско-немецким произношением, но при этом его смуглая кожа и кучерявые иссиня-черные волосы отдавали восточно-цыганскими чертами. Даже из самых старых членов никто не мог вспомнить его предшественникаи многие даже сомневались, что такой существовал. Магистр казался бессмертным, безупречным, нерушимо преданным своим идеалам, которые и поддерживали в нём неугасающий огонь молодости.
Немногочисленные члены ордена Утренней Звезды каждый вечер вместе собирались на совместную молитву-проповедь у каменных мегалитов, исписанных древними руническими письменами. Когда мальчик подрос и окреп, его стали брать с собой на эти таинства. Он помнил слова магистра Алекса, помнил, как они пронзали его душу, наполняя сердце трепещущим волнением и беспокойством. Мальчик был не просто частью религиозной процессиион был её сердцем, центром мироздания, вокруг которого вращались мириады звезд-послушников.
Первосвященник говорил о единстве душ, о великой цели, о Владыке Вселенной, чье благословенное пламя заставит пребывающий в разрухе мир воскреснуть и вновь подняться из праха. И о том, что маленький мальчик Марк должен стать проводником предначертанного. Тёмное лицо в капюшоне, с бездонными и безжизненными глазами, в которых нельзя было различить зрачки, подошло к нему вплотную. Посланник ужаса присел на одно колено и одарил ребенка удушающим взглядом. Он протянул к ребенку руки, напоминавшие лапы нечестивого Носферату, заставив Марка дрогнуть. Но он усилием воли сохранял достоинство маленького мужчинысделал глубокий вздох, и отогнал страх восвояси. Однако сердце продолжало бешено колотиться, а кровь пульсировала в висках. Создание надело на шею мальчика кровавого цвета камень, свисающий на цепочке. Марк почувствовал тогда в первый раз тот обжигающий лед, что источал этот оберег. Кулон словно высасывал из него энергию жизни и наполнял образовавшуюся пустоту чем-то инымвнеземным, потусторонним, нечеловеческим. Ритуальная процессия зашагала вокруг него и стала напевать мистические песнопения на непонятном древнем языке. Его голова закружилась, белая пелена затмила взор, а хрупкое детское тельце рухнуло на покрытую зимним инеем землю. Марк растворился в беспамятстве.
Он ненавидел, когда его сознание погружалось глубоко в прошлое. Это можно было сравнить с нырянием вглубь холодной, ледяной проруби, когда сердце и всё естество сжимается стальными клещами, а ты всеми силами стремишься на поверхность, к настоящему, где все эти ужасы давно позади. Он не успел оглянуться, как перед ним уже стояла кружка его любимого карамельного латте с французским шоколадным круассаном на блюдце.
Тебе как обычно, угадала? спросил ангельский голос, окончательно вернувший его из мира теней прошлого в реальность.
Мне, да. Спасибо, Ева. Ты чудоМарк ответил мягко. Так мягко, как это было вообще возможно для человека, которого ужалила змея судьбы.
Он проводил её взглядом до кухни, куда она прошла быстрыми и резкими движениями. Марк заметил, что сегодня она не обладала уже той грацией, что раньше, а позади девушки тянулся шлейф внутренних переживаний. Её осанка стала более сутулой, чем обычно, плечи не гордо расправлены, а сжаты, будто находились под металлической тяжестью. Она общалась со всеми, хотя и вежливо, но в голосе чувствовались оттенки беспокойства.
«Интересно, что случилось? подумал Марк. Что же могло так расстроить такого нежного ангела?»
Мужчина, медленными глотками распивал приготовленный напиток, но он больше не приносил ему такого эстетического наслаждения, как раньше. Все его мысли были не здесь и сейчас. Они были с ней.
2
Тебе как обычно, угадала? спросила Ева, бросив взгляд цветущей зелени на своего друга.
Марк традиционно приходил в кофейню во время её смен, проводя здесь дни напролет. Молодой человек заказывал у неё карамельное латте и французские круассаны. Он также просил, чтобы по возможности имено она приготовила его любимый кофейный напиток. Мужчина утверждал, что кофе сваренное ей, получалось в разы вкуснее. Ева улыбалась на комплимент, хотя и знала, что бариста из неё никакой.
Девчонки с работы постоянно подкалывали и хихикали над Евой и её тайным поклонником. И хотя поначалу её обуяло чувство беспокойства, какое обычно охватывает каждую девушку, если кто-то проявляет особую навязчивость. Но потом оно сменилось на жуткое любопытство. Кто он? Откуда? Зачем приехал в это богом забытое место?
В одну из первых встреч, после того, как час пик клиентов утих, а дело шло к закрытию, она осмелилась и завела беседу со своим таинственным другом:
Сколько тебе лет? её белоснежные зубы выделялись на фоне серой блузки и выглядели очаровательно.
А сколько дашь? игриво ответил Марк, сверкнув не менее белоснежной улыбкой.
На вид тебе не больше 20с сомнением ответила Ева.
Я выгляжу очень юнымусмехнулся Марк, спасибо активному образу жизни и детству в горах. Мне 30.
30? Никогда бы не подумала. В эти годы наши мужчины уже покрываются сединой, а ты сохранил молодость
А сколько тебе, Ева?
А догадайся! ответила она ему той же монетой
Ты выглядишь на 20, но у тебя очень глубокие и мудрые зеленые глаза.
Глубокие и мудрые? она рассмеялась. Мне всегда казалось, что я дурочка, но спасибо за комплимент. Возраст, да. Мне 21.
21. Я помню себя в этом возрасте. Расцвет сил, юношеский оптимизм, надежда в сердце
И куда же это всё делось?
Испарилось вместе со смыслом жизни, что я также утратил. Теперь внутри меня лишь пустота
Это очень грустно, Ева задумалась, всегда нужно иметь что-то, ради чего стоит жить.
А ради чего живешь ты? он пристально взглянул на девушку в серой блузке и тёмном фартуке. Или, может быть, ради кого?
Ева засмущалась и глубоко задумалась, при этом покусывая губу. Марк обожал смотреть на неё в такие моменты. Его взгляд ушел чуть ниже и упал на бархотку со свисающим кристаллом сапфирового цвета. Он понял, что даже красота драгоценных камней блекла на фоне золотоволосой девушки.
Ева?
Девушка словно отошла от беспамятства и вернулась в обыденный мир.
Да? Ах, я словно улетела куда-то. Прости, Марк, девушка вздохнула, у меня правда есть то, ради чего хочется жить. И у этого смысла есть имя, он мужчина она сказала эти слова очень тяжело, не желая ранить Марка.
Марк погрустнел. Он знал, что у Евы был кто-то, но насколько мог понять он из разговоров и сплетен в кафе, она рассталась со своей давней любовью. И втайне он надеялся, что прекрасный цветок остался свободным. Но смысл мужчина? «Свято место пусто не бывает»досадно проговорил про себя Марк.