Гаренше поморщился.
Нет, его голос изменился, сделался таким холодным, каким я никогда его не слышала. Нет, этот dugra-te di aros так и не узнал, кем я был. Я ушёл не поэтому, ilya.
Я вздрогнула, поразившись различиям в его лице и свете.
Тогда зачем? спросила я после небольшой паузы. Ты уже был там. Зачем тебя уводить?
Гигантский видящий расплылся в очередной улыбке, вся его злость испарилась.
Ну, видишь ли, правда в том, ilya, что босс считает, будто я слишком пристально наблюдаю за тобой. Я нарвался на вопли и потрясание кулаком. Он сказал мне вернуться, сказал, что сделает это сам.
Я фыркнула, и в этом смешке отчасти прозвучало неверие.
Иисусе. Надеюсь, что ты шутишь.
Гаренше лукаво посмотрел на меня, вскинув тёмную бровь.
Ну, он не ошибается, ilya, он жестом показал на моё платье. В этом ты тоже выглядишь очень сексуально, друг мой. Не будь он рядом, я бы непременно попытался растлить тебя.
Я широко улыбнулась.
Растлить меня, говоришь?
Определённо, сказал он, вновь окинув моё тело взглядом.
Он издал протяжный мученический вздох.
Я расхохоталась, во второй раз хлопнув его по груди.
То есть, вся эта церемониальность с Высокочтимым Мостом у тебя опять вылетела в форточку? спросила я. Странно, но его беспардонность казалась приятной переменой отношения ради разнообразия. Я посмотрела на воображаемые наручные часы. Сколько времени прошло? Тридцать секунд? И ты уже разговариваешь со мной, как с какой-то человечкой, которую можно принудить к оральным услугам?
Он широко улыбнулся.
А ты бы не прочь, да?
А у меня был бы выбор? рассмеялась.
Само собой, Высокочтимый Мост! он подмигнул. Я бы спросил, в какой позе ты хочешь после этого, и согласился бы на ту позу, которая возбудила бы тебя сильнее всего.
Я снова расхохоталась в голос.
Почтение, Гар. По-чте-ни-е. С кем ты разговариваешь, забыл? Я могу переломить тебе позвоночник я щёлкнула пальцами перед его лицом. Вот так вот запросто.
Конечно, Высокочтимая Сестра. Мои глубочайшие извинения. Мое почтение включено на полную мощность.
Конечно. Как же, улыбнувшись, я обняла его и почувствовала, как горло сдавило. Чёрт подери. Я скучала по тебе болван-здоровяк. Хоть ты и сексистский кусок дерьма.
Сексистский? озадаченно переспросил он. Я очень люблю секс, Высокочтимый Мост. Разве мы уже не пришли к выводу, что в этом и есть моя проблема?
Я напоследок крепко сжала его в объятиях, затем отстранилась, подавляя очередной смешок. И всё же я почувствовала, как по мне ударила очередная волна чувств, и отвела взгляд.
Я выдавила из себя улыбку.
Ты безнадёжен, Гаренше.
Он похлопал меня по плечу гигантской ладонью, пока я вытирала слезы, отвернувшись. Я не позволяла себе думать о нём после Дели. По правде говоря, я думала, что он погиб. А может, я просто не хотела знать наверняка, жив он или нет.
То же самое с Чандрэ, которую я знала ещё дольше.
При этой мысли я почти спросила у него.
Затем поняв, что я не готова услышать плохие новости и передумав, я решила, что этот разговор может подождать.
Но, должно быть, Гаренше услышал меня или увидел образ Чандрэ в моем свете.
Она тоже с нами.
Я подняла взгляд, вздрогнув.
Чан?
Его взгляд сделался виноватым.
Она не была с нами раньше, как я, Высокочтимый Мост. Она пришла к нам после Дели. Она пришла к нему. С тех самых пор сестра Чандрэ работает с нами.
Я кивнула, закусив губу. Не могу сказать, что на самом деле удивилась.
Однако это немного ранило, хоть я и знала, что тут наверняка нет ничего личного.
Через мгновение меня затопило облегчением, как только я осознала важность его слов. Она жива. Чан не погибла. Гаренше не погиб. Оба моих друга не стали сопутствующими потерями при бомбёжке. Суровая боль в моей груди ослабла, и я выдохнула.
Сделав ещё один вдох, я кивнула.
Хорошо, сказала я. Это хорошо. Я рада, что с ней всё в порядке.
Гаренше всмотрелся в мои глаза, и в его взгляде виднелось лёгкое удивление.
Да. С ней всё хорошо.
Она живёт с вами? Я увижу её там, куда мы отправимся?
Нет, взгляд и голос Гаренше сделались осторожными. Я видела, как он опять косится на ворота Тяньаньмэнь, которые как будто символизировали Ревика в его отсутствие. Она на миссии, Мост Элисон. В Америках. Так хотел босс. Тебе лучше спросить у него об этом.
Я кивнула, приглушая свои мысли относительно его объяснения.
Ладно, я вновь выдохнула. Но она жива. Она не исчезла навеки.
Жива, да, лицо Гаренше осветилось улыбкой. Ты увидишь её вновь, ilya, и довольно скоро. Думаю, она вернётся через несколько месяцев. Или, может быть, мы сумеем поехать к ней.
Я кивнула, глядя по сторонам.
Стараясь прийти в себя, я скрестила руки на груди и посмотрела на строй человеческих солдат. Повернувшись, я позволила своему свету пробежаться по двум рядам бронированных автомобилей, выкрашенных в камуфляжные цвета, и ощутила сенсоры, исходившие от их обшивки из органического металла. Я вспомнила обо всех взглядах, потенциально прикованных к нам, и переступила с ноги на ногу, стиснув зубы.
Так что теперь? спросила я. Мы просто будем ждать его здесь?
Гаренше сжал мою руку толстыми пальцами.
Нет. Не здесь, ilya, он поджал губы. Ты права. Нам нужно идти.
Он повёл меня по ближайшему из пяти каменных мостиков, которые пересекали ров между входом в Город и наружной улицей. Мы подошли прямо к строю солдат в униформе, которые не удостоили нас даже беглым взглядом.
Пройдя мимо их рядов, мы вошли в толпу туристов.
На мгновение меня окружили толкающиеся и теснящиеся люди в футболках с Пекином и Мао, в основном говорившие на незнакомых языках и взволнованно уставившиеся на высокие красные стены за нами. Они сжимали в руках цветы и маленькие корзинки с фруктами.
Я заметила, что никто на них не смотрел на меняили на Гаренше.
Массивный видящий лавировал прямо между ними, ласково направляя меня одной ладонью. Я видела, как он на ходу кивал нескольким солдатам, и вздрогнула, когда некоторые из них резко выпрямились и отсалютовали ему.
Я взглянула на Гаренше, вскинув бровь.
Немного удобного принуждения, только и всего, ilya, сказал он, криво улыбаясь и глядя куда-то наверх позади нас. Тоже обернувшись, я впервые заметила гигантский портрет Мао, висевший на наружной стене. С их согласия, конечно же.
Он провёл меня через очередь людей, стоявших за теми, кто толпился прямо перед воротами. Они расступились как море, опять-таки не глядя на нас обоих, а также не замечая искусно расшитого платья ханфу, в которое я была одета.
Тогда-то я его увидела.
Длинный белый лимузин ждал на обочине.
Водитель в униформеявно видящая с бледно-оранжевыми глазами и неподвижным светомоткрыла перед нами дверцу, когда мы подошли, и низко поклонилась мне.
Наисвятейший Мост, пробормотала она, показывая официальный жест рукой.
Я кивнула и чуть натянуто улыбнулась перед тем, как пройти мимо неё и забраться на широкое кожаное сиденье в задней части лимузина. Когда я скользнула внутрь, по мне ударила нервозность. Я ожидала, что в салоне будет пусто, но оказалась рядом с Врегом, а также лицом к мускулистому молодому видящему, которого я не знала. Он скорчился на сиденье напротив меня.
Гаренше втиснул своё гигантское тело на сиденье рядом с молодым видящим, заставив того ещё сильнее съёжиться и прижаться к боку лимузина.
«Прямо парад тестостерона», подумалось мне.
Врег усмехнулся и поднял ладонь к лицу, показывая ещё один уважительный знак Мостаэтот относился к видящим с глубокого юга.
Высокочтимый Мост, вежливо произнёс он. Как же замечательно видеть тебя, он прикоснулся к моему плечу. Я заметила, что он сделал это аккуратно, но почти так, словно ничего не мог с собой поделать.
Я осознала, что удерживаю его взгляд и слышу эмоции в его голосе.
Ты выглядишь очень красивой и здоровой. Не могу передать тебе, как влияет на нас то, что мы видим тебя такой. Мы все очень беспокоились, сестра. По-настоящему очень беспокоились.
Я улыбнулась, тронутая искренностью, которую ощущала в его словах. Положив ладонь на его руку в ответ, я сжала её в знак привязанности и послала тёплый импульс света.
Спасибо тебе, Врег, сказала я. Я это ценю. Очень.
Тебе чего-нибудь хочется? спросил он, показывая на бар, который я теперь увидела возле Гаренше. Может, что-нибудь выпить? Или поесть?
Выпить было бы неплохо начала я, но умолкла, когда дверь справа от меня резко открылась и пролила свет на всех нас.
Прежде чем я успела отреагировать, Ревик скользнул на сиденье рядом со мной. Выражение его лица было суровым.
Не глядя на меня, он повернулся к шофёру и отдал ей инструкции на незнакомом мне языке. Она чётко кивнула в ответ на его слова, затем быстро закрыла дверцу.
Спустя секунды я услышала, как она открывает переднюю дверцу. Звучание двигателя, работавшего на холостом ходу, изменилось, когда она привела лимузин в движение. Казалось, машина мгновенно тронулась с места.
Я посмотрела на Ревика. Он не смотрел на меня в ответ.
В салоне воцарилась тишина.
Что? спросила я у Ревика, пытаясь заставить его посмотреть на меня. Что не так?
Он не поворачивался.
Когда я схватила его за руку, он резко вздрогнул и опустил взгляд.
Я могла лишь смотреть на него, заметив выражение его лица. Его злость едва скрывала то, что лежало под нейсмятение столь сильных чувств, что я не могла распознать их все своим разумом. Эта эмоция накрыла меня, ударив как будто в самый центр груди. Моя ладонь сжалась на его руке ещё крепче, но Ревик выдернул её из моих пальцев.
Элли мы можем поговорить потом?
Мое горло сдавило.
Ты убил его?
В его глазах проступило недоумение, затем злость.
Нет.
Тогда что происходит?
Я не хочу говорить об этом здесь, сказал он.
Ревик, повторила я, подавляя злость в своём голосе. Ты его убил?
Он сурово посмотрел мне в глаза.
Ты хочешь, чтобы я повторил? он стиснул зубы. Нет, я его не убил. Вой Пай хотела его его глаза ожесточились ещё сильнее. Он скользнул взглядом по моему платью, затем посмотрел в сторону. И не только в одном отношении. Учитывая это и твои пожелания, я заключил сделку, обменяв его жизнь. Но я ей не доверяю. Я не доверяю никому из них, если хочешь знать правду.
Он наградил меня взглядом, который заставил меня подумать, что я сама наверняка есть в этом списке.
Так что не так? спросила я, прикусив губу. Ты теперь жалеешь?
Нет, прорычал он. Просто не знаю, сдержит ли она свою часть сделки даст ли она мне то, что пообещала.
А что она пообещала? я нахмурилась. Вой Пай? Что она пообещала?
Сдержать условия обмена, ответил он.
Я крепче закусила губу, подавляя нетерпение.
Обмена на что, Ревик?
На Фиграна, сказал он.
Я уставилась на него. Прокрутив его слова в своей голове, я ощутила, что моё недоумение усиливается.
Зачем? спросила я. Зачем он вообще тебе понадобился?
Элли, он встретился со мной взглядом, и его глаза превратились в односторонние зеркала. Я же просил, чтобы мы поговорили об этом потом. Пожалуйста, позволь мне это. Пожалуйста.
Я взглянула на остальных и увидела, что они все старательно смотрели в окна, словно не слышали наш разговор. Переведя взгляд обратно на Ревика, я увидела, что он опять смотрит на меня с выражением, которого я никогда прежде не видела на его лице. Его глаза казались потерянными. Он выглядел так, будто не знал, что мне сказать, или что вообще делать со мной теперь, когда я здесь.
Вместе с этим смятением я видела в его глазах столько недоверия, что это заставило меня вздрогнуть. Он смотрел на меня так, будто вообще не знал меня, будто я была для него незнакомкой.
Я отстранилась от этого взгляда.
Спустя секунду он взял меня за руку и сжал мои пальцы своими.
Я рад, что ты здесь, Элли, сказал он.
Я кивнула.
Окей.
Ты в порядке? Как ты себя чувствуешь?
Нормально, ответила я.
Я постаралась контролировать свой свет и посмотрела в окно. Опять-таки осознав, что мы не одни, и что он уже попросил меня подождатьдваждыя прикусила губу и заставила себя замолчать. Он не хотел говорить при других. Я это понимала. Это логично.
Я постаралась сосредоточиться на зданиях, которых не видела по-настоящему.
Пока мой разум блуждал где-то в другом месте, мой взгляд пробегался по витринам, размытым пятнам цветных зонтиков перед кафе, которые наполовину находились на улице. Старые здания с черепичными крышами и резные деревянные столики располагались рядом со стеклянными небоскрёбами, современными кофейнями и ресторанами под открытым небом. Над центральным районом я заметила две примечательные квадратные башни из стекла. Я смотрела на них до тех пор, пока они оставались в поле зрения, и ощущала, как в моем нутре образуется пустота при виде их очертаний на небе, затянутом смогом. Эти здания годами снились мне задолго до того, как я посетила Азию.
Как и в Америке, большинство людей носили гарнитуры. Вопреки обилию азиатских лиц, всё казалось поразительно знакомым, словно я проснулась и вспомнила совершенно другой мир. При взгляде на них меня накрыла тоска по дому, которой я не испытывала уже много месяцев.
Я и без вопросов знала, что мы направляемся в аэропорт.
Ревик крепче сжал мою руку.
Его свет выплеснул резкий импульс эмоций, который заставил меня поднять взгляд. Когда я посмотрела ему в глаза, Ревик смотрел на меня с такой же заботой. Я все ещё видела там недоверие, приправленное глубоким, более сложным набором эмоций, которые находились почти на поверхности. Я осознала, что он выглядел усталым. Смятение вокруг его света никуда не ушло, как и злость.
Но я знала, что всё не сводилось только к этому.
Я всё ещё пыталась понять, что я вижу, когда Ревик наклонился ко мне.
Он поцеловал меня, и его губы разомкнулись в ту же секунду, когда прикоснулись к моим губам. Я напряглась, затем открылась ему, сама того не осознавая. Вложив свет в свой язык, Ревик углубил поцелуй и обвил мою талию рукой, когда я подалась вперёд, целуя его в ответ.
В моем разуме промелькнул проблеск воспоминания, когда он в прошлый раз целовал меня в лимузине.
Его ладони до боли крепко стиснули меня.
Он издал звук мне в рот, притянув ближе к себе на колени. Меня скрутило такой интенсивной болью, что перед глазами всё затмилось.
Через мгновение Ревик отпустил меня, хотя я уже наполовину вылетела из своего тела, обвила рукой его шею и запустила пальцы в его волосы. Несколько секунд я просто сидела на его коленях, смотря, как он избегает моего взгляда. Затем я вспомнила, где мы находились, повернулась и покосилась на остальных в салоне перед тем, как отпустить Ревика и соскользнуть с его колен.
Тогда я заметила, что он твёрд, что эрекция относительно виднеется через джинсы, но он не пытался это скрыть. Его взгляд метнулся к окну, куда смотрела я. Я наблюдала, как он упирается локтем в место, где стекло окна переходило в дверцу, упирается подбородком в ладонь и принимается созерцать пейзаж, проносившийся за тонированным окном.
Теперь он не смотрел на меня.
Более того, никто в машине вообще ничего не сказал. Примерно через сорок минут лимузин выкатился на ровную взлётную полосу и остановился перед частным реактивным самолётом без логотипов или опознавательных знаков на крыльях и хвосте, даже без указания модели и производства воздушного судна. Я уставилась на тёмный овал двери, ведущей внутрь, и ощутила очередной проблеск тревоги.
Я осознала, что вновь смотрю на его лицо, всматриваюсь в выражение, но Ревик не смотрел на меня в ответ. Когда дверца лимузина открылась, но взял меня за руку, вышел первым и помог мне выбраться, всё ещё не глядя мне в глаза.
Ревик, мягко позвала я. Пожалуйста, детка что такое?
Однако к тому времени я знала, что не так. Я знала.
Его пальцы сжались крепче, но он не ответил.
Остальные последовали за нами, когда он повёл меня к трапу, который кто-то подвёз к боку самолёта. Всё это время Ревик не смотрел на меня.
Только потом до меня дошло, что он ощущался не просто злым или опечаленным.
Он казался как будто сломленным.
У меня не было слов, чтобы описать, насколько же эта сломленность хуже всего остального.
Глава 29Пытка
Ты сейчас смотришь на главный ангар, ilya Гаренше махнул рукой вдоль прохода, когда перед нами показалось подземное помещение.
Один лишь его размер ошеломил меня, особенно учитывая, что вся эта пещера высечена в основании горы. Ряды реактивных истребителей стояли вдоль похожего на ангар пространства. Они тянулись на всю ту половину пещеры, которую я могла видеть с нашего места, находившегося на несколько этажей выше пола.
Я помнила похожее пространство в юго-западном Китае, куда люди Салинса доставили видящих-беженцев после бомбёжки в Сиртауне. Врег привёз меня вместе с Джоном, Чандрэ и примерно тридцатью разведчиками Повстанцев, многие из которых были ранены в перестрелках на улицах Вашингтона. Это случилось сразу после закрытия границ США от видящих, и прямо перед тем, как мы перевезли всех в Памир.
Иронично, но тогда мы воссоединились с Балидором и остатками Адипана и Семёрки. После исчезновения Ревика мы все были на одной стороне.
Хотя большую часть поездки до этого места я провела с завязанными глазами, я уже знала, что это не те же самые пещеры. Этот ангар раз в пять крупнее того, что я помнилаи это вновь заставило меня задаться вопросом, сколько же инфраструктуры и оснащения имелось у Салинса и его людей по всей Азии.
Люди суетились под нами как муравьи.
У нас ещё один самолётный парк в северо-западном Китае, добавил Гаренше, словно увидев изумление в моих глазах. Но там только половина самолётов оснащена органикой. Босс работает над тем, чтобы достать нам более крупные транспортные самолёты. Проблема не столько в деньгах, сколько в необходимости работать через посредников. Видящим нельзя приобретать бронированные модели, так что он сотрудничает с контактом в Британии, который помогает нам заключать сделки.
Я посмотрела перед собой, тяжело сглотнув при виде эмблемы меча и солнца, нарисованной на каждом крыле двухместных самолётов. Я обвела взглядом ряды ящиков, возвышавшихся выше моей головы и наверняка наполненных мелким оружием, боеприпасами, гранатами, летательными аппаратамиа также бомбами, ракетами, пусковыми установками и боги ведают чем ещё.
Гаренше, похоже, в этот раз заметил мою реакцию. Он сжал моё плечо мощной ладонью и послал импульс тепла через пальцы.
Эй, позвал он. Не беспокойся так, ilya. Ты не видела, чтобы босс использовал все это ведь так? Он просто перестраховывается.
Перестраховывается, пробормотала я, окидывая взглядом всю протяжённость ангара. Заметив ряд пулемётных установок на бронированных танках, я выдохнула и покачала головой.
Ты прав, Гар, сказала я после небольшой паузы. Я не видела, чтобы он использовал большую часть этого. Никаких самолётов. Никаких танков. Никакого химического оружия. Никаких ракет, я стиснула зубы. Всего лишь бомбы в пятизвёздочных отелях. И в государственных зданиях. В посольствах. На аванпостах СКАРБ. Я видела, как он взрывает машины. Без разбора расстреливает людей.
Гаренше пожал одним плечом. Выражение его лица сделалось непроницаемым.
У него даже тогда были списки, знаешь ли, сказал громадный видящий.
Когда я повернулась, он посмотрел на меня, и в его ореховых глазах появился стальной блеск, которого я никогда у него не видела, пока не знала, что он примкнул к Повстанцам.
В этом не было ничего беспорядочного, ilya, добавил он. Он был довольно избирателен. В каждой из тех операций мы позволили многим червякам уйти в целости и сохранности. И той ночью в Дели тоже.
Я нахмурилась.
У него были списки? переспросила я.
Были. Он был довольно избирателен, как я и сказал.
Я крепче стиснула перила. Покачав головой, я закусила губу, затем всё равно сказала:
И кто же составлял эти списки? Какие преступления они совершили, брат Гар?
Если он и услышал горечь в моём голосе, то проигнорировал, ответив прямо:
Торговля видящими. В основном, детьми и женщинами, сказал он. Некоторые давно работали на торговцев или непосредственно вели с ними дела. Эти мудаки из СМИ распространяют информацию. Они показывают настоящие лица наших людей, надеясь, что тех перестреляют как животныхи сосредотачиваются на тех, кто угрожает их бизнесу или их контролю над нами. Той ночью в Дели босс отпустил многих репортёров и представителей малой прессывключая новостников чёрного рынка, по крайней мере, тех, кто рассказывает правду. Среди правительственных он нацелился лишь на тех, кто по нашим сведениям работал на «Чёрную Стрелу» или СКАРБ, его взгляд посуровел. Он не убил всех той ночью, Элли. Или ты не обратила внимания?
Он убил достаточно.
Гаренше тихо щёлкнул языком.
Ты так просто сваливаешь всё на босса. А скольких убили они? Ты задавала себе этот вопрос?
Я повернулась, всё ещё сжимая перила.
А сколько жертвэто слишком много жертв, Гаренше?
Вот-вот, сказал он. Я могу задать тебе тот же самый вопрос.
Я почувствовала, что стискиваю зубы, но не ответила.
Посмотрев обратно на ангар, я сосредоточилась на танках, раздражаясь от осознания, что частично согласна с ним. Я хотела верить, что моё смятение вызвано пребыванием здесь, в общей конструкции с ними, но и в это я не верила.
Я читала о лагерях. Я уже давно познакомилась с кое-какими темными реалиями человеческой системы «регуляции» видящих. Более того, я знала, что большая часть моих друзей-видящих в той или иной степени пострадала от этой системы.
Тем не менее, я также не полностью поддерживала сторонников девиза «цель оправдывает средства».
Гаренше вздохнул. Вновь стиснув моё плечо массивной ладонью, он легонько тряхнул меня.
Вы двое уже помиритесь или как, мать вашу? в его голосе звучало открытое раздражение. Ты должна обсуждать это с боссом, не со мной. Ты должна спрашивать у него, чего он хочет, и почему он поступает именно так, как он поступает, поморщившись, он опять тряхнул меня. Бл*дь, да на вас обоих смотреть больно. Всё равно что вынужденно наблюдать за пыткой.
Пыткой, повторила я, глядя на проход ангара. Забавно, как ты это описал.
Что вообще случилось между вами двоими? спросил он, и в его голосе прозвучало больше эмоций. Он нам ни черта не говорит.
Где он теперь, Гаренше? спросила я, поднимая на него взгляд. Увидев, как он хмурится, я отвернулась. В тему пыток.
Ты знаешь, где он. Он разговаривает с Фиграном.
Разговаривает с ним, я закусила щеку изнутри и кивнула. И что же это подразумевает, Гар? Ты знаешь?
Ты хочешь увидеть?
Я подняла взгляд, не скрывая своего удивления.
Да, ответила я, выпрямляясь. Да, хочу.
Он махнул толстой ладонью, показывая мне последовать за ним.
Я провела в лагере больше недели.
С самого приезда я не оставалась с Ревиком наедине дольше, чем на пару минут. Он дал мне огромную комнату, полную органики. Там имелся доступ к каждым законным новостям и новостям чёрного рынка, столько одежды, что мне за год не переносить, личная ванная, полностью оборудованная электронная библиотека и офис, а также личный ассистент, готовый позаботиться о любых моих потребностях.
Ещё он предоставил мне кровать королевских размеров, которую ни разу не посетил сам.
Каждое утро он показывался у моей двери и обеспечивал мне сколько угодно вариантов времяпровождения на деньвежливо, конечно же. Он предлагал мне гидов, самолётные экскурсии в близлежащие зоны, любое баловство, которое я пожелаю, доступ к тирам, его классам спарринга, любым записям, которые я пожелала посмотреть, к любым комнатам или базам данных в лагере.
Существовало несколько исключенийпо правде говоря, намного меньше, чем я ожидала.
Мне отказали лишь один раз, и то это был мягкий отказ, а не суровый.
Я спросила про охраняемую зону лагеря, мимо которой мы проходили на одной из моих многочисленных экскурсий. Мне сказали, что она принадлежит Салинсу, и туда не допускают никого, кроме тех, у кого есть особое разрешение. Ревик даже тогда вёл себя виновато, предложил устроить официальное знакомство, если мне хотелось встретиться с пожилым видящим. Однако он предупредил, что если я просто «заявлюсь туда», то мне не стоит ожидать, что меня примути по правде говоря, мне это показалось логичным.
Запрет на операции, похоже, всё ещё действовал, судя по словам Гаренше.
Такое чувство, будто его письмо было последним случаем нашей настоящей коммуникации, за одним исключением. Он не приближался ко мне, когда нас не окружали другие люди. Он ел с нами в общей, похожей на ресторан столовой, которая обеспечивала ошеломительный вид на долину и поистине прекрасную еду. Он ходил со мной и другими на многие экскурсии по базе, включая командный центр, жилые коридоры, зоны отдыха, плавательный бассейн, спортзал.
Однажды вечером мы играли в шахматы в общей комнате, опять-таки в окружении других видящих.
Он даже брал меня с собой в полёты.
Однако мы всё ещё не обсуждали ничего существенного, и он не прикасался ко мне, если не считать мимолётных прикосновений к рукам и ладонямобычно он делал это, открывая передо мной дверь, выдвигая стул, забирая моё пальто, предлагая мне что-нибудь. Один раз он обхватил меня рукой, чтобы показать приём броска в mulei. Один раз он накрыл мою ладонь своей, когда позволил мне сесть за штурвал его самолёта.
Как и сегодня, он также несколько раз уходил «поговорить» с Фиграном.
Он довольно открыто говорил мне, куда направляется. Он также предельно ясно давал понять, что не хочет моего присутствия там.
Один раз он упомянул, что кажется, добивается прогресса.
Когда я спросила его, в чём именно он добивается прогресса, его ответы сделались в высшей степени расплывчатыми.
Подумав об этом теперь, я почувствовала, что начинаю дышать чаще, пока Гаренше вёл меня к лестницам, чтобы спуститься сначала на первый этаж ангара, затем ещё на несколько этажей под землю. Спустя три пролёта мы вышли в каменный коридор с грубыми стенами и цементным полом.
И вновь я поймала себя на том, что поражаюсь масштабам лагеря.
Я шла за широкоплечим видящим мимо множества органических дверей с отверстиями, через которые можно было посмотреть в камеры. Наконец, мы остановились перед той, в которой не было окна. Использовав отпечаток пальца, чтобы открыть дверь, Гаренше мотнул подбородком, чтобы я проходила вперёд, когда органика растворилась, открыв овальный проход в похожей на камень поверхности.
Я осторожно вошла, с удивлением оказавшись в чём-то, больше похожим на контрольную комнату, нежели камеру.
Мой взгляд метнулся направо и вниз.
Большую часть той занимало обзорное окно. Из него открывался вид на квадратную безликую комнату с органическими стенами. Пол этой второй комнаты начинался на несколько футов ниже той, в которой теперь стояли мы с Гаренше. Она больше походила на камеру или допросную комнату.
В отношении планировки она не так уж отличалась от места, где мы держали Фиграна в Сиртауне после того, как Балидор переделал одно из пещерных помещений.
Внутри я увидела Ревика. Он сидел задом наперёд на металлическом стуле, положив подбородок на скрещённые руки, которые покоились на спинке органического стула. Я проследила за его взглядом, сосредоточенным на видящем, который сидел на полу напротив него.
На Фигране был ошейник, но его руки оставались свободными.
Он не выглядел избитым, страдающим от нехватки сна или пищи.
Я ощутила, как что-то во мне расслабилось.
Затем я посмотрела обратно на Ревика, пытаясь определить, что же я вижу на его лице. Его взгляд не отрывался от видящего на полу. Затем я увидела, что его губы шевелятся, и осознала, что они разговаривают.
Гаренше уселся на один из стульев в контрольной комнате, жестом показывая мне занять соседнее сиденье. Я опустила туда свой вес, не отворачиваясь от окна.
Хочешь послушать? спросил он, показывая в сторону панели.
Я кивнула, не отводя взгляда от Ревика. Его лицо выглядело сосредоточенным, но не злым. Если уж на то пошло, он выглядел задумчивым. Он выглядел так, словно пытался принять какое-то решение, а может быть, слушал и пытался понять.
и ты не помнишь ничего раньше? спросил он, когда звуки другой комнаты донеслись до нас. Его голос звучал низко, с немецким акцентом. Что насчёт твоей матери?
Фигран вытер лицо, слегка всхлипнув. Я осознала, что он плачет.