На следующий день после памятного разговора я вместе с Моро отправилась в банк и забрала холст. За это мне дали посмотреть запись того, как Джорджа отпустили. Прихрамывая и оглядываясь, он зашел в подъезд дома на улице Грез. Запись была сделана на телефон Лукаса, одного из телохранителей Моро.
Моро ждал меня в машине. Как только я села на заднее сидение, он выхватил тубус и не выпускал его из рук до того момента, пока мы не вошли в кабинет. Телохранители всю дорогу косились на сверток, но ничего не спрашивали. Дисциплина у Моро была строжайшая. Если они что-то и предполагали, то держали мысли при себе.
В кабинете старик развернул полотно и восхищенно уставился на него, как на невиданную драгоценность. Ткань была грубой, серовато-коричневой и ничем не примечательной. Я скептически смотрела на его счастливое лицо.
Отлично! Великолепно!восклицал Моро, поворачивая его и так, и этак.Оно намного больше, чем мой клочок холста. Ты даже не представляешь, чего я смог бы достигнуть, если бы оно попало мне в руки раньше.
Я пожала плечами и буркнула:
И так еще успеете наворотить дел.
Моро бросил на меня косой взгляд, но не стал заострять внимание на моих словахслишком хорошее у него было настроение. Подошел к столу и осторожно разложил полотно на гладкой поверхности. Медленно провел рукой по плотной ткани холста, словно лаская. Я завороженно уставилась на его пальцы.
Представь. Ей две тысячи лет,прошептал он.Она видела Римскую империю, крестовые походы, а может, даже самого Иисуса
Как вы можете верить в Бога, и в то же время убивать, красть?пробормотала я.
Сейчас, отдав картину, я чувствовала себя обделенной и связанной по рукам и ногам. Моя жизнь во власти этого человека. Что он захочет от меня завтра? Какую пакость придумает?
Очень просто,хохотнул Моро,Бог сам прекрасно умеет убивать еще похлеще меня. И наказывать, и мстить. По сравнению с ним я ангел небесный.
Убийственная логика Я обреченно смотрела на потерянный для меня холст. Единственное, что радовало, так это то, что у Моро была благородная (относительно) цельон хотел воскресить своего брата. Хотя у меня были большие сомнения в успехе его предприятия. Мне для этого потребовалось почти пятьсот лет. Сколько же потребуется ребенку?
Я тихонько вышла за дверь, оставив старика ласкать полотно. Он даже не заметил моего ухода. Зато в коридоре меня ждали двое мужчин. Одного я знала. Это был Лукас, отвозивший меня в банк. Второго видела впервые.
Хозяин приказал сопровождать вас,шагнул ко мне Лукас. Его лицо выражало смесь восхищения и робости. Я часто видела такой взгляд у мужчин, особенно молодых. На вид Лукасу было не больше двадцати пяти. «Еще совсем юный парень, а уже бандит»,подумала я тоскливо. Второй телохранитель был постарше. Он молча отлепился от стены и тщательно оглядел меня с головы до пят. На лице ничего нельзя было прочесть.
Что ж, сопровождайте,я прошла мимо них и направилась к выходу,сейчас мне нужно попасть на работу.
Альберто согласился возить на условиях Моро. Он приезжал рано утром на нашем Форде, оставлял автомобиль во дворе, пересаживался в джип, и дальше мы ехали уже вчетвером. А вечером, после работы, он привозил меня в особняк, забирал машину и уезжал к себе в Париж. Мне было спокойнее с ним. И пусть наши доверительные вечерние разговоры канули в лету, я знала, что со мной в автомобиле едет друг.
Я не говорила Моро о том, что не могу далеко удаляться от холста. Иначе в его руках будет еще один козырь. Пусть это останется тайной. Его особняк защищен лучше Национального банка, и скорее всего, картину он спрятал в самое надежное и труднодоступное место. Расстояние от дома до Парижа составляло около ста миль. Тот предел, который я могу выдержать почти без усилий. Небольшая головная боль не в счет.
За две недели жизни в особняке я полностью освоилась. Прислуга, охранники, телохранители были доброжелательны ко мне. Я ничего не требовала, не капризничала ни в еде, ни в одежде, со всеми старалась поддерживать хорошие отношения. А моя красота сияла, как ослепительное солнце для них. Мужчины, видя меня, на пару секунд замирали, и у всех на лице появлялось одинаково странное выражение.
Зато Моро все боялись до дрожи в коленках. По сравнению с тем, как он обращался со слугами, со мной он был чрезвычайно мягок. Мне даже становилось жаль его «мальчиков». Они бледнели от страха, стоя перед маленьким щуплым стариком на голову их ниже, но мог одним взглядом поставить на колени.
Женщин в доме не было. Только одна кухарка, и та жена какого-то громилы из свиты Моро.
Если я задерживалась на работе, Моро ужинал один. Если приезжала раньше, меня приглашали составить ему компанию в столовой. Отвертеться не получалось. Он не знал слова «нет», «устала», «не хочу». Их не было в его словаре.
Моро постоянно требовал внимания. Он жадно выспрашивал о моей жизни. Особенно его интересовали шестнадцатый-семнадцатый века. Я была тогда молода и мало что помнила, лишь разрозненные отрывочные события, но послушно рассказала и о доне Монтиньонес, и о Лауре, и о ее горькой судьбе.
Так как, говоришь, звали твоего художника?Моро с любопытством уставился на меня через стол.
Бертольдо,ответила я.
Не знаю такого.
Мне очень хотелось расспросить о картине, что он с ней сделал, но я боялась спугнуть его и так шаткое настроение. Перед ужином он наорал на прислугу, потом швырнул бутылку вина в камин. То ли оно ему не понравилось, то ли сбрасывал пар. «Пусть бы сбрасывал один на один в своем кабинете, а то кухарка чуть инфаркт не получила»,мысленно взмолилась я.
С Моро было явно что-то не так. Постоянные перепады настроения, крики, ругань, дурацкие приказы. Бледная восковая кожа и дрожащие руки. Он мало ел и без особого аппетита. Только пил и выпытывал о моей жизни.
Создатель умер очень молодым. От чахотки,осторожно произнесла я и добавила тихо,но мне кажется, он умер от горя.
Моро выразительно хмыкнул и закатил глаза.
Лаура вышла замуж за Родригеса.Я рассказала Моро, что была в замке Пуэрто и видела еще одну нарисованную Лауру в портретной галерее.
Хочешь, я подарю тебе его?вдруг произнес старик. Я недоуменно моргнула.
Что подарите?
Замок,ответил Моро. Я пригляделасьвроде не шутит.
Зачем? Что я с ним буду делать?
Ты единственная наследница Лауры, ее прямой потомок,похоже, Моро увлекся этой идеей. Он возбужденно потер руки.Почему бы и нет? Мне это ничего не стоит. А тебе будет приятно.
Я ошеломленно помотала головой, пытаясь привести мысли в порядок. Вот так просто? Захотел и купил? Он же огромный! В нем, наверное, сто комнат, а то и больше. Я не знаю, что делать с двухкомнатной квартирой, а тут замок.
Нет,произнесла хрипло,не нужно мне ничего покупать.
Конечно, Моро не стал меня слушать и поступил, как всегда, по-своему. Что он сказал, как уговаривал владельцев, припугнул их или они рады были избавиться от этой старины? Я не знаю. Замком владели не прямые наследники Пуэрто. Его потомки продали родовое поместье еще в девятнадцатом веке. Новые хозяева кое-как его отреставрировали и открыли для посещений.
Через пару дней мне принесли договор купли-продажи. Нужно было только подписать, и замок становился моим. Сказать, что я была в шоке, ничего не сказать. Десять миллионов евро за огромную средневековую громадину. Конечно, я подписала. Если Моро пришла в голову идея, только самоубийца будет с ним спорить.
Казалось, Моро нравилось выпячивать мое происхождение. Он все делал для того, чтобы я обрела корни, историю, родословную. Нравилось само осознание моей «древности». Он даже однажды подарил мне настоящее средневековое платье, купленное (или украденное) в каком-то музее. И попросил надеть на ужин. Помогали мне Лукас и кухарка, единственная женщина в доме. Без их помощи это чудовищное облачение я бы никогда не смогла натянуть. Моро десять минут полюбовался мной и отправил переодеваться. Чудак.
У меня к тебе небольшая просьба,я замерла перед дверью, не успев ее открыть.
Корсет тисками сжимал грудную клетку. Все, что я съела ранее, просилось наружу. Жемчуга, которыми был расшит наряд, превратились в чугунные гири, тянувшие к полу. Я едва дышала, но послушно обернулась и приготовилась слушать.
Я не хотел бы, чтобы ты виделась с Олдриджем,Моро смотрел пристально, читая мои мысли, как открытую книгу,я знаю, что ты испытываешь чувства к нему Иначе, ты бы не ожила.
Он скривился, словно съев что-то кислое. Я замерла, уставившись в холодные узкие глаза. На самом деле, я пока не думала об этом. Я знала, что писатель жив, здоров. Пока достаточно. Может быть, когда-нибудь В будущем Сходить на презентацию новой книги или Но Моро опередил меня.
Пока ты со мной,продолжал он,тымоя собственность. И если я узнаю, что ты ищешь с ним встреч или он с тобой Ты же не хочешь, чтобы месье Олдридж опять погостил в этом доме?
Я отрицательно мотнула головой.
Вот и славно,усмехнулся старик,ты умная девочка. Я верю тебе. А теперь ступай, переоденься. Надень то, белое, с глубоким декольте.
Очень хотелось склониться в язвительном поклоне и ответить: «Да, мой господин». Как это делали слуги в средние века. Но я сдержалась. Пусть приказывает и бранится, пусть пялится на мою грудь и гладит по рукам Я это выдержу. Главное то, что я не ложусь с ним в постель. И Джордж в безопасности. А не видеться с ним? Я уже привыкла.
***
Олдридж еще раз посмотрел в зеркало. Повернулся правой стороной, левой. Поднял подбородок. Все отлично, ничего не пропустил. Брызнул на ладони лосьон после бриться и хлопнул по щекам. Сегодня ему нужно выглядеть на все сто. Вечером он идет на закрытый показ. И там будет Лаура. Ему непременно нужно поговорить с ней, иначе он сойдет с ума. Он разговаривал с ней утром, когда просыпался; вечером, за ужином, смотря в зеркало, в ванне, чистя зубы. Разговаривал даже во сне. Придумывал сто тем для разговора, отметал их. Чертыхался и строил фразы по-новому.
Впервые в жизни он чувствовал себя неуверенно. Словно ему предстоит сдать сложнейший выпускной экзамен, а он не знает ни одного билета.
Конечно, Джордж догадывался, что привлекателен для женщин и беззастенчиво этим пользовался в молодости. Но вряд ли сегодня ему поможет его шарм и красота. Тут нужно другое.
Он надел строгий серый костюм, бледно-голубую рубашку, темный галстук. Нацепил Ролекс, чтобы хоть как-то соответствовать стилю Картье. Взял такси и назвал адрес ювелирного дома на проспект Галлини. Ему нужно будет купить что-нибудь сегодня вечером. Булавку или запонки. Чтобы не выглядеть идиотом.
Народу собралось много. Модели еще не вышли, и посетители слонялись по залам, попивая напитки и заглядывая в витрины. Джордж впервые был на подобном показе. Раньше его не интересовали ни выставки, ни презентации. Если ему что-то было нужно, он приходил в магазин и сразу покупал. Он взял с подноса стакан с соком и встал у колонны, наблюдая за снующими туда-сюда официантами. В соседнем зале шла видеопрезентация новой коллекции, до Джорджа доносился нарочито бодрый и громкий голос менеджера.
Вдруг все, кто был в зале, повернули головы вправо. В комнату начали входить модели. Их было пятеро. Высокие стройные красавицы в черных длинных платьях, с обнаженными руками и убранными вверх волосами. Девушки веером расходились по залу, ступая медленно и плавно, демонстрируя украшения.
Последней шла Лаура. Джордж замер с бокалом в руках. Каждый раз, когда он ее видел, для него словно всходило солнце. Лаура была заметно ниже остальных моделей, лицо ее было отсутствующим и бледным. Она смотрела прямо перед собой, словно единственное, что ее занималоне споткнуться на высоких шпильках.
Джордж ни на мгновенье не отрывал от нее взгляда и, конечно, поймал тот момент, когда она его заметила. Лаура на секунду остановилась, словно натолкнулась на стену. Глаза ее расширились. «Она узнала меня!сердце радостно забилось.Она помнит обо мне!»
Конечно, помнит, Лаура полгода провисела в его кабинете, как же ей не помнить. Только вот хорошее или плохое? Какие чувства он вызывает в ней? Что она думает о нем? Несостоявшийся наследник, неудачливый писатель, плохой муж? Или она вообще о нем не думает?
Девушка давно уже перестала на него смотреть, растворившись в толпе, а Джордж стоял не в состоянии двинуться с места. Потом очнулся и направился за ней. Сейчас никакая сила в мире не смогла бы его остановить.
Привет.
Он застыл за ее правым плечом, слепо уставившись на тонкую беззащитную шею, обвитую ниткой розового жемчуга. Огромная копна золотых волос была убрана наверх и закреплена такими же жемчужными заколками. Девушка остановилась, плечи немного напряглись. Потом медленно обернулась и посмотрела ему в лицо.
Добрый вечер, мистер Олдридж,спокойно произнесла она.
Значит, Лаура решила не лукавить. Не делать вид, что не знает его. Уже легче. Но почему так официально? Мистер Олдридж?..
Джордж несколько дней сочинял их первый разговор. Представлял, что он ей скажет, о чем спросит. А сейчас его словно перемкнуло, он не мог из себя выдавить ни слова. Просто стоял и смотрел ей в глаза.
Вблизи Лаура была еще прекраснее, чем на фотографиях. Хотя прекраснее уже быть не могло. Никакой косметики. Чистая белая кожа, глубокий теплый взгляд серых глаз, идеальные губы. «Вот так бы стоять и смотреть на нее вечно»,подумал он.
Взгляд девушки изменился. Стал немного насмешливым и тоскливым, что ли.
Вы что-то хотели?совершенные губы дрогнули и словно издалека до Джорджа донесся ее вопрос. Как она может говорить так спокойно?! Как вообще она может говорить? Тогда как он превратился в истукана, не в силах связно мыслить. Он сглотнул комок в горле и постарался взять себя в руки. Вдруг он заметил, что девушка дрожит, на лбу, у кромки волос, блестят маленькие капельки пота.
Тебе плохо? Ты заболела?выдавил он хрипло.
Я не могу удаляться от картины больше, чем на сто миль. А сейчас до нее ровно сто десять,флегматично ответила Лаура и губы изогнулись в кривой усмешке.
Значит, вот как Джордж прозрел. Ясно, зачем ей была нужна картина, почему она хотела ее купить. Идиот. Если бы он знал, он бы сам принес холст, еще и доплатил бы. Одна ее фраза, и он понял все. Сердце заныло от боли. Старик, в конце концов, получил картину и, если Лаура не может от нее удаляться, значит, она пленница в его доме. Телохранители, джип, кража. Все обрело смысл.
Прости,пробормотал он, подавив порыв стереть с ее лба испарину и прижать к себе, укрыв от невзгод.
Девушка не ответила, только слегка пожала плечами.
Есть что-то еще, о чем вы хотели поговорить?спокойно поинтересовалась она.
Джордж смутился. Поговорить? На самом деле он не смог связать воедино ни одной нормальной фразы. Он тряхнул головой и прокашлялся. Что Лаура о нем подумает? Стоит, как дурак, и только пялится на нее.
Я Нет
Тогда я пойду работать,девушка развернулась и медленно пошла дальше по периметру огромного зала.
Джордж сначала было направился за ней, потом заставил себя остановиться и наблюдать за моделью издалека.
Он был разочарован. В себе, в ней. Это все? Это весь их разговор, к которому он готовился несколько дней? Три скупые фразы и холодный взгляд? После всего, что между ними было? Джордж с силой сжал кулаки. А что было-то? Одна единственная встреча? Когда Лаура пришла купить картину, а он грубо отказал ей? Он до сих пор не знает, что она помнит из своей жизни, что чувствует к нему
Он взял бокал с шампанским, оперся на колонну и огляделся, ревниво замечая, что все взгляды мужчин в зале следуют за «его» Лаурой. Он не один в своем восхищении? Сердце кольнула болезненная мысль. А что, если Лаура к нему ничего не чувствует? А что, если он для нее лишь очередной хозяин в бесконечной череде владельцев картины? Тем более, что она у него провисела всего полгода.
И все-таки у него есть преимущество перед многочисленной толпой ее теперешних поклонниковона знает его. Она (если так можно выразиться) жила в его доме, была частью его семьи.
Боже, о чем он думает? Действительно, поглупел за эти полчаса, с тех пока как впервые ее увидел, входящую в зал.
Нет, он должен выяснить все. Он должен переписать сценарий их разговора заново. Сейчас же!
Джордж решительно двинулся в сторону, куда ушла Лаура. Вдруг он увидел, как к девушке подошел мужчина. Высокий, холеный, с волевым породистым лицом, в сшитом за заказ костюме. Уж в этом Джордж разбирался. Сам ранее такие носил Где-то он уже его видел Случайно не на обложке «Форбс» в прошлом месяце? Точно! Франциск Лоран, единственный наследник знаменитого парфюмерного дома и нескольких домов моды. С одной стороны, этакий обаятельный легкомысленный плейбой, с другой Джордж задумался. В бизнес кругах за ним закрепилась слава жесткого и решительного бизнесмена. Один из самых влиятельных людей во Франции, да и в Европе, пожалуй. Не женат.