Но есть нитки с рубашки,с надеждой произнес Джордж.
Спектральный анализ?улыбнулся детектив.Он ничего не даст. Мы же не сможем взять ткань с одежды, в которой были все гости и прислуга? Вы разоритесь на экспертизах. И не факт, что мы обнаружим его среди них. Если это чужой человек, мы вовсе его не найдем. Рубашка уже сожжена или выброшена в мусорный бак.
Понятно,опустил голову Джордж,но хоть что-то Вы сможете посоветовать?
Не покупать больше картин на черном рынке,улыбнулся детектив,или более тщательно их прятать.
Гарсия встал и протянул руку.
Если узнаю что-то новое, я Вам сообщу.
Спасибо, детектив,пожал руку Джордж,буду ждать новостей.
***
Полная амнезия,вынес вердикт один из докторов.
Консилиум собрался утром, как только Анна Симпсон появилась в палате. Она взяла на себя роль моей опекунши, так как за неделю нахождения в больнице ни моих родственников, ни друзей полиция не нашла.
«Странно было бы, если бы нашла»,подумала я тогда, когда полицейский в последний раз приходил в госпиталь.
Непонятное слово «амнезия», озвученное в первый же день моего прибытия сюда, стало спасением. Это значило, что я не должна рассказывать о том, как появилась на свет, о том, кто меня нарисовал, и кто я на самом деле. А должна только мило хлопать глазами и на все вопросы отвечатьне помню.
Но она знает свое имя,произнесла Анна обеспокоенно.
Почти все больные амнезией помнят имя. Это самое личное, что у них есть, так что неудивительно, что Лаура его вспомнила. Ее болезнь вызвана не физическим повреждением, так как ничего серьезного мы не нашли, а психологической травмой, а это гораздо сложнее вылечить. Она не только потеряла память, но и разучилась говорить, писать и читать. Так же у нее очень слабые мышцы на ногах и руках. Словно она последний год лежала в кровати и не вставала. Много непонятного в этом конкретном случае, но без помощи Лауры мы не сможем разобраться. А она ничего не помнит.
Некоторое время доктора еще перекидывались между собой странными терминами, а потом ушли. В палате остались сеньор Перес, мой лечащий врач, и Анна Симпсон, моя спасительница. Бинты еще не сняли. И пусть говорили, что на моем теле в основном царапины, глубокие и не очень, доктор решил перестраховаться.
Очень странно,задумчиво ответила Анна,как Лаура вообще появилась на берегу? Я проверила сводки новостей. Ни одного крушения за последние несколько дней. Может быть, это было неизвестное судно, заплывшее в Балеарское море?
Не знаю,ответил доктор,мы поместили ее фото в газетах. Но лицо было исцарапано и перевязано бинтами. Вряд ли кто-нибудь ее узнал бы. Подождем, когда снимем повязки и тогда еще раз сфотографируем.
Я подумала, чем мне грозит эта процедура. И смогут ли узнать меня Алан или Джордж по фотографии?
Жаль, что Вы выбросили ее рубашку,вздохнула Анна,еще тогда, на берегу, я заметила, что ткань была особенная, и вышивка по воротнику очень интересная. Таких сейчас не делают.
Она была вся в крови и изодранная,с сожалением ответил доктор.
Я переводила смиренный взгляд от доктора к Анне. Все складывалось, как нельзя лучше. В больнице я в относительной безопасности. Полиция больше не приходила. Семейная пара, которая меня подобрала, оказались милейшими людьми они регулярно навещали в госпитале. Мне было стыдно им врать, но правда была гораздо хуже.
Единственное, что мы можем предложить для лечения амнезиигипноз,продолжил доктор. Я испуганно дернулась. Это еще что такое?
А он сможет помочь?нахмурилась Анна.Я слышала, что гипноз редко бывает эффективен.
Доктор развел руками.
Давайте попробуем? Могут пройти годы и даже десятилетия, пока Лаура вспомнит. А может, и не вспомнит вовсе.
Ты как, девочка?Анна повернулась ко мне и заглянула в глаза.Согласна?
Я молча кивнула. Что мне оставалось делать? Гипноз, так гипноз.
За неделю я смирилась с тем, что я жива. Миллионы мыслей посещали меня. Как это случилось? Сама ли я ожила или кто-то помог? Это было изначально запланировано или просто нужно было пятьсот лет набираться сил? А, может, я ожила, потому что влюбилась? Ведь раньше я никогда сама не любила. Волшебство отсутствовало в этом мире, но то, что со мной произошло, по-другому было не назвать. А может, я мало знаю о человечестве, душе, Боге? А вдруг волшебные вещи случаются? И янаглядное тому подтверждение?
Все было странно и абсурдно. Первый позыв в туалет. Первые спазмы голода. Мытье тела, головы, расчесывание спутанных волос, боль от уколов. А еще я спала! Я никогда не спала в своей жизни, только уходила в небытие. И мне снятся сны! Это так интересно, просыпаться утром, с первыми лучами солнца. Наслаждаться гладкостью простыней, которые скользят по коже, запахом мыла, зубной пасты. Вкусом апельсина на завтрак.
Я родилась заново. И пусть изучала жизнь людей более четырех сотен лет, многое от меня ускользнуло. Нужно было учиться есть, пить, ходить в туалет, мыться. Столько разнообразных действий, которым учат в детстве и которые сопровождают человека в его жизни. Мне было немного прощея наблюдала за многими вещами и знала, что они означают. Удивительно так же то, что больше всего я почерпнула из жизни в борделе. Там бытовые обыденные вещи происходили на моих глазахмытье, макияж, одеваниераздевание, штопка, глажка и еще сотни разнообразных действий. Лицеприятных и не очень. Я даже видела, как вправляют вывихи и лечат порезы. И, увы, бьют и насилуют.
Разговаривать я научилась очень быстро. Одну ночь потренировалась со звуками, которые могло издавать горло, и легко принялась складывать слова, а потом и предложения.
Анна и Джон Симпсоны приехали в Испанию из Америки. Они купили небольшую виллу на побережье Средиземного моря. Их дети и внуки выросли, денег было достаточно, да и старость лучше коротать в теплом благодатном климате, чем в холодной Миннесоте. Анне было семьдесят четыре, а ее мужу семьдесят пять. Мы общались на испанском, но и английский я немного знала, так как провисела семьдесят пять лет в национальной портретной галерее в Лондоне, пока меня не обменяли на один из портретов кисти Франсуа Жерара. Мне очень повезло, что Симпсоны гуляя в тот вечер, зашли чуть дальше, чем обычно, и нашли меня на мокром песке.
После обеда сняли бинты. Я не слишком переживала за внешность. Пока она существовала отдельно от меня самой. Лицо, как лицо. Уродство и красота понятия относительные, мне ли этого не знать? В музеях я видела странные картины с перекошенными лицами и ими восхищались даже больше, чем мной. А вот Анна очень беспокоилась, чтобы царапины не оставили следов.
Отлично,произнес доктор, снимая последнюю повязку, пристально рассматривая мою кожу,никаких повреждений.
Ты настоящая красавица, Лаура,восхищенно воскликнула Анна, подходя ближе и протягивая зеркало.
Доктор одобрительно прищелкнул языком. Я смотрела на свое отражение и думала: «Теперь мне с этим лицом жить. С лицом древней нарисованной аристократки».
Завтра утром приедет гипнолог,добавил доктор немного смущенно,мы вызвали его из Мадрида.
Врачи решили оставить меня еще на один день. В общем и целом я была полностью здорова и готова покинуть госпиталь. Полиция выдала временные документы. Симпсоны взяли на поруки и сказали, что я буду жить у них. До тех пор, пока не найдутся родственники. В ответ на это оптимистическое заявление я только хмыкнула. Тогда мне придется жить у них вечно.
Наступило утро. Я на костылях поковыляла к раковине. Умылась, почистила зубы. Сделала обязательную зарядку, с трудом, но переоделась в то, что мне принесла вчера Анналетний сарафан и сланцы. Села на стул и принялась ждать докторов. Должна была так же приехать и Анна, как единственный близкий мне человек. Гипноза я серьезно опасалась. Меня погрузят в сон, будут задавать разные провокационные вопросы. А я должна буду отвечать, хочу этого или нет.
После экзекуции я очнулась и со страхом осмотрела присутствующих. Что я говорила, что рассказала, какую тайну открыла? Я ожидала, что меня сейчас назовут сумасшедшей и безумной, что во взглядах, обращенных на меня, будут ужас и негодование.
Но Анна и доктора смотрели только озадаченно и растерянно.
Непонятно,в итоге заявил сеньор Перес.
Что я говорила?испуганно пробормотала я, сделав соответствующее лицо.
Как я и предполагала, ничего толкового гипноз не дал,за всех ответила Анна.Когда доктор спросил, как тебя зовут, ты сказала Лаура. Он попросил уточнить фамилию. Ты озадаченно застыла и непонимающе уставилась в окно. Он произнес: «Назовите полное имя и фамилию», ты неуверенно произнеслаЛаура де Монтиньонес. Он спросил, сколько тебе лет. Ты ответиламного, точно не знаешь. Где ты жила? Ты сказалаИспания, Германия, Франция, Бельгия В общем перечислила почти все страны Евросоюза. Твои родители? Ты сказала Создатель. Доктор уточнилБог? Ты ответилада. Больше мы ничего не добились.
Я ошеломленно помотала головой. Ничего не помню.
Гипноз не помог. Остается надежда, что когда-нибудь Лаура сама вспомнит,скептически произнесла Анна.
Но мы узнали ее фамилию!воскликнул Перес.А это уже немаловажно! Если мы найдем родственников, то сможем сообщить им.
Доктор раскрыл планшет и принялся что-то там писать. Я опасливо косилась на его одухотворенное лицо.
Так. Лаура де Монтиньонес. Посмотрим,бубнил он под нос.Есть одна Лаура!
Все перевели изумленные взгляды на Переса, ожидая чего-то невероятного.
Упс! Лаура де Монтиньонес, дочь дона Хуана де Монтиньонес, испанского гранда, жившего в начале шестнадцатого века в Севилье. Единственный отпрыск. Она была отдана в жены какому-то богатому феодалу. Не оставила после себя детей. Род де Монтиньонес угас. Лаура была последней его представительницей.
И все?поинтересовалась Анна.А сейчас кто-нибудь носит эту фамилию?
Данных нет,поднял голову доктор.Возможно, полиция что-то найдет?
Ничего она не найдет,проворчала Анна, помогая мне встать с кресла и подавая трость. Ноги по-прежнему держали слабо. Мышцы за неделю массажей и физиопроцедур окрепли, но недостаточно.Хватит для Лауры гипнозов и лечений. И так настрадалась, бедная девочка. Мы едем домой.
Симпсоны привезли меня к себе. Домик у них был небольшой. Даже не отдельный дом, а таунхаус со своим выходом и маленьким палисадником, на котором цвели примулы и стояла беседка. Он был гораздо меньше виллы Джорджа, находился не на первой линии моря, и с него не открывался завораживающий вид, но мне он показался гораздо милее и уютнее. В доме был один этаж, две спальни и большая гостиная. Кухня, она же и столовая, находилась в ней же.
Я не знала, что буду делать. Как жить, на что существовать. Симпсоны хорошие люди, но я не могу же у них жить вечно? В основном я помалкивала, так как боялась ляпнуть что-нибудь анахроничное или допотопное. Я постоянно училась, прислушивалась к разговорам вокруг, смотрела телевизор. Пыталась запомнить стиль речи, выражения, современные термины. Предстояло научиться читать и писать. Еще в больнице я попросила букварь и заучила алфавит. Пока испанский, дальше в планах были английский и французский.
Голова шла кругомя живу! Пью, ем, дышу, трогаю, ощущаю. Столько непередаваемых оттенков эмоций и вкусов каждый день! Наверное, когда-нибудь мне надоест смотреть на солнце или пить апельсиновый сок, но пока этот день не наступил. Меня приводили в восторг самые обычные вещипостоянство слов «Доброе утро» каждый день, вкус поджаренного хлеба с тонким ломтиком ветчины, скольжение расчески по волосам, мытье рук, запах мыла. Даже боль в мышцах после зарядки была приятна!
Наверное, мне нужно найти работу, ведь здесь все люди работают. Но как только я заикнулась об этом, Анна раскричалась и назвала меня безмозглой дурочкой.
Едва ходишь! Не умеешь ни читать, ни писать! Ничего не знаешь и не помнишь! Куда ты пойдешь?восклицала она. Джон сидел рядом и согласно кивал головой.Тебе как минимум еще месяц приходить в себя. А там, глядишь, и родственники найдутся.
Я согласилась, так как сама понимала, что сейчас я беспомощная, как котенок. И с удвоенной силой взялась за обучение. Анна даже наняла репетитора, женщину, обучавшую чтению и письму первоклашек. С ней дела пошли быстрее.
А через две недели к нам пожаловали гости. Неожиданно из Америки к Симпсонам прилетел их внук Ричард. Анна и Джон были безумно рады приезду любимого внука, а я отнеслась к этому событию с настороженностью. С чего бы это студент последнего курса престижного университета в разгар обучения решил приехать проведать бабушку с дедушкой? Не иначе, как проинспектировать. Посмотреть на хищницу, которая поселилась у них и тянет деньги пенсионеров. Как это ни прискорбно, но доля истины в этом былаСимпсоны заплатили немалую сумму за мое пребывание в госпитале.
Познакомься, Лаура,Анна сияла, как отполированный чайник,мой внук, Ричард Симпсон. Студент Йельского университета, сын моего старшенького, профессора по литературеГенри. Генри сам работает в Йеле. Преподает английских и французских классиков.
Молодой человек пристально рассматривал меня сверху вниз. Кого он видел? Худенькую белокурую девушку с роскошной косой, широко раскрытыми серыми глазами и бледной кожей? Или все же, холодную алчную красавицу, коварную и подлую?
Я попыталась встать с дивана и достойно поприветствовать гостя, но Анна не дала, с силой опустив руку на мое плечо.
Она еще плохо ходит,объяснила за меня Анна внуку,незачем вставать.
Ричард был похож на дедушку. У него тоже был тяжеловатый квадратный подбородок с ямочкой и широкий умный лоб. Карие пытливые глаза смотрели цепко и испытующе. Лицо после многочасового перелета выглядело устало, но не настолько, чтобы смягчиться при виде ловкой аферистки, то есть меня. Молодой человек буднично поцеловал Анну в щеку и сел напротив, демонстративно сложив руки на груди. Анна с Джоном уселись рядом со мной, словно защищая от своего же внука. Морщинистая рука Анны накрыла мою и несильно сжала, словно говоря: «Держись».
Черт,пробормотал Ричард на старофранцузском,а она красотка.
Это хорошо или плохо?поинтересовалась я на том же диалекте.
Глаза парня изумленно округлились.
Вы знаете языки?удивленно поинтересовался он на немецком.
Немного знаю,ответила я на нем же.
И какие?на итальянском.
Какие именно Вас интересуют?ответила я на сербском.
Туше,усмехнулся Ричард и перешел на английский,сербский только недавно начал учить.
Сочувствую,произнесла на чешском.
Дуэль состоялась. Неизвестно, выиграла я в ней или нет, но впечатление произвела, это точно. Парень был явно дезориентирован. Он озадаченно хмурился и кусал губы. «Разрыв шаблона налицо»,усмехнулась я мысленно.
Бабушка,в голосе Ричарда проскользнула то ли ревность, то ли зависть, то ли уважение,ты же говорила, что Лаура потеряла память? Как она может помнить столько языков?
А ты у нее спроси,горделиво ответила Анна, словно моя победа в дуэли ее заслуга.
Я сама не знаю, на скольких языках могу разговаривать,дружески улыбнулась я,просто слова приходят в голову и все.
С ума сойти!воскликнул Ричард, обводя взглядом всех нас.Лаура разговаривает на семи языках! Это минимум! Меня отец учил языкам с детства. И то, славянскую группу я так и не смог одолеть, а она знает! Сколько же Вам лет?
Я скромно опустила глаза.
Точно не помню.
Вряд ли больше двадцати-двадцати пяти,ответил сам же на свой вопрос Ричард,тогда Вы уникум.
Ловкая аферистка была забыта. Теперь я уникум. Хотя, если бы он знал, сколько мне лет на самом деле, вряд ли он бы считал меня гением. За пять столетий еще и не то можно выучить.
Вы могли бы работать переводчиком или кем-то другим в этой сфере,продолжил он.
Я не умею ни читать, ни писать,вздохнула я показательно,только начала учиться. Поэтому вряд ли я сейчас готова к полноценным переводам.
Допрос закончен?обратилась Анна к Ричарду, вставая.Можем идти ужинать?
После неуверенного кивка внука она добавила:
Пиши эсэмэс отцу, что Лаура приличная девушка и не собирается обирать бедных стариков.
Мне показалось, что внук смутился.
Неужели вы с Генри думали, что мы совсем уже из ума выжили на старости лет?Анна с хитрецой смотрела на Ричарда, уперев руки в бока.Лаура прекрасно может о себе позаботиться, когда окрепнет и встанет на ноги.