- Так что же заставило тебя довести дело до конца? - подсказала Тень.
Амари вздрогнула и обняла себя руками, хотя в хижине было тепло и даже немного душно.
- Это самое страшное, - сказала она.
- Вот как.
Она встретилась взглядом с женщиной. - Я не знаю, что заставило меня довести дело до конца, и это ужасно, потому что заставляет меня думать, что внутри меня есть что-то уродливое, то, что я не могу контролировать. Я убеждаю себя, что не нужно бояться, что я не монстр, что, возможно, судьба использовала меня, как инструмент, что тот человек, каким-то образом, получил по заслугам, что я смогла это сделать только потому, что множество раз прокрутила все в голове, а на самом деле, если я никогда не буду думать об этом снова, я никогда не сделаю нечто подобное снова. Все, что я знаю наверняка, это то, что я наблюдала, как моя рука потянулась и подняла нож из грязи. Я даже не вытерла рукоятку и лезвие. Я оставила весь песок, прилипший от моего пота к резиновой рукоятке и от его крови к металлическому лезвию. Наверное, это помогло мне удержать его, да и какая разница, чистая сталь или нет? - Ее веки снова опустились, но возникшие образы были невыносимы.Мне хватило одной руки, чтобы перерезать переднюю часть горла, но, чтобы пройти сквозь спинной мозг, потребовались обе и вся моя сила. Глупая, я пыталась перерезать кость вместо того, чтобы найти стык между двумя позвонками. Я исправилась, изменив угол наклона лезвия. И затем я почувствовала, как нож вонзается в мягкую землю, с другой стороны.
Было слышно, как за дверью выключился душ, и Амари заторопилась. Это было слишком личное, чтобы говорить об этом в присутствии кого-то еще, и было странно так думать, учитывая, что она знала Тень ничуть не лучше, чем пленника.
- Я забыла взять сумку. - Она уставилась на обшарпанные половицы хижины. - Все мои приготовления... и, в итоге, я забыла принести что-нибудь, чтобы положить голову. Так я узнала, что было внутри трейлера. Я оставил свой Эксплорер примерно в пятнадцати километрах, на стоянке торгового центра, где была куча магазинов. Если бы я дематериализовалась там с кровоточащей... Хотя магазины были закрыты, вокруг было полно людей даже после наступления темноты. Поэтому я вошла в трейлер. Там было грязно и стоял ядовитый запах, но у раковины была коробка с мусорными пакетами «глэд». Я взяла два, сложила один в другой и вернулась к телу. По какой-то глупой причине я чувствовала себя виноватой, что в коробке остался только один пакет. Но на самом деле? За это я собиралась извиняться? Как будто он когда-нибудь убирал в своем трейлере мусор.
Раздались хлопки полотенца. Пленник, по-видимому, энергично растирался махровой тканью.
- Меня вырвало, когда я вернулась и увидела его. Кровь вытекала из артерий, которые я перерезала, образуя темный полукруг в грязи, типа новой головы, взамен той, что я забрала у него. Пятно напомнило мне о том времени, когда мамэн учила меня на дому, и я узнала о реке Миссисипи и о том, как она впадает в Мексиканский залив в виде веерообразного узора. В этот момент я расплакалась. Каким-то образом, эта совершенно ничтожная фотография из детской книжки о географии была теперь навсегда запятнана, как будто человек, которого я только что убила, протянул свою окровавленную руку назад во времени и прикоснулся к странице. Это чувствуется, по крайней мере сейчас, как будто заражение распространится на все счастливые воспоминания о моей семье и о том, как все было до набегов. Я чувствую, что, убив его, я убила все, что было надежно защищено ДО ЭТОГО. До того, как лессеры убили моих мамэн и отца, я не была такой. Я знала, кто я. Я была той, кто никогда бы никого не убил, и мой брат был тем, кто никогда бы не торговал наркотиками, чтобы выжить. И это, и Чэйлен-Завоеватель, и тот пленник в твоей ванной, и ты, и эта хижина - все это было для меня неведомым краем, где я никогда, никогда бы не оказалась.
Амари потерла лицо.
- Но вполне логично, что я что-то потеряла, когда лишила его жизни. Какими бы ни были мои доводы или оправдания, я не могу ничего требовать, и равновесие должно быть соблюдено. Теперь он мертв, и я утратила прежнюю версию себя, которой так дорожила, а также наследие моей семьи.
Опустив руки, она посмотрела на Тень.
- Знаешь, ты права. Я не создана для этого. Я лучше буду учить самообороне. И я действительно люблю тыквенный латте. Но есть и другая истина. Не всегда нам дано выбирать, как действовать, и как бы я ни ненавидела то, что мне придется жить с тем, что я сделала с тем наркоторговцем - и одному Богу известно, что еще произойдетно я сделаю все что угодно, чтобы спасти моего брата. Он - все, что у меня осталось, особенно теперь, когда я потеряла саму себя, и каким бы несовершенным не был мой брат, я верну его с того света, если Чэйлен убьет его.
Их глаза встретились, и наступила долгая пауза.
Затем Тень убрала пистолет в кобуру и повернулась к холодильнику.
- Ты голодна? У меня есть еда, которую мы можем собрать для вас обоих.
Глава 10
ДЮРАН НЕ В СОСТОЯНИИ БЫЛ ВЫНЕСТИ ТЕПЛУЮ ВОДУ.
Поворачивать ручку крана «гор» было подзабытой привычкой. Вступить под теплую влажность было невыносимо. Он продержался долю секунды - его тело покалывало от неожиданного удовольствия - прежде чем повернуть «хол».
Еще одну плохую новость он узнал, когда он вышел из душа: отражение в треснувшем зеркале аптечки было таким же голым, как и он сам.
Итак, он увидел свое отражение впервые за двадцать лет.
Неузнаваем. Ну, что нормально.
Когда его схватили, его волосы были коротко острижены, а лицо выбрито. Теперь голова его была заросшим садом, спутанные черные пряди спускались до плеч, борода достигала середины груди. Единственное, что он узнал, - это глаза. Голубые, светло голубые.
У него мелькнула мимолетная мысль, не оставить ли все как есть. Такой себе камуфляж, вроде куста, за которым можно спрятаться. Неверное умозаключение, ага. Там, куда он и эта женщина направлялись, он будет выделяться, как больной палец, как неоновая вывеска, как хихиканье в тишине.
В зеркале он увидел, как его рука гладит бороду. Ладонь не чувствовала никакой текстуры. Волосы были жесткими и вьющимися, как и выглядели, или были мягкими, как скатанный войлок, мдя?
Он не был уверен, кто велел ему погладить бороду. У него и в мыслях не было сделать нечто подобное.
За этим «кто», нужно присмотреть.
Отвернулся с облегчением. Откинул полотенце прочь. Потянулся к щеколде, чтобы открыть хлипкую дверь и выйти. Какая-то неисправность в мозге решила, что это самонаблюдение - это функционал крошечного санузла, и, если он никогда больше не зайдет сюда, то ему не придется беспокоиться о том, что он снова попадет в ловушку когнитивной петли, которой ему следует избегать, потому что он знал, к чему она приведет.
К воспоминаниям о том, что с ним сделали.
А затем срезонировала реальность: он либо умирает, либо возвращается к Чэйлену.
И из этих двух вариантов он уже выбрал. Первый. Был уверен в нем, стремился к нему как бегун, преследуемый гончей.
Вернувшись в комнату, он понял, что ему нужно установить некие правила, по которым Некси будет взаимодействовать с женщиной. Учитывая предстоящее, ничего хорошего не выйдет, если Тень покопается в мозгу Амари, и, дерьмо, он знал, что Некси любит перепрограммировать других
Две женщины стояли плечом к плечу у маленькой кухонной стойки. Пакет с колбасой перешел из рук в руки. Ножом с закругленным концом намазывалась горчица и майонез. Затем снова последовала передача пакета.
Они не разговаривали. Не смотрели друг на друга. Но, учитывая альтернативу? Лучше, чем он ожидал.
- Ты знаешь, где твоя одежда, - пробормотала Некси через плечо.
- Благодарю.
Он не знал, за что, черт возьми, благодарит ее. Это больше походило на извинение. Только вот за что он извиняется? За тот факт, что его ударили по голове и он очнулся на игровом столе Чэйлена? Это не имело никакого смысла.
«За то, что ты все равно собирался ее бросить», - подумал он, открывая крышку сундука, стоявшего у кровати. И похоже, она не только знала об этом, но и испытывала боль от того, что ты собирался сделать это с холодным сердцем.
Дюран быстро оделся, натянул боевые штаны, в которых было больше карманов, чем свободной поверхности, а также рубашку с длинными рукавами из легкого материала, и боевые ботинки с глубоким протектором и прочным кожаным верхом. В сундуке лежало три его кобуры, он достал одну, было там еще семь украденных им когда-то пистолетов, он достал три. В патронташе не хватало двух пуль, пустые места посередине напоминали выбитые передние зубы.
Он не мог вспомнить, почему вытащил их. В кого стрелял.
Он не помнил многих вещей. Такое случается, когда ты сосредоточен на главном призе.
Множество вещей, не связанных с этим вашим призом, были упущены.
Например, Некси.
Дюран наклонился, чтобы закрыть крышку сундука, а когда выпрямился, то его накрыл приступ головокружения.
- Жаль, что нет времени покормиться, - сказал он, ни к кому не обращаясь. Ему помогло, если бы был в своей лучшей форме.
Некси рассмеялась: - Я ухожу.
«Я об этом не просил», - подумал он, но промолчал. Обстановка и так была накалена до предела.
- Вездеход там, где я его оставил? - спросил он.
Некси подошла к своему рабочему столу. Бросая ему связку ключей, она ответила: «Да, и я ездила на нем вчера. Он заправлен».
- Спасибо тебе.
- Прекрати это уже.
Женщина, Амари, расстегнула рюкзак.
- Ты уверена, что мы можем взять его?
- Он, в любом случае, его. - Некси подошла к двери и открыла ее. - Я оставлю себе твой внедорожник, если ты не вернешься. Считай это арендной платой за то, что я забочусь о его дерьме.
- Она не несет ответственности за мои действия, - услышал Дюран свой голос.
- Теперь несет.
- Все в порядке, - сказала Амари, кладя брелок на стойку. - Это более чем справедливо. И спасибо за еду.
Некси проигнорировала их обоих, многозначительно глядя на то, что осталось от ночи. В наступившей тишине Дюран почувствовал, что должен что-то сказать, прежде чем они расстанутся. Импульс был похож на то, как если бы вы разбили вдребезги стакан на чей-то пол и были вынуждены пойти за бумажными полотенцами.
- Даже не думай об этом, - жестко сказала Некси. - Если хочешь поступить со мной правильно, убирайся отсюда и забери ее с собой.
Странные параллели бывают в жизни, решил он, выходя. Когда он покидал ее в последний раз, он знал, что вернется к ней, и боялся этого. Теперь он знал, что не вернется и тоже этого боялся.
Так много недосказанностей. Так много потерь, которые никогда не будут возмещены.
«Почему люди всегда узнают множество важных вещей слишком поздно», - подумал он.
Глава 11
ВЕЗДЕХОД НЕССЯ ПО ЕЩЕ БОЛЕЕ ПЕРЕСЕЧЕННОЙ, но такой заросшей местности, подпрыгивая, как взбрыкивающий мустанг.
Несмотря на то, что Амари держалась за ручки сиденья - потому что другим вариантом было держаться за Дюрана - она подпрыгивала вверх-вниз, и ее задница подскакивала и приземлялась мимо центра сиденья так много раз, что она прочувствовала своими ягодицами всю поверхность кресла. Хуже того, рев двигателя сводил ее с ума. Пронзительный, сотрясающий барабанные перепонки вой был слишком похож на сигнал тревоги, которая и без того вибрировала в ее теле и мозгу, поэтому адреналин зашкаливал.
Она не выдержит ни секунды промедления. И все же выбора не было, рассвет наступал им на пятки и впереди у нее, так или иначе, было несколько часов бездействия, пока ее брат находился у Чэйлена. Это было похоже на кошмарный сон, в котором ты пытаешься добраться до дома, но препятствие за препятствием сбивает тебя с ног: сломанные машины, заблокированные дороги, неверные направления, за которыми следуют запертые двери с ключами, которые не подходят к замку.
Когда три дня назад ее брат не вернулся на рассвете, не ответил на звонок мобильного, ничего не опубликовал в соцсетях и не появился к полуночи, Амари пошла в его комнату в их общей квартире и выдвинула нижний ящик комода. Там, среди его запасных футболок, поношенных джинсов и фланелевых рубашек, лежал конверт, подписанный его неаккуратным почерком: «На крайний случай».
Около девяти месяцев назад, уходя на ночь, он сказал ей, что хочет быть уверенным, что она всегда знает, где он. Она спросила его, для чего, по его мнению, нужны сотовые телефоны. Но в тот раз Алан стал серьезным и рассказал ей о конверте. Больше она об этом не думала.
Вот как она связалась с Чэйленом. Она набрала десятизначный номер, принадлежащий другому штату, и, после нескольких звонков, обнаружила, что разговаривает с «работодателем» Алана.
Она знала, что ее брат торговал наркотиками. Поначалу, когда в его карманах начали появляться туго скрученные пачки денег, а потом и новый телевизор размером с олимпийский плавательный бассейн, она отказывалась слишком пристально смотреть на то, чем он, возможно, зарабатывает на жизнь. Это была одна из тех вещей, также, как и его сексуальная жизнь с разными женщинами, о которых она решительно отказывалась думать.
Но потом он начал употреблять.
Остекленевший взгляд. Отрывистая речь. Растущая паранойя.
И, наконец, человек - Ролли, начал захаживать к ним.
Однажды ночью ей пришлось поговорить с Аланом о нем. Как только этот дерганый, беззубый, вонючий человек ушел, она разругалась с братом, и он пообещал, что все прекратит. Абсолютно все.
Пять ночей спустя он исчез.
Шесть ночей спустя она вскрыла конверт. Сделала звонок. Заключила сделку.
Выслеживая Ролли, она узнала о торговле с несовершеннолетними, что заставило ее чувствовать себя больной, потому что не было никакой возможности, что ее брат не занимался тем же. Потом трейлер и обезглавливание. Долгое путешествие у Чэйлену.
С той секунды, как она закончила первый разговор с Завоевателем, она измеряла время, как часы Ролекс, понимая, что ее брат, все равно, что пострадавший в аварии, а она - единственная «скорая помощь», способная спасти его.
Считала каждый час, каждую секунду
Но теперь, после такого поворота, как новое задание Чэйлена, которое, вероятнее всего, было самоубийством, она мысленно вернулась туда, где выслеживала Ролли и пыталась понять, как убить его: ждала с условной бомбой на коленях и тикающие минуты сводили ее с ума.
Пока ее хлестали ветки и лианы, а незнакомец увозил ее все глубже в лес, она пыталась найти выход из положения.
Она похлопала Дюрана по плечу. Когда он не ответил, она постучала сильнее.
Его бородатое лицо повернулось к ней. Перекрывая шум, он сказал: «Скоро уже»
- Стой!завопила она. - Остановись сейчас же!
-ранило?
Она явно пропустила «тебя» в начале фразы.Мы должны обдумать все! Должен быть способ
Когда он проигнорировал ее, и сосредоточился на сплетении зарослей впереди, она поняла, что если она заставит его остановиться только для того, чтобы поболтать, это ни к чему не приведет, она только потеряет то, что не могла потерять - все равно, как выживший в авиакатастрофе в пустыне использовал бы остатки воды, чтобы умыться вместо того, чтобы напиться.
Но, черт побери, когда, черт возьми, она добьется хоть какого-то прогресса?
Наконец он замедлился. Потом остановился.
- Слезай, - сказал он.
Она уже сделала это, и держала палец на кнопке пульта к ошейнику - на случай, если эта предрассветная поездка была просто предлогом, чтобы подтвердить ее мнение о том, что это влажное, покрытое насекомыми, забитое листьями место, как раз то самое, где находят раздутые трупы женщин. Или, в данном конкретном случае, ее труп. Но ее останки долго не протянут. Даже несмотря на полог из лиан и листьев над головой, предупреждающее покалывание на коже сказало ей, что солнце встает как раз в этот самый момент.
- Остаток пути мы пойдем пешком.
Амари был благодарна, когда он побежал трусцой, его рюкзак был пристегнут так туго, что походил на седло лошади, ничего не болталось и не шлепало.
То, как он уворачивался от веток, нырял и уклонялся, впечатляло, и она поймала себя на том, что повторяет его движения, и они оба становятся партнерами в танцах под мелодию таких классических песен, как «В дыму через десять минут», «Где мы, черт возьми?» и «Иисус Христос, когда мы туда доберемся».
Затем стало темнее и немного прохладнее, когда они достигли постепенного подъема.
Лианы раздвинулись, стволы деревьев стали меньше, а полог приподнялся достаточно, чтобы не бить ее по лицу. Под ногами слои разлагающихся листьев, напоминали слоеный пирог.
Отлично, они закончили салат. Теперь на очереди десерт.
Потом камни. Гранитные скалы в трещинах.
Они огибали подножие горы, прохладный воздух спускался с вершины, которую она не могла видеть, потоки воздуха с разной температурой были так отчетливы, что она точно знала, когда входила и выходила из них.
Пленник остановился возле гниющего пня. Взяв две палки, каждая около метра длиной, он положил одну рядом с другой под углом.