- Ты же не даешь мне слова сказать! Это трудно..., а может и вовсе необъяснимо и похоже на бред, но... мы должны оставить нашим детям эту возможность. Может статься, что я и придумываю, но мне кажется..., - она растерянно и неловко развела руками, - я вижу, что Заряне нравится Зорян... и наоборот... Нет-нет, я же понимаю, что это все еще совсем по-детски и сто раз может измениться... Влад! Ну, помоги же мне! Ты тоже замечал, помнишь - мы смеялись? Что дочка нашла себе жениха. Даже имена в одно... почти.
В зале послышались смешки, а потом мужики грохнули... смеялись - до слез, по всхлипов, до стонов... Широко улыбался Юрас и тихо хмыкал рядом со мною Стас. А я встревожено смотрела в глаза Дарины. А она - в мои. Силы небесные! А если это правда? Станет правдой когда-нибудь? А они через наше побратимство уже станут близкой родней? Не по крови, нет, но это не даст им... если и правда, вдруг...
- Нет-нет! Нельзя, ни в коем случае! Не надо побратимства, Владислас, вдруг это правда?! - вскрикнула я в ужасе.
Мужики затихали... умолкли. Дарина облегченно улыбнулась и спросила мужа:
- Мы очень нужны вам сейчас? Я... про Ташу. Если не сильно...
- Да-а... да идите, куда хотите, - не сразу нашелся правитель. А его жена взяла меня за руку и повела из зала, на ходу поясняя:
- Я замечала уже не раз. Когда я говорю им, что мы пойдем гулять к Зоряну, Зарянка сразу тянет на себя любимую свою...
- А он? Он что - тоже? - растерянно спрашивала ее я.
За спиной, за не полностью еще прикрытой за нами дверью раздался стон..., кажется - правителя, а потом опять грохнуло...
Мы замерли, а потом Дарина улыбнулась и махнула рукой:
- Выставила себя на смех. А, и пускай! Что бы они да понимали в этом? Я и в самом деле страшно испугалась. Так, будто вы уже братаетесь. Не нужно этого, мы и так будем дружить, если сможем и сойдемся. А сделать что-то непоправимое страшно.
- Страшно, - согласилась я, идя следом за ней.
ГЛАВА 26. 1
О чем мы говорили с ней? Почти все время мы провели в книжном хранилище. Причина этого была в том, что она в самом начале назвала меня ведуньей. И на этот раз я не стала молчать...
Я тяжело пережила и конец нашего похода, и все, что сталось в стане степняков, что касалось Юраса... Но еще я лишилась самого верного друга - Коня, перестав получать его защиту и силу, но если бы только это! Я будто осталась голой, открытой и слабой, лишившись того доброго, теплого и постоянного, чего раньше просто не замечала - его заботы. Мне было тяжко без него, а без его советов, поддержки, а когда и ругани всегда за дело - еще хуже. Казалось бы - всего этого с излишком давал мне отец. Но я скучала по своему другу! И без него я вовсе и не ведунья, а просто себе фэйри, а с этим слабым даром я стала бесполезной...
Дарина так не думала. Она повела меня туда, где высились целые стены из книг - больших, малых, потрепанных и совсем новых.
- Когда я услыхала про твой дар... но это сейчас не важно. Я сразу стала искать все и о фэйри. Это вовсе не слабый дар! С чего ты взяла? Ты чиста душой. Отчего, ты думаешь, протянул тебе руку Влад? Он ничего не говорил мне, не собирался. Это порыв души - открытость и доверие! Благодарность. И жаль..., но дети важнее, даже если я не угадала с этим.
Готовка? Это свое умение ты подняла до больших высот. Но вот умение помочь всему живому? Ты знаешь о нем? Всему тому, что растет, живности и даже людям. Ты можешь лечить теплом своего кокона, а это свет твоей души... Безо всяких настоев и снадобий. Просто коснувшись с участием... А еще - ты же умеешь отличать правду и ложь? Должна, - взволновано говорила Дарина, доставая и выкладывая на стол книгу за книгой.
- Я попрошу, чтобы вот это все - где упоминается о фэйри, отнесли к тебе домой. Вот эти две я и вовсе из архива вытащила, ты с ними осторожно... почти рассыпаются. Почитай, изучи и ты поймешь, что я сейчас коротко рассказала только правду о твоем даре. Ты можешь учиться ему по этим книгам - тому, чего пока не постигла.
И я вдруг сказала то, о чем говорить совсем не собиралась:
- Узнать - отличу ли правду ото лжи... Вот сейчас и попробуем, ты не против?
Она серьезно посмотрела в мои глаза и улыбнулась: - Давай.
- Тогда скажи мне - что у вас с ним?
- Будь ты сейчас темной ведуньей, я бы испугалась, Таша... - отвернулась она. Видно, говорить об этом было не так-то просто.
- Когда-то я едва не полюбила его, но не смогла простить измены - тогда, в Зеленой Балке. Потом случился Влад, и потому я благодарна тебе и той полненькой молочнице, и... вскоре я пришла к Юрасу за детьми, как и ты. Так случилось - меня убедили что их, которых я уже знала по видению, я смогу иметь только от него. Я ломала себя... потом жалела его, а он тогда еще любил меня. Мы с Владом грязно использовали его, чтобы потом просто вычеркнуть из своей жизни. А он не смог нам отказать. Я поняла что натворила, еще тогда..., мучилась от этого. Но после стало еще хуже - он вдруг решил, что Заряна - его. Сейчас-то уже видно Владову дочку, а тогда... я думала, что с ума сойду. Только все начинало налаживаться, а тут - это.
У меня сердце плакало кровавыми слезами, когда он тянулся к Заряне... от страшной своей вины, от жалости к нему. Он всегда хотел свою семью, а так до сих пор и нет никого, кроме нас. С братом он не очень, да и далеко тот сейчас. А семьи у него не было с раннего детства. Человек, усыновивший их с братом, сам был неприкаянным и Юрас почти все детство провел в казарме. Не зная, что это такое - когда тебя ждут домой, когда заботятся - не голоден ли, здоров ли? Но ты же видела его - он не озлобился, не стал завистливым - он сохранил свой легкий и веселый нрав, свою светлую душу.
Я не прогнала его с глаз - просто не смогла. Влад поддержал меня в этом - мы оба были виноваты перед ним. Просила его завести семью, а он сказал, что если встретит кого-то - кто знает, то мне скажет об этом первой. Недавно он сказал, что встретил - тебя, и хочет забрать свое слово... Силы Небесные! До этого он всерьез собирался ждать смерти Влада - они вдвоем назначили двадцать лет до нее. Это что - ум? И это они сейчас смеялись над нами? Я тогда хотела убить их за это!
И вот после всего, что между нами было - влюбленности, ненависти, обиды, унижающей жалости мы пришли к тому, что чуем себя родными - как сестра и брат. Мы не чужие еще и потому, что не единожды спасали друг другу жизни. И я всегда помогу ему и получу его помощь, если будет нужно. Но, даже любя его по-сестрински, я дико хочу, чтобы он, наконец, исчез с моих глаз!
Не навсегда, нет! Ну... хотя бы на пару лет. Но только при том, что у него все будет хорошо, чтобы я не переживала за него, чтобы он, наконец, был счастлив! Тогда я согласна не видеть его и вовсе... Я далеко не фэйри, Таша, и в первую очередь я думаю о нас с мужем. Я хочу отдохнуть от своей вины, хочу, наконец, покоя от этого...
- Потому ты и устроила нашу встречу тогда? Рассказала ему обо мне, направила к Тарусу, чтобы тот рассказал о сыне... Чтобы пристроить его?
- В добрые руки, Таша - твои руки. Я хотела тогда поглядеть на вас двоих и увидела, как ты смотришь на него, - улыбалась она сквозь слезы, - я совсем не фэйри, я так устала тревожиться о нем, видеть его таким неприкаянным...
- Прости за этот допрос, я не подумала, что все так... тяжко, - тронула я ее за плечо, - вытри глаза. От него всегда одни слезы.
- Не всегда! Он смешной... когда захочет этого. Он красиво поет, тебе понравится, вот увидишь. Он сможет защитить свою семью. Ты уже знаешь, что такое командирское умение? Кроме всего, еще и владеть любым оружием лучше самого умелого воина в своем отряде. Его любят там... Он не лжец, не раб денег, как его брат. Он всегда держит слово и выполняет свои обещания. Умный, сильный, но далеко не мудрый, Таша. Порой он очень дурной! И эта дурь в нем так упряма... А еще он совсем не умеет говорить... в казарме не принято обнажать душу. Там принято выказывать силу духа, а то, что тебе плохо и одиноко - прятать ото всех. Своей радостью он делится щедро, от всей души, а обременять других своими трудностями не станет. И вместо того, чтобы поговорить и все прояснить, он будет молчать и делать так, как считает нужным. Мы все не без греха, но это в нем страшно бесит.
- Я не почуяла в твоих словах лжи, или просто еще не умею отличать одно от другого, но одну неправду ты сказала - он пообещал мне и не выполнил.
- Это вопрос времени. Все будет, если он сказал.
- Я не собираюсь просто сидеть и ждать этого. У меня тоже есть гордость.
- Или гордыня? Гордость - немного другое, так же? Я тоже не сразу поняла это и натворила ... Сегодня ночью ты подумаешь над этим и согласишься со мной. Или когда поймешь, что можешь потерять навсегда, всерьез поймешь. Это не гордость твоя бунтует - плачет обида. Она сейчас мешает тебе понять, как и мне тогда. А в любви даже гордости нет, есть только неутолимая жажда и желание всегда быть рядом. Да..., так что - мне просить, чтобы книги отнесли к тебе?
- Ты выпроваживаешь меня? - хмыкнула я.
- Немножко. Слышишь разговор? Совет закончился, - засмеялась Дарина, - я сейчас отыграюсь за тот его смех. Придумаю что-нибудь такое... эдакое.
- Успеха тебе в этом. Я буду ждать книги, - попрощалась я.
Возле выхода из дворца с моей верхней одеждой в руках ждал Стас. Я отдала незнакомому ведуну ключ с шеи, и недовольно глянула на него - он не понял слова «нет»? Но я зря тревожилась, он все пояснил:
- Я привел тебя сюда, значит - я за тебя отвечаю. Провожу до дома и уйду. Буду знать, что с тобой все хорошо - уже темнеет.
ГЛАВА 26. 2
- Что еще было на совете, что пропустили мы с Дариной? Из того, что можно мне рассказать? - спросила я, когда мы уже подходили к дому.
- Почти ничего. Разве что то, что собирают новый поход. Тарус доказал, что сейчас самое время навестить Змеиный лес - змеи засыпают в зиму. Правда, мы совсем ничего не знаем о них - так ли это? Может статься, что есть и не спящие...
Мне вспомнилось, как ведун тогда прощался со своей мечтой - перед смертью. Жалел только о ней. Что он чует так сильно? И вправду, что ли - свою судьбу там?
- И когда он уходит?
- Как только Стагмисов соберет отряд. Дамитров идет ведуном, а его берет командиром.
- Юрас тоже уходит? - упало у меня сердце...
- Ему нужно отвлечься, - жестко ответил Стас, - а то последнее время не вылезает из веселого дома.
Я потянула в себя воздух..., его не хватало. А потом до меня дошло - его последние слова скрежетали, как ржавое железо... Дальше мы шли молча. Встав у двери, я подняла голову и посмотрела ему в глаза - он не отвел свои, даже не покраснел. Обидно... как же обидно. Мастер знает его и говорил о нем только хорошее, вот как так? Что сломало его, зачем?
- Зачем ты, Стас? - отвела я глаза - было стыдно за него.
- Ты должен был это знать - фэйри слышат ложь.
Он отвернулся и молчал.
- Стас, откажись от меня, от этого... Оно делает тебя хуже, ломает твою душу, поганит честь. То, что в тебе сейчас - оно темное, не такое, как надо.
- Ломает, ты даже не знаешь - как сильно ломает. А честь... для меня она всегда была в достижении цели. Если цель достойна того. Ты только не вини себя, ведь станешь винить, так же? Я солгал тебе. Иди... закрой за собой дверь. Не тревожься, со мной все будет хорошо.
Охранник впустил меня в дом, мы с ним немного поговорили о чем-то... Я сильно задержалась во дворце. Сын уже спал, Мастер тоже ушел к себе. А я сегодня ночью должна была думать, как сказала Дарина. Я и думала... сидя в глубоком и удобном отцовском кресле, запрокинув голову и устало прикрыв глаза. Не сняв воинского облачения, даже не разувшись.
Дверь скрипнула, и со свечой в руке вошел ведун. Стражник его разбудил, что ли? Как он угадывает всегда, чует, что ли?
Он подошел совсем близко и уставился на меня.
- Что? - недовольно спросила я.
- Вот и я себе думаю - что оно такое? Откуда у нас в доме взялась мужняя жена? - разглядывал он мой женский плат.
- Решила больше не искать себе мужа. И показала это всем, - отвернулась я, - Дамитров и Стагмисов уходят в Змеиный лес. Вы знали?
- Нет, пока не слышал такого, - покачал он головой, - зимой безопаснее, это да. Вот только нужно поспешить, пока не пошли снегопады, можно застрять на пол пути. Расскажи про совет, что там и как?
Я рассказала.
- Дала понять, что ни сном, ни духом? Мудро.
- Без толку, - вздохнула я.
А дальше Мастер опять заговорил по-своему:
- Я вот думаю - пересидеть что ли все это у Славны в лесу? Мне там сильно понравилось, еще когда к тебе ездил - тихо, спокойно. Пережду, когда ты перестанешь метаться туда-сюда, когда в вас обоих это детство перекипит в одном месте... С этой беготней друг от друга, с женским платом с какого-то дива...
- Вы сами говорили! Я приняла взрослое, взвешенное решение, что вам опять не так? Не хочу больше ждать не пойми чего, не хочу плакать из-за него и навязываться не стану. Пускай знает, что не жду!
- Охрана наша сказала, что ты со Стасом ушла. Вот и подумай... вместе, да в женском плате. Что он подумал - для кого ты его надела?
- Подошел бы да спросил, - озлилась я и... запнулась. Не умеет говорить... делает все молчком и как считает нужным... бесит! Права Дарина.
- Что-то будет..., - задумчиво проговорил Мастер, - эта ваша общая непробиваемая дурь таки найдет себе выход. Вот только как? Тебя же до дома Стас довел? Ну... это и так понятно.
- Врал мне... что Юрас из веселого дома не вылезает, - призналась я, сгорая от стыда за него.
Мастер пригорюнился тоже, вздохнул.
- Что он еще наговорил и кому? Вот уж от кого не ожидал. Думал, хоть он с головой своей дружит. Плохо... второй-то совсем дурной. Я поговорю с ним завтра, только не было бы поздно.
- Да что такого? О чем вы?
- Все о том же. Уйду я в лес, к Славне. Тихая-тихая баба, будто пыльным мешком прибитая. Слова днями не услышишь... благодать просто. Ходит себе тенью... молчит... благодать. Ты иди - спи. Чего сидишь... просиживаешь не свое место? Зоряна, говоришь, сосватали? Хоть что-то хорошее услышал...
Он ушел, а я все сидела и думала. Пришла со Стасом, сидела рядом, улыбалась ему, плат напялила... ушла тоже с ним. И что? Ему же не нужна? Так что такого, о чем Мастер? И Дарина тоже? Отчего они иначе все видят и думают не так, как я? Почему я не вижу того, что видят они? Мешает обида? Что кому мог сказать Стас, о чем? Что плохо-то? Голова болела от мыслей, которые не хотели собираться в кучу. Потом потекли в другую сторону...
Уходит в поход... может занести снегами... змеи еще эти. Не отдохнувши после ранения, да не поняв меня, да с обидой. Стас не далек от правды - куда оно толкнет его? Ну и пускай! Не нужна и не надо! А он мне нужен? Такой дурной и бестолковый во всем, что касаемо меня, нас с ним? А если вот так - от сегодня и навсегда без него? Я замерла и прислушалась к себе, вживаясь в это... Стало плохо и пусто. Сердце замерло, а потом заполошно трепыхнулось когда живо представила, взглянула туда - вперед, где нет его возле меня, для меня. О чем я думала, надевая плат, так легко отказываясь от него? И я тихонечко и жалобно заскулила, сама не заметила - как. А потом вдруг разозлилась и сердито смахнула слезы. Хочу его себе, как же сильно я хочу! Вот такого - совсем не мудрого и дурного, с его непробиваемой гордостью и глупостью. А у меня для него ее нет - моей гордости. Позовет - побегу за ним. А потом прибью! Чтобы не врал - завоевывать он станет... бахвалился только... с-собака драная! И хоть кто-то же из нас двоих должен быть умнее?
Подхватилась и выскочила к охраннику.
- Будь добр, Сувор, проводи меня в казармы, к Стагмисову. Мне очень нужно, я быстро, подождешь там малое время у двери. Только скажу ему...
- Ночь же... спит уже, наверное.
- Я же не сплю? Вот и ему нечего!
ГЛАВА 27. 1
- Юрас! Мастер сказал, что твоя дурь таки найдет выход. И что завтра он может и не успеть с этим. Что, чего доброго, станется что-то плохое. И что это, ты мне не скажешь? - спросила я с ходу.
Стражник остался ждать за дверью, чтобы проводить меня обратно, а я стояла у входа и сверлила взглядом Юраса. Он еще не спал - писал что-то, сидя за столом. И быстро прикрыл рукой исписанный лист, едва увидев меня. Медленно встал, удивленно глядя, вышел из-за стола и стал, опять скрывая за спиной то, что лежало на нем.
- Таша... что ты здесь делаешь? Я глазам своим не верю.
- Будь добр, ответь. Я за то время, что живу вместе с Мастером, научилась верить ему. И если он сказал, что случится плохое, то оно таки и правда - случится. И именно плохое.
Он широко улыбался, сложив руки на груди. Уже успел переодеться, и сейчас на нем были домашние штаны с исподней рубахой.
- О чем ты? Почему это должно случиться что-то плохое? Ничего такого не будет.
А я с радостью присоединилась к этой игре, испытывая новое для меня умение - узнавание лжи. До сегодня никогда я не слышала этих скрежещущих звуков, вылетающих из человеческого рта. Меня никогда не обманывали? Получается, что так. Ложь, ведь это же всегда вынужденный шаг. На нее нужно тратить силы и напрягать разум в стремлении держать человека в неведении того, как обстоят дела на самом деле. Кому и зачем нужно было напрягаться из-за меня? Во-от... А сегодня ложь лилась на меня потоком. И я легко узнавала ее - на-адо же... какое полезное умение.